Irrepressible Madness

あたらしい未来       The New Future

      August 18, 2007       — Да не может быть… — несдержанно охнула обескураженная Цугэмия, растерянно переведя взгляд с юноши на список с остановками, и затем с безнадёгой посмотрела на ручные часы, оповестившие её о том, что уже полдесятого вечера. Это значило лишь, что в такое время в субботу последний автобус уже должен был уйти и что ей нет смысла пытаться догнать маршрут где-либо ещё. Да и куда этот маршрут должен был следовать?.. Она подняла голову на название остановки, чтобы на этот раз прочесть направление. Ощущение, что Вселенная издевается над ней, неумолимо росло, ведь даже если бы она не опоздала на все рейсы, всё равно они отправлялись не в нужную ей сторону, а вообще противоположную. Как минимум, необходимо было бы перейти дорогу и найти параллельную остановку, но и это не спасало, ведь автобусы не проезжали ни разу, пока они тут находятся. Или она так забылась, что не обратила внимание, а они были?..       — Только сейчас заметила?.. — Хибари не стал отказывать себе в удовольствии сыронизировать, поскольку увидел объявление практически сразу, как прибыл в это место, и без лишних сомнений догадывался, что безалаберная пигалица оказалась слепа к анализу всех деталей, столь важных для её положения. Что и следовало ожидать от неё.       — Да, — тихо, но слышимо отозвалась огорчённая Ран, никак не отреагировав на провокацию и, возможно, вовсе не разобрав сей вербальный укол. Её обезоруженный и естественно расстроенный голос мягко осадил намерение юноши забавляться с неё и её ситуации, поскольку подобная отдача бывшей соперницы была попросту скучна. Недолго поразмыслив об этом, Кёя переключился на необременительную заинтересованность в том, как девчонка собирается выпутываться из сей задачки.       Неожиданно девушка встала, бросая рюкзак на скамейку, и запустила руки в карманы юбки, что-то нервно разыскивая. Те явно оказались пустыми, и взволнованная Цугэмия ради всеобъемлющей проверки вытащила подкладку, дабы убедиться в этом.       — Не может же быть?! — не осознавая повтора, воскликнула она и на подкашивающихся ногах начала проверять едва ли не каждый сантиметр вокруг остановки и рядом, где случилось падение с пресловутых роликов.       Наблюдая за мельтешением встревоженной школьницы, не терпевший недомолвок Хибари всё же решил прояснить для себя собственное любопытство, присаживаясь на мотоцикл и скрещивая руки на груди:       — Что ты ищешь?       — Брошку! — звонким от переживаний голосом мгновенно отозвалась Ран, передвигаясь с таким трудом, будто тело отказывалось выполнять свои функции, а уставшие болеть мышцы словно и вовсе окаменели.       Что?.. Девчонка так головой ударилась, что с ума сошла?.. Однако Кёе не пришлось находиться в долгом неведении, ведь продолжавшая поиски Цугэмия бросила следом более конкретную информацию:       — Брошку, которую Ронан подарил… — ощутив, как он моментально напрягся, услышав о контексте, молодой человек недовольно нахмурился, однако вязкое раздражение проявилось не из-за того, что именно она произнесла и кого упомянула, а потому, что у него в принципе возникла такая самовольная реакция. — Через неё я могла бы позвать его… — ничего не замечавшая девушка приходила всё в большее отчаяние, пребывая не в состоянии обнаружить потерянное. Чтобы отдышаться и вообще передохнуть немного, Ран выпрямилась и обвела в тысячный раз периметр растерянным взглядом, надеясь, что что-то где-то сверкнёт, после чего безнадёжно обронила: — И он бы сразу пришёл мне на помощь…       Может быть, она переложила брошку в рюкзак и просто-напросто забыла об этом? Уверенная, что этого всё же не было, Цугэмия тем не менее бросилась к сумке и принялась тщательно проверять все карманы.       Пока она потрошила свои вещи, Хибари перевёл непроницаемый взор на то место, где примерно свалилась несносная пигалица после своего спонтанного геройства. Так вот что подобрала с асфальта та домохозяйка, когда напуганный муж-полицейский тащил её домой. Нечто маленькое и успевшее блеснуть золотом, когда женщина подхватила сие резким движением, чем привлекла тогда больше внимания лидера Дисциплинарного комитета, не знавшего, что безделушка принадлежит его самовызвавшейся цели на забивание до смерти. Наверное, хорошо, что он не догадался о настоящей владелице, а то заставил бы вернуть, будучи не в курсе, что… Сталкиваться с мерзкой лицемерной собачкой этой наивной дуры ему сейчас отнюдь не хотелось: настроение марать руки о такое сегодня было не в приоритете.       Убедив себя, что суть раздражения именно в этом, Кёя ещё немного понаблюдал за явно страдавшей от потери Цугэмией, обречённо складывавшей всё на место в рюкзак и, разумеется, ничего не нашедшей. Очевидно, поглощённая собой выскочка даже и не заметила момент кражи, раз думает, что или забыла где-то, или выронила. Так уж ей это было дорого тогда?.. Было бы важно, хранила бы лучше. Сама виновата.       Не подозревавшая о рассуждениях единственного компаньона рядом, но чувствовавшая скребущуюся в эмоциях вину на ту же тему, что она не ценила подарок Ронана по-настоящему, Ран закончила с рюкзаком. После короткой минуты растерянности она наощупь потянула руку в надёжно защищённое от всяких казусов небольшое отделение, чтобы извлечь складной мобильный телефон — неразличимого тёмного цвета, маленький и закруглённый по всем краям, напоминая тем самым больше овал, нежели прямоугольник, и с единственным не очень крупным брелоком. И со своего места Хибари всё же различил в висюльке омамори из храма Намимори, ведь те имели совершенно простой, классический и незатейливый дизайн, не менявшийся десятилетиями. И так как к тому же тот, которым владела девчонка, ещё и был белого цвета, а локальное святилище в основном соблюдало свои вкусы в распределении цвета по популярным у травоядных категориям желаний, лидер Дисциплинарного комитета предположил и не сомневался в выводе, что заносчивая пигалица приобрела амулет на удачу в экзаменах и поступлении. Она серьёзно верит в сей шаманский бизнес или у неё всё так плохо, что скатилась до нужды в «поддержке богов»?..       