***
Урие видит перед собой будущее: командир S3, работа, работа, заслуги, признание, заслуги, деньги. Ему всё нравится, и он никого не замечает на своём пути. Куки просто идёт, невзирая на преграды, поддерживает стальной стержень в душе. Лёгким движением руки убирает с дороги маленькую, недостойную даже малейшего внимания Йонебаяши, Урие не сожалеет. Всё идёт своим чередом. Иногда мимо проходит надоедливый Ширазу, и это даже входит в привычку. До тех пор, пока Куки не видит его проткнутое насквозь тело, залитое красной, будто ненастоящей кровью. Урие даже не шатается, не кричит внутри себя, он спокоен, он всё ещё спокоен. Нет. Голос из головы говорит: «врать не хорошо, Куки», да его мало кто слушает. Может, на ступенях и видны маленькие мокрые следы, будто от слёз, но это не он. Сильные не плачут, сильные идут вперёд, несмотря ни на что, Урие — сильный. Урие спотыкается об тела убитых гулей, скользит взглядом по зареванной Йонебаяши и сердце почему-то ноет. А было ли сердце? — вопрос не извечный, но важный. Урие понимает, что потерял что-то (кого-то). Силу? Цель? Стремление? Мотивацию? Йонеба… — Куки осекается, и мысль остается незаконченной. И всё, что имело смысл — вмиг обесценивается, становится бессмысленным. Урие пытается выдумать новый смысл, но буквы не желают складываться в слова, горе не желает обратиться радостью.Знаете, это как депрессия: ты стоишь перед ступеням безликого будущего, прошлого, настоящего — это не важно, ведь время — всего лишь иллюзорное понятие, ложь, взятая за основу, взятая за правду, взятая за смысл, которого не имеет. Ведь всё в этом мире — глупо, бессмысленно, не по-настоящему, ведь так? Осталось ли в этом мире хоть что-то (кто-то) настоящее (настоящий)?***
Сайко больше не плачет, Сайко идёт вперед. Раны ноют, не давая покоя, не давая забыть прошлое и обрести светлую веру, но Йонебаяши держится. Она строит по кирпичикам свою жизнь заново, с чистого листа, рисуя новый сюжет, новую страницу манги, и не ждёт помощи, не от кого. Голос охрип, да и кричать не для кого и некому. Она же одна, все ушли далеко вперёд, или умерли в муках. «Боже, спаси меня, не дай сгинуть во тьме и горечи, сохрани мою душу, дай надежду, подай знак!» — Сайко молится, горячо молится, прикладывая обе руки к сердцу. Сайко не отчаивается: она идёт, не падает, идёт. Ступени крепчают, не обрушаются, не содрогаются под каждым её шагом. Йонебаяши сильная, теперь — сильная. Урие падает на колени, не находя сил и желания двигаться дальше. Бетон — всего лишь песок, что течёт через пальцы, развеивается холодным ветром по миру. Но Урие встает, не падает на колени вновь перед усмехающейся Судьбой, что держит в руках длинную косу. Урие просто тихо погибает, сложив руки в молитвенном жесте, коса занесена над шеей. Йонебаяши бежит босиком, обдирая ступни об мелкие камешки, запутываясь в подоле длинного белого платья, Сайко видит Куки, видит его поникшие и поседевшие крылья. Сайко его догоняет, непосредственно, по-детски смеясь, догоняет его. Йонебаяши не видит силуэт в черном плаще, не видит косу, не видит муки и страдания. Но он чувствует, она знает. Сайко здоровается со Смертью, подруги ведь, и несмело уводит Урие за руку от неё, даруя надежду. Надежду, которой никогда не было. Урие вымученно улыбается, и дверь с позолоченной ручкой в счастливое будущее медленно отворяется.