Хроники города Энск

Тихиро развернула бумажку, на которой рукой генерала Задорожного было написано: «Площадь Глициний, 8. Школа ведения домашнего хозяйства госпожи Игараси. Принимают с 5:00 вечера». – Так рано? – вслух удивилась Тихиро. – В купальнях в это время только просыпаются. Видно, дела у этой госпожи Игараси идут неважно, раз ей приходится вставать ни свет ни заря... Она взглянула на свои крошечные наручные часики. Без четверти четыре. Слишком рано... – А?! – услышав сквозь сон ее голос, вскинулась торговка фруктами, мирно похрапывавшая за прилавком в ожидании потенциального (или, скорее, гипотетического, как подумалось Тихиро) покупателя. – Госпожа чего-то желает? Персики, финики, груши, орехи... – Грушу, пожалуйста, – попросила Тихиро. – Во-он ту, самую большую. Пока торговка, взгромоздившись на шаткий табурет, извлекала искомое из целой груды таких же крупных светло-зеленых плодов и бережно укладывала в коробочку из рисовой бумаги, она положила в стоявшую на прилавке мисочку крупинку золота и спросила: – Не подскажете, где найти... м-м-м... школу ведения домашнего хозяйства... – Госпожи Игараси? – тотчас подхватила торговка, чьи глаза при виде золота так и вспыхнули алчным блеском. – Как же, знаю... Только, уважаемая госпожа, у меня сдачи не-ет... – И не надо, – успокоила ее Тихиро. – Так как же со школой? – Школа, уважаемая госпожа, отсюда совсем недалеко, – пряча золото в тощий кошель, проговорила торговка. – Не беспокойтесь, я вас мигом туда провожу! – А как же фрукты? – А что с ними станется? Первые покупатели раньше восьми все равно не появятся! Она выскочила из-за прилавка, сунула ноги в сандалии-гэта и проворно застучала ими по скользким камням мостовой. Поспешно затолкав коробочку с грушей в висевшую на плече сумку, Тихиро бросила взгляд на открытую настежь лавчонку, пожала плечами и помчалась следом. Минут через пять они очутились на круглой площади величиной с суповую миску, так густо заросшей голубой глицинией, что никаких сомнений в том, откуда произошло ее название, у Тихиро не осталось. Глициния цвела, струясь каскадами с крыш и балконов, обрамляя дверные проемы и служа роскошными живыми занавесями для тесных окошек. Посреди прощади журчал почти пересохший фонтан, скудные струи которого, просачиваясь сквозь щель в замшелой чаше, по-видимому, и питали эту буйную растительность. – Видите дом с розовой штукатуркой? Тихиро кивнула. – Это и есть школа госпожи Игараси. Погодите немного, у них скоро откроют. – Они так рано встают? – Где там рано! – засмеялась торговка. – Госпожа Игараси, должно быть, уже часа два на ногах! Только, пока ученицы спят, все равно не откроют... Вам еще чего-нибудь нужно? – Нет, спасибо, – улыбнулась Тихиро. – Тогда я пойду. Всего вам хорошего! Будете в наших краях – заходите, у меня фрукты самые свежие! Сандалии-гэта вновь дробно застучали по скользким, будто отполированным, камням, на этот раз удаляясь. Тихиро осталась одна. Стараясь не смотреть на кончики своих пальцев и радуясь тому, что зрение у торговки, по-видимому, было не слишком острым, она раскрыла коробочку, вынула огромный, покрытый прохладной светло-зеленой шкуркой плод и не раздумывая откусила большой кусок. Тотчас пальцы утратили проступившую было прозрачность, кровь быстрей заструилась по жилам, отчего ей снова стало тепло и уютно. И этот тихий городок, показавшийся вначале пустынным и угрюмым, тоже стал совсем иным. Тут жили честные труженики, многие из которых, быть может, только час назад легли, как уже пришла пора просыпаться. Наскоро умывшись и съев черствую лепешку, они открывают окна и двери, включают радио и принимаются за привычную работу – и так изо дня в день, из года в год, из века в век... Одолев, наконец, грушу и выбросив огрызок в покосившуюся урну (та с громким чавканьем поймала летящую добычу, проглотила ее и громко рыгнула), Тихиро вновь поглядела на часы, а потом на клонившееся к закату солнце. До времени, указанного в записке генерала, оставалось немногим больше получаса. «И зачем нужно было выезжать в такую рань? – раздраженно думала Тихиро, медленно шагая вокруг фонтана и раздумывая, не