Знакомство

- Мириам, вы же, кажется, специализировались на социолектах испанского? - спросил новый начальник кафедры, задержав ее после еженедельного заседания в понедельник утром. - Да, моя диссертация посвящена мексиканскому воровскому жаргону. - О, отлично! Мне позвонили из КБР. Им требуется лингвистическая экспертиза каких-то писем. Ваш профиль прекрасно подходит. Не хотите помочь правоохранительным органам? Почему бы и нет! Академическая нагрузка у неё небольшая, она новенькая с испытательным сроком, ей доверили пока только одну группу, три пары в неделю. Плюс подготовка и проверка домашних заданий. Плюс заседание кафедры. Плюс работа над дисером. Свободного времени остаётся полно и тратить его не на что, ни друзей, ни семьи. Пора, наконец-то, познакомиться с людьми за пределами кампуса. Когда-то в Филадельфии она пару раз консультировала местную полицию, помогала разобрать переписку на испанском и французском, переводила на допросах подозреваемых или свидетелей, не владевших английским мексиканцев, марокканцев, французов, аргентинцев и одного перуанца. Ей это нравилось. Почему бы не заняться этим и здесь тоже. Лишние деньги никому не помешали, особенно ей, если она хочет окончательно отказаться от финансовой поддержки родителей. Кроме того, можно будет собрать подлинный оригинальный языковой материал для диссертации. Во вторник в 9 утра Мириам пила кофе с агентом Лисбон, руководителем группы, которой как раз потребовалась ее экспертиза. Увидев Лисбон, она было напряглась - резкая, худая, вероятно, стервозная начальница. Но их разговор ей понравился. Лисбон выражалась прямо и определенно, но была вежлива и корректна. К тому же Мириам заинтересовало задание - прочесть несколько писем, конфискованных при обыске у главаря небольшой мафиозной банды на мексиканской границе, определить, один ли у этих писем автор, что можно сказать о нем (или о них), основываясь на языке. Через час Мириам уже знакомилась с отделом. Крепкий кореец, высокий накачанный парень с красивым добрым лицом, рыжая красотка атлетического сложения. Лисбон кратко представила всех и начала объяснять, чем Мириам будет у них заниматься. Через несколько минут в комнату вошёл блондин в синем костюме-тройке с чашкой в руках. Присев на краешке стола, он внимательно выслушал краткую речь начальницы и спросил: - Лисбон, наш отдел теперь специализируется на альтернативных способах расследования? Мне казалось, что я один раздражаю тебя достаточно. - Угомонись. У нас есть для мисс Стайн вполне определённое задание. Знакомьтесь. Патрик Джейн, наш консультант. Мисс Стайн, наш лингвистический консультант. - Польщена, - сказала Мириам сухо. - Чем вы занимались раньше, мэм? - Уэйн Ригсби попытался выправить ситуацию. Мириам решила оставить выпад Джейна без комментария и принялась лаконично и сдержанно отвечать на вопрос Ригсби. Ее новый недруг пил чай, сохраняя непринуждённую элегантную позу, и время от времени иронически хмыкал. Когда она упомянула диссертацию, Джейн хлопнул себя по бёдрам и воскликнул: «Вот оно, Ригсби! Мы станем испытательными кроликами мисс Стайн, материалом для ее исследований». - Только если вы знаете больше мексиканских жаргонизмов, чем я, мистер Джейн! Но это вряд ли, - отреагировала Мириам, не успев подумать, стоит ли отвечать. Да что он о себе возомнил, этот красавчик?! - Расскажите о вашем методе поподробнее, - попросила Ван Пелт. Мириам подхватила и этот пас, стала объяснять, стараясь оставаться понятной и использовать поменьше научных терминов. - Ух ты! Значит, Вы читаете чьё-то письмо, а потом рассказываете, как выглядит его автор, где он вырос, на кого учился, кем работает и мог ли по складу своего характера быть убийцей, - суммировала Ван Пелт. - В общих чертах - да, - Мириам улыбнулась - но я накапливаю факты постепенно и не выдаю все результаты внезапно