when the hero gets up

Большая часть города в буквальном смысле покрылась прахом, а Питер безучастно лежал на кровати, не чувствуя никакого желания выходить из дома, только тупую нескончаемую боль. Он не понимал, как вообще можно было продолжать жить дальше после этого позорного проигрыша, после того, как половина землян умерла, была стерта из существования, после всего, что произошло. Тем более, как можно было ходить в школу – немыслимо – когда… впрочем, Питеру и раньше казалось, что произойди апокалипсис, директору было бы плевать, лишь бы дети учились и не прогуливали уроки. И плевать, что половина как учеников, так и учителей рассыпалась, оставив выживших в слезах и отчаянии воздвигать мемориалы на городских кладбищах посреди разрухи. Питер лежал, не чувствуя ни сил, ни боли, ничего, но ему хотелось кричать, раскрыть окно и орать во все горло: почему? Почему никто больше не верит? Почему в глазах людей потухла надежда? Почему кажется, будто вымерла не половина населения, а сразу все? Но он не кричал, безмолвно отвечая на эти вопросы сам: жить, потеряв всех близких и родных, почти не представлялось возможным. А после смерти Тони надеяться на лучшее было где-то за гранью того, что Питер мог себе позволить. По стране было объявлено чрезвычайное положение. Выживший премьер-министр выступил по телевидению с сообщением ко всему народу — быть сильными, держаться. Потом, глубоко вздохнув, сказал, что от Мстителей вестей не поступало. Кстати, Госсекретаря Росса, о котором очень часто и не в самых лестных выражениях распространялся Тони, тоже распылило. Собственно, когда Небула доставила его, оборванного, жутко голодного, заплаканного, раненого и жалкого, на Землю, Питеру было как-то не до собственной конспирации. Его маска, сделанная Старком, между прочим — Питер часто снимал ее и смотрел, просто смотрел, чувствуя, как в глазах скапливаются слезы бессильной ярости — была нецельной, с пробоинами, руки и ноги костюма тоже были повреждены. Убитый горем Паркер тогда просто шел по вдруг опустевшему городу, думая, что, черт побери, у него забрали самое ценное. За этот год (подумать только! казалось, будто прошло в десятки раз больше) Тони заменил ему отца, которого сам Питер почти не помнил. Тони стал тем человеком, к которому Питер шел, когда ему было плохо, который знал все секреты его супергеройской жизни. В мире маленького Паучка не было людей дороже тети Мэй, Неда и Тони Старка, они были его настоящей семьей. И когда Железный Человек рассыпался в прах прямо перед его глазами, смешавшись с красным песком Титана, Питер почувствовал, будто у него вырвали сердце из груди. «Самое ценное» оказалось не всем, что он в итоге потерял. Дом был пуст — для полноты картины не хватало стрекота сверчков. Прикинув, Питер подумал, что в этот момент в Нью-Йорке был день, и Мэй находилась на работе. Естественно, он понесся туда, совершенно не заботясь ни о чем — Человек-Паук был жалким лузером, проигравшим, тем, кто не сумел сохранить ни свою команду, ни хотя бы себя. Он ворвался в издание, где работала Мэй — за столами сидело от силы два человека. Он приземлился прямо на полу перед окном, в разбитом костюме, весь в крови, с заляпанными грязью и пылью волосами. Его на работе Мэй знали — стоит ли сказать, что те немало удивились. Потерять единственного, последнего родственника оказалось не меньше больно. Он стоял, с застывшей дежурной улыбкой выслушивая опешивших сотрудников газеты, но слезы рвались сами собой, смешиваясь с подсохшей кровью и полосами грязи на щеках. Он плакал, не чувствуя