присесть ли куда-нибудь, чтобы дать отдых усталым ногам. – Майор там, небось, замаялся... Кофе пьет, бедняга. Это вечером-то! А что еще ему остается? Только прикинуться, будто страх как хочет спать, но ожидает важной встречи, поэтому бодрится... Господи, ну неужели тут нет лавочки?! Хотя бы пенька какого-нибудь... хотя какие здесь пеньки? Сейчас, кажется, вчетверо сложусь и рухну, как карточный домик. Старость – не радость...» Собственно, потому она и попросила генерала помочь подыскать ей домработницу, что годы стали брать свое и заниматься хозяйством оказалось уже не под силу. Конечно, с повседневными делами вроде приготовления пищи или вытирания пыли с хрупких фарфоровых статуэток она справлялась превосходно, но вот вымыть пол во всей жилой части поместья или обиходить немалых размеров сад было уже нелегко. Товарищ генерал подошел к дело с присущей ему педантичностью. Сперва разузнал через все того же майора, нет ли в Энске желающих подработать кем-то вроде прислуги. Таковых, конечно, не нашлось. Жители городка привыкли справляться с домашними хлопотами сами, а если кто-то и не успевал – что ж, уборка и стирка откладывалась до следующего выходного. Правда, дряхлой старушке с окраины города помогала ее дальняя родственница, но совершенно безвозмездно, а еще одна девушка ходила за семейной парой (оба были парализованы и уже много лет не вставали с постели), но, кроме ухода за больными, ничем больше не занималась. Поняв, что среди туземного населения помощницу для Тихиро найти не удастся, генерал вооружился букетом белых роз и небольшой корзиной шоколада с фундуком и отправился очаровывать Юбабу. Результатом этого романтического свидания стала вот эта самая бумажка с адресом школы. По словам Юбабы, обучением бедных сироток из глухой провинции и последующим их трудоустройством занималась ее бывшая работница – из низших чинов, но проворная и весьма предприимчивая. «Тихиро с ней знакома», – кокетливо грызя кусочек шоколада, доверительно сообщила хозяйка купален. И теперь Тихиро терялась в догадках, кем именно могла быть эта таинственная госпожа Игараси. Кику? Вряд ли... Наоки? Ну нет, кто-кто, но только не она. Так кто же тогда? Загадка... Углубившись в раздумья, она и не заметила, как удлинились тени и кое-где в окошках зажегся теплый желтый свет. Отворилась дверь, потом другая... Площадь Глициний оживала. «Который час? – спохватилась Тихиро. – Четверь шестого? Уже?!» Наскоро поправив прическу и перекинув через плечо тоненький ремешок изящной сумочки, она подошла к двери школы и нерешительно взялась за молоток. – Добро пожаловать! – учтиво приветствовал ее сей полезный предмет. – Пожалуйста, постучите три раза. Вам тотчас откроют. Тихиро послушно исполнила его просьбу – и, в самом деле, дверь сейчас же отворилась, явив взору вконец ошеломленной Тихиро сияющее счастьем девичье личико. – Здравствуйте, госпожа! – В голосе девушки было столько непритворной радости, словно она увидала не совершенно незнакомого человека, а, по меньшей мере, горячо любимую бабушку. – Э-э-э... – протянула Тихиро. – Добрый вечер... Не подскажете ли, дитя мое, дома ли госпожа Игараси? – Дома, – кивнула девушка, открывая дверь и с низким поклоном пропуская Тихиро. – Прошу вас, проходите. Вцепившись обеими руками в ремешок сумочки, Тихиро переступила порог и очутилась в сумрачном после солнечного света длинном коридоре. – Сюда, госпожа, – позвала ее девушка. – Присаживайтесь, пожалуйста. Нет-нет, этот стул слишком скрипучий, да и жесткий к тому же. Лучше в это кресло... Скамеечку для ног? Вот так... Удобно? Подушечку под спину? Пожалуйста! Не за что! Отдыхайте – а я сбегаю за госпожой Игараси. И она действительно тут же умчалась, оставив Тихиро одну. «Как уютно! – удивилась Тихиро. – Это что, приемная? Ну, конечно, не личные покои. Но как удобно... И как... Как приветливо вела себя эта девочка...» В глубине коридора послышались быстро приближающиеся шаги и шелковый шелест развевающегося платья. Тихиро и глазом не успела моргнуть, как перед нею предстала высокая жилистая старуха, просто, но элегантно одетая, с совершенно седыми волосами, уложенными