в формате циркового шоу, это не мой стиль. В этот момент Джейн вдруг вскочил и пошёл на кухню. За очередной порцией чая, вероятно. Мириам удивленно посмотрела ему в спину и перевела глаза на Ван Пелт, с трудом сдерживавшуюся от смеха. - О! Это то, что он любит делать, да? Ван Пелт и Ригсби уже смеялись вовсю, пытаясь делать это беззвучно. Чо сохранял каменное лицо, но в глазах плясали искры. Только Лисбон серьёзно кивнула и пожала плечами. Джейн вернулся с чаем ещё более раздражённый, чем был, и его замечания стали ещё язвительнее. Наконец, Мириам получила материалы и место за столом отсутствующего сотрудника. Лисбон и Чо уехали в суд, давать показания. Ван Пелт и Ригсби работали за компьютером, потом по очереди, с перерывом в три минуты, исчезли на обед. Лишь Джейн особо не утруждал себя. Сразу после окончания «презентации» он привычным движением плюхнулся на потрёпанный, но солидный и, по-видимому, удобный диван, который Мириам с удивлением заметила в углу офиса. Ну как же! Было нетрудно предположить, кому принадлежит этот предмет мебели, стоящий прямо рядом с девственно чистым рабочим столом того же, надо полагать, владельца. Владелец мирно сопел под офисный шум и постоянный треск телефонных звонков. Да уж, видимо, ценный сотрудник, раз может позволить себе не только притащить в офис диван, но и спать на нем во время рабочего дня. Она некоторое время крутила в голове эти невысказанные колкости, а потом втянулась в работу. Время бежало незаметно. Внезапно Мириам вынырнула из своих текстов и осознала тишину в офисе. Неужели она осталась одна? Нет, что-то мешало ей, чей-то взгляд в спину. Она обернулась и увидела: Джейн не спит и задумчиво разглядывает ее. Вероятно, уже давно. Ей стало немного не по себе. Какое-то время она пыталась работать, потом вздохнула, встала и подвезла свой стул на роликах поближе к дивану Джейна. Он успел снова закрыть глаза и притворялся спящим. - Мистер Джейн, я бы хотела задать вам один вопрос, - мягко сказала Мириам. Он открыл глаза, но не встал и начал демонстративно потягиваться, закинув руки за голову. Это было почти невежливо. Вместо того, чтобы возмутиться и призвать его соблюдать нормы приличия (а именно такова была бы ее первая спонтанная реакция), она продолжала улыбаться и изучала его с ног до головы заинтересованным взглядом. Тут было на что посмотреть: золотые кудри на темной коже дивана, загорелая шея в расстёгнутом вороте белой рубашки, ладное тело, узкие бёдра и стройные ноги под натянувшейся тканью костюма. Поймав ее взгляд, Джейн неожиданно покраснел, поднялся и сел. Мириам смотрела ему теперь прямо в глаза, очень светлые, зелено-голубые. - У вас не вызывают доверия методы моей работы или я вам лично чем-то неприятна? Он не ожидал от неё вопроса в лоб и на долю секунды потерялся, почти незаметно, но она успела это поймать. Однако он тут же овладел собой. - А вы хотите быть приятной для всех? Хм, не грубо, но жестко. И довольно близко к истине - она совсем недавно начала избавляться от дурной привычки нравиться всем. Однако это ее личная история, которая вовсе не касается догадливого консультанта. - Ну что вы, мои амбиции так далеко не простираются. Но в моей работе значительную роль играет научная интуиция. А расцветает она только в комфортной обстановке, важная часть которой - доброжелательные отношения с коллегами. - Кроме того - она доверительно заглянула, как в омут, в эти насмешливые и опасные глаза - я совершенно теряюсь от немотивированной враждебности. Одно дело, если б мы враждовали. Тогда я была бы морально готова. Но мы ведь ещё даже не знакомы! Она отклонилась обратно, выпрямилась на стуле, но глаза не опустила, нацепив на лицо выражение спокойного дружелюбия. - Ничего не имею против вас лично - видно было, что Джейн растерян, раз уж против всех своих правил начал оправдываться. - Но