Внутренний дурдом или как выживать, если ты сумасшедшая.

      На часах ровно двенадцать часов и пятьдесят шесть минут. Одинокая девушка в синем пальто стоит около лифта. Вдруг она, решившись, подходит к дежурившему в холле второго корпуса университета вахтёру:       — Здравствуйте, не подскажете, здесь случайно не собиралась толпа людей и её не уводил никуда Валентин Александрович?       На это вахтёр лишь пожал плечами. Девушка задумчиво потёрла кончик носа. Огляделась вокруг, нерешительно шагнула в сторону лестницы, ведущей на второй этаж, и вдруг увидела парня, выходящего из лифта.       — Черноус! Спасение моё! — воскликнула девушка в синем пальто, быстрым шагом приближаясь к нему. — Тебе случайно не пересдавать у Евстафьева?       — Случайно да, — сухо ответил названный Черноус, — кстати, ты не знаешь, куда преподаватель увёл тех, кто должен пересдавать?       — Я хотела задать тот же вопрос тебе, но как видишь…       — Ладно, — оборвал её реплику парень, — он говорил, что должен быть на втором или третьем этаже.       — Тогда давай пойдём и поищем его там, — предложила девушка, снимая пальто. Уже в ходе поисков между ними состоялся разговор.       — Слушай, тебя не достал этот Евстафьев? Ну вот смотри, на лекциях и семинарских занятиях учит нас так называемому смыслу жизни, а требует выше крыши. Чего только стоят эти конспекты из воздуха и знания буквально из ниоткуда? — возмущённо пожаловался он девушке.       — Во-первых, у нас и по политологии, и по идеологии есть учебники, а во-вторых, не жалуйся. При старании можно всё выучить. Хотя, жаловаться-то мы как раз можем сколько угодно. Другое дело, не превращать это систему. Быть назойливо богатым или агрессивно бедным примерно одно и то же. Деньгами нельзя заморачиваться, а нужно просто систематически на них плевать. Они должны быть вне системы приоритетов, — авторитетно заявила она.       — Эй, вообще-то ты тоже пересдавать вместе со мной идёшь. И не переводи тему, — сказал Черноус.       — Тихо, — резко перебила она. — Слышишь? — и она указала вглубь коридора.       — Заходим по группам и пофамильно, — донёсся оттуда чей-то зычный бас.       — Отлично, — саркастично усмехнулся парень, — шансы сдать зачёт всё увеличиваются и увеличиваются.       — Можно? — девушка с синим пальто постучалась в открытую дверь.       — Кто это там до гардероба не дошёл? — басовито ответили ей из аудитории.       «Блин, ну вот опять он с этими своими закидонами, — раздражённо подумала она уже по дороге в гардероб, — то ярко красится нельзя — при всей группе девчушку выгнал, заявив, что она его оскорбляет, — поёжилась она, вспомнив этот кошмар, — то в куртке на занятиях быть нельзя, когда в актовом зале температура двенадцать градусов — не холодно, а свежо ему, видите ли. Человек-СССР, чёрт возьми». В глубине души она уже начинала соглашаться с Черноусом.       — Спасибо, — кивнула девушка тёте-гардеробщице, принимая от неё номерок взамен оставленной куртки.       «Зло не может быть пищей даже тому, кто как будто им владеет, — подумалось ей уже по пути обратно, — чем больше пьёшь зло, тем больше жаждешь, пока всё внутри тебя не превратиться во всепожирающую чёрную дыру. И Евстафьев, судя по всему, ей и является»       — Можно? — храбро постучала она в дверь.       — Какая группа? — спросили у неё из-за двери вместо приветствия.       — ФиК-2, — ответила девушка, открыв дверь.       — Дайте угадаю… Вы Сокол? Проходите, присаживайтесь.       — Да, конечно, — ответила она, а сама подумала: «Ну конечно, ведь я там одна и осталась. Бесплатные понты за чужой счёт никого не украшают».       — Ольга? — продолжал испытывать терпение девушки-уже-без-пальто преподаватель.       — Да, — бесцветным голосом ответила она.        — Я Вас уже запомнил.       «Какая радость» — тоскливо подумала девушка.       — Ну что, рассказывайте, что за ночь выучили, — коварно улыбнувшись, протянул он.       — Вы слишком проницательны, — попыталась изобразить хотя бы хмурую улыбку она.       — Нет, я просто хорошо знаю студентов, — ответил преподаватель.       «Ага, конечно» — подумала Ольга.       — Неа, не всех. Каждый человек — разный. Это одна из идей Платона. Идея лошадности, — возразила девушка.       Глаза демона во плоти недобро сузились. Девушка морально сглотнула, внешне оставаясь спокойной.       — Какие предметы сдаём? Идеология? Политология? — спросил он.       — Идеологию. Политологию я сдала с первого раза, — ответила Ольга, — да и вообще, каждый совершённый поступок — дурной ли, хороший — изменяет душу и заставляет её расти в том или ином направлении. Поливай саженец кислотой — и вырастет колючее растение-мутант. Поливай ключевой водой — и будет роза. До поры до времени нам не суждено видеть, что мы поливаем. Всё, что мы можем — это развить в себе волю и неустанно носить воду. В засуху, в темноте, при сильном ветре — просто носить, и всё, — она и сама под пытками никогда не смогла бы сказать, зачем и с какой целью она это сказала. Вероятно, это всё сказался дичайший стресс. Всё-таки, третья пересдача, как-никак.       Преподаватель, словно любопытный щенок, чуть склонил голову набок, хмыкнув при этом.       — Странно. Весьма и весьма странно, — задумчиво произнёс он, — Вы мне никогда не казались умным человеком, умеющим делать правильные выводы. Продолжайте.       И тут Ольгу осенило. Она вдруг поняла, что это за такой «смысл жизни» и «правильное воспитание». «Тут можно было вынести даже ничего не учив, а просто поработав мозгами! Боже, какая я всё-таки сказочная идиотка!». И произнесла:       — Когда что-то говоришь, надо понимать не только то, что говоришь, но и истинный подтекст сказанного. Например, я говорю это, потому что хочу понравится. Или: я вру, потому что думаю, что это меня защитит. Или: я сплетничаю, потому что у меня нет друзей, и я пытаюсь выклянчить чужое внимание, чтобы хоть так его заслужить. Или пытаюсь настроить кого-то против кого-то или что-то выгадать. И тогда, возможно, если до конца это осознаёшь, лишний раз будет повод промолчать. А то сам себя вечно обманываешь, и потом неудобно становится, — провозгласила она.       — Отлично. Давайте зачётку, — сказал преподаватель.       «Что-о?! Так быстро? Вы серьёзно?», — думала Ольга, протягивая зачётку, — «Надо его всё-таки добить». И продолжила:       — Кроме того, если человек некрасив, ему наверняка дано что-то другое. Обделённых нет. Сильное тело, или ум, или восприимчивое сердце, или яркий талант. Не факт, что Пушкин стал бы Пушкиным, будь он конфетным красавчиком. Скорее всего, нашёл бы себе занятие поинтереснее поэзии. Принцип: «У тебя сегодня был слишком счастливый день! Ты зазнаёшься! Получи, пожалуйста, лопатой в нос и отрезвись! — действует всегда и для всех, — произнесла она, уже принимая зачётную книжку обратно и вылетая из аудитории, даже не попрощавшись.       «Как-то слишком странно всё это, — думала она по дороге в общежитие, — хотя кто его знает…»