Элитная форель с пончиками

Вокруг Сасаки происходили поразительные вещи. Сначала Нобумэ перестала есть с ним пончики, а когда он спросил, отчего так, покраснела и торопливо ушла. «Заболела», — подумал Сасаки. — «Есть не хочет, жар. Нужно купить лекарство. Нужно показать ее элитному врачу». Элитный врач нашел, что Нобумэ абсолютно здорова. Поскольку краснеть она перестала, Сасаки смирился с тем, что она стала меньше есть. Возможно, вычитала какую-нибудь элитную диету в каком-нибудь «Комбоэлитене». Где-то в глубине души Сасаки догадывался, что Нобумэ не читает подобное и ей незачем сидеть на диете, с ее-то фигурой и ежедневными нагрузками. Но привычка все рационализировать всегда была при нем. С Нобумэ все и началось. Продолжилась череда новых странных событий Хиджикатой Тоширо. Тот вдруг стал с Сасаки отвратительно вежливым, не велся на провокации и неизменно желал «доброго утра», «здоровья» и чего-то еще, столь же очаровательного. Сасаки не знал, что с ним такое, у него были подозрения на вирус или что-то в этом духе. Он не собирался тратить время элитного врача на Хиджикату, как бы не восхищался им в тишине ночей. Так что ему оставалось лишь продолжать вести себя как всегда и натыкаться на поганую стену вежливости. Потом из Киото приплыл Такасуги и, загадочно улыбаясь, предложил сходить на обычную рыбалку. Сасаки отказался, сославшись на обыденность такого занятия и нежелание соприкасаться с простым народом. Такасуги хмыкнул так, что Сасаки с сожалением был вынужден согласиться. Иногда элита может выйти в народ, ничего с ней не случится. Они шли по берегу в поисках места для клева. Такасуги заявил, что уже узнал самое что ни на есть роскошное. Там много форели, сказал Такасуги. Элитной форели. Сасаки непринужденно болтал с Такасуги, пока не увидел их. На песке сидела совершенно голая Нобумэ: ноги были скрещены, груди при движении колыхались. Рядом с ней сидел рыжеволосый молодой ято (Сасаки был так потрясен этим зрелищем, что не сразу сообразил, что это тот самый союзник Такасуги, Камуи), тоже обнаженный. Они хохотали и без зазрения совести жрали пончики. Сасаки стоял, злой и красный, и совершенно не представлял, что ему делать. Застрелить Камуи он не мог — Харусамэ были важными союзниками. Но этот хмырь вместо того, чтобы подбивать клинья к Такасуги, совратил его девочку. Он скосил взгляд на Такасуги: тот был доволен открывшейся картиной, улыбался своей змеиной улыбкой и весело поглядывал на Сасаки. Да уж, проще обольстить ядовитую змею, чем его. Немудрено, что Камуи сдался. — Ты это хотел мне показать? — спросил Сасаки после того, как смог придать и своему лицу, и своему голосу выражение абсолютного безразличия. — Да. Чудесные дети, правда? — Уверен, они уже не дети. — А я уверен в обратном. Давай спросим? И Сасаки спросил. Он не помнил, что он говорил и кому, и даже не помнил, были ли ругательства достаточно элитны. Нобумэ не сделала ни малейшей попытки прикрыться, ее взгляд был полон недоумения. Она словно не понимала, что плохого в том, чтобы проводить время в компании постороннего мужчины в виде, в каком стриптиз в клубах не танцуют. — Мы просто ели пончики, — сказала она. — Сначала поплавали, мы не взяли с собой купальные принадлежности. — В десятый раз не взяли? Я же понимаю, что ты все это время ела пончики с ним! — В пятнадцатый, — посчитал Камуи. — Нам в первый раз было нормально и так, и это стало привычкой. Как и поедание этой прекрасной еды. Сасаки снова захотелось убить его. Наглый юнец заменил Сасаки в системе ценностей Нобумэ и еще уминал пончики за его счет. — Ты же видишь, что ничего между ними нет, — вмешался Такасуги. — Кроме пончиков и купания. — И поэтому они делают это в неглиже? Камуи с Нобумэ переглянулись. — В постели я предпочитаю самураев, — сказал Камуи, глядя на Такасуги. Сасаки увидел, как при этом заинтересованно дернулся его член. — Она самурай! — Я убийца, — возразила Нобумэ. — И в постели я предпочитаю читать журналы о катанах. Всю библиотеку семьи Сасаки я прочитала давно. — Так и знал, что ты перешла на всякую дрянь, — процедил Сасаки. — Ну ладно. Нобумэ, живо одевайся и иди за мной. Тогда я не убью его сейчас. — Он хочет со мной сразиться? Как интересно! Я могу хоть сейчас. Нобумэ, не одевайся. Но Нобумэ уже оделась и убежала вслед за начальством. Камуи недоуменно смотрел им вслед. — Это твой союзник? — спросил он у Такасуги. — По мне, так не очень умный. Зачем ты его сюда привел и испортил все веселье? — Я его не приводил. Мы искали место для рыбалки, а вы были на виду. Прятаться надо лучше. Камуи, конечно, следовало рассердиться в ответ на столь неприкрытую ложь. Но сердиться на Такасуги было все равно что сердиться на ядовитую змею. — Ну что ж, — сказал Камуи, натягивая штаны, — в таком случае ты не будешь возражать, если когда-нибудь Нобумэ с господином Сасаки будет искать элитное местечко для поедания пончиков и остановится в одной красивой гостинице на окраине, где ты.. ешь пончики с… тем самураем, который ему нравится. — Мы не едим пончики, Камуи, — усмехнулся Такасуги совсем по-змеиному. — А мы ели. Пока ты его не привел. — Да успокойся ты. Он все равно скоро снова уйдет в себя и запустит процесс рационализации действительности. Такасуги был прав лишь отчасти: процесс рационализации Сасаки запустил уже по дороге домой. Он уже привык, что вокруг него происходят поразительные вещи, так что он вполне мог поверить и в то, что его дорогая девочка может просто приятно проводить время со сверстником безо всякого грязного подтекста. А если у них что-то и было, что с того. Нобумэ уже взрослая.