я и в самом деле не верю, что ваш метод может дать много ценной информации. Впрочем, возможно, я ошибаюсь. Расскажите, что можете, обо мне. Мириам внимательно и спокойно взглянула на него: - Это так не работает. Мне нужны тексты. Устная речь может иногда добавить много ценных сведений - не в вашем, кстати, случае. Однако базой для анализа должны быть письменные тексты. Если вы дадите мне свои дневники, личные письма, может быть, стихи, я смогу узнать о вас очень-очень много. - Я шучу - добавила она, увидев его немного вытянувшееся после упоминания дневников и писем лицо. - Не дадите? Жаль. Было бы любопытно. Впрочем, если вы настаиваете, я могу сказать о вас одну вещь: вы имеете какое-то отношение к цирку. Возможно, вы из цирковой семьи, или сами выступали когда-то на арене, или работали в близком к этому жанре, в шоу-бизнесе. В его глазах промелькнуло нечто, что заставило Мириам пожалеть о сказанном. - А вы неплохо подготовились, мисс Стайн. Собрали в интернете все сплетни обо мне? Реакция Джейна была неожиданно резкой. - Нет, уверяю вас. Даже если бы и хотела - я не знала вашего имени до того, как нас представили. Но прошу прощения, если затронула что-то болезненное для вас. Честное слово, это вышло случайно, - она говорила искренне. Несколько секунд он внимательно смотрел ей в глаза, потом, удостоверившись, что она не лжёт, буркнул: - Все в порядке. Занимайтесь своей работой, а я собираюсь поспать и не буду отпугивать вашу интуицию. Если Джейн и заснул, то не сразу, потому что спустя несколько минут, когда Мириам уже вернулась к работе, он вдруг сказал: - Можете сесть за мой стол. Так вы будете сидеть спиной к стене, это гораздо комфортнее. - О, спасибо за предложение! Но я не имею ничего против, когда кто-то смотрит мне в спину. Если только это доброжелательный взгляд, - с деланой безмятежностью возразила Мириам, не отрываясь от своих бумаг. И не увидела, как щеки Патрика, уже несколько минут разглядывавшего ее спину и то, что находится чуть пониже, вновь покрылись румянцем. Спустя примерно час Мириам почувствовала голод. Она сложила бумаги в папку и встала. Ее движение разбудило Джейна. Он открыл глаза и зевнул. Удивительно, как по-детски мило выглядело заспанное лицо язвительного консультанта. - Где здесь можно пообедать, мистер Джейн? - Мм, все обедают в столовой. Быстро, недорого, незамысловато. Но вы ещё успеете познакомиться с этим заведением. Пока же предлагаю воспользоваться затишьем и сходить к итальянцу. У него чудесная лазанья. Мириам колебалась. - Ну же, решайтесь. Я вас приглашаю. Хочу как-то загладить недружелюбный приём. Интересно, она смогла пробиться к его человеческой сердцевинке или просто он выспался и стал другим человеком? Мириам оставила эти соображения при себе и согласилась на итальянца. Солнце пробивалось сквозь густую листву старого дерева, под которым стоял столик - «только для синьора Джейна!», как радостно сообщил им владелец заведения. Что ж, он не со всеми успел испортить отношения, подумала Мириам. От вина она благоразумно отказалась. Первый день в КБР! Наверняка, это не приветствуется. Патрик Джейн тоже не пил, но так явно наслаждался всем - хорошей погодой, лазаньей, минеральной водой Перье с лимоном - что Мириам не могла не улыбнуться. Консультант представал теперь перед ней своей другой, солнечной стороной. Пока они ждали еду, он развлекал ее непринужденным и занимательным рассказом об этой местности, о людях, немного о работе. Утолив первый голод действительно великолепной лазаньей, которую Джейн взял для них обоих, они откинулись на спинки стульев в ожидании эспрессо макьятто (когда она заказывала, Джейн одобрительно хмыкнул и сказал: «мне то же самое»). - Ну что ж. Расскажите мне, что вы думаете о команде. Так, для разминки, - предложил он, приступая, вероятно, к серьезной части разговора. Она