Впрочем, от этих размышлений молодого человека отвлекло то, что Цугэмия сразу раскрыла телефончик и, так как девайс в итоге не засветился после всех её манипуляций с кнопками, простонала в третий раз:       — Да не может же быть!..       Это было просто невероятно настолько, что казалось сюрреалистичным, будто она попала в какой-то мерзкий фильм дурного качества, где главный персонаж только и делает, что попадает в неприятности одну за другой, а они никак не кончаются и в финале сводят всех с ума, превращая всё произведение в театр абсурда. Протяжно выдохнув, Ран захлопнула мобильник и задумалась. Она не может позвать Ронана или позвонить хоть кому-то, а значит, оставалось лишь два варианта — такси или пешком. Однако первая опция была практически невозможна ввиду того, что, во-первых, обычно разъезжавшие везде такси в этой глуши тоже поймать не представлялось реальным из-за их банального отсутствия в этом районе; во-вторых, она не знает ни один номер для вызова машины при помощи диспетчера, но это и неважно, ведь телефон разряжен, а в-третьих, у неё недостаточно наличных денег, чтобы хватило за всю дорогу. Получалось, что пришлось бы ехать к родителям, чтобы они заплатили водителю, но при мысли о родителях в такой час, в таком состоянии и в такой ситуации… Может быть, можно было бы поехать к Рэдберри и занять у них ненадолго, но Ризольвенти точно знала, какой строгий у них бюджет на жизнь и как всё детально распределено, а такси — это дорого, даже если завтра она всё им вернёт. Не хотелось вмешивать в отношения с подругами финансовые вопросы, пусть и такие небольшие, поскольку у неё с ними и так была ощутимая пропасть в доходах, которую никто особо не обсуждал, поэтому сей вариант мгновенно отпадал сам. Может, и стоило доехать куда-то, куда хватит суммы в кошельке и уже оттуда направиться своим ходом, но и тут всё упиралось в разрядившийся телефон — ни позвонить, ни поймать.       Значит, пешком. Дома родителей и Рэдберри равноудалены от этой злополучной остановки, если она правильно вообще понимает, где находится, и при обычных условиях ей бы потребовалось не больше часа ходьбы, однако в таком жалком физическом состоянии идти — или сразу можно уточнить, что ползти?.. — придётся дольше. Дом тётушки, куда хотелось больше всего, был ещё дальше, и там никого не должно было быть сегодня, что было бы просто замечательно для удовлетворения нужды в одиночестве после всего, однако попасть туда сейчас на своих двоих не представлялось возможным. Нарываться на нотации родителей и выслушивать бесполезные запреты, которые она всё равно не будет соблюдать, Цугэмия не желала, как бы ни идеально это делало вечер из отвратительного в непереносимо безупречно отвратительный, что было бы даже забавно, так что и отчий дом оказался вычеркнут из короткого списка. Беспокоить девчонок тоже казалось лишним с учётом всех ранений: впрочем, Ран себе немного привирала, формулируя аргумент именно так, ведь завтра всё равно идти с повинной — возвращать ролики, лечиться… — и тогда придётся всё объяснять. То есть заминка как раз в том, говорить обо всём как раз сейчас ей не улыбалось. Только если бы был шанс попросить Наён, как бы эгоистично ни было, приехать сюда на велосипеде и или забрать её, или сразу исцелить достаточно, чтобы можно было отправиться домой, но, вероятно, чопорная кореянка уже приготовилась ко сну. А вот Рита бы вообще не отказалась, наверняка же бодрствует ещё, они с Торой и Явэнь столь рано никогда не ложились… но телефон разряжен.       Снова глубоко вздохнув, расстроенная Цугэмия убрала мобильник в кармашек и застегнула все замки, после чего наконец нашла в себе силы посмотреть на Хибари, всё это время флегматично следившего за ней. Идти пешком ох как не хотелось… Ответив на его прямой взгляд, смутно понимавшая, что хочет сделать, и обдумывавшая сию выходку Ран не спешила говорить что-либо, но не собиравшийся поддерживать зрительный контакт просто так молодой человек без колебаний нарушил установившуюся тишину:       — Чего тебе?       Метавшаяся между вариантом с вынужденной долгой прогулкой и вариантом, полным дискомфорта от попытки попросить врага о чём-то, девушка замешкалась на мгновение и в итоге осмелилась уточнить спонтанно, уверившись, что хуже быть и так не может.       — Кёя… — нерешительно произнесла она, запнувшись, — …а у тебя же был мобильный телефон?       Глядя в глаза непривычно — опять!.. — мирной школьницы, Хибари поймал себя на мысли, что подобные запасы наглости с бесконечными гранями, какими всячески блистала сия особа, в некой мере почти вызывали лёгкое восхищение. И дело было не в самом вопросе, поскольку юноша и так знал, что она в курсе о наличии у него сотового, если ей только вдруг всю память не отшибло. Нет, дело было в том, что нахалка назвала его по имени, не став прибегать к ещё недавно прозвучавшему здесь не единожды «анта». И она сегодня же лепетала ему что-то про двойные стандарты?.. Свои бы пересчитала. Впрочем, как бы то ни было, шаблон, по которому в основном пигалица обращается к нему пренебрежительно грубо, когда злится и беспомощна перед ним, стараясь спровоцировать, и зовёт по имени, когда чувствует себя либо уверенно и безопасно, либо, наоборот, напугана и пытается воззвать к «рассудку», — для Хибари абсолютно не нов и довольно стабилен, ведь это повторялось каждую их встречу. А вот момент, когда девчонка использует личное обращение к нему в безо всяких сомнений корыстных целях просьбы, отдавал диковинным привкусом. И как низко она готова пасть ради желаемого?..       — Да, — прохладно откликнулся Кёя, не собираясь предугадывать и облачать в слова следующий очевидный вопрос Цугэмии, и лениво добавил: — Конечно.       «Ну разумеется! Ещё бы этот мешок с деньгами на мотоцикле вдруг избавился бы от него… — мрачно подумала Ран, не давая тени этой хмурости скользнуть на безмятежное, в меру озадаченное лицо, — А я-то думала, он ненавидит людей и рано или поздно перестанет таскать с собой постоянное средство связи с ними!.. Зачем он ему? В примитивные игрушки играет?..»       — Можно ли мне… — на секунду она опять осеклась и мысленно отругала себя за случайную демонстрацию несвойственной робости, — …ненадолго воспользоваться им?.. — едва ли выдерживая давящий взор собственного недруга, Ризольвенти сбивчиво объяснила и без того ясные детали, прекрасно осознавая, что намеренно отмалчивавшийся подлец и сам всё замечательно понимает, а значит, наверняка намеревается поиздеваться: — Я хочу попробовать позвонить, но у моего уже сел аккумулятор… — испытывая двойственные чувства насчёт совершаемых действий, девушка не уследила за собственным голосом, слабевшим больше и больше, и в конечном итоге неловко замолкла посреди фразы, смутившись окончательно, что вызвало у неё лишь дополнительную волну раздражения.       Впрочем, добавить было нечего, однако на успех Цугэмия не надеялась и мысленно предрекала себе феерический провал: либо сей мерзавец попытается накрутить ей нервы, но великодушно даст позвонить, либо нервы накрутит, а одним звонком так и не поделится, либо и вовсе просто уедет — собирался же. Однако если и существовал маленький шанс, что Хибари позволит ей воспользоваться его мобильным телефоном, то она была готова попробовать. Потому что иначе сил столько, что ночевать придётся на этой же лавочке, и от столь «удобного» ложа силы эти явно не прибавятся и утром.       И не думая высказываться сразу, дабы потрепать душевное равновесие девчонки молчанием, сидевший на краешке личного транспорта Кёя как ни в чём не бывало продолжал впиваться в напряжённую жертву проницательным взглядом. Кому она звонить собралась? Опять своей собачке? И надо же, какие у неё приоритеты — вспомнила сначала не о логичном, рациональном гаджете в данной ситуации, а о каком-то украшении с функцией вызова персонального лицемера, и только когда последнего не оказалось в наличии, полезла за мобильником. Отрицательный ответ так и просился поскорее вербализоваться, но лидер Дисциплинарного комитета медлил, поскольку не мог моментально разобраться, какого чёрта он до сих пор оставался здесь, — это было самым интересным насущным вопросом для молодого человека.       Что касается просьбы школьницы, то всё элементарно: если она планирует вызывать своего лживого помощника, то может ни на что не рассчитывать, а если кому-то другому, то особых препятствий, как ни странно, Кёя не видел. Оные отсутствовали по большей части потому, что, несмотря на сменные настроения в течение вечера из-за поведения мелкой нарушительницы, время для юноши проходило в общем и целом достаточно занимательно и вполне развлекательно, чтобы он был благосклонен к подобным проявлениям великодушия. К тому же каким бы мелким должок ни был, всё равно платежом красен, и практически сразу Хибари ощутил невесомую, но приятную вовлечённость в дело из-за чётко осознаваемой необходимости придумать метод взыскания и тщательно осуществить это. Однако узнать намерения пигалицы, не задавая конкретных вопросов, было очевидно невозможным, то есть вариант с отказом был неминуем и ждал участи быть озвученным. Может быть, даже немного жаль.       У нервничавшей Цугэмии никак не получалось догадаться, почему же Хибари отмалчивается и о чём можно так долго думать, и тогда она решилась продолжить объяснения со смутной надеждой как-то вынудить молодого человека всё же разрешить ей воспользоваться его телефоном. При шальной и абсолютно случайной мысли о «разжалобить» сей ходячий айсберг, состоявший из одного только режущего и жгучего льда, Ран едва ли не рассмеялась в голос, но вовремя сдержалась и начала сбивчиво добавлять подробностей:       — Я только вчера получила личный сотовый, — делиться мелкой информацией о своей жизни под карательным взором каменной скалы, не наделённой хотя бы базовыми эмоциями, для Ризольвенти было крайне некомфортно и абсолютно непривычно. Она ничего не совершила, ведь это всего лишь простая просьба, но почему-то чувство, что она оправдывается как без вины виноватая, только нарастало. — И ещё не записала все нужные номера… — к своему ужасу девушка ощутила, как горят щёки, догадываясь, что причина жара вовсе не в разгорячённом воздухе, и предприняла небольшое усилие отвести взгляд, буквально прилипший к Хибари и его чернейшим очам, являвшимися вариантом мощного магнита, но потерпела в этом банальном задании поражение. И в таких вот условиях пытки без пытки ей пришлось продолжить: — Наизусть я знаю только один… — шумный вздох помог вроде бы облегчить тягость от прессинга, проводимого Кёей через зрительный контакт, но и выдал чересчур отстранённому недругу немало лишнего о подавляемых переживаниях школьницы. — Телефон моих подруг. Если я дозвонюсь, думаю, кто-нибудь из них заберёт меня, — да он подобными темпами из неё высосет остатки души, если таковая имеется в человеческом теле! А если и нет столь мифической субстанции, то сей сатана во плоти изобретёт её и всё равно потом высосет! Невыносимо… — Поэтому я не собираюсь