Lost In the Mists Of Time

『時の迷霧』 Lost in the Mists of Time

第一話　「五分」 1.　Five Minutes

〜十年後の世界〜 10 Years Later

      Хибари Кёя крайне не терпел, когда задуманное, а уж тем более тщательно подготовленное и не единожды просчитанное внезапно шло не по плану. Жизнь баловала его возможностью контролировать происходящее вокруг себя практически полностью, доводя чуть ли не до абсолюта: мужчина давно перестал быть юнцом, которому даже вопреки своей силе и характеру некоторые вещи могли быть не подвластны. Хранитель Облака Вонголы давным-давно изничтожил любого рода оковы, даже потенциально таившие угрозу свободам любого его действия и решения, пусть даже самой незначительной и спонтанной прихоти. Нельзя утверждать, что трепетно относящийся к своей независимости и непрогибаемости Кёя напрочь не признавал непредвиденности — в конце концов, если бы контроль над творившимся вокруг брюнета достиг своей высшей точки и каждую мелочь, следовательно, можно было бы предвидеть, жизнь стала бы чудовищно скучной. Поэтому неожиданности Кёя вполне приветствовал, пока те сопровождались чем-то положительным и интересным для него или в итоге оным заканчивались. Однако о нежелательных, неправильных, нелогичных, сулящих раздражающими проблемами неожиданностях, тех, которых, в сущности, не должно было произойти, он подобного сказать не мог.       Темноволосый молодой человек ощутил, как от осознания, что жалкие травоядные ну ничего должным образом сделать не в состоянии, его мысли заполняет фрустрация — атмосфера это тоже ощутила и поспешила донести до всех присутствующих. Хибари Кёя не прощает ошибок, особенно тем, кто на него работает.       Результат их трудов находился перед глазами и мог разве что удручать. Красная нарукавная повязка с золотистыми канджи, как ни удивительно, но даже спустя десять лет вызывала раздражение, вот только сейчас — иного толка. Как и прежде, она бросалась в глаза своим красным цветом, нахальным и примечательным, под стать объекту, которому принадлежала, и заставляла обращать на себя внимание, правда, теперь — по иной причине. Школьная форма, такая знакомая и родная — Хибари и сам в своё время носил такую — казалась в данную минуту чем-то противоестественным, словно не от мира сего. В собственности, оно так и было. Висевшая на плече школьная сумка просто кричаще намекала, насколько произошедшее только что не должно было ни в коем случае свершиться и что дилетанты-травоядные буквально сквозь время и пространство выдернули не принадлежавшую этому миру частицу из её естественной среды обитания. То, как материальная форма этой частицы оборачивалась из стороны в сторону, очевидно потеряв ориентацию, и оглядывала с ног до головы то всех присутствующих, то находившиеся в непосредственной близости инвентарь и оборудование, свидетельствовало о малоприятных пяти минутах неизбежных и глупых объяснений, а также вероятных последствиях по их истечении. На лице нежеланной гостьи вырисовывались дивные гримасы, каждая выражала разную степень непонимания и удивления, от лёгкого смятения до подкрадывающегося шока. Чувство дезориентации после пересечения временно-пространственных границ ощутимо замедляло реакции и сковывало движения.       Лёгким, изящным движением нахмурив тонкие брови, Хибари Кёя, закончив неодобрительно изучать фрагмент, словно отколовшийся от другой фотографии и почему-то идеально занявший временно пустующее место на их собственной, обратил свой, ищущий виновника и не предзнаменующий ничего светлого взыскательный взор в сторону непутёвых подчинённых и огласил, точно вердикт, свой вопрос:       — Что это значит?       Создавалось ощущение, что одни лишь низкие нотки этого баритона были способны высасывать воздух не только из данного помещения, но и из лёгких здесь присутствующих: пара находящихся в стенах похожей больше на лабораторию комнаты мужчин, облачённых в белые халаты, синхронно сглотнули и вступили в отчаянный танец напуганных взглядов один с другим; на их лицах красовались молящие найти хоть какие-то «правильные» слова выражения, раскрывающие и их работодателю, и молчаливо стоящему позади него и устало приложившему ладонь ко лбу его заместителю, и находящейся в прострации гостье один мрачный факт — заданный вопрос застал представителей науки и борцов армии технологического прогресса врасплох.       — Em… This is strange. Normally this shouldn't have happened. It just can't. I'm sure the machine worked just fine and we double checked the settings… I assure you we did, Mr. Hibari, — начал самый рискованный из них, страшась увидеть своё отражение в антрацитовых глазах начальника. — I mean, even if we didn't, the possibility of this happening is slim to none*, — на удивление уверенно провозгласил мужчина, всё ещё наивно полагая, что его авторитет как учёного является почвой под ногами, которую никто не в силах отбить из-под ног. Ему лучше знать возможности и вероятности.       Стальные глаза сузились — сузился и воздух.       — В таком случае как объяснишь это? — в спокойном тоне промолвил молодой человек, однако требовательность была так же легко ощутима, как иглы под покровом бархата.       Подчинённый снова сглотнул, с подступающим комом к горлу волнением осознавая, что Хибари Кёю не интересовали возможности и вероятности — его интересовал результат.       — We are re-really sorry! We'll look into this right away!*       Кёя равнодушно прикрыл глаза: какая теперь уже разница? Не то чтобы это поможет избавиться от полученного результата — лишь предотвратит его повторение в будущем. Мужчина вернул косой взор назад, в сторону той самой проблемы. Где-то с самого начала его непродолжительных и малоэффективных разбирательств с подчинёнными Облако в десятом поколении чувствовал себя подобно музейному экспонату: пара глаз впивалась в его фигуру, внимательно и как-то ошалело исследуя с головы до ног, снова и снова, точно каждый раз в неверии начиная заново.       Этот взгляд на его спине — такой же знакомый и примечательный, как повязка на белоснежном рукаве — он знал его слишком хорошо, чтобы не удивляться, когда его обладательница, получив в ответ взор колючий, как шипы, и предупреждающий, пригвождающий, расцепляющий, не отвернётся, не шелохнётся и боязливо не отведёт очей. Она продолжит смиренно стоять и смотреть, внимательно изучать, трезво рассуждать, пытливо задавать себе идиотские вопросы и получать не менее идиотские гипотетические ответы, исключать и допускать, принимать и отвергать… Хибари сейчас, должно быть, представляет для неё центр противоречий реального и иллюзорного, столкновений возможного и невозможного, вызывая сбой в системе её мировосприятия и мироощущения.       Чёрные глаза свысока и равнодушно взирают на прибывшую, причём свысока — во всех смыслах. Всего лишь пять незначительных минут, коротких и статичных; одна их них, вероятно, уже истекла и осыпалась иссохшим песком во временное небытие. Незваная гостья всё ещё нерешительна: она — пленница вопросов, на которые ответы спрашивать слишком страшно; так же страшно, как и найти себя внезапно в совершенно неизвестном месте, окружённой незнакомыми людьми, некоторые из оных, к тому же, отбивают всякое желание эти вопросы задавать. Впрочем, брюнета мало волновало, что она вздумает спросить, коли осмелится: какие-то пять минут абсурда в положении с ног на голову в её жизни едва ли его проблема. Пусть забудет это как страшный сон или как галлюцинацию от недосыпания — не сдохнет, ничего с ней не сделается. Куда важнее было то, что по какой-то причине вроде бы проверенный и слаженный механизм дал сбой, а это могло поставить под вопрос дальнейшую целесообразность их плана. Кто-то определённо ответит за это — за нарушения временно-пространственной дисциплины и его, Хибари Кёи, планов. Пусть даже всего лишь на пять минут.       — Что же могло произойти… — в пустоту спросил Кусакабэ Тэцуя, оглядывая стоическое выражение лица своего шефа: тот выглядел излишне индифферентным даже с учётом его безразличной натуры. Его больше удручал факт произошедшего, нежели последствия, которые светят ни имеющей к случившемуся никакого отношения гостьи из прошлого. Один лишь бывший заместитель главы Дисциплинарного Комитета заботливо уделил девушке большую долю своих мыслей: как она чувствует себя сейчас? что творится у неё в голове? каковой будет её реакция по возращении? какое влияние она окажет на «чужое» будущее?       — Это мне хотелось бы cпросить, — приручивший взбунтовавшиеся нервы хотя бы для вида голос нейтральным тоном отразил вопрос в сторону адресанта, демонстрируя наконец реальное присутствие обладательницы внимания всех участников этой сцены. Пять минут не могли истечь в беззаботном безмолвии, какими бы короткими они ни казались.