Сказка на ночь

      Рапунцель, как всегда, проснулась в прекрасном расположении духа. Сегодня она становилась совершеннолетней. Теперь девушка сама будет распоряжаться собственной жизнью и принимать решения. Она представляла, как просит свою матушку, чтобы та разрешила ей выйти из дома. Как в первый раз ступит на землю и вдохнет свежий воздух, услышит вблизи пение птиц и сорвет цветы. Больше не надо будет смотреть на все это с верхнего окна башни. Огромный взрослый мир звал её к себе.       Напевая песенку, она заправила кровать, потом покрутилась перед зеркалом. В очередной раз переставила фигурки на камине, критично осмотрела их и вернула всё так, как было. Каждый день она пыталась расставить своих танцующих балерин, которые замерли в самых вычурных и изящных позах, лучше прежнего. Перечень её ежедневных занятий не отличался разнообразием: убраться, приготовить нехитрый обед, пока матушка ходила в город, разрисовывать высокие потолочные своды своей комнаты, да ухаживать за длинными золотистыми волосами.       — Матушка, ты дома? — позвала Рапунцель, когда вышла из комнаты. Сперва она расстроилась, что в такой важный день матери не было дома. Но потом успокоилась: «Наверно, матушка ушла в город за подарком или угощениями для меня», — на лице девушке засияла улыбка, когда она вспомнила о том, что на протяжении семнадцати лет матушка каждый год, в этот день, исправно радовала дочь.       Распахивая по пути шторы, Рапунцель приближалась к комнате матери. За окном шёл моросящий мерзкий дождик, который мог затянуться на пару дней. Обычно мать уходила в город именно в дождливую промозглую погоду. Девушка часто спрашивала, почему бы не пойти в хорошую, но вразумительного ответа никогда не получала.       Она спустилась на нижний этаж, робко постучала по тяжелой дубовой двери. Тишина. Девушка воровато оглянулась по сторонам и приоткрыла дверь в спальню. Вход туда был под строгим запретом, который нельзя было нарушать ни под каким предлогом.       — Матушка, — чуть тише спросила Рапунцель.        В нерешительности она покрутила дверную ручку. Ещё раз осмотрелась и, после некоторых колебаний, решила войти. Но в комнате никого не оказалось. «Я ведь взрослая», — заключила девушка.        Обстановка и внешний вид комнаты создавали угнетающее впечатление. Странные, отвратительные вещи, развешенные по стенам. Высушенные трупы животных, змей, живые насекомые, которые кишели в банках. Из клетки на девушку шипела летучая мышь. Порождение ночи вцепилось в прутья и скалило зубы. Рапунцель в отвращении отвернулась и тут же уперлась в котел, обрамленный по верху черепами и костями. Случайно унюхала идущий из него запах гнили и разложения. Поспешив на выход, резко развернулась и длинной косой зацепила шар для гаданий, который стоял на столе.       Мистический предмет покатился вдоль стола. Она успела его схватить, но пальцы провалились сквозь мягкую оболочку и уперлись в горячую сердцевину. Рапунцель взвизгнула от боли и поскорей поставила шар на подставку.       Пальцы горели, на коже остались красные следы и начали вздуваться водянистые пузыри. У Рапунцель проступили слезы, она сильно дула, чтобы заглушить боль.       И вдруг услышала голос матери. Женщина напевала знакомую песенку про дровосеков. Боль уступила место испугу, девушка оглянулась на дверь, но та была по-прежнему заперта. Мелодичный голос продолжал звучать, а Рапунцель искала взглядом откуда, обратила внимание на магический шар. Именно из него звучала песенка. А перед изумленной девушка предстала мать, которая шла по лесной дороге.       Через руку женщины была перекинута увесистая корзина, прикрытая полотенцем. Рапунцель аккуратно прикоснулась к шару на месте корзины. Под пальцем по мягкой, чуть теплой поверхности, пошли круги и шар показал только корзину. Ожоги разболелись с новой силой.       — Тсс… Ты можешь показать мне, что лежит в корзине? — произнесла девушка. Сперва она смутилась тому, что задает вопросы неживому предмету. Но шар погас, после чего показал содержимое корзины. Как и подозревала Рапунцель, там были ее любимые сладости: ореховая пастила и лимонад. Потом по её просьбе шар показал долину, горы и лес, через которые шла мать.       