Убирайся!

- Я люблю тебя, Минене. - Ась? - девушка так и застыла посреди комнаты. Юноша смотел на нее с легкой улыбкой, как будто сказал только что что-то совсем очевидное. - Я сказал, что люблю тебя, - он улыбнулся еще шире, чуть наклонив голову, будто ожидая от Урю какого-то ответа. Однако та все так же смотрела, каким-то совершенно нечитаемым взглядом смотря на своего, так сказать, сожителя. С тех пор, как Минене выписалась из больницы, полицейский приютил ее, отдав в полное распоряжение комнату, а сам перебравшись на диван в гостиной, совмещенной с кухней. Вот и сейчас он стоял посреди этого помещения, улыбаясь и ожидая реакции девушки из параллельного мира на его слова. Видимо, отчаявшись, он заговорил вновь, с каждой новой фразой подходя к бывшей террористке все ближе. - Мне нравится, как ты выглядишь, нравятся твои волосы, твоя вечная ухмылка, твой глаз и повязка на месте второго. Мне нравится твое упрямство, твое желание отстаивать свои убеждения. Мне нравится то, как ты разбираешься в оружии, и не важно, как ты получила эти знания, все это уже в прошлом и в другом мире. Мне нравится твоя решительность, импульсивность, твой взрывной нрав. Ты вся нравишься мне, Минене! Я люблю тебя... - на последних словах он подошел совсем вплотную к ней и, так и не дождавшись ни звука от нее и сочтя это за знак согласия, осторожно обнял. Неожиданные объятия вернули Минене к реальности и она с воплем отскочила назад, опрокинув при этом газетный столик с чашкой кофе на нем. Юноша так и застыл в нелепой позе посреди комнаты со слегка разведенными руками. - Что ты несешь?! - она почти визжала. - Я просто признался тебе в своих чувствах, неужели это... - но Урю грубо перебила его, почти заорав в ответ. - Убирайся отсюда, слышишь?! Не желаю тебя видеть