названивать всем подряд. Лишь один раз всего…       Сдержав новый судорожный выдох, насупленная и полностью сконфуженная Ран уставилась на недвижимый объект в лице лидера Дисциплинарного комитета и на полном серьёзе задалась вопросом, почему она решила, что спросить у него эту мелочь будет проще, чем сразу развернуться и поползти хоть куда-то. Она же не просит его подвезти её на своём дурацком мотоцикле!.. И в голову бы не пришло ей прибегать к столь вопиюще жуткому способу суицида: самоубийство чистой воды со всех сторон, куда ни глянь, начиная от вопроса на тему и заканчивая… Подумав совершенно неожиданно для себя о возможности уехать отсюда с высокомерным выскочкой, как бы нереалистично ни было, Цугэмия на миг растерялась, не понимая, так ли ей плохо, чтобы она стала хвататься за оный шанс, существуй он вдруг, и не смогла моментально ответить честно. Да и какая разница?.. Она не спросит, а он не предложит.       Из того, что она ему озвучила, Ран всё же приврала насчёт единственного номера, выученного наизусть. Помимо мобильного телефона Рэдберри Ризольвенти, разумеется, знала стационарные номера отчего дома и тётушкиного, но звонить в первый она и при смерти не стала бы, а во втором никого не должно было быть. А вот с девчонками вышло и вовсе случайно, ведь она переписала их номер в сотовый только сегодня и просто помнила ещё все цифры. Удача, не иначе. С начала этого школьного года её подруги — некоторые из них ввиду наличия подходящих знаний и умений, а также неподдельного интереса к учёбе — подрабатывали репетиторами по предметам, в которых преуспевали сами, и для удобства уже давно приобрели мобильный телефон, используя его один на всех. Самое странное в этой ситуации было разве что то, что сама Цугэмия обзавелась полезным устройством настолько поздно в сравнении с Рэдберри, будучи ребёнком из обеспеченной семьи и в принципе человеком, пытавшимся руководить разрастающейся как на дрожжах огромной организацией и нуждавшимся в продвинутых гаджетах в первую очередь.       Сама того не понимавшая девчонка определённо справилась со всеми его подозрениями насчёт неё, и по-прежнему никак не подававший признаки жизни, застывший в комфортной позе Хибари не мог определиться, доволен ли он полученными ответами. Раз уж малолетняя преступница получила средство связи буквально накануне, то, вероятно, вполне естественно, что она первым делом вспомнила не о телефоне, а о брошке от персонального лжеца, пусть сам Кёя и не мог быть уверен в том, как долго школьница владела сей цацкой и пользовалась ли до сих пор сим методом раньше. Как бы то ни было, номер двуличного пса наизусть та не знала, выдав моментально, каким именно друзьям хотела позвонить и о какого пола людях шла речь, а значит, причин отказывать ей, кои он определил для себя ранее, всё же не было. Интересно, как заносчивая школьница воспримет его милостивое разрешение? Должна же понимать, что просто так Хибари Кёя делать ничего не будет — тем более для неё.       — Ладно, — наконец откликнулся молодой человек, поднимаясь с места и попутно запуская руку в карман за девайсом, после чего расслабленно направился к слегка струхнувшей девушке, заметно дёрнувшейся, чтобы инстинктивно отступить назад, но вовремя передумавшей и смело сдержавшейся.       Ей не послышалось?.. Глядя, как к ней степенно приближается лидер Дисциплинарного комитета, раскрывший складной мобильный телефон и смотревший в экран на ходу, Цугэмия ощутила, как коленки экстренно вспомнили о высоком уровне избитости и начали предательски подрагивать, устрашая хозяйку возможностью подкоситься в самый неподходящий момент. На мгновение Ран стало снова дурно, потому что из-за непонимания поведения сего специфичного мерзавца у неё очень быстро сложилось тревожное впечатление, что она ввязалась в нечто опасное и дорогостоящее — и речь не о деньгах. Неужели он правда согласился? И пусть это такой пустяк, но ведь он ничего не делает без причины: слишком уж самовлюблён и эгоцентричен — уж ей-то без всякого бинокля видно! Может, собирается возвращать ей собственный долг мелкими уступками? Глупости: небось задумал что-то. Стараясь не выдать бушевавший в ней вихрь взбудораженности и удушавший все внутренности страх, Ран отпустила замки рюкзака, что до сих пор нервно крутила, и развернулась всем корпусом к подошедшему юноше — как-то почти вплотную подошедшему… Так и хотелось отпрянуть на более безопасное расстояние, но приходилось подавлять инстинкт самосохранения и его проявления.       Оторвав взор от дисплея, Хибари перевёл его на явно чувствовавшую себя неуверенно девчонку, даже вздрогнувшую от простого восстановления зрительного контакта с юношей. Ожидавшая, что он передаст ей телефон, Цугэмия начала неосознанно тянуть к гаджету руку, но неловко замерла, когда молодой человек осведомился мягким, вкрадчивым баритоном, звук которого упал на школьницу подобно обрушившемуся из ниоткуда ледяному цунами:       — Номер?..       Опешившей от контрастности возникших ощущений Ризольвенти потребовалась пара секунд, чтобы сообразить и среагировать относительно адекватно.       — А… да, точно, — прочистив внезапно охрипшее горло, Ран на миг запаниковала, что номер Рэдберри выветрился из головы из-за всего стресса от общения с сим пришельцем из параллельных миров, но как можно скорее взяла себя в руки и немедленно вспомнила последовательность цифр. Став без промедления тихо, но твёрдо называть их, Цугэмия перевела взгляд на мобильник Хибари, пока тот, тоже разорвав невербальную связь между ними, неспешно нажимал нужные кнопки, издававшие короткий, едва слышный писк при надавливании.       