***
Солнечные лучики играли с молочной кожей девушки, заставляя её забавно хмурится. Малфой лежал на боку, наблюдая за спящей красавицей, её каштановая грива заняла почти всю подушку, щекоча нос и шею, что заставляло девушку еще больше морщиться. — Что смешного? — сонно пробубнила Грейнджер, даже не открывая глаза. — Ты очень милая, когда пускаешь слюни на мою подушку. — Ох, Малфой, отстань от меня! Вечно ты все портишь. — Я могу извиниться, — улыбнувшись, парень перекатился на живот и навис над ней, нежно целуя её шею и ключицы. Улыбаясь, он немного стянул синюю шелковую простынь, оголяя грудь с торчащими коричневыми сосками. — Мне нравится, как ты извиняешься, Ма-а-лфой. — А мне нравится, как ты стонешь мою фамилию, скажи еще раз, — шипит он, прикусывая губами набухший сосок. — Ма-а-алфой, — звонкий стук в окно заставляет обоих встрепенуться, и девушка быстро прикрывается, наблюдая за нахмурившимся парнем. Тот вздохнул, опустил ноги с кровати и открыл окно, на подоконник которого величественно прошел филин Нарциссы Малфой. Погладив филина и протянув ему горсть угощений, Драко повернулся к Гермионе, помахивая письмом. — Ты собираешься читать его, когда ты голый? — пряча лукавую улыбку, спросила шатенка, и, не удержавшись, громко засмеялась. Драко с любовью смотрел на когда-то зануду Грейнджер, которая сейчас стала для него одним из самых близких людей. Хотя, он, конечно, никогда ей в этом не признается. — Думаю, maman не будет против, Грейнджер, — аккуратно вскрыв конверт ножичком для писем, Драко от неожиданности выпустил его из рук, когда оно ледяным голосом Нарциссы Малфой попросило выслать подтверждение, что они явятся на светский прием, организованный в поместье Малфоев, сегодня в шесть вечера. — Это так необходимо? — девушка повернулась к парню и посмотрела в его серые глаза, в которых сейчас играли смешинки. — Грейнджер, сколько времени прошло, а ты всё боишься моей матери? — Я не боюсь Нарциссу, просто, — она рыкнула, перевернувшись на спину, и уставилась в белоснежный потолок, покрытый несколькими трещинами. — Просто я трусишка и не хочу встречаться с твоей страшной и ужасной Maman, — парень усмехнулся и навис над нахмурившейся девушкой. Его веселил этот необъяснимый страх Грейнджер перед Нарциссой, и не меньше его забавляло смущение и показная холодность матери по отношению к Гермионе. Прошло почти два года с того момента, как им пришлось вынужденно сосуществовать в роли напарников, почти полтора года, как они смогли терпеть друг друга без желания разорвать или сказать какую-нибудь гадость, почти год, как они начали вместе ходить на обеды и ужины, включая все светские приёмы и посиделки у друзей, и почти полгода, как они начали жить вместе, объявив всем, что скоро Гермиона Джин Грейнджер станет Гермионой Джин Малфой. — Малфой, не беси меня, — девушка толкнула парня и, повалив его на другую сторону кровати, села сверху, придерживая легкую простыню на обнаженной груди, — Ты прекрасно понимаешь, что мы с Нарциссой до последнего не найдем общий язык. Это сложно. Мы из разных миров, придерживаемся разных обычаев и, о удивление! взглядов, и то, что мы терпим друг друга на всех светских приемах и улыбаемся на колдографиях Пророка, не значит, что мы без ума друг от друга. — Гре-е-е-йнджер, — Драко нарочно растянул её фамилию, за что получил нежный, но отнюдь не менее сильный, укус в шею, — Вы с maman обязательно найдёте общий язык. Рано или поздно. Но я прошу тебя, сделай это ради меня, Гермиона. Ради меня. — Так и быть, Малфой. Ради тебя я надену это чёртово платье и пойду на обед, улыбаясь так, что потом тебе придется делать мне массаж щек. Но все это ради тебя, — она чмокнула его в губы и, вскочив с кровати, направилась в ванную. До званого ужина в поместье Малфоев оставалось всего четыре часа, а выслушать от Нарциссы еще одну лекцию относительно того, как должна одеваться Леди Малфой, пока еще Гермиона Джин Грейнджер, не хотела.* * *
