Вспомнить и забыть

      Григорий осторожно закрыл дверь спальни, стараясь не шуметь, хотя и был уверен, что Полину сейчас ничего не может разбудить. Оторвалась девочка сегодня на славу. Ох, и как же будет завтра кому-то стыдно за все содеянное.       Мужчина зашёл в ванную, щелкнув выключателем, и взглянул на себя в зеркало – непослушные кудри задорно выпали из прически; глаза – красные, уставшие; вокруг них собралось уже достаточное количество морщинок – что ж вполне актуально для его возраста. К счастью, года не сыграли никакой злой шутки над «основным мужским инстинктом» (что было для него отнюдь не маловажно, конечно). И сейчас дискомфорт в паху, как следствие собственной глупости и неудовлетворенности, давал о себе знать. Да, он спал со всеми женщинами, которые нравились ему и, соответственно, которым был симпатичен он. Мужское кредо, что еще сказать. Но здесь он четко проводил границу: не пятнить работу сексом – как правило, такие интрижки ничем хорошим не заканчивались.       Лепс умыл лицо холодной водой, прикрыл глаза – образ стонущей от удовольствия и выгибающейся в кресле девушки не отпускал. Добилась чего хотела и тут же уснула, плутовка. Хотел бы он также сейчас абсолютно удовлетворённо посапывать в постельке.       Мелодия телефона вернула его в реальность. Григорий взглянул на экран, тут же отвечая на входящий вызов. - Да, Анют…У Полины Гагариной...Довез девочку…Перебрала немного. Молодежь, да, - усмехнулся он в трубку, зачесывая назад непослушные жесткие кудри. – Сейчас уже выдвигаюсь домой. Ложись спать, - закончил он разговор и кинул смс своему водителю, после, сунул телефон в карман.       Перед тем, как выйти из квартиры, мужчина еще раз заглянул в спальню девушки: блондинка свободно раскинулась на кровати, светлые локоны в беспорядке лежали на подушке, черты лица смягчились, дыхание спокойное и ровное – совершенно очаровательное существо. Сделав вывод, что разбудить Гагарину – это верх жестокости, Лепс выключил настенный ночник, вышел из спальни и, накинув пальто, захлопнул дверь на «честном слове», так и не найдя ключей в висящей на стене ключнице.

***

      Полина с трудом разлепила тяжелые веки, морщась от полоски солнечного луча, который просачивался сквозь незадернутые шторы, и перевернулась на другой бок. Но уловив чутким слухом какую-то возню в прихожей, немного насторожилась. Встать с постели представляло в данную минуту огромных, просто титанически затраченных усилий, поэтому Полина осторожно присела на кровати, подкладывая под спину подушку, создавая тем самым себе опору. - О, Боже, - простонала девушка, обреченно закрывая глаза двумя руками – голова кружилась, пить хотелось катастрофически, вдобавок еще накатила сильная тошнота. - Привет, дорогая. Ну как ты? – словно свежий весенний ветерок в спальню без стука и предупреждения ворвалась Пелагея. – Поздравляю тебя с почином! С первым днем слепых прослушиваний, - она чмокнула Гагарину, оставив на щеке след алой помады. - Спасибо, - только и смогла выдавить из себя Полина. От слишком громкой подруги ко всем тягостям утреннего состояния начинала добавляться головная боль. - Выглядишь так себе. Отмечали что ли вчера? – поинтересовалась Поля, полностью раздвинув шторы. - Да, - простонала Полина в отчаянии, щурясь от солнечного света и страдальчески промычав, закрывая глаза. – Ты как вошла? - Так у тебя дверь открыта, - улыбнулась Поля, нежно гладя по щеке подругу. – Совсем хреново, да? Тебе через три часа нужно быть в Останкино. Сейчас я тебе дам волшебную таблеточку и будешь как огурчик, - и с этими словами гиперактивная блондинка скрылась за дверью.       