задумалась, медленно подбирая слова для ответа. - Не уверена, что хочу играть в эту игру, мистер Джейн. Я ещё никого не успела узнать, к чему эти догадки. - Бросьте. Первое впечатление о человеке формируется за 30 секунд. И оно, чаще всего, правильное. У вас есть шанс проверить это прямо сейчас. - Мм, а зачем мне это? - О, как вы осторожны! Что вы вообще делаете в КБР?! Я обещаю подтвердить или опровергнуть все ваши предположения. Таким образом, вы потренируете свои способности следователя и сократите время знакомства с группой. - Звучит заманчиво. Ну ладно, попробую. Надеюсь, вы не записываете меня на диктофон? - Похоже, я успел произвести на вас самое неблагоприятное впечатление - ее предположение явно смутило его и даже немного расстроило. Или он хотел показаться расстроенным. - Открою вам страшную тайну о себе: я ненавижу технические новшества, и у меня до сих пор кнопочный телефон - он достал из кармана старенькую Нокию и показал светящийся экран. - Ладно. Значит не записываете. Ну что ж, тогда поехали! Мириам почувствовала прилив вдохновения: - Агент Чо - настоящий самурай. Думаю, он бесстрашен и крут в опасной ситуации. И ещё он «чёрный ящик» - видишь, что на входе, видишь, что на выходе. А промежуточные процессы отследить невозможно. - Неплохо. Дальше. - Дальше Ван Пелт. Она, похоже, недавно в группе. Очень старается. Потом Ригсби. Хороший парень, добрый, смелый, но звёзд с неба не хватает. Джейн хмыкнул. - Я думаю, между ними что-то есть - добавила она. - Что именно? - Ну, роман, интрижка, отношения, секс. Не знаю, как у вас это называют. - Это ведь довольно заметно, правда? - Джейн развеселился. Похоже, он развлекался вовсю. - Нуу, да, можно заметить. А это что, секрет? - Агентам запрещено иметь отношения с коллегами, поэтому да, это секрет. Не говорите об этом, если не хотите нажить себе в группе двух врагов, мисс Стейн. - Можете, лучше Мириам? Мне привычнее обращаться к коллегам по имени. Если тут так можно, конечно. - Здесь так не принято, но мы попробуем, сломаем правила. Я Патрик. - Они чокнулись стаканами с Перье. - И что же, никто не знает об их отношениях? - Я знаю. Теперь ещё ты. - Но это же видно. Как другие могут не догадываться? - Ну вот так. Тебе хватило пяти минут. Другие не замечают. Хотя насчёт Чо я не уверен. Он действительно черный ящик. Продолжай. - Осталась Лисбон. Она мне понравилась. Мне кажется, она честный прямой человек. Смелый. Защищает своих подчиненных, хоть и строга к ним, как старшая сестра. - Забавно. И снова в яблочко. Она действительно старшая сестра, вырастила трёх братьев вместо матери. - Правда? Я просто так сказала. - Это интуиция. Зря ты скромничала. Мириам помедлила: - Мне показалось, между ней и агентом Боско есть какое-то напряжение. Точнее, притяжение. Возможно, оно ни в чем не выражается и они его даже не осознают, но оно есть. Джейн присвистнул. - А вот это уже высший пилотаж. Когда ты успела увидеть их вместе? - Мы ехали утром в одном лифте. - Ну что ж, поздравляю. Десять секунд и, вероятно, ты сделала правильный вывод. Я думаю так же, хотя не знаю наверняка. Об этом тоже не стоит распространяться. Он женат. - О. Я и не собиралась. Это ты меня спровоцировал. - Хорошо. Я вижу, ты достаточно разогрелась и готова теперь сказать еще что-то обо мне. - О нет, не стоит. - Почему? - Я уже сказала про цирк. Это не способствовало успешному знакомству. - Зато это было 100% попадание. - Правда? - Да. Я впечатлён. Потом погуглишь обо мне в интернете, там будет и про цирк тоже. А пока ты не успела сделать это, скажи ещё что-нибудь, что ты смогла считать. - Хм. Ну ладно, раз уж ты настаиваешь... Тебе нравится эта работа, хотя ты совсем из другой среды. Не знаю, как ты попал в консультанты, и я не видела тебя в деле, но думаю, что ты хорош. - Почему? - Потому что в группе тебя любят. При