Хроники города Энск

Приближался Новый Год. В поместье «Sen Kaminari» спешно готовились к празднику. Тихиро колдовала у плиты (колдовала в прямом смысле слова, применяя кулинарные заклинания, которым её обучила Дзениба). Дедушка Дзюинтиро, нацепив на нос очки с толстенными стёклами, в которых, кажется, вообще ничего не видел, и вооружившись допотопным паяльником и пересохшей изолентой, чинил старые-престарые электрические гирлянды. Коты сосредоточено копались в коробке с серебряным «снежком», стараясь изловить обитавшего там паука, и угрожающе выли, когда к ним пыталась присоединиться любопытная Жасмин. Маритаими носилась вокруг огромной, достававшей почти до потолка пушистой ели и каждые пять минут бегала на кухню к Тихиро с вопросом: – Бабушка, ты скоро? – Скоро, – неизменно отвечала Тихиро, заглядывая в жаровню, где в это время аппетитно шкворчали мясные рулетики с салом, или протыкая зубочисткой корж воздушного бисквита. Маритаими уносилась прочь и через секунду до Тихиро доносится её возмущённый голос: – Фантомас! Не смей грызть ёлку!!! Ненадолго воцарялась тишина, пользуясь которой, Тихиро успевала проговорить пару заклинаний, и вновь по коридору слышался дробный топоток приближающихся сандалий. – Ба-абушка... – на этот раз голос Маритаими был жалобным, как у котёнка. – А когда дедушка вернётся? Хаку, накануне вечером добрых три часа провозившийся с установкой ёлки, отдыхал на работе и, насколько понимала Тихиро, домой не спешил. Как и все обитатели поместья, он любил Новый Год, но терпеть не мог суеты и предпочитал отсиживаться в своём кабинете, предоставляя Тихиро самой разбираться с этим бедламом. Она понимала нежелание супруга принимать участие в предпраздничных хлопотах, но не разделяла его. Ей самой всё это доставляло, пожалуй, даже большую радость, чем сам праздник. – Дедушка работает, – непреклонно говорила она. – Он очень занят. – А мама с папой? – в голосе девочки явственно слышались слёзы. – Вчера вечером, когда ты уже спала, здесь был дядя Лео, – улыбнулась Тихиро, – и сказал, что, как только они закончат испытание нового механизма, сразу же прилетят. – Ур-ра!!! – завопила Маритаими, но тут же умолкла. – А дядя Акиро? – У него там вылупился новый грифончик... – со вздохом осуждения покачала головой Тихиро. – Но дядя Лео сказал, что если этот обалдуй не отправится на землю сам, он принесёт его в зубах. Зная их обоих, я догатываюсь, что именно так и случится... – Ха-ха-ха! – развеселилась Маритаими, утаскивая тёплое печенье с изюмом и орехами. – Вот будет здорово! Тут со стороны зала послышался какой-то подозрительный шум. Бабушка и внучка навострили уши и тут же бросились вон из кухни. «Ай! А-я-яй!» – доносился до них придушенный голос Седрика, утробное рычание рассвирепевшего Пантелея и отчаянные вопли дедушки Дзюинтиро. Взорам Тихиро и Маритаими предстала жуткая картина: стреноженный электрогирляндами Седрик извивался на полу, придавив кота, а дедушка Дзюинтиро трясущимися руками старался снять с его шеи провод паяльника. – Седрик!!! – гаркнула Тихиро так, что в шкафах зазвенели стёкла. – Замри и не шевелись! Дракон, наученный горьким опытом, тотчас окаменел. Из-под него выбрался разъярённый, взъерошенный Пантелей, изо всех сил съездил ему по заплаканной морде и с отвращением вспрыгнул на спинку дивана. Тихиро с дедушкой Дзюинтиро быстро размотали провод и разрезали и без того сильно повреждённые электрогирлянды. – Их уже не починишь, – с сожалением вздохнул старик. – Простите... – прошептал Седрик, юркнув за диван и высунув оттуда длинный, покрытый кровоточашими царапинами нос. – Да ладно тебе, – отмахнулась Тихиро. – С кем не бывает... Дедушка Дзюинтиро, их можно починить? – Нет, – покачал головой тот. – Посмотри, что от них осталось... – У нас что, совсем-совсем ничего нету? – забеспокоилась Маритаими. – Как же, есть, – успокоил её старик, – целая коробка. Только их ещё проверить надо, лампочки заменить. Это долго... Провожусь до самого вечера. А тебе ведь хочется поскорее ёлочку украсить? – Ничего, потерплю, – заверила