Пока Гермиона добиралась до покачивающегося и полусгнившего карниза, она умудрилась проклясть Малфоя дважды. Добраться до этого выступа оказалось не так-то просто: сломанная нога ныла, пуская пульсирующую боль от пальцев на стопе до бедра, сердце как сумасшедшее стучало в груди, а голова начинала кружиться от ударов и высоты. Но она обещала. Стиснув зубы, девушка рукой нащупала выступающий камень и ухватилась за него. Она не собиралась прятаться. Не собиралась сдаваться. — Малфой, а где твоя грязнокровая подружка? Неужто убежала? — тот самый скользкий голос опять забрался Гермионе под кожу, и она стиснула зубы, чтобы не зарычать от злости и бессилия. — Убежала, Долохов. Забей на девчонку, у тебя есть я, — девушка вымученно улыбнулась, слушая спокойный и сильный голос Малфоя. Даже сейчас, грязный, раненный, загнанный в угол, он казался сильным и надменным, выше того ублюдка, который, сбежав из Азкабана, унес с собой жизни двадцати охранников и около сотни жителей небольшой деревеньки, попавшейся ему на пути. — Значит трусость заразна, Малфой. Зря, что Лорд тебя не убил, тебя и всю твою паршивую семью. Но ты не волнуйся, Малфой, я это исправлю. А хочешь знать, что я сделаю? — Долохов улыбнулся, обнажая пожелтевшие и гниющие зубы, — Я найду твою девчонку и наконец-то посмотрю, что же тебя так зацепило в этой грязнокровке. Может быть правду говорят, что за её одеждой скрывается вполне красивое и упругое тело. Потом я бы хотел пересчитать её маленькие пальчики, которыми она всегда так уверенно держит палочку, они бы замечательно смотрелись в банке у моего прикроватного столика, — Антонин улыбнулся, медленно обходя Драко, застывшего как каменное изваяние, — а потом, я бы насиловал её, насиловал так долго, что она бы умоляла меня о смерти, а я бы продолжал вдалбливаться в неё, продолжал бы наслаждаться её попытками вырваться. А потом, отдал бы её своим ребятам. Ох, ты не представляешь, Драко, как они хотят отыметь её. — Жаль тебя разочаровывать, Антонин, но я уверен, что Гермиона уже пересекла антиаппарационный барьер и в данную минуту вызывает авроров, — Малфой усмехнулся и посмотрел на бывшего соратника с презрением. — Жаль тебя разочаровывать, Драко, — Антонин мерзко улыбнулся и аккуратно достал из кармана сломанную палочку Грейнджер, — Но полагаю, мисс Грейнджер не сможет уйти отсюда, сбежать или трансгрессировать без неё. А знаешь, как будет символично, убить тебя твоей же палочкой, которую мои друзья нашли одиноко лежащей на полу? — Я не боюсь смерти, Антонин, — Малфой усмехнулся и сделал шаг в сторону Долохова. — А мне и не нужно, чтобы ты боялся, Малфой, мне нужно, чтобы ты умолял меня убить тебя. Круцио! — смех Антонина разнесся по пустому помещению, как и звук от упавшего на колени Драко. Малфой сжал зубы, так, что изо рта потекла кровь, но молчал. Он не мог позволить, чтобы Гермиона услышала его. Не мог позволить, чтобы она вернулась сюда и увидела, что он слаб, — Удивлён, Малфой. Ты сильнее, чем твой папаша, который кричал как резанный, когда я пришел к нему в камеру. Знаешь, он стоял на коленях и вылизывал мою обувь, лишь бы я оставил его в живых? — Пошёл к Волан-де-Морту, чёртов ты ублюдок, — прохрипел Драко, с вызовом посмотрев Пожирателю в глаза. — Мне не нужен Волан-де-Морт, чтобы обрести величие, скоро я стану самым могущественным волшебником, чье имя будут бояться произнести. — Кажется, мой дорогой Антонин, ты немного копируешь своего хозяина, — Малфой усмехнулся и сплюнул кровь себе под ноги, — как бы то ни было, червяк, вроде тебя, никогда не станет великим волшебником, ты ведь хуже, чем грязнокровки. Ты никто, — Долохов вскинул палочку и навёл её на Малфоя, сидящего на полу. Прикрыв глаза, чтобы успокоить рвущийся наружу гнев, мужчина прошептал: Авада Кедавра.