том, что ты ведёшь себя как настоящий enfant terrible. Но они всё тебе прощают. Вряд ли за красивые глаза (черт, вот она, оговорка по Фрейду! Держи себя в руках!). Значит, ты ценный член команды. - Ладно, дальше. - Ты вряд ли получил систематическое образование. Джейн недоуменно поднял брови. - Я говорю с ошибками? - Нет, наоборот, у тебя хорошая речь, без штампов и профессиональных словечек, которые людям насаждают в учебных заведениях. У тебя неожиданные ассоциации. Думаю, ты автодидакт. Учился всему самостоятельно. - И это ты ещё не видела, как я пишу. - Что, с ошибками? Он обиженно вскинул глаза. - Да я же шучу! - она едва сдерживала смех, и он тоже рассмеялся. - Сказать тебе честно? Я даже в старшие классы школы не ходил. Некогда было. - Интересно, как это тебе удалось. - Потом узнаешь. Продолжай. - Да я уже почти закончила. - Нет. Что-то ты оставила при себе. Мириам поколебалась, коротко взглянула на него: - Хорошо. Но заранее прошу прощения, если лезу не в своё дело. - Ты пришла на такую работу. Тренируйся, вперёд! - Ладно... Я думаю, что ты пережил какую-то сильную трагедию. Возможно, давно. Но она все ещё с тобой. Ты разговариваешь, смеёшься, флиртуешь, но у тебя такие глаза... Грустные. И ещё эта складка у рта. Джейн молчал, опустив глаза, и рассматривал свои руки на столе. Мириам подождала немного. Она влипла во что-то, сама того не желая. Но он же сам просил. Чертова интуиция. И кольцо! Он носит обручальное кольцо!!! Она заметила это только сейчас. Ай да Мириам, ай да Шерлок Холмс! За пол дня не заметила кольца. Неужели он женат? И что же с ним случилось, почему он все ещё молчит? - Патрик! Он поднял глаза. Лицо его было совершенно спокойно, как застывшая маска, а глаза абсолютно непрозрачные, будто зеркало. Он посмотрел ей в лицо, и его взгляд смягчился. - Все в порядке. Я сам нарвался. Ты молодец. Все остальное найдёшь вечером в интернете. Она сглотнула: - Ладно. Теперь твоя очередь. - Ты точно хочешь этого? - Мне любопытно посмотреть, на что ты способен. Хотя мне уже страшно. - Тебе нечего опасаться. - Давай уже, не тяни! Он немного помедлил, разглядывая ее и собираясь с мыслями. - Ну ладно. Ты с восточного побережья. Не Нью-Йорк, а какой-нибудь благородный город Новой Англии. Бостон? Филадельфия? Твой отец - профессор университета или что-то в этом роде. Семья интеллектуалов, зажиточная. Ты привыкла к благополучной жизни - в материальном смысле. Хорошо училась, отличница. Школа, университет, возможно, аспирантура, все идет по накатанной. Лучшая студентка, ранняя академическая карьера. Домашняя хорошая девочка. Семейные торжества, тети, кузины, подарки на Рождество... И вдруг все навернулось, накрылось медным тазом. В прошлом году, я думаю, вряд ли раньше. Или даже в этом году... Что-то личное. Ссора с женихом, возможно... Некрасивая тяжелая история... Он плохо с тобой поступил... Ты уже почти преодолела это, хотя было непросто. Решила, что никто никогда больше не будет так обращаться с тобой. Послала всё к черту. В том числе, отделилась, наконец, от родителей. Лет на десять позже, чем это обычно делают молодые люди. Поэтому Сакраменто - для тебя это как полет на Марс. Поэтому КБР. Поэтому ты сидишь здесь со мной, странным клоуном с темным прошлым... В чем я ошибся? *** Мириам действительно выросла и училась на восточном побережье, в Филадельфии. Она долго оставалась послушной девочкой из интеллигентной семьи. Закончила колледж и магистратуру Пенсильванского университета по специальности компаративная лингвистика. Поступила в аспирантуру и начала вести семинары для первокурсников. Поселилась со своим подающим надежды бойфрендом в маленькой, но стильной студии на 27 этаже нового жилого комплекса «Санни скай». Квартиру ей подарили родители на 30-летие. Мириам не ожидала такого подарка. Отец был известным хирургом и хорошо