ничего, только холодную пустоту, поглотившую его изнутри, он плакал так, как плачут отчаянно люди, когда некуда идти и не к кому обратиться. Тони и Мэй погибли, и вина за их смерть отчасти и на нем, ведь если бы он помешал Таносу, если бы удержал Квилла… Много «если бы», которые никогда не найдут своего ответа. Мстители облажались – облажался и Человек-Паук, говорить тут нечего. Нед. Безумный огонек надежды едва не потушил его боль, но потерявший все силы Питер предпочел бы жить в сладком обмане, поэтому в школу он не пошел. Нед был всегда рядом, так что если и он вдруг оказался бы мертв – Питер просто бы наверное не выдержал бы этого. Или выдержал бы. Он не знал. Люди всегда сильнее, чем они сами об этом думают. Питер проплакал всю ночь, будучи не в состоянии побороть то липкое отчаяние, что поймало его в свои сети, а утром, включив ноутбук, увидел самый популярный заголовок сети: «Обычный парень из Квинса – Мститель». А потом, еще хуже, хотя, казалось, куда уже: «Питер Паркер — герой». Питер Паркер забрался в кровать, уткнувшись носом в подушку, и снова заплакал. Видел бы его сейчас Тони. Какой он, к черту, герой? На удивление, ни сегодня, ни завтра журналисты под окнами не появились. Питер несколько этому удивился, а потом подумал, что некому больше, видимо. Некому снимать эксклюзивные репортажи и брать интервью у народного героя-паука. И почему-то ему казалось, что в Нью-Йорке вымерла не половина жителей, а он весь. Что злой рок выкосил всех нью-йоркцев, оставив человек десять оплакивать погибших друзей и родных. Так что ради интереса он сел у окна насчитывать проходящих людей, и за пять часов, пока его глаза не заболели так, что это уже невозможно было игнорировать, мимо прошел лишь один человек. Танос не хотел апокалипсиса — Танос хотел мирного сосуществования жителей отдельных планет и галактик без борьбы за ресурсы. Апокалипсис все равно наступил. В какой-то из пустых серых дней он все же пришел в школу, чувствуя, как на подкорке сознания скребется едкий наивный страх. Его альтер-эго теперь было известно, и непонятно, как на это отреагируют другие люди. Но это был лишь предлог, конечно. О настоящей причине он боялся даже думать. Нед пришел бы, поддержал бы друга в сложной ситуации. Позвонил бы в любом случае. Написал. Был бы Нед сам жив, конечно. В классе было пустовато — за партами человек пять, не больше. Флэш, сидевший спиной к двери, резко обернулся на звук шагов, но потом надежда в его глазах резко погасла, сменившись разочарованием, и сам он как-то сгорбился. — Это ты, Паркер, — глухо произнес он. — Заходи. Не сказать, что мы ждали тебя. Но раз ты выжил, это тоже неплохо. Питер замер на пороге в ступоре. Что стало с Флэшем? Где обзывательства, где кривляния, где привычный образ богатенького буратино? — Где Нед? — спросил он вместо этого. Флэш обернулся еще раз, на этот раз смотря с удивлением, что ли. — Ты не знаешь? Я в курсе, что ты всегда заторможенный, но сейчас-то чего? Кажется, показалось. В флэшевских карих глазах, направленных на него, горела яркая злоба. И накатила обида, жгучая, за все те годы унижений, за долгие месяцы притворства, когда хотелось ответить, хотелось ударить, но он не мог. Супергероям надо чем-то жертвовать, но у Питера и так больше ничего не осталось. Он сделал два быстрых шага вперед, уронив по пути сумку куда-то под ноги. Остановился лишь когда лицо замерло прямо перед неожиданно-испуганным — Флэша. — Где Нед, я тебя спрашиваю, придурок? Где он? Неужто хочешь сказать, что он погиб? Это было так злобно-неуклюже и так