Закончив с простым набором, Кёя развернул сотовый экраном к девчонке, и бегло ознакомившаяся с информацией на нём Ризольвенти кивнула, а затем, предполагая, что парень уж теперь-то передаст ей телефон, чтобы она могла совершить звонок, опять потянула к девайсу руку, однако…       — Нет уж, только так, — лениво пресёк попытку пигалицы цапнуть его собственность Хибари, взирая на недоумевавшую школьницу сверху вниз. Убедившись, что она снова застыла в растерянности, но руку опустила, машинально сложив обе под грудью, молодой человек нажал кнопку вызова и самостоятельно поднёс к уху Цугэмии мобильник, не прикладывая его как следует, но достаточно.       Мгновенно пошли вполне громкие гудки, ритмично прерывавшие тишину вокруг пары. Почти сразу Кёя невольно обратил своё внимание, что случайно коснулся пальцами некоторых пушистых локонов девушки, и на пару секунд поддался любопытству попытаться понять, насколько те колючие или же, напротив, мягкие. Впрочем, тыльная сторона предсказуемо оказалась не способна дать ему полноценный ответ на апатичный запрос не менее флегматичной заинтересованности в том, какие же всё-таки наощупь волосы начинающей преступницы: грубые, как она сама, или же… Резко решив, что развивать эту мысль куда-либо он не собирается, поскольку те по сути своей пусты и быстротечны, чтобы стоить ему трат времени и рассуждений, Хибари вновь вернул взгляд к хмурому лицу девушки, смотревшей куда-то в сторону и нервно кусавшей губы, ведь на звонок никто не стремился отвечать слишком долго и становилось понятно, что никто на том конце не возьмёт трубку. Судя по её несчастной физиономии, та наверняка не теряла надежду, что кто-то подхватит телефон в последний момент. Но истекли ещё несколько мгновений, после чего вызов автоматически сбросился полностью, и, так как у абонента не был подключён автоответчик, на этом все надежды Ран рухнули в небытие.       «Не может быть…» — расстроенная Цугэмия не замечала, что заладила одно и то же даже в собственной голове. Огромная усталость очевидным и неминуемым образом сказывалась на способности оценивать реальность и принимать взвешенные решения. А ещё на сосредоточенности и распределении сил, включая самоконтроль.       Убрав от уха школьницы свой мобильник, не прекращавший наблюдать за ней лидер Дисциплинарного комитета прохладно уточнил, с хлопком закрывая раскладушку:       — Что будешь делать? — раз уж она просила один звонок, то один звонок и получила. Как удивительно, что травоядные, столь любящие сбиваться в кучки и якобы безусловно поддерживать всех в этой кучке, раз за разом непременно проваливают простые экзамены срочной помощи одному из них, никогда не успевая вовремя или вовсе не замечая, что кому-то среди «товарищей» требуется подмога. Впрочем, на то они и травоядные: уровень ответственности за свои слова и важность долга, да ещё взваленного на плечи самостоятельно, для них понятия чуждые.       — Может, они… — необдуманно выдохнула Ран и обескураженно взглянула молодому человеку в глаза, понимая бессмысленность своей фразы в процессе произношения: — …перезвонят?..       Пусть кто-то из девчонок и мог перезвонить на незнакомый номер в столь поздний час, но как это могло уже что-то решить? Просить Хибари подождать одну-две минуты, может, и не было так унизительно, ведь он за них всё равно не успел бы отчалить восвояси, но даже если бы она знала наверняка, что у Рэдберри займёт дольше времени обнаружить вызов, а значит, могла бы попробовать уговорить бывшего соперника побыть тут ещё какое-то — почти определённое — время, она бы не стала испытывать этот шанс всё равно — уж лучше пешком. Давно пора к тому же. Тем более что мрачная Цугэмия догадывалась, почему телефон Рэдберри не оказался в руках у хотя бы одной из своих владелиц, и хорошо понимала, что скорей всего в ближайшие полчаса мобильник Кёи не зазвонит обратной трелью, то есть что её подруги в принципе не заметили пропущенный и теперь не станут предпринимать что-либо уже до завтра. И, кстати, раз такое дело, было бы неплохо предотвратить их вероятную попытку всё же набрать сей поздний незнакомый номер, который они непременно сочтут принадлежащим новому ученику или родителям нового ученика.       Однако все эти проблемы казались бесконечно далёкими по сравнению с той, что происходила прямо сейчас. Ляпнув последнюю фразу, Ризольвенти вспыхнула из-за смущения и не оставлявшего её чувства без шрамов стыда, поскольку слишком запоздало сообразила, что в основе её предположения — допущение, будто Хибари останется ещё ненадолго, в сочетании с подразумевавшимся ожиданием от него сего поступка, принимавшим опасные очертания невысказанной просьбы. С точки зрения девушки, это было неслыханно дерзко настолько, что непостижимым образом превращалось для неё в самоунижение перед ним. Ведь они оба прекрасно знают, что указывать ему она не в состоянии, а значит, это становится мерзкой попыткой мольбы и позорного упрашивания. Едва ощутив вязкие нити отвращения к себе, Ран резко отвернулась от молодого человека и в попытке стряхнуть назойливое напоминание, что она оказалась в шаге от признания собственной слабости перед Хибари и чуть было этот шаг не совершила, поспешно произнесла звонким от волнения голосом:       — Нет, всё в порядке, — безуспешно стремясь сбросить замешательство и избавиться от неловкости, сконфуженная Цугэмия принялась энергично запихивать привязанные за шнурки к лямкам ролики в основное отделение рюкзака. Те никак не желали поместиться на нужную долю, чтобы хозяйка могла надёжно закрепить их, пусть даже если бы их часть торчала наружу, и чувствовавшая себя безмерно несчастной Ран продолжила якобы убеждать юношу в том, что не нуждается в его помощи, пока лихорадочно трамбовала вещи и ролики: — Ничего. Пойду пешком, какие проблемы.       