зарабатывал, но дарить дорогие подарки дочерям в их семье было не принято. Лайза, младшая сестра, узнав об этом, поджала губы, хотя сама уже давно жила в унаследованной от бабушки просторной квартире, на которую Мириам никогда не претендовала, несмотря на то, что в завещании бабушка упомянула своих обеих внучек. Но Лайза перенесла тяжёлый развод, одна растила сына, как можно было начать с ней разговор о дележе. Потом Мириам поняла, что истинной причиной подарка была вовсе не ее круглая дата, а Боб. Роберт был блестящей во всех отношениях партией - молодой адвокат, красавец, спортсмен. Подруги открыто завидовали, родители не знали, как его лучше принять во время еженедельных визитов к ним Мириам и Боба. Не могли дождаться объявления об их помолвке. Они надеялись, что наличие собственного жилья подтолкнёт молодых к этому шагу. И Роберт, действительно, с удовольствием переехал к ней, щёлкал языком от панорамного вида - две сходящиеся углом стеклянные стены открывали горизонт на 180 градусов и вид на город, достойный разворота в фотоальбоме. Приглашал друзей на вечеринки, чтобы похвастаться. Но о свадьбе речи не заводил, хотя они были вместе уже шесть лет. И с каждым годом Мириам чувствовала себя все хуже. Она вступила в эти отношения уверенной в себе, веселой и энергичной женщиной, а лет через пять вдруг осознала, что растеряла все свою уверенность и силу, начала сомневаться во всем - в любви Роберта, своей привлекательности, своих способностях получить хорошую работу и вообще справиться с этой жизнью. Ей трудно было понять, в чем дело и что пошло не так. Роберт уже давно был не тот нежный мальчик, который так неотразимо и напористо добивался ее когда-то. Он стал вести себя с ней прохладно и снисходительно, часто иронизировал над ее идеями и планами, постепенно отвадил ее близких друзей. Они теперь общались, в основном, с его коллегами, посещали неинтересные ей светские мероприятия, важные, как он утверждал, для его карьеры. Сексом они занимались все реже, но ее попытки разнообразить их интимную жизнь натыкались на его удивлённо поднятые брови, а попытки поговорить - на вежливое и недоуменное «не придумывай проблему там, где ее нет». И он ускользал. Временами у неё возникали смутные подозрения, что он ей изменяет. Поводов для ревности он почти не давал и всегда имел достоверные объяснения на любой случай: задержался на работе - нужно было остаться допоздна в офисе и подготовить материалы для завтрашнего судебного заседания с участием ведущего адвоката фирмы, великого Слая Твинстона («хочешь, позвони в офис и сама спроси его!» - она, конечно, не звонила); не приехал ночевать - был корпоративный выезд на выходные, тимбилдинг («я же предлагал тебе поехать, ты отказалась, помнишь?» - она не помнила, но в последнее время действительно часто отказывалась от таких тусовок, тем более, она бы не смогла уехать в день рождения своей любимой тети, которую очень хотела навестить). Так продолжалось до того дня, когда внезапно отменился ее семинар с первокурсниками и последующая консультация с профессором - он заболел. Она решила, что пора, наконец, сходить в бассейн. Днём там малолюдно, можно остаться одной на дорожке. С досадой увидела, что выложила сумку с купальными принадлежностями из машины, придётся сделать крюк и заехать домой. Войдя в прихожую, она споткнулась о разбросанную обувь - удивительно! И она, и Роберт всегда ставили туфли на специальную полочку. Теперь же на полу валялись небрежно брошенные кокетливые босоножки из лаковых ремешков на огромной шпильке (никогда не понимала, как можно передвигаться в такой обуви). Из комнаты доносились женский смех и воркующий голос Роберта. Понимание ещё не достигло мозга, но адреналин уже вскипал в крови. Двигаясь автоматически, она сделала ещё несколько шагов и увидела кровать, свою прекрасную удобную кровать