Рапунцель решила покинуть комнату до её возвращения, чтобы не быть застигнутой на месте преступления. Но огромное девичье любопытство останавливало. Если шар может показать, что находится далеко от неё или спрятано под тканью от глаз, может он знает и будущее?       — Ты можешь показать мне моего суженого? — она задала вопрос, который мучает любую юную особу.       Шар опять погас и не реагировал. Рапунцель в недоумении пожала плечами, но тут он засветился. В сфере появилась улица города. Вымощенная мостовая, с обеих сторон огороженная каменными домами с низким узкими оконными проемами, кое-где вывески, тряпичные навесы над дверями. На улице стоял знойный полдень, единичные ленивые прохожие, не побоявшиеся выйти на улицу в летнюю жару, неторопливо прогуливались вдоль домов. Густая, как кисель, дымка затягивала город. Ни ветерка.       На фоне остальных горожан отчетливо выделялась одна дамочка. Она быстро шла, была выше на голову, постоянно спотыкалась, когда каблуки туфель попадали между камней, и нервно оглядывалась по сторонам. Стремительно преодолев всю улицу, вошла в одну из дверей. Шар последовал вслед за ней.       В ярко освещенной комнате, с одной стороны, тянулся ряд полок, на которых были расставлены склянки с мутной жидкостью; прилавок, за которым стоял аптекарь. Он разговаривал с покупательницей, когда женщина влетела в комнату и так же стремительно забежала в смежное помещение.        — Закрывай окна, пекло невообразимое! — скомандовал подозрительно низкий голос и дверь захлопнулась.       Аптекарь торопливо распрощался с покупательницей, задернул занавески, провернул ключ в замке:        — Зачем ты появляешься здесь днем? Я же просил тебя!        — Пекло! Я упарился…       В этот момент Рапунцель выпрямилась, поближе пододвинулась к столу, и прислушалась. Слово: «Упарился» не на шутку встревожило девушку.       … — Как они только ходят в этом?!       Барышня нервно подергивала плечами и вертелась, от чего шнурки корсета следовали движениям танца, но не давались в руки.        — Давай помогу, — прошипел аптекарь. С его помощью дело пошло быстрее. И вот уже корсет расслаблен, верхняя юбка в ногах, на полу.       На стол посыпалось несколько часов на цепочке, перстень, бумажник, серебристый портсигар и монеты.        — Не густо, — аптекарь сгреб бумажник и монеты себе в карман.        — Сам попробуй, — постепенно женщина, которая изначально предстала перед Рапунцель, исчезала: парик, прикрывавший волосы на голове, полетел на стол, а на месте декольте оказалась плоская мужская грудь с негустой растительностью. Когда последний подъюбник упал на пол, перед Рапунцель стоял молодой, высокий мужчина.        — Наконец, я могу дышать!       Рапунцель приложила ладонь к губам, закрыла глаза и попыталась представить образ, который ее бурная девичья фантазия создала и взрастила, обильно черпая вдохновение из прочитанных книг. Этот вороватый жулик, облачающийся в женские платья и обчищающий карманы зазевавшихся граждан, никак не вязался с образом чистого благородного принца. Она вздохнула.        — Выключи, я насмотрелась.       Шар погас.        — Может ты ошибся? — спросила с надеждой в голосе.       Шар показал ту же комнату, в которой мужчины продолжали между собой разговор, на этот раз Рапунцель услышала:       — Тебя разыскивают. Ко мне уже дважды приходили, — аптекарь присел за стол и скрупулезно осматривал гравировку на часах.       — И что ты сказал?       — Сказал, что не видел тебя уже пару недель. Ты не должен больше сюда приходить, люди графа везде. Вверх по реке, через поле, есть бывшая смотровая башня, она давно заброшена. Ты можешь там укрыться. Пока все не уляжется.       Шар погас.       Рапунцель вспомнила, что приблизительно такой маршрут ей показывал шар. Маршрут, по которому ходит матушка. Она откинулась на спинку стула, руки покоились на коленях, а взгляд блуждал по стенам комнаты. И чем же ей теперь заняться? Какой странный день! Мама, как оказалось, скрывает от неё немало секретов, жених оказался не тем, кого она себе представляла, да и мир снаружи не такой опасный, как рассказывала матушка.       