Всё же рюкзак по-прежнему предательски не увеличивался волшебным образом, и почти паниковавшая школьница нервничала всё больше, постепенно теряя способность мыслить разумно, из-за чего мимо её самоконтроля и занятого сумкой внимания незамеченным пронеслось нечто, что в следующую секунду было облечено в форму слов и озвучено ею самой без осознанного разрешения на то:       — Всё в порядке, за сегодня спаси…       Вздрогнув, Ран немедленно замерла и до боли прикусила язык, словно покрываясь корочкой трескучего холода, чья несокрушимая сила превращала девушку в замороженную заживо ледяную статую. Ей чудилось, что её сердце прекратило биться, а лёгкие — ритмично функционировать, пока вокруг неё и молодого человека как во сне сгущалась безвоздушная сфера, высасывавшая каждую молекулу кислорода и каким-то непостижимым для разума образом уничтожала пусть маленькое, но расстояние между парой, точно подталкивая их друг к другу. Мир прекратил существовать в одном месте и возник совершенно в другом, куда Цугэмии путь был теперь заказан.       Наблюдавший за забавной переменой в девчонке Хибари хладнокровно выжидал. Надо же, как она прокололась, да ещё и для себя самой внезапно, судя по её реакции и тому, как пигалица опешила, что аж прервала бурную деятельность и изображает мраморную фигуру — бледную и безвозвратно окаменевшую. У школьницы как будто пышные волны волос тоже вяло сникли вслед за владелицей и вмиг потеряли мягкую объёмную форму… Это так рьяно и упорно прогульщица уроков хороших манер не хотела благодарить его, что теперь экстренно ищет способ переиграть импульсивный поступок и переиначить тот в нечто совершенно другое? Абсолютно не нуждавшийся в признательности от сей нарушительницы привычных норм — и вдобавок ещё его комфортного уровня спокойствия — и лениво перебиравший способы, коими ей бы пришлось расплачиваться с ним за сегодня и за всегда, Кёя всё же заметил в глубине собственных эмоций некую мелкую, что назойливо звучала тихой, но отвратительно испорченной нотой нараставшей досады. Последняя в свою очередь неприятно остужала просыпавшийся в господине пыл, что только разминался к причитавшейся хозяину по праву трапезе с любопытными лёгкими закусками, и грозила вовсе превратить сию трапезу в нечто заурядное и скучное, не стоившее его внимания.       Прошла почти минута или, может, несколько, прежде чем заторможенная Цугэмия медленно начала приостановленный процесс, не нарушая повисшее между ними молчание. На сей раз ввиду неторопливых манипуляций девушки ролики послушно приняли требовавшуюся позу среди папок с документами, оставляя снаружи лишь задние колёса с тормозами, после чего отрешённая, как считал Хибари, школьница аккуратно застегнула рюкзак и просунула сквозь замки кусочки шнурков, дабы завязать их и обеспечить надёжность всей конструкции на время, необходимое для переноса вещей домой.       На сей раз очнувшееся от секундной комы сердце Ран громыхало будто боевая артиллерия в действии: сокращения сердечной мышцы и впрямь отдавали оглушавшими залпами, от которых ещё немного и сама она начнёт вздрагивать. Тем не менее решимость, созревшая в момент шокового оцепенения и помогавшая сохранять холодную голову, придавала из ниоткуда возникших моральных сил совершить задуманное. С осторожностью взвалив на плечи тяжеленный рюкзак, Ризольвенти наконец повернулась всем корпусом к молодому человеку, тут же одарившему её колким прищуром.       Одновременно осознавая, что для неё сей прищур способен быть столь смертоносен, сколь физическая хватка его хозяина на её шее, и с усилием выдерживая невербальную пытку, Цугэмия закончила начатую фразу:       — Спасибо за сегодня… — стараясь казаться спокойной и не поддаваться на провокационную тьму его взора, она добавила без капли лжи: — Ты и вправду очень мне помог.       У прекратившей резко функционировать гордости Цугэмии где-то внутри происходил настоящий припадок из-за отказа понимать, как владелица могла так поступить с основой собственного самоопределения, и Ран буквально пришлось увещевать саму себя, что она делает всё верно. Она — не Кёя. Уж она-то способна выразить признательность даже самому главному недругу и никак от сего не пострадать. Это у него проблемы с простейшим на земле словом, которое есть в каждом языке и культуре, — не у неё. Если бы сей высокомерный зазнайка всего лишь устно поблагодарил её за спасение, он мгновенно бы отнял у неё развлекательную морковку, с помощью которой получается дразнить его такое бесконечное количество раз и которая работает до смешного безотказно!.. Но и это он не делает и явно не планирует, и нельзя даже оправдать его, что упрямый гордец собирается с духом ради элементарного «спасибо», поскольку уже год прошёл и вместе с ним — десятки шансов озвучить это. Неужели кредо несгибаемое такое? Не такая уж сложная штука — произнести эту фразу. Она вот смогла, а он не в состоянии?.. Любопытный дисбаланс приоритетов неожиданно вышел. Хибари Кёя — чьё имя является синонимом всесилия буквально для всех — не может то, что может не известная пока толком никому Цугэмия Ран.       