с ортопедическим матрасом, которую так тщательно выбирала и которую грузчики с таким трудом доставили на ее 27 этаж. На новом шелковом белье, которое ей подарила сестра на Рождество, возлежал Роберт и эта, из его конторы, симпатичная, с короткой стрижкой, которая набивалась ей в подруги и на каждой вечеринке заводила с ней разговоры о литературе. Кажется, Венди. На журнальном столике два бокала и открытая бутылка шампанского. Красиво всё обставлено, как он умеет. В этот момент они увидели ее. Испуганные глаза Венди и его взгляд: ни капли смущения, опять то же снисходительное недоумение, как будто это она делает что-то неуместное («не придумывай проблему там, где ее нет»). Мириам до сих пор не понимает, как это все произошло, но тогда что-то двигало ею, она не думала ни секунды. Не сбиваясь с шага, она захватывает со столика бутылку, ещё мгновение, и она поливает шампанским тщательно уложенную прическу Венди, та почему-то верещит («странно, это ведь не больно» - удивляется Мириам где-то на краю сознания). В следующую секунду она замахивается уже пустой бутылкой на Роберта и видит, наконец, его страх. И изумление. Он спрыгивает с кровати и отбегает на четвереньках. Венди тоже вскочила и дрожит, прикрываясь простыней. «Проваливай!» - бурчит ей Мириам. Венди суетливо подхватывает свои разбросанные тряпочки, ретируется к входной двери, не может справиться с замком. Мириам открывает дверь и молча ждёт, чтобы та вышла. Венди не успела одеться, но это ничего, на лестнице никого нет. Мириам захлопывает дверь. Потом подбирает в прихожей блядские золотистые босоножки, выбрасывает их вслед Венди, на лестницу, снова захлопывает дверь и возвращается в комнату. Роберт успел надеть трусы и немного прийти в себя. Вид у него злой и раздражённый. «Не думал, что ты опустишься до такого», - цедит он сквозь зубы. Мириам слушает вполуха. На тумбочке его ключи от машины, квартиры и бумажник. Мириам берет его экземпляр ключа от ее квартиры и засовывает себе в передний карман джинсов. Потом возвращается в прихожую и прячет свой ключ тоже. «Убирайся сейчас же», - бросает она Роберту. Он замолкает на полуслове, оказывается, он все это время что-то говорил, что именно - она не слышала. «Нам надо поговорить», - возражает он уже без прежнего апломба. «Нет, не надо! Вали отсюда. Вещи я тебе пришлю потом». - Ты что, совсем с катушек слетела? Зря он так сказал. Мириам оборачивается, и вот тяжёлая бутылка уже летит ему в голову. В тот же момент она пугается того, что сделала. Впрочем, бутылка не долетает, а попадает в несущую колонну, в комнате их две, и разбивается с ужасным лопающимся звуком. Роберт отделяется от окна и делает к ней шаг. Он выше ее на полторы головы и широк в плечах. Мириам наклоняется и подбирает то, что осталось от бутылки - целое горлышко с острыми стеклянными лепестками вокруг него. Это «розочка». Она видела такое в каком-то артхаусном русском фильме конца девяностых, который случайно посмотрела в киноклубе университета. Там иногда показывали странное кино. Она выпрямляется, крепко держа в кулаке горлышко и выставив «розочку» перед собой. Она смотрит ему в глаза. Ей не страшно. Вместо горячего гнева ее наполняет сейчас холодная ярость. «Только подойди ко мне», - говорит она тихо - «только дай мне повод!» Она снова видит его страх. Это так приятно. Ей хочется смеяться. Она с трудом сдерживается. Роберт примирительно поднимает ладони и протискивается между столиком и шкафом в сторону прихожей, обходя Мириам по дуге. «Хорошо-хорошо! Мы потом поговорим. Дай мне одеться». Она молча смотрит, как он втискивается в свой щегольской костюм, неуверенно озираясь, протягивает руку к ключу от машины и портмоне. - Ээ, мои вещи... - Потом заберёшь. Он топчется на пороге, надевая ботинки, и, наконец, уходит. Мириам запирается на все замки, идёт на кухню, выдирает из