Рапунцель продолжала молча разглядывать комнату, и тут она наткнулась на рисунок. Наивный детский рисунок, на котором они стоят все вместе: мама, Рапунцель и папа.       «Папа!», — ее как током прошибло. Теперь Рапунцель с сомнением относилась к рассказам матушки. «Так ли все было, как ей рассказывали?».       — Ты можешь мне показать папу?       Секунды ожидания тянулись мучительно долго, Рапунцель замерла и даже задержала дыхание, как вдруг руки начало жечь, они покрылись красными, приносящими жуткую боль волдырями. В этот момент внутри сферы потемнело, затем закрутилось и вспыхнуло ярко-белым светом.       Перед Рапунцель предстал тронный зал. По всей площади зала лежал ковер, с потолка свисали длинные, в виде капли, хрустальные люстры. С одной стороны — окна с плотно задернутыми портьерами, а с другой - камин и портреты монарших особ. Изящные позолоченные стулья, обитые голубым шелком, стояли вдоль стен, там же стоял огромный трон с высокой спинкой. Высокие мраморные колонны подпирали украшенный золотыми узорами потолок.       По залу из одного угла в другой метался мужчина. Один из портретов на стене имел поразительное с ним сходство. Такой же парадный китель, только без мантии и короны, а лицо, источающее на картине благородство и величие, сейчас было омрачено страхом. Он, почти не сводя глаз, смотрел на окно, словно ожидая опасности.       Звук разбитого стекла - в зал ворвался порыв ветра. Где-то вне пределов обзора шара раздался женский вскрик, а следом детский плач. Мужчина подбежал к развевающейся портьере. У самого окна портьера на мгновение укрыла его, когда он опять появился, неестественно выгибаясь, шатался на ватных ногах. На кителе растекалось липкое, багровое пятно. Гортанно хрипя, он выдавил из себя:       — Бегите…       Несколько секунд тело еще висело на руках, но кисти ослабели и разомкнулись, мужчина безвольно упал на пол. На молодом, красивом лице застыла гримаса ужаса.       — Шар, кто это кричал? — взволновано спросила Рапунцель.       Шар отвернулся от мужчины, теперь он показывал женщину с ребенком на руках. Годовалой девочкой. Женщина была очень похожа на Рапунцель: такой же разрез и цвет глаз, чуть вздернутый нос, острые скулы, и цвет волос. Она отступала осторожными, мелкими шагами, стараясь не спровоцировать то, что было перед ней. Женщина искала взглядом, чем можно защититься. От чего она отходила, Рапунцель не видела.       Женщина, крепко прижимая к себе ребенка, наткнулась на закрытую дверь. Не отрывая глаз, нашла дверную ручку. Дернула, дверь поддалась и открылась. Женщина опустила на пол девочку, золотистые волосы с головы малышки доставали до самого пола. Она направила девочку в зазор. Прежде чем получить смертельный удар от зеленого острия, который также пришелся в область груди, она успела закрыть дверь и упала в пороге. За дверью навзрыд плакал ребенок.       — Папа, ма… — в порыве нежности Рапунцель прикоснулась к шару, поглаживая по телу женщины рукой. Она не ощущала физической боли. Пустота и горе разрывали сердце, хотелось кричать, но не было сил плакать. Рапунцель только поскуливала, обхватив себя руками.       Но шар еще не отключился.       К двери тянулись руки, откинув тело, они открыли дверь. В фокусе шара появилась женщина. Невысокая, просто одетая, с кучерявыми, темными волосами, она подняла девочку на руки и повернулась.       — Матушка?! — перед Рапунцель стояла та, которая восемнадцать лет выдавала себя за её мать.       — Кто разрешал тебе сюда заходить?        Готель вернулась несколько минут назад, позвала дочь, но та не откликнулась. Она поднялась наверх, в комнату дочери. С Рапунцель иногда такое случалось, она могла уйти головой в творчество и ничего вокруг не замечать. Не найдя Рапунцель и в комнате, Готель бросилась осматривать шкаф, кровать, туалетный столик - вещи лежали на месте. Тогда получалось, что единственным местом, откуда в башне можно ничего не услышать, была её собственная тайная комната. В которую вход для Рапунцель был закрыт. Готель обшарила карманы: ключа от комнаты в них не было, значит комната открыта. Сегодня Готель в спешке собиралась, поэтому могла не запереть дверь. Недоброе предчувствие поразило женщину.        — Я повторяю свой вопрос: кто тебе разрешал сюда заходить?       В этот момент Готель выглядывала из-за спины Рапунцель, чтобы понять, что шар мог показать ей. Им не просто пользоваться, но, при определённой доле смекалки и везения, он может показать многое.       — Это ты их убила, моих родителей? Это ведь они? Я очень на них похожа и ничем не похожа на тебя! Что ты молчишь? Почему ты никогда не выпускаешь меня отсюда?        Рапунцель повернулась. Сжимая кулаки, она вскочила на ноги, стол и стул разъехались в разные стороны.       — Я не выпускаю тебя, потому что хочу защитить. — спокойней обычного ответила Готель. Она поняла, что видела Рапунцель, поэтому не хотела продолжать разговор. Когда-нибудь обязательно все расскажет ей, но не сейчас. Подойдя к столу, она накинула на шар тряпку, поставила корзину на стол. — Больше не заходи сюда.       Напускное спокойствие Готель ещё больше разозлило Рапунцель, она смахнула со стола корзину со всем содержимым, а также шар и подставку.       — Говори мне правду! Это ты их убила?!       — Ты ничего не знаешь. Я спасала тебе жизнь.       — От чего?!       — Рапунцель, там внизу опасно. Когда я ухожу, то не знаю, вернусь или нет.       — Ты это говорила уже тысячи раз! Я устала от твоей лжи!       Рапунцель подошла почти вплотную к Готель. В ее зрачках она видела свое отражение: перекошенное от гнева лицо, взлохмаченные волосы. Положив руку на плечо, с силой надавила:       — Расскажи мне правду, какой бы она ни была. Я все вытерплю. Что случилось с моими родителями? — Рапунцель указала на стол. — Почему шар показал момент их смерти? А потом появилась ты… Это ты их убила или замешана в этом?       — Нет, конечно нет! — Готель отшатнулась от Рапунцель, как от прокаженной.       — А кто тогда? — голос девушки сорвался на крик. — И зачем все это надо было скрывать? Я ведь наследница, значит, власть должна принадлежать мне.       — Нет больше никакой власти… — тихо произнесла Готель.       — Ты врешь мне, я больше не могу и не хочу тебе верить. Я сама все узнаю!       Рапунцель шагнула на выход. Полная решимости, она не обращала внимание на Готель. Глубокая обида поселилась у нее внутри, до омерзения противно было дышать этим воздухом лжи. Больше не на кого положиться, она одна в целом мире. Готель зацепилась за край рукава:       — Я не могу тебя отпустить, ты пока не готова. К тому же дождь скоро закончится, нельзя выходить на улицу, когда нет дождя.       — Не трогай меня. Какие глупости ты говоришь?! — Рапунцель с куском рукава оторвала руку женщины, но та не успокоилась и перехватила другой рукой.       Концы волшебных волос Рапунцель ожили, тонкие золотистые ниточки поползли вверх по платью Готель. Они преодолели спину, плечо и медленно обвивали руку. Сначала локоть, затем предплечье. Когда волосы стянули запястье, Готель вскрикнула от боли. Рапунцель вырвалась, Готель билась в бесполезных попытках распутать нарастающий клубок волос. Ладонь посинела, пальцы свела судорога.       — А-а-а, сделай что-нибудь! Я не чувствую руки!       Рапунцель подбежала, выдергивая волосы. Но они только сильнее сжимали запястье, что-то хрустнуло, и Готель завопила еще громче:       — Рапунцель, только успокойся, они чувствуют твой гнев!       На глаза не попадалось ничего подходящего, чем бы можно было перерезать волосы. Еще хруст. Дикий вопль. Внутри у Рапунцель все съеживалось, она боялась взглянуть на её руку, в глаза. Почему они не слушаются её?       — Наконец-то! — Между камней торчал небольшой перочинный ножик. Одним движением Рапунцель отрезала волосы, они потемнели и упали на пол. Рука или, вернее, её остатки, перемолотые, словно жерновами мельницы, безвольно свисали к полу. Цокая языком, Готель прижала руку к груди.       Рапунцель и след простыл. Ступени каменной лестницы мелькали перед глазами. Она чудовище! Малиново-синее месиво! Не рука, а фарш!        И вот последняя, нижняя дверь. Вот она - преграда, отделяющая девушку от внешнего мира. Что там? Рапунцель в нерешительности остановилась. Сверху доносились крики Готель, что-то про дождь и опасность. Она спускалась следом. Рапунцель открыла дверь.       Впечатление от живой, ненарисованной на картинке природы поразило девушку. Красивый, смешанный лес, который утопал в зелени. Меж деревьев извилистая тропа манила вглубь чащи. От сырой земли шел легкий пар, а на открытых участках трава и листья подсохли, источая легкий сладковато-пряный аромат. Рапунцель хотелось все рассмотреть до мельчайших деталей, потрогать листву, траву, мох, кору деревьев, чтобы подушечками пальцев ощутить разнообразие жизни, понюхать каждый цветок. Неужели это чудо так пугало Готель?       Звук от шагов женщины приближался. Какой бы восхищенной не была Рапунцель, она пошла по тропинке. Мягкая подстилка из травы и мха при каждом шаге окутывала босую ногу. Проваливаясь глубже, кожей можно было почувствовать корни и опавшие ветки. Почва была теплая, влажная. При одном неуверенном шаге Рапунцель подскользнулась и упала.        Распластавшись на земле, девушка рукой нащупала что-то мягкое и омерзительно скользкое. Рапунцель пригляделась. Перед ней, присыпанный листвой деревьев, лежал мужчина. Превозмогая отвращение, она откинула листья с лица. Это был тот самый, которого она видела в шаре, который преобразился из женщины в мужчину. Он был неподвижен, не было видно, чтобы человек дышал. При этом бледное и безжизненное лицо сохранилось нетронутым, без следов гнили и разложения. На этом метаморфозы с телом не заканчивались: из груди торчало растение, которое было очень похоже на обычный салат, употребляемый кухарками по всему миру в пищу. Рапунцель раздвинула отвороты одежды: под кожу человека уходили корни салата, а прожилки зеленых листьев были окрашены красным. Салат будто рос из человека, получая питательные вещества из тела.       — Так они живут.       Готель только что дохромала до девушки, ее знобило, травмированная рука была перемотана тряпкой.       — Кто они?       — Я не знаю, эти создания пришли из ниоткуда. Все началось восемнадцать лет назад, в твой день рождения. Они просто появились и быстро распространились повсюду, захватывая города и деревни. И только в дождь они дремлют, когда капли воды прибивают споры.       Кроме юноши на земле еще лежали люди и из них также росли розетки салата, ярко-зеленые с прожилками красного.       — А это что? — Рапунцель показала на лист.       — Так они питаются, растут прямо на человеке. Годами пьют его кровь. Они не дают ему умереть, держат в каком-то дурмане. Человек даже не стареет. Ровно до тех пор, пока не высосут из него все. Мы для них что-то вроде почвы. Рапунцель, надо уходить, дождь закончился, скоро они проснутся.       — Проснутся? У них есть сознание?       — Я не знаю, что у них там есть. В жару они раскидывают споры, так они распространяются. Одурманивают человека, прилипают к нему и едят. — Готель взяла Рапунцель за руку и потянула. — Пойдем, нам нужно подняться как можно выше, только на высоте туман не может достать до нас.       — А кто тогда убил моих родителей? Это было что-то острое и зеленое, не споры и не листья.       — Я не знаю, я не видела! Капли высыхают!       — Ты же могла тоже посмотреть в шаре?       — Он не показывает, что ты хочешь, он показывает, только то, что он хочет. Споры начинают отделяться, бежим!       Готель повернулась и побрела обратно, она наступала аккуратно, чтобы не расшевелить растения. Тучи полностью рассеялись, солнце светило высоко и жарко. Местность быстро подсыхала, а влажность падала. На уровне пятнадцати сантиметров от земли ползла дымка. Становилось душно.       — То что убило твоих родителей… — Готель оглянулась.       Рапунцель по-прежнему стояла на своем месте. Вокруг нее кружило несколько отделившихся спор. Почти прозрачные, изящные и смертоносные как медузы. Завороженная Рапунцель следила за ними. Вытянув руку вперед, она двигала ею в такт движениям спор.       — Господи, они успели одурманить тебя! — Готель по мере своих возможностей кинулась к ней. Но остановилась и побледнела еще больше. Глаза впали, а рот непроизвольно раскрылся. — Они слушаются тебя!       Рапунцель окружили десятки спор, присаживаясь то на плечо, то на руку, и получив порцию внимания, они вспархивали, а на свободное место присаживались следующие.       — Они разумные! — Готель не переставала удивляться. — Это существо, что убило твоих родителей, не зря не тронуло тебя. Вы с ним как-то связаны.       Золотистые волосы Рапунцель ожили. Распространившись по почве, они проникли в близлежащих людей и снизу вверх окрасившись в красный. Обескровленные тела высыхали на глазах.       — Это не волосы, это корни. Ты такая же, как они… — она не успела договорить, как и в случае с родителями Рапунцель, ее грудь пронзило зеленое остриё. В удивлении Готель опустила глаза: окровавленное оружие торчало наружу. Женщина бросила последний взгляд на девушку, но та с интересом смотрела на конвульсии умирающего человека и мило улыбалась чему-то за спиной Готель. Остриё исчезло, без опоры бездыханное тело упало на землю.       — Паскаль, мой друг!       Произнесенная фраза была неуловима для человеческого слуха, Рапунцель открыла рот и из него вырвалось зеленое дыхание.        К ней подошло странное существо, напоминающее целиком вырванное из земли растение, которое могло передвигаться по поверхности. Оно опиралось на толстые, широкие листья, от которых тянулись длинные, гибкие побеги с маленькими узкими листочками. Для удобства длинные побеги были обмотаны вокруг горизонтально расположенного стебля-туловища. С одной стороны стебель венчала голова в виде бутона плотоядного цветка саррацении, а с другой длинный, мощный, присущий сорнякам корень со смертоносным острием. Стебель надежно защищала чешуя и маскировочный цвет, благодаря которому Паскаль сливался с местностью. Голова-бутон не имела ни глаз, ни носа, ни ушей, зато в ответ из сердцевины цветка полился зеленый дым:       — Я вас искал, Королева! — он почтительно наклонил голову.       Рапунцель протянула руки, и сотни спор вспорхнули со своих мест. К этому моменту волосы Рапунцель приобрели кровавый оттенок, а лицо стало зеленоватым. На лбу залегла глубокая складка, скулы вытянулись вверх, а рот стал шире.       — На это раз переход был сложнее и затянулся.       Её волосы переползли на очередное тело, изголодавшись, Рапунцель с жадностью тянула из жертв соки, ей срочно нужно было восстанавливать силы. Листья салата, которые росли в этот момент на теле, высыхали вместе с человеком. В лесу стало совсем тихо: ни ветерка, ни птичьего голоса, ни шороха.       — Почему?       — Чтобы разместиться на этой планете, в этот раз мы прошли сквозь большее расстояние. Возле нас не осталось пригодных для питания планет, поэтому пришлось сменить галактику.       — Я чувствовал, что вы где-то рядом, но не мог найти.       — Эта женщина искренне пыталась спасти меня от меня же самой, — Рапунцель обратила свой взор на Готель. Концы волос проползли по ее телу и, не тронув, вцепились в следующее. — К тому же она держала меня в высокой башне, а я не могла уловить запах.       — Местные оказали сопротивление, поэтому часть смогла укрыться в высоких башнях.       — В следующий раз нужно будет учесть это при переселении.       — Когда готовиться к прыжку?       — Я думаю, мы задержимся на этой планете, пока не возьмем от нее все. На этот раз мои силы истощились. Когда мы перемещаемся в пространстве, от меня остается только небольшая частичка, которая поселяется в родившемся местном существе. Наверно в этот раз клетка была слишком мала.       — Здесь еще много ресурса для пищи. Пока вы росли, я успел неплохо распространить свои споры.       Рапунцель погладила Паскаля по раскрывшимся при разговоре лепесткам. Внутри показались красная сердцевина и сотни тычинок. Раскачиваясь на ветру, тычинки служили Паскалю органами чувств и тонко улавливали внешние изменения.       — Я смотрю, здесь есть наши сородичи. Как они относятся к нашему вторжению? — Рапунцель подошла к высокому дереву. По лесу пробежал шорох, листья и трава пришли в движение. Казалось, что они шепчутся между собой.       — Положительно, наши кормовые базы не совпадают, они берут свои питательные вещества из почвы. Поэтому мы не мешаем друг другу. Кроме того, здесь есть еще четвероногие и летающие существа. Экосистемы наших сородичей и этих существ тесно связаны, поэтому я не взял на себя смелость уничтожать и их.       — Ты правильно поступил. Мы не берем больше, чем нам надо. Пойдем.       Рапунцель продолжила свой путь вместе с Паскалем. Там, где она ступала, на земле оставались зеленые листья салата.