не по-Паркеровски, что Флэш скривился. Откинулся на стуле и буквально выплюнул в Питеру в лицо: — Сдох твой дружок, идиот. Пора бы уже понять и привыкнуть, что рядом с тобой все дохнут, пенис-Паук. Паркер зарычал от злобы и крепко схватил облизывающего сухие губы Флэша за воротник рубашки и, сметя парту и стул мощным рывком, вжал Томпсона в стену. — Какого черта ты жив, а он нет? — прошептал хрипло Паркер, ощущая, что никакого сочувствия не осталось. Да что там сочувствия – ничего больше. Он уже не тот беззаботный Паучок из Квинса, который оставляет врага федералам. С Титана вернулся кто-то совершенно другой. — Он заслужил жить гораздо больше тебя, знаешь? Ты мерзкая сволочь, вот ты кто, Юджин. А Нед замечательный друг, ты с ним и рядом не валялся. — Паркер, что ты творишь? — раздался голос сзади. Питер обернулся, увидев на пороге бледного мистера Харрингтона. Он отпустил Флэша, и тот сполз по стене с тихим оханьем — хватка была слишком сильной. — Иди сюда, Паркер, — позвал учитель, махнув рукой. Питер, недовольно кивнув головой, последовал за ним. — Думаешь, я газет не читаю? — спросил мистер Харрингтон, стоило двери за ними закрыться. — Думаешь, я не знаю, что ты — как их там — супергерой? Так вот, Паркер, будь ты там хоть Господом Богом, я не позволю тебе калечить своих учеников, особенно если ты их сильнее из-за своих, — он делает «кавычки» пальцами, — особенностей. Паркер мрачно кивнул. — Много у кого сейчас все погибли, понимаешь? — резко сменил тему мистер Харрингтон. — И… — он помедлил, словно хотел сообщить что-то чрезвычайно глупое, — я хотел бы подбодрить вас, заказав вам интересную экскурсию, — он снова замолчал. — В «Stark Industries». — Зачем ехать туда, если Тони больше нет? — спросил Питер без особого участия. — Он героически погиб, и теперь башня осталась без хозяина и без руководства. — Без руководства? — поинтересовался мистер Харрингтон. — Я смотрю, ты ничего не знаешь об этой компании. Глава там вовсе не Тони Старк, а Пеппер Поттс. И она жива. Питер и забыл о том, что у Старка осталась невеста. Низко с его стороны – вернуться живым из битвы и даже ни разу не навестить. — Так вы хотите нам таким образом «поднять настроение»? — спросил он. — Вам больше делать нечего? Экскурсия-то дорогая. — Я смотрю, ты вообще ни в чем ничего не смыслишь, — сухо ответил мистер Харрингтон. — Мир на грани коллапса, половина — а может и больше, точных подсчетов не производится — землян погибло. Сейчас инфляция, деньги падают, не имеют значения. Понимаешь, о чем я? — Вы заказали экскурсию за «спасибо»? — Типа того. — Оригинально, — протянул Питер. — Я, пожалуй, пойду. *** Эту ночь он провел без сна. Размышлял об экскурсии, о Пеппер, которая завтра встретит его впервые со смерти Тони. Думал еще и о том, насколько изменилась его жизнь за пару недель. Произойди эта экскурсия до нападения на Нью-Йорк, он бы, наверное, думал только о том, чтобы утереть нос Флэшу своим знакомством со Старком и как следует поразвлечься с Недом в корпусе башни, где он был от силы пару раз. Сейчас же ехать ему хотелось прежде всего из-за возможности встретить всегда занятую Пеппер, да и просто увидеть башню. Как-то все проблемы отошли на второй план. Не то, чтобы Питер о них забыл, нет. Он по-прежнему плакал в подушку по ночам по Мэй, Неду и Тони. Они были его самыми близкими. И их не стало. Может, Флэш и прав — все вокруг него дохнут. «Лучше бы сдох я», — зло подумал он. *** Утром было тихо и пасмурно. Накрапывал дождь, и Питер полетел в школу на паутине, прихватив с собой пустой рюкзак. Он