Не сводя пристальный взгляд с чрезмерно спокойной по сравнению с парой минут назад девушки, Кёя испытывал двойственные чувства: одно из них твердило, что ничего интересного или значительного не произошло, а другое… другое почему-то тише первого, но всё же заметнее для юноши упорно настаивало, что Цугэмия в чём-то неоспоримо переиграла его, представ перед ним опять одновременно будто бы оголённой, но тем не менее защищённой. Переиграла ли?.. Ответы не давались так просто, и соблазн поверить первому ощущению становился крепче. Однако Хибари не собирался идти на поводу у более лёгкого решения. Тем более что неважно, было ли второе предчувствие безусловно верным, поскольку раз уж возникло сомнение такой важности, это означало лишь один нерушимый факт: нечто существенное всё-таки имело место случиться прямо сейчас. И это нечто Хибари Кёя так просто одобрять не планировал. Но…       — За спарринг тоже спасибо, — абсолютно неожиданно для молодого человека молвила не подозревавшая о его мысленных вердиктах Ран, незаметно сглатывая, потому чёрный обсидиановый взор не прекращал методично дробить её душу на мелкие кусочки, кои он же собственнически поглощал. — Получилась хорошая тренировка. Я многому научилась.       Судя по её безмятежной и совершенно незаносчивой физиономии девчонка действительно имела в виду только то, что говорила. В ровной интонации её голоса пусть и с вкраплением микро-пауз ради лишнего вдоха не звучало ни капли наглости, а привычный Хибари, но бессильный против него яд как будто вообще никогда не проливался с её обычно дерзкого языка. Сюрреализм ситуации, время от времени мягко проступавший для Кёи сегодня в моментах относительно плавного диалога с Цугэмией или же в мгновения с малость щекотавшим нервы, довольно конкретным, специфическим накалом, наконец полностью сформировался и завершил картину чем-то ещё более непонятным во всех смыслах.       И, кажется, он-таки оказался прав насчёт того, что нахалка воспользовалась случаем и спровоцировала его на лёгкий поединок ради собственной выгоды в виде тренировки, кою она бы не получила иным способом. В следующую секунду выяснилось, что Ран не всё сказала, ведь сдержанно улыбнувшаяся и ставшая от этого неуловимо милее девушка с едва проявившимся налётом смущения добавила:       — И время я хорошо провела.       Единственная причина, по которой Цугэмия не спешила закруглять россыпь признательности, заключалась в эйфорическом ощущении свободы, накрывшем её тёплой и аккуратной волной, что придавала больше храбрости произносить все эти на самом деле правдивые признания. Как будто Хибари — её давний друг, и они неплохо провели вместе время, после чего скоро готовятся разойтись и потому обмениваются впечатлениями и благодарностями — почти смешно, но так по-настоящему. Однако как раз близким приятелем молодой человек вовсе не был, и ввиду этого каждая реплика девушки точно накручивала ей дополнительные баллы, становившиеся маленьким вкладом в возможность победы над ним когда-либо. Хотелось продолжать и продолжать, но наслаждавшаяся моментом Ризольвенти отчётливо понимала, что именно сейчас чем меньше слов — тем лучше. Да… сюрреализм происходящего столь явственно зашкаливал, что ещё чуть-чуть — и Ран бы задумалась, не попала ли в какую-то странную иллюзию или не сон ли это. И тем не менее сомневаться в реальности не приходилось: каждый нерв вплоть до маленьких и даже самые мимолётные чувства предоставляли хозяйке все основания твёрдо знать, что её разум не покидал действительность и что сия действительность может быть более хитросплетена, чем самая мощная и запутанная иллюзия любого гениального обладателя пламени Тумана.       И пока несколько замешкавшийся Кёя проводил методичное расчленение услышанной им реплики на звуки, что воспроизвела девчонка и что имели слишком уж инородный для их с ней взаимодействий смысл, ради подтверждения простой истины о том, что это и впрямь было ею устно сформулировано в его адрес, ни о чём не догадывавшаяся Цугэмия припечатала последнее, невозмутимо считая, что бесстрастный истукан перед ней безусловно воспринимает все её фразы как пустые трели ни о чём:       — До встречи, Кёя.       Однако стоило Ран наконец-то разорвать тяготивший её зрительный контакт и сделать малейшее движение развернуться с целью пойти прочь, как на неё обрушился стальной лавиной холодный баритон, цепко захвативший душу добычи без права на спасение, и вкрадчиво довёл до сведения девушки некую весьма «срочную» информацию, напоминая:       — Я тебе ещё не разрешал уходить, — несмотря на то, что школьница предсказуемо замерла, она не стала тут же переводить на него взгляд снова, и недовольный происходившими в мире собственных ощущений всполохами неизвестного происхождения Хибари нахмурился, сужая взор, впивавшийся в нечитаемое лицо пигалицы в профиль к нему. Не даст он ей уйти, оставив последнее слово за собой, да ещё такое, что вынуждает его слишком много думать о сказанном и тем более о той, кто это произнесла.       К этому моменту поймавшая уютное умиротворение от всех своих действий за сегодня в отношении сего заносчивого старшеклассника, много мнившего о себе, Цугэмия испытала краткую вспышку раздражения, как только молодой человек вновь принялся за старые повадки. Впрочем, почему старые?.. Он неисправим, и всё в нём постоянно — особенно его самомнение о себе любимом и личной важности. Не желая потакать своей привычке немедленно съязвить на такую возмутительную глупость, но и не собираясь пытаться молча покинуть территорию остановки, чувствовавшая острый взор юноши Ран обронила небрежный вопрос ровно и спокойно, но ни в коем случае не показательно равнодушно:       — Можно мне домой?       Не распознавший и доли иронии в её реплике Хибари пришёл к выводу, что она и правда обошлась без свойственного ей сарказма. Неужели всё же учится чему-то? Вряд ли — он не поверил ранее, не поверит и сейчас. Сомнительно, чтобы заносчивая пигалица могла меняться в лучшую — и более послушную — сторону. Некоторые вещи неискоренимы, а люди — безнадёжны.       — Если пешком, то нет, — остужавшим в вечерней жаре, прохладным и осязаемым словно ветер голосом соизволил ответить Кёя, удовлетворённо усмехнувшись, когда удивлённая девчонка несдержанно и резко всё-таки повернулась к нему, восстанавливая зрительный контакт.       