Понимая, что долго в вертикальном положении находится крайне сложно, Гагарина вновь легла и тяжело вздохнула. Через три часа ей нужно быть в Останкино, радовать зрителей своей улыбкой, внятно говорить и при этом ясно мыслить – сейчас эти задачи были для нее невыполнимы. - Ты кого-то домой приглашала? – спросила Пелагея, войдя в спальню со стаканом воды и какими-то таблетками. – Судя по браслету, это был Григорий Викторович, - девушка положила довольно массивный серебряный браслет на прикроватную тумбочку. - Да, он довез меня до дома, - пробубнила Полина из-под одеяла. – Мы чуть-чуть выпили, и я вырубилась. Как же мне плохо, - блондинка накрылась одеялом с головой и отчаянно выдохнула. - Давай, Полечка, выпей таблетку и через полчаса будешь уже на ногах, - пообещала Пелагея, осторожно заглядывая под одеяло, будто опасаясь, что оттуда высунется какая-то нечисть.       Полина со злостью откинула одеяло, с гневом взглянула на Пелагею, мысленно обвиняя ее во всех смертных грехах, взяла из ее рук две таблетки, запила их прохладной водой и откинулась обратно на подушку. - Ты пока поспи полчасика, а я завтрак приготовлю. Давай, отдыхай. Впереди сложный день, - и слишком юркая блондинка опять упорхнула за дверь спальни. Подруги были так близки по духу и эмоционально, но Полина все равно всегда ощущала, что слишком активная Поля всегда на шаг впереди. Ей бы побольше смелости, и она бы давно стала бы мировой звездой фольклорного жанра. С этими мыслями Полина провалилась в наступающее забитие.       Властные мужские руки крепко сцепили худенькие ручки в замок за спиной, оставляя без возможности сопротивления. Влажные губы заскользили по тонкой шее, жадно втягивая тонкую кожу, покусывая, практически засасывая, не задумываясь об отметинах, которые могут остаться.       Надрывно выдохнув, девушка прислонилась лицом к стене, ощущая, как ловкие пальцы пробираются под блузку и невесомо «пересчитывают» ребра, поднимаясь выше. Все больше испытывая боль в запястьях, которые будто одели в кандалы, она резко дернулась в попытке вырваться из цепкой хватки. Не получилось. Его завело это еще больше.       Заставляя ее поднять руки, прижал их стене и другой рукой продолжил исследование пока еще неподатливого тела. Ловко и слишком быстро, забрался под кружево, мягко сжал одно из полушарий, задевая затвердевший сосок. Замерла. Не то от страха, не то от неожиданности. Теми же уверенными движениями рука пробралась к спине. Щелкнул замочек, на что девушка среагировала мгновенно. Начала активно вырываться.       Резко разворачивает ее к себе лицом. Вокруг полумрак, но от пронзительно зеленых глаз, полных решимости, не укрывается страх и нескрываемый интерес в ее взгляде. Кажется, они смотрят друг на друга вечность. Она в любой момент готова дать отпор, когда он с секунды на секунду, вот-вот да и накинется на нее. Ему сложно себя сдерживать. Он врезается ей в губы, задирая юбку, которая так здесь некстати. Он предпочел бы видеть ее полностью обнаженной у стены. Он бы даже ее нарисовал, так вот просто, с натуры. Хотя нет, не смог бы. Сейчас точно не смог. Слишком велико искушение.       Она почувствовала его желание, когда его рука по-хозяйски подняла ее ногу и зафиксировала у себя на бедре, прижимая девушку к выступающему паху. Вновь попытка к свободе – качнула тазом в сторону, пытаясь отстраниться. Прижал еще крепче. В наказание получила сильный шлепок по ягодицам. От чего по всему живому прошла дрожь. Удивилась реакции собственного тела. Он тоже. Внимательно посмотрел в глаза, словно пытаясь понять, додумать или уже догадываясь о такой «извращенной» слабости девушки.       Не заботясь о том, чтобы снять с неё нижнее белье, медленно запустил руку в тонкие трусики и понимая, что юное тело, в отличие от ее обладательницы, очень быстро отзывается на всевозможные прикосновения, он задел пальцами набухшую плоть. - Не хочу, не надо, пожалуйста, - стонет она, все еще надеясь избежать этого пикантного эпизода у стены. Но он настроен решительно. А решительные мужчины – это и есть ее огромная слабость.       Его брюки, неподдерживаемые расстегнутым ремнем, спадают на пол, как и ее последняя надежда вырваться. Он проверил – она готова его принять, ее тело изнывает от желания, но голубые глаза метают искры ярости. Его это заводит - всегда интереснее та добыча, которая до последнего думает, что еще не все потеряно.       Мужчина не стягивает с нее трусики, лишь отодвигает их движением пальцев. Она громко вскрикивает от боли, когда слишком большой орган врывается в неё. Ей больно. Слишком больно. Сильные руки, держат ее бедра, не дают управлять ситуацией.       Несколько резких толчков, по щеке течет уже третья слеза; руки, поднятые вверх уже давно затекли, запястья неприятно саднит.       Он резко останавливается, замечая испуг в голубых глазах и слезы на щеках. - Не знала, что ты такой тиран, - выплевывает она с ненавистью ему в лицо.       Это не то, что он хочет слышать. Совсем не то. Он отпускает ее руки и делает шаг назад. Она потирает запястья, глядя на него. Он ни капли не стесняется своей наготы - на нем одна лишь рубашка. Молча смотрят друг на друга.       Он дал ей карт-бланш и сейчас им грех не воспользоваться, для того, чтобы одержать триумф. Не прерывая зрительного контакта, расстегивает молнию на юбке, плавно снимает ее вместе с нижним бельем, в сторону летит блузка с кружевным пуш-апом. Подходит к нему близко, тяжело дышит, словно раненный зверь, нежно касается его губ, пытаясь отвлечь его от намеченной цели доминирования. Мгновение, и вот ее маленькая победа - она уже сидит верхом на мужчине, каким-то волшебным образом, уложив его на пушистый ковер. Сама насаживается на возбужденную плоть и постепенно задает нужный ей темп.       Его зеленые глаза не спускают с нее прожигающего взгляда. Терпит. Дает ей право почувствовать, что ситуация в ее руках. Но это лишь иллюзия. Через несколько секунд, уже он повисает над ней. Она поддается, выбора нет. Сильно, безжалостно входит в нее, до боли сжимая грудь и кусая нежную кожу вокруг ключиц. Она громко стонет, обнимая его бедра своими стройными ножками. Он знает, она любит крепкий секс и горячий кофе... - Поля, Поля, Полина, блин, - голос подруги вначале раздавался откуда-то издалека, но открыв глаза Гагарина увидела не на шутку встревоженную Пелагею. – Все хорошо? - Да, все хорошо, - ответила еще не до конца пришедшая в себя девушка, присаживаясь на кровати. – Просто дурной сон, - она поморщилась, покрутив головой, словно хотела избавиться от надоедливой мухи. - А, ну ладно. Просто ты так стонала. Я подумала, уж скорую вызывать, - пошутила Пелагея, вытирая мокрые руки о полотенце, которое было у нее в руках. – Вставай давай. Завтрак уже готов, - сообщила девушка и вновь скрылась за деревянной дверью.       Полина встала с кровати, отмечая про себя, что все симптомы после веселого вечера исчезли – таблетки помогли и слава богу. У нее еще есть время перекусить и настроиться на позитивный лад. Хотя какой там позитивный. Просто бы продержаться, усидеть бы в кресле под этими раздражающими взглядами и порой циничными шутками, исходящими от человека, сидящего через кресло от нее. Интересно, он вообще догадывается, насколько он ей противен. Зачем он довез ее вчера до дома? Зачем она позвала его к себе? Что они пили? О чем разговаривали? Ничего не помнит. Просто сплошной белый лист. Теперь и во снах к ней приходит, да ещё в каких снах. И с чего это подсознание решило подкинуть ей эротическое кино с участием Лепса в главной роли? Не хватало ей еще и дома думать о нем. Мало того, что на работе постоянно мельтешит перед глазами.       С этими мыслями Полина в сопровождении Пелагеи, которая любезно согласилась побыть ее личным водителем на это утро, покинула квартиру.       Пелагея любила гонять, а еще знала много объездных путей по Москве. И поэтому меньше, чем через полчаса Полина уже бежала по ступенькам ко входу в Останкино. Девушка вышла с запасом времени, понимая, что необходимо еще переодеться и дать возможность гримерам блеснуть своими чудесными приемами и замаскировывать все ненужные детали на ее лице от посторонних глаз.       Корчась от пронзительно холодного ветра в тонком пальто, Полина вбежала в здание, мимоходом взглянув на часы, висевшие в фойе - еще час до начала съемок. Должна успеть.       Буквально подлетая к лифту и замечая знакомый силуэт несносного мужчины, блондинка выругалась про себя, но всё же маршрут свой не поменяла. Если она задержится, выжидая пока лифт поднимется, потом вновь приедет обратно, то терпению Аксюты точно придет конец. Она и так вечно опаздывала. -Доброе утро, - натянув актерскую улыбку, поздоровалась девушка, когда двери лифта открылись и Лепс зашел в кабину.       Григорий оглядел девушку с головы до ног, подмечая, что выглядит она прекрасно – будто это и не она вчера напилась в баре так, что ему пришлось собственноручно тащить ее до машины, а потом и до постели. «Волшебные таблеточки». У него тоже такие есть, сейчас лежат в заднем кармане. - Вы у меня вчера оставили. Вот, - девушка вытащила из сумочки браслет и протянула его Лепсу. – И…- она замялась под его любопытным взглядом, - Спасибо, что довезли, - Полина искренне улыбнулась, на что Григорий даже снял очки от растерянности и недоумения. - И это все, что ты хочешь мне сказать? – поинтересовался он, когда они уже быстрым шагом вышли из лифта на нужном этаже. - Да, без посторенней помощи я бы навряд ли смогла добраться до дому. Мне очень-очень стыдно, - девушка рассмеялась, шутливо прикрывая ладошкой глаза. - Стыдно только за это? – Григорию, казалось, что она сейчас просто решила с утра помучить его нервную систему. Нет, он и шагу не ступит, пока не увидит, как ее щеки заливаются румянцем от стыда, а слов ответить за своё развратное поведение у нее не находится, как она кусает губы и застенчиво прячет глаза, смотря куда угодно, лишь бы не на него. - Я что-то не то ляпнула вчера, да? – предположила Полина с испугом заглянула в зеленые глаза мужчины. – Со мной такое бывает. Наговорю сгоряча. Вы меня простите, Григорий, если обидела.       Ни капли стеснения, только голубые глаза чуть встревоженно смотрят на него, а губы подрагивают – нет, она не блефует. Действительно, ничего не помнит. Ну, что же, может это и к лучшему. Преимущество опять на его стороне. И он этим обязательно воспользуется, когда придет время.       Полина, еще раз извинившись, скрылась за дверью своей гримерки, где волшебные руки мастеров-гримеров начали свою тонкую работу по мейкапу.

***

      Пролетели еще два дня слепых прослушиваний. Пролетели быстро, стремительно, но нервозно. В частности, конечно, для Полины. К концу съемок третьего дня первого этапа у всех наставников, кроме девушки, команды были полностью укомплектованы. Сказать, что она нервничала сильно по этому поводу – ничего не сказать. Один участник поет слишком безэмоционалено, другой слишком басит, третий – вообще в ноты не попадает. А ей не хотелось бы абы кого. Она хотела лучших. Она хотела победить.       Близился двенадцатый час ночи. Многие зрители потирали глаза от усталости. Девушка виновато посмотрела на своих коллег, сидящих в соседних креслах: Баста что-то кивал в ответ, беседуя с Юрием Викторовичем; Александр Борисович тяжело вздыхал, глядя на девушку, показав ей на часы, что мол уже давно всем пора домой; только Лепс был углублен в свои мысли и продолжал делать штрихи ручкой на чистом листке бумаги. - Ну, что коллеги, я думаю можно спокойно оставаться здесь ночевать, - зевнув в ладонь, сказал Григорий в конце очередной пятиминутки. – Юрий Викторович, скажите на милость, кресла опускаются в лежачее положение?       Аксюта пропустил мимо ушей слова Лепса и перед тем, как прокричать «поехали», подбежал к Полине. - Полин, давай внимательно слушай и выбирай поскорее. Все устали и хотят домой. - Я хочу себе в команду достойного участника, - уверенным тоном заявила девушка. – Поэтому и отбираю очень придирчиво. - Настоящая женщина, - улыбнулся Аксюта, пожимая плечами, как будто извиняясь перед другими наставниками. – Мотор. Поехали. Зовите следующего участника.       К счастью для Полины и для всех сидящих в съемочном зале, следующая девушка покорила певицу своим голосом. Гагарина повернулась и в последствии ни капли не пожалела.       На следующий день был назначен сбор наставников. Юрий Викторович в тесном кругу поблагодарил всех наставников за успешное преодоление первого нелегкого этапа, пообещал, что дальше будет, безусловно, сложнее, объявил текущие рейтинги, а также раздал расписание репетиций.       Полина пробежалась глазами по своему расписанию и тут же схватилась за голову, с ужасом понимая, что все репетиции совпадают с ее концертами в Подмосковье и близлежащих городах. Она слезно стала просить Аксюту поменяться временем репетиций с кем-нибудь, на что Юрий Викторович дал добро и ссылаясь на срочные дела, покинул офис.       Василий предложил свою помощь и сравнил расписание девушки со своим: оно совпадало как по дням, так и по часам, отличие было только в том, что репетиции проходили на разных этажах. Полина не теряя надежды, глянула расписание Градского – тоже без вариантов. Некоторые дни и не совпадали, но в силу возраста Александр Борисович находился на дневном стационаре и посещение больницы было необходимо. Оставался последний шанс. И Полина, наплевав на все свои личные убеждения, уже в отчаянии взяла листок из рук Григория. Какого же было ее удивление, когда она увидела, что его расписание идеально для того, чтобы поменяться репетициями. Но мужчина отрицательно покачал головой. У него по дням расписаны студийные записи и в этом месяце стоит пару концертов тоже, кстати, в Подмосковье. - Для того, чтобы не возникало таких вот ситуаций, Полиночка, о таких вещах, как намеченные концерты, говорят заранее, - колко подметил он, отхлебнув из пластикового стаканчика свой кофе. - Ну, пожалуйста, Григорий Викторович, у меня все концерты расписаны. Все залы уже оплачены. Представляете, во сколько выльется неустойка? – она ощутила, как в висках начинает неприятно ныть и помассировала их, сморщившись от боли. - Ничем не могу помочь. Мои концерты по рентабельности твоим, я думаю, не уступают, - ответил Лепс, пожимая на прощание руку Василию и Александру Борисовичу.       Девушка натянуто улыбнулась и обняла мужчин, которые один за другим поспешили удалиться, не желая быть свидетелями очередного конфликта между этими двумя ходячими «огнеметами». - Ну, пожалуйста, - девушка встала у открытой двери, не давая Лепсу выйти. – Я компенсирую все Ваши неустойки по концертам.       Григорий не сдержав усмешки, с интересом посмотрел на Полину и не сразу поверил своим глазам: где та жесткость, холодный взгляд, которым она пронзала его все это время? Перед ним стояла девушка с широко открытыми голубыми глазами, из которых готовы были покатиться слезы в случае его отказа; перегородила ему путь, широко расставив ручки – до чего же человек быстро меняется, когда преследует свои цели. - Студийный альбом тоже ты за меня запишешь? – спросил он, взяв ее за талию, и чуть отодвинул от двери. – Прости, дорогая, мне надо идти.       Полина убийственным взглядом проследила за удаляющимся из офиса Лепсом и скрежета зубами, мысленно пожелала ему всего хорошего.       Она села на стул, сделала глоток из стаканчика, который забыл Григорий. С отвращением проглотила. Кофе был холодный. Со злостью отшвырнула стаканчик в сторону. Она ненавидела холодный кофе....Но еще больше ненавидела Его.