в аккуратную прическу, и бойкими черными, слегка раскосыми глазами на решительном смуглом лице. – Госпожа Игараси? – неуклюже выбираясь из объятий мягкого кресла, робко спросила Тихиро. – Она самая, – ответила старуха, очень внимательно вглядываясь в лицо посетительницы. – А вы... Сэн?! – Ой... – в свою очередь изумилась Тихиро. – Не может быть! Рин-сан!!! Она бросилась старухе на шею и горячо расцеловала в обе щеки. – Вот так встреча! Я столько раз вспоминала о тебе, но и подумать не могла о том, что снова тебя увижу, – потрясенно покачала головой Рин. – Конечно, кое-какие слухи и до нас дошли... Ну, что вы с Хаку поженились... Но представить, что ты переступишь порог моей школы..! – Мы не только поженились, – рассмеялась Тихиро. – У нас двое детей и совершенно потрясающая внучка! – Как время летит... – засмеялась и Рин, усаживая Тихиро на низкий диванчик. – Хочешь чаю? – Она дернула за висевший рядом шнурок и снова обернулась к своей собеседнице. – Сколько лет твоей внучке? – Почти столько же, сколько было мне, когда... – Порывшись в сумочке, она вынула из блокнота фотографию пухленькой черноглазой девочки в ярко-красном платьице. – Вот, погляди. – Какая красавица! – искренне восхитилась Рин. – В кого пошла? Ни на тебя, ни, тем более, на Хаку совсем не похожа... – В отца, – засмеялась Тихиро. – Ой, это такая история... Только через час, выпив десять чашек чаю с восхитительно вкусными крошечными пирожными и выложив старой подруге все подробности обручения и замужества дочери, Тихиро вспомнила о том, зачем, собственно, сюда явилась. Рин слушала ее, потеряв, казалось, дар речи, и то и дело потрясенно качая головой. Но когда Тихиро объяснила цель своего визита, сразу встрепенулась. – Ну конечно, тебе непременно нужна толковая и умная помощница, – сказала она, наливая Тихиро одиннадцатую чашку чая и решительно ставя перед ней поднос с новыми, еще не продегустированными гостьей сластями. – В твои-то годы – и самой следить за порялдом в целом поместье! – Да оно не слишком большое, – смутилась Тихиро. – И не все жилое... – Хозяйке настоящего поместь негоже самой мести пол, – наставительно проговорила Рин и ободряюще похлопала подругу по плечу: – Не волнуйся! Подберу тебе самую лучшую помощницу, предоставь это мне! Она вскочила с дивана, пару раз прошлась из угла в угол, шурша подолом платья, по ковру, и радостно прищелкнула пальцами. – Вот кто тебе нужен! Она позвонила в колокольчик и когда на зов тотчас явилась девушка, которая встретила Тихиро, велела ей: – Позови-ка мне Джун. – Джун? – подняла бровь Тихиро. – Погоди, сейчас увидишь, – улыбнулась Рин. Меньше чем через минуту в дверь тихо, но отчетливо постучали. Даже Тихиро с своим ослабевшим с годами слухом без труда различила этот звук. – Звали, госпожа? – донесся из коридора свежий ясный голос. – Заходи. – Рин распахнула дверь, пропуская в приемную новую девушку, и обернулась к Тихиро: – Вот твоя помощница. Ее зовут Джун. Имя говорит само за себя – слушаться будет беспрекословно. – Рада служить, – рассиялась девушка широкой, кое-где щербатой улыбкой. Тихиро невольно улыбнулась в ответ. – Будешь помогать госпоже Кохакунуси, – продолжала Рин. – Она с Земли («Звучит-то как! – мысленно подняла брови Тихиро. – Словно с другой планеты!»). – Да, госпожа, – кивнула Джун, разулыбавшись еще счастливее. – Ты отправишься с нею и будешь делать все, что она велит. – Буду стараться, госпожа! – Работать будешь ровно год. Через год, в этот же день, вернешься. Я найду тебе замену. – Слушаюсь, госпожа... – Ну, ступай, собирайся. Низко поклонившись, Джун выскользнула за дверь. Рин удовлетворенно улыбнулась. – Славная девочка. Расторопная и почтительная. Будешь за ней, как за каменной стеной. Сколько ты собираешься ей платить? Тихиро назвала сумму. – Великие боги! – возмутилась Рин. – Да через год она будет богаче самой Юбабы! – А сколько положено? – Даже втрое меньше – и то гораздо больше, чем у нас принято. Так что суммы, в три раза меньшей, чем ты назвала, как раз хватит. Тихиро кивнула и только нечеловеческим усилием воли сдержалась, чтобы, как Джун, не проговорить: «Слушаюсь, госпожа!»