везде носил его с собой, хотя и класть туда было нечего — этот портфель подарила ему Мэй, и Питер не мог уже прикрепить его к мусорному баку и погнать геройствовать. Да и собственно, геройствовать было нечего. Автобус был полупустой — несмотря на то, что ехали всей школой, народу здесь едва ли набралось хотя бы на один полный класс. Все ехали молча, слушали музыку, не разговаривали. Питер сел в самый конец. Вот как боль влияет на людей. Там где он сидел, было пять мест, и Флэш, который все же пришел, брякнулся рядом с Питером, и отполз на самое дальнее сиденье, на удивление ничего не сказав. Обычно на задних рядах Флэш всегда сидел со своей компанией. Питеру ударило в голову осознание — из всех друзей остался только он один. Ему резко стало жалко Флэша. — Вокруг тебя тоже все дохнут, верно? — спросил он, повернувшись к Томпсону. Тот еле заметно кивнул. Питеру стало еще хуже. А он вчера говорил ему гадости и почти ляпнул, что Флэш вообще не заслужил жить. И кто он после этого? Флэш тоже всего лишь человек, и ему не чужды ни боль, ни эмоции. После того, что пережили все жители Земли, нельзя их винить за слабость. *** Автобус тормознул у Башни и разрозненные группки учеников высыпали на улицу перед громадным зданием. Конечно, они видели его и раньше, но сейчас это было по-особенному — все-таки они побывают внутри. Им раздали пропуска — у Питера, конечно, не было своего, поэтому ему тоже дали первого уровня допуска — только на экскурсию, после которой он аннулируется. Они все забились в огромный лифт, где стояла пара-тройка сотрудников. — Здравствуй, Питер, — грустным голосом произнес ИскИн под потолком. — Здравствуй, Пятница — уныло ответил Питер. Никто и не удивился. Их встретила молоденькая студентка, которая сразу же начала рассказ об истории Башни. Питер не слушал – он смотрел по сторонам. За стеклами работали люди, о чем-то переговаривались и делились данными. Мир не обнулился и не закончился – он просто заново учился жить, маленькими шажками проходя уже хоженные ранее тропы. В очередной раз, когда они поднимались на лифте, Питер оказался рядом с Флэшем — тот оглядывал все вокруг, но без особого энтузиазма. — Ты же бываешь здесь каждый день, Паркер? — наконец спросил он, тяжело вздохнув. — Вовсе нет, — тихо ответил Питер. — Я в основном нахожусь… — находился на базе Мстителей. Она не такая массивная, и там экскурсии не проводят. Флэш понимающе кивнул. — Ты прости меня, — неожиданно прошептал он, так, что слышал только Питер со своим супер-слухом. — Я… не хотел тебя обзывать и вообще. Я был таким… говном, признаю. Паркер кивнул с усталой улыбкой. — Ты тоже прости меня. Я вчера повел себя как… не знаю кто, не важно. Я потерял всех, кого я любил, но ты ведь тоже потерял своих друзей… Мне очень жаль. Флэш грустно приподнял уголки губ. — Ничего, — медленно произнес он. — Я уверен, что вы, то есть Мстители, спасете наш мир и вернете все как есть. И Тони Старка тоже, чтобы я наконец попросил у него автограф. Питер усмехнулся. — Попрошу для тебя. Двери лифта распахнулись, открывая посетителям вымученную улыбку Пеппер. Она молчала, и со стороны казалась неприступной, как будто бы ее ничего не способно сломить. Но потом она увидела Питера. — Паучок, — прошептала она, и голос ее дрогнул. Питер шагнул вперед, крепко обняв. Они стояли, вцепившись друг в друга, будто боясь, что отпустят – и все окажется обманом, миражом. Все остальные так и остались стоять в лифте, не выйдя наружу, на этаж. — Оставим их, — наконец сказал мистер Харрингтон закрывающимся стеклянным дверям.