розетки домашний телефон, выключает мобильный, потом садится на пол и смотрит через панорамную стеклянную стену на город. Через два дня кто-то звонит в домофон. Она смотрит на экран - это родители. Она разговаривает с ними, но не впускает. Да, с ней все в порядке. Немного приболела. Нет, она не хочет их впустить. Мама возмущается и наезжает, в своём стиле. Мириам выключает домофон из сети. Потом включает мобильный и ставит на зарядку. На нем 47 неотвеченных звонков. Два из них из университета. Когда у неё семинар?! Уф! Сегодня в три часа. Слава Богу, она не пропустила. Значит, это звонила ассистентка профессора, назначить новую встречу взамен отменённой. Звонок в деканат - заболела, сегодня не смогу вести семинар. Да, во вторник обязательно. Потом смс профессору. Перенести консультацию на следующую неделю. Потом смс отцу: «Мы расстались с Робертом. Я в порядке, но разговаривать ни с кем не хочу, особенно с мамой. Не беспокойся слишком сильно». В следующие дни она собирает в мусорные пакеты все вещи Роберта и оставляет их внизу у портье. Переезжает в квартиру подруги, которая уехала на стажировку в Европу. Мама ведь может начать подкарауливать ее возле дома, ей же так важно добиваться своего и поговорить с «попавшей в беду доченькой», а на такой разговор, видит Бог, сил у Мириам точно нет. Все силы брошены на то, чтобы не проглотить за раз все скопившиеся у неё таблетки снотворного. Она заказывает генеральную уборку в студии, просит выбросить постельное белье и сделать химчистку матраса (хорошо, что шампанское делают из белого вина). Находит психотерапевта и встречается с ней два раза в неделю. Ходит на йогу. Проводит семинары - до конца семестра ещё три месяца, она не может бросить своих первокурсников. Встречается с профессором. Ей нечего с ним обсуждать. Диссертацию она забросила. Предупреждает его, что ей нужен перерыв. Ждёт его недовольства, он ведь такой суровый и строгий. Но он молчит, внимательно смотрит из-под густых седых бровей и внезапно спрашивает: «Девочка, что с тобой случилось?» Слезы уже стоят в глазах от его неожиданной проницательности и участия. Она делает глубокий вдох и лаконично, без подробностей рассказывает ему, третьему человеку после отца и терапевта, что с ней случилось. За две недели до конца семестра он приглашает ее в свой кабинет: - Мне пришло письмо из колледжа Калифорнийского университета в Сакраменто. Им нужен преподаватель испанского. - Испанского?! Там же каждый второй - носитель языка. - Не говори ерунды. Студенты приезжают туда со всей страны. Им нужен грамотный лингвист для обучения испанскому, а не мексиканские нелегалы. Кроме того, можно будет вести факультатив по французскому. Она молчала. Никогда не думала, что можно жить в Калифорнии, тем более, работать там в академической сфере. - Тебе нужно сменить обстановку. Что ты теряешь здесь? - Ничего, всё уже потеряла - шепчет она, опустив голову. - Значит, освободила место новому. Там и найдёшь! Через два месяца она сдала свою студию, нашла в себе силы навестить родителей перед отъездом, выдержать возмущение матери и грусть отца, принесла цветы терапевту - за пол года та разобрала ее по винтикам и неплохо собрала из этих деталей что-то новое - и купила билет на самолёт в бизнес-класс, чтобы взять с собой два больших чемодана. Это было выгодней, чем платить за перевес. *** Мириам откашлялась и ответила Джейну все еще хрипловатым голосом: - Мой отец известный хирург. И мне 34, так что я опоздала с сепарацией от родителей лет этак на 16 как минимум. Все остальное - правда. Вечером, едва открыв входную дверь, она отправилась включать компьютер. Через пять минут она уже вводила в поисковике «Патрик Джейн». А через десять минут еле успевала утирать слезы, заливавшие лицо, чтобы не так расплывались перед глазами строчки газетных статей семилетней давности.