Что такое апокалипсис?

      -Мисс Корделия, кто-то напал на нее, я думаю, что наш шабаш в опасности. Я больше не чувствую себя защищенной. Если девочки узнают. -Не узнают. Произошел несчастный случай, я разберусь с этим. Я стала Верховной не просто так. Все ведьмы моего шабаша находились и будут находиться под защитой. Я уверена, что Зои расскажет мне все, когда очнется. Не стоит паниковать. Ведьма, говорившая с Корделией, кивнула ей и поспешно удалилась. Корделия медленно водила пальцами по своим вискам. Она не знала, что сказать всем ведьмам на собрании, но она чувствовала, что если скроет произошедшее, то никто больше не будет доверять ей. Все это изнутри рвало ее на части. Вдруг она упала на колени, обхватив голову, и зарыдала. Создавалось ощущение, будто ее собственный плач отскакивал от стен и впивался острыми ножами в ее тело. Корделия осознала, что перед ней стоит сложный выбор: шабаш или возлюбленный.

***

Стук каблуков Мэдисон несся вдоль длинного коридора, ведущего в главный зал. Она в который раз опаздывала на всеобщее собрание, но ничего не могла с собой поделать. Распахнув двери из красного дуба, Мэдисон быстро прошагала за стол и заняла свое место. Миртл, слегка скривив губы, захлопнула двери протянутой к ним рукой. Мэдисон недовольно уставилась на нее, но быстро перевела взгляд на Корделию. «Итак, все здесь собравшиеся, за исключением Зои, — начала Корделия, — Все мы прекрасно понимаем, для чего я решила вас собрать. Кто-то проник в наш шабаш и напал на одну из моих приближенных ведьм. Я не собираюсь мириться с такой жестокостью, но и не хочу разжигать не менее жестокую войну. Потому в моих интересах обезопасить вас еще сильнее…» «Куда уж сильнее,» — пробубнила себе под нос Мэдисон. Корделия замолчала, взглянув на нее. Ее губы сжались, и она не могла произнести ни слова. Корделия молча присела за стол. -Извините меня, мисс Корделия. Я жалею о том, что вы услышали это — сказала Мэдисон в кромешной тишине. Все ведьмы в главном зале ошарашенно глядели то на Монтгомери, то на Верховную. -Не извиняйся. Я согласна, что из-за моей безответственности пострадала Зои, но она справится. Я просто боюсь за вас, мои ведьмы. Вы должны быть сильными и, несмотря ни на что, спасать свой шабаш, держаться друг за друга; даже, если меня не будет, — Корделия оглядела всех ведьм, сидевших за столом, — Наше собрание окончено. Корделия, находясь в тот момент в разъяренно-подавленном состоянии, резко задвинула стул и громко распахнула двери. Она быстро ушла из главного зала под отгласки шепота сидевших там ведьм.

***

Корделия зашла в свою комнату. Дышать ей было тяжело. Она медленно подошла к краю кровати, села и поняла, что неимоверно хочет спать. Все события, навалившиеся на ее плечи, не давали ей уснуть на протяжении нескольких суток. Она взобралась на кровать с ногами, укрывшись тонким одеялом, что лежало там. Ей вдруг показалось, что она снова стала беспомощной, такой же, какой была раньше. Слезы покатились из глаз. Корделия смахивала их с щек, которые разгорелись так, будто у нее жар. Она плакала и плакала, пока не провалилась в сон. Майкл был там. Он был и на собрании. Он все видел и все слышал. Он ощущал всем нутром, как было больно Корделии. Все те страдания, что он когда-либо кому-либо причинял, вернулись к нему в увеличенном размере. Майкл Лэнгдон, всегда сильный и уверенный в себе, вдруг почувствовал невыносимую тоску, что намеревалась поглотить его. Он резко двинулся к лежащей на кровати Корделии. Она тихо сопела, будто ребенок, но Майкл был настроен решительно. Он дотронулся до плеча Корделии, затем провел рукой по ее волосам и наклонился, чтобы поцеловать ее. Однако она очнулась раньше, чем он успел прикоснуться своими дьявольскими губами к ее лицу. Корделия схватила Майкла за горло и впилась ногтями в его шею. «Хватит с меня, — прорычала она, — я просила тебя вести себя иначе, но твой внутренний демон противостоит мне. Я не справляюсь с тобой. Мой шабаш страдает от наших отношений, я люблю тебя, Майкл, но я не могу, » — с этими словами она отпустила Майкла и притянула к себе нож, который лежал под комодом, спрятанный на всякий случай. Все происходило так быстро, что Майкл ничего не понимал. В ту же секунду Корделия приставила лезвие к своей шее. Майкл отошел от нее и поднял руки вверх. — Я сдаюсь, ты победила, — из его глаз покатились слезы, голос дрожал, — Прости меня, если сможешь. Я всеми фибрами своей черствой души хочу быть с тобой. Я снова сделал слишком много плохого, в чем каюсь тебе, моя любовь. Не причиняй себе боли, умоляю. Я слабею, когда нахожусь рядом с тобой, я не смогу забрать тебя из ада. Я хотел предложить тебе сбежать со мной, оставить твой шабаш, и мы бы навеки принадлежали друг другу. -Я хочу любить тебя, Майкл, и я не знаю, что больнее, встречи с тобой или видеть то, как рушится мой шабаш. Слишком тяжело, слишком. -Я понял тебя, Корделия. Убери нож от горла, прошу. Я обещаю тебе, что уеду так далеко, как только смогу; ты никогда больше не увидишь меня и не услышишь вестей обо мне, только убери нож! — произнеся это, Майкл медленно подошел к Корделии, поцеловал ее в лоб и исчез. Корделия закричала и отбросила нож в сторону. Руки тряслись, глаза щипали от избытка слез. Она присела на кровать и снова заплакала, да так сильно, что проходящая мимо Мэдисон остановилась возле двери Верховной и постучала. -Мисс Корделия, могу я войти? - слишком мелодично проговорила Мэдисон. Ответа не было. Мэдисон уже не слышала плача Корделии, она ничего больше не слышала.