Парой обыкновенных слов молодой человек вызвал в Цугэмии бурю из многочисленных элементов и чувств. Во-первых, он что… и впрямь решил, что она спрашивает его позволения уйти? Она вообще-то рассчитывала, что так сей тугодум должен понять, как глупо звучит его требование, и отступит уже, но почему-то он воспринял это всерьёз. Что с ним не так?.. Настолько сильно изумившись, что бесчисленные реакции ругались между собой о том, кто будет главной и ведущей, Ран ошеломлённо рассматривала хладнокровный лик Хибари и терялась в догадках о своём настоящем отношении к нему в данный момент. Раз высокомерный выскочка не понял её, то это раздражает и до бессилия бесит, потому что он точно безвозвратно зазнался?.. Или уровень его тщеславия зашкаливает настолько, что уже можно восхищаться уникальностью и аплодировать, а негодование на самом деле эфемерно? Или, может быть, это настолько забавно, что все остальные эмоции мгновенно рассеиваются, оставляя вместо себя желание снисходительно потешаться и умиляться с размеров его апломба?.. А может быть, присущая ему уверенность в себе настолько вызывающа, что действует такой же будоражащей сыпью из мурашек по коже, как когда сей несносный мерзавец распустил руки на берегу реки?.. Не успевая обдумывать вихрь из всех этих возмутительных мыслей, Цугэмия неосознанно сжала кулаки, тем более что в урагане эмоций это было не всё.       А во-вторых… он что, в самом деле запретил ей что-то?! Да ещё это?!..       Понаблюдав не без лёгкого любопытства за непереводимой игрой выражений на физиономии девчонки, не закончивший мысль Кёя счёл, что она всего лишь потрясена отказом и определённо не ожидала такой поворот событий. Но а что без права возмущённая пигалица хотела? Нашла, когда устраивать вечерние прогулки. Прекрасно знавший вдоль и поперек свой личный — без преувеличений — городок молодой человек хорошо представлял, сколько у побитой всеми школьницы займёт времени дойти до дома, ведь замечательная память никогда не подводила хозяина и он действительно располагал всеми нужными координатами её жилища — даже обоих, чтобы делать соответствующие выводы. А всё это значило лишь одно… малолетняя преступница из списка кандидатов на обязательное забивание до смерти только что направилась прямо на его глазах опять игнорировать правила и законы, установленные в том числе и им самим.       — В столь позднее время школьники должны соблюдать комендантский час, — бескомпромиссно изрёк Хибари и, когда онемевшая Цугэмия нечаянно аж приоткрыла рот из-за явственного шока, осознал, что наверняка для хронической рецидивистки комендантский час — пустой звук и что та вряд ли помнит о его существовании и непременно регулярно нарушает. Мысленно сделав пометки для себя о пополнившихся прегрешениях школьницы, пусть и не доказанных стопроцентно, Кёя с угрожающей усмешкой уточнил: — В особенности… нарушающие дисциплину школьницы.       Чем меньше мелкого травоядного народу на улицах после школы и в вечерние часы, тем лучше. Однако если и средняя школа Намимори, и старшая прописанного и закреплённого в школьном уставе комендантского часа для студентов не имели, хотя сам лидер Дисциплинарного комитета подумывал изменить это досадное упущение, то строго воспитывавшая будущих «леди» женская частная Мидори таковым обзавелась ещё давно и особенно требовала соблюдать его на время каникул. Впрочем, ему было всё равно, какой регламент установлен не особо интересным для него учебным заведением, где он не бывает, поскольку Кёя и так намеревался не оставлять без принудительной коррекции конкретно эту серийную хулиганку юного возраста, а у неё как раз накопилось немало должков по всем параметрам. И если та планировала попирать все справедливые запреты сегодня и не боялась намекнуть на это поведением, то он тем более не собирался отпускать это на самотёк и практически позволять омерзительным осквернениям дисциплины случиться — ещё и такому кадру, как сия не вкусившая ответственность за свои поступки девчонка.       Никто не должен забывать, что законы пишутся и существуют для всех них, но не для Хибари Кёи. Более того, это он — один из тех, кто создаёт эти нерушимые правила с чёткими, болезненными наказаниями для провинившихся, дабы неповадно было в дальнейшем. И формируются они исключительно для глупых травоядных, массово попадавших в разной степени невзгоды каждый день, чтобы предотвратить их тенденции устраивать переполох и идти на поводу у гнусных деяний, вызванных поверхностными, быстротечными желаниями и отсутствием рационального анализа ситуации. Отнюдь не для защиты оных существ, впрочем, выстроена эта гармоничная схема дисциплины и возмездия за несоблюдение указаний — лишь для того, чтобы заполонившие мир человеческие животные, особенно остановившиеся в развитии, не мешали самому Хибари Кёе наслаждаться жизнью. Чтобы восстановить скомпрометированный пигалицей баланс и вернуться к собственному умиротворению, было необходимо решить проблему самостоятельно.       Раз уж попасть домой иным способом сия горемычная — сама во всём виноватая, между прочим — травоядная оказалась не в состоянии, то ему придётся взять всё в свои руки… что не было так уж неприятно или досадно, как ни странно: весьма наоборот. Существовало всего два варианта: можно отправить её к предкам в переносном смысле, а можно — в буквальном.       Прежде чем потерявшая дар речи Ран успела что-то возразить, расслабленный — будто ничего специфического не происходит — Кёя лениво уведомил девушку обманчиво смягчённым голосом, сквозь повелительный тон которого становилось отчётливо ясно, что право иного выбора ей не предоставляют в принципе:       — Я подвезу тебя домой на мотоцикле.