его Маритаими, мужественно беря книжку с картинками и усаживаясь на диван. Час спустя царящие в комнате сумерки так сгустились, что Маритаими перестала различать буквы, а дедушка Дзюинтиро с досадой отложил паяльник. – Эк, темно-то как... – проворчал он, ковыляя к затянутому ледяными узорами окну. – Не снег ли? – Снег, снег! – закричала Маритаими, соскочив с дивана и заглядывая одним глазком в крохотный просвет меж серебряных еловых лап. – Да какой густой! – Тяжело, поди, будет Хаку добраться до дома... – Ой, дедушка Дзюинтиро, он оставит машину возле школы, а сам обернётся драконом и прилетит! – Кто это обернётся драконом? – посмеиваясь, спросил Хаку, входя в полутёмный зал. – Уж не я ли? – Конечно, ты! – звонок рассмеялась Маритаими. В дверь заглянул раскрасневшаяся от жара плиты Тихиро. – Ты уже дома, дорогой? – удивилась она. – Так рано? – Решил поучаствовать в общем веселье, – потирая руки, ответил Хаку. – Хаякава со Стефано уже здесь? – Нет ещё, – мотнула головой Тихиро. – И Акиро нет... – За Акиро беспокоиться не стоит. А вот Хаякава... Маритаими вопросительно взглянула на деда. – Хаякава и Стефано в передней, – прислушавшись, сказала Тихиро. – Переобуваются. – Ур-ра!!! – завопила Маритаими и помчалась навстречу горячо любимым родителям. Тихиро и Хаку с улыбкой слушали, как она сбегает по деревянным ступенькам, весело визжит... Вдруг до них донёсся сильный грохот и треск, словно от удара о дверь. Быстро переглянувшись, они побледнели и бросились вниз. – Лео!!! – услышали они сиплый от возмущения баритон Акиро. – Свинья зелёная!!! Кто тебя просил тащить меня в зубах?! Да ещё на глазах у целого города! Кто?!! – Ха-ха-ха! – заливались смехом Лео и Стефано и только успевали уворачиваться, когда Акиро принимался метать в них угги и волчий полушубок. Хаякава, подхватив на руки дочурку, от души веселилась, глядя на красную от возмущения физиономию брата. – Вот все и дома! – радостно просиял дедушка Дзюинтиро, приковыляв последним. – Будет теперь, кому гирлянды чинить! Ну-ка, Акиро, внучек, посмотри у себя в коробке, нет ли там хорошей изоленты? Моя совсем не клеит. Стефано, голубчик, поможешь нам надеть звезду? Отлично! Лео, дорогой, ты к родным? Передай им привет и тоже возвращайся. Я рассказывал Маритаими о том, как во времена моего детства комнату украшали снежными хлопьями из ваты. Казалось, что в доме идет снег. Ей очень понравилось, так что мы вчера полдня нанизывали вату на нитки, украшать гостиную. Тебе задание – прикрепить все низки к потолку. Что? Да, дружочек, каждую в отдельности. Их немного, всего триста штук... Ну конечно же, ты не паук! Но, будь добр, постарайся! Хаку! А ты куда?! Как это – устал? Вот как раз и отдохнешь. Сейчас я схожу за вторым паяльником... – Дедушка Дзюинтиро, а мне что делать? – спросила Хаякава. Об ее колени терся Пантелей, оглашая воздух громким мурчанием, а юркий Фантомас, вспрыгнув на плечо, жевал ей ухо. – Отдыхай, внученька, – отмахнулся старик, зорко средя за Стефано: тот, поставив один на другой три табурета, балансировал на вершине этой шаткой конструкции, водружая на вершину ели серебристую звезду. – Поди, там и поспать не всегда удаётся? – Бывает, – согласилась Хаякава, снимая с плеча Фантомаса, только для того, чтобы на освободившееся место тут же положила голову Жасмин. – Мы как раз испытывали новый двигатель, а он что-то барахлит, так что приходилось спать по очереди. Даже Лео помогает, хотя он в этом мало что смыслит... – Вот и отдохни, – непреклонно заявил Дзюинтиро. – Кстати, куда это Маритаими подевалась? – Я вот она! – отозвалась девочка, появляясь из кухни с корзиной, полной плюшек, ватрушек и яблок, запеченных в слоёном тесте. – Это вам с папой, перекусить перед ужином. – Ну-ка, ну-ка! – заинтересовался Стефано, спрыгивая на пол и отряхивая с рукавов колючки. – Это что такое? Выглядит аппетитно! Спасибо, доченька! Передав Хаякаве яблоко в слойке и вонзив зубы в кусок благоухающей ванилью ватрушки, Стефано собрался было как следует подкрепиться, как вдруг чутко навострил уши. – Это что такое? – Где? – встрепенулась Хаякава. – Слышишь шорох? Молодая женщина побледнела и крепче прижала к себе Маритаими, как ни в чем не бывало уплетавшую половину отцовской ватрушки. – Не волнуйся, мамочка, – поглотив, чудом не подавившись, здоровенный кусок, проговорила девочка. – Это наша Долли. – Кто?! – изумилась Хаякава, оглядываясь по сторонам. – Я, – скромно проклекотала очаровательная бирюзовая самка грифона, выбираясь из уголка, где она лежала, с интересом наблюдая за творящимся вокруг бедламом, и скромно приближаясь к дивану. – Долли, красавица моя! – искренне образовалась Хаякава, гладя ее по блестящему, будто отполированному, крепкому клюву. – Как ты поправилась, похорошела! Доченька, можно дать ей вкусненькое? – Можно, – разрешила Маритаими, уписывая новую ватрушку. – Только немного, а то ей взлетать тяжело. Долли с укором покосилась на девочку, но промолчала. – Да, раскормили тебя, малышка, – засмеялся Стефано, почесывая Долли за ухом и украдкой угощая плюшкой. – Наши-то против тебя худые, поджарые, хоть и кормим вволю, и витамины даём. – А это от неправильного питания, – авторитетно заявил Акиро, эффектно возникая в дверном проёме и тут же попытавшись отнять у Долли запрещённое лакомство. Предусмотрительно проглотив остатки плюшки, Долли виновато потупилась. Поглядев на неё, все дружно рассмеялись. – Пойми, Долли, это для твоего же здоровья, – строго проговорил Акиро. – Для грифона лишний вес – не просто обуза, но и... – Оставь её, Акиро, – остановил шурина Стефано. – Новый год на носу, а ты со своими лекциями о здоровом питании. К весне перелияет – и станет тощей, как шакал. – Прости, Стефано, – начал горячиться Акиро, – но я отвечаю за её здоровье! И не только её, но и всех вверенных мне грифонов! Только представь, что может произойти, если каждый из моих питомцев наберет по сотне-другой лишних килограммов! – Представляю, – мирно согласился Стефано. – Остров накренится на бок и все твои приборы, записи и прочий хлам посыплется на головы наших ни в чём не повинных сограждан. – Да ну тебя! – окончательно рассвирепел Акиро. – Это скажется на лётных качествах грифонов! – К слову о лётных качествах, – усмехнулся Стефано, весело подмигнув Маритаими, и вскочил на ноги. – Твоя очередь лезть наверх! – Да не могу я! – возмутился Акиро. – Виданное ли дело... – Виданное, виданное, – кивнул Стефано, беря его за рукав и подталкивая к пирамиде из табуреток. – Ничего, не бойся, я поддержу. – Да я не... – забормотал Акиро, кое-как взгромоздившись наверху и теперь боясь пошевелиться. – Я в порядке. Правда... – Подавать шарик? Акиро вздохнул, окинул взглядом густую тёмную массу колючих ветвей и мужественно кивнул. – На тебе ватрушечку, – зашептала Маритаими, угощая Долли добытым из корзины лакомством. – Дяде теперь не до того! Грифонесса благодарно прикрыта глаза и деликатно взяла в клюв тёплую ватрушку. – По-моему, Акиро немного помешался... – вздохнула Хаякава, прижимаясь щекой к туго заплетённым кренделькам-косичкам на дочкиной голове. – Кормит грифонов строго по расписанию, считает каждую калорию... Боюсь, как бы они не стали снова добывать еду на стороне. Что тогда скажет товарищ генерал? – Будет ругаться. – Маритаими жалобно взглянула в глаза матери. – Ох, дяде и влетит... – И поделом. – Хаякава протянула Долли овсяное печенье. – Лежащая на нём ответственность куда больше, чем он может вообразить. Грифоны – славные создания, но далеко не все разделяют любовь к ним твоего дяди. Я очень боюсь за них... Не за тебя, малышка, – Хаякава ласково потрепала притихшую грифонессу по шее. – Ты – член нашей семьи и любимица всего города. Но другие... Боюсь, как бы не случилось беды. – Товарищ генерал спасёт наших грифонов! – убеждённо проговорила Маритаими. – К сожалению, он не всесилен. Я поговорю с ним при первом же удобном случае. Только он может вразумить этого обалдуя. А теперь хватит о грустном! Пойдём и мы наряжать ёлочку! Долли, поможешь? Грифонесса щёлкнула клювом в знак согласия и радостно кивнула.