Этюд в гранитной рамке

С Городом Макса познакомил отец. Он водил его по переулкам, набережным и площадям, рассказывая о событиях, происходивших здесь. Не всегда исторических. Зачастую история смешивалась с воспоминаниями и превращалась в интереснейший рассказ о жизни, смене правительств, войнах, детстве и мечтах. Старые подворотни обрастали событиями, историями и анекдотами. Так Макс узнал, почему на главном проспекте Города раньше нельзя было курить и почему некоторые улицы называются линиями. Макс цеплялся за руку отца и, подставляя лицо дождю, слушал рассказы о парках и набережных. Впитывая вместе с постоянной моросью легенды и историю. Ему исполнилось четырнадцать, когда он понял, что Город — это не просто дома, проспекты и площади. У Города была Душа. Она дышала и била по нервам. И от всех своих детских проблем Макс теперь убегал к нему. Бродил по улицам и набережным, любовался лаконичной красотой, вечно подёрнутой дождём, и чувствовал, как уходит печаль и неопределенность. Школьный выпускной он толком не запомнил. Все говорили о чём-то, натужно радовались, а Максу хотелось туда, где холодная вода касается серого гранита, туда, где в прозрачной предрассветной дымке сводят мосты дороги любимого Города. Своей первой девушке Макс хотел показать Город таким, каким знал его только он. Строгим, красивым, ироничным… Девушка не поняла. Ни Макса, ни Города. Строгие набережные и текущая меж ними тёмная вода были ей неинтересны. Она хотела развлечений и денег, а про улицы и старые подворотни слушать было скучно. И Макс довольно быстро забыл, чем она привлекла его, но исчезновения её из своей жизни он не заметил. Окончание университета Макс тоже отпраздновал не с сокурсниками, а с Городом. Снова он бродил до утра по улицам и набережным, мысленно хвастаясь красным дипломом старинным памятникам. Так и повелось — все значимые события в своей жизни Макс отмечал с Городом. Когда умер отец, Макс долго бродил меж старых домов, не понимая, куда идёт, и только на гранитной набережной, спустившись к воде и чувствуя, как река плещет волной на древний камень, он позволил себе расплакаться и пришёл в себя. «Ты же со мной?» — спрашивал тогда он, и Город отвечал: «С тобой, я всегда с тобой, в тебе…»

***

Макс всё же женился. Быстро и очень неожиданно. Все привыкли, что он одиночка по жизни, а он взял и женился. Свадьбу не отмечали. Он с супругой прошёлся по мостам и набережным, как бы спрашивая Город: «Нравится тебе мой выбор?» И не слышал ответа. От этого ему было плохо, и казалось, что всё неправильно. Семейная жизнь требовала бóльших площадей, чем маленькая комната в коммуналке, и Макс, вписавшись в ипотеку, приобрёл квартиру на окраине Города. Квартира была хорошая, и место удачное — недалеко от конечной станции метро, а Максу было плохо. Плохо от всего. От бескрайних полей, расстилавшихся теперь за окном вместо привычных крыш, от запаха, от невозможности каждый день касаться ногами серых гранитных плит по пути домой. Он думал, что это пройдёт. Пытался жить новой жизнью, но получалось плохо. Всё чаще Макс после работы сбегал. Сбегал к строгим набережным и холодной воде. Сбегал от нового района, от жены, да и от своих мыслей: «Что я сделал не так, отчего мне так плохо, если я всё делаю правильно?» И Город отвечал ему: «Всё будет хорошо». После таких одиноких прогулок Максу становилось легче. Он возвращался в новостройку к жене и на какое-то время переставал тосковать по подворотням и дворам-колодцам. Ему казалось, что он привыкнет, но он так и не привык.

***

— Анализы плохие, и рентген показал значительные поражения лёгочных тканей. Вам осталось три, от силы четыре месяца. — Врач прятал глаза, честно озвучивая смертельный диагноз. — Я бы порекомендовал химиотерапию, но боюсь, она не поможет. Как и операция. — Но как же так? — удивился Макс. — У меня же ничего не болит. — А и не должно болеть. — Доктор снял очки и устало потёр глаза. — Болеть будет потом, в самом конце. Но в этом мы вам поможем. Лекарства я выпишу. Если будете принимать, как рекомендуется, ничего не заметите. — Ничего? — Макс усмехнулся, отлично поняв врача. — Рецепт я вам выпишу. И адреса аптек, где можно купить такие препараты, напишу. — Врач снова устроил очки на переносице и принялся заполнять бланки. — Вот, держите, если будет не хватать, приходите. Больше я, к сожалению, ничем помочь не могу. Макс сгрёб хрустящие бумажки, запихал их в карман, надел куртку и, не прощаясь, вышел из кабинета. Постоял немного, пытаясь собраться с мыслями, — не собрался. Ему казалось, что впереди ещё много чего, а оказалось, всего четыре месяца. Домой не хотелось, а хотелось на набережную. И он поехал туда, где ему было хорошо. Восемь станций метро — и привычно длинный эскалатор вынес его на центральную улицу. Он шёл, по-новому рассматривая дома и вглядываясь в лица прохожих. Вспоминая свои прогулки с отцом и истории, рассказанные им. Сентябрь был необыкновенно тёплым, хотя и дождливым, как обычно, но дождь никогда не беспокоил Макса. Ярко-жёлтые и голубые огни ломались в холодной воде каналов, и отражения чёрных деревьев змеями ветвились по волнам. «А как подёрнутся листвой эти ветви весной, я уже не увижу». Макс вздохнул и пошёл бродить дальше по своим любимым местам, всё меньше сожалея о несбывшемся. Растворяясь в граните и дожде. В какой-то момент рядом с ним появилась фигура, одетая в тёмно-серый плащ. Макс кивнул ей, как старому знакомому, и продолжил свою прогулку. — Ты со мной? — вдруг спросил его до этого безмолвствующий спутник. — Всегда, — улыбнулся впервые за долгое время Макс. — Я всегда с тобой. В тебе. Пойдём, я готов. — Нет, не сейчас. У тебя есть ещё дела и обязанности. Заверши их и приходи. — А как я узнаю тебя? — Узнаешь. Ты всегда узнавал меня: пацана в спортивном костюме и кепочке на окраинах, усталого мужчину в заношенной одежде в бывших рабочих кварталах, молодого красивого мужчину в центре. Ты встречал меня много раз. И узнавал всегда. Узнавал ведь? Макс только кивнул. И снова улыбнулся. — Приходи, я буду ждать тебя. Через два месяца, не дожидаясь начала приёма сильнодействующих лекарств, Макс попрощался с женой, бросил последний взгляд на так и не ставшую домом квартиру и поспешил на встречу с Городом. Тонкий первый снег запорошил улицы, и его следы чётко отпечатывались на тротуаре центральных улиц. Народу не было. Никому не хотелось выходить из дома в мерзкую ноябрьскую мглу. Макс шёл, как обычно наслаждаясь строгими силуэтами старинных зданий. В какой-то момент рядом с ним снова появилась безмолвная фигура в длинном плаще и пошла рядом. Их следы оставляли две параллельные цепочки, потом они слились в одну, а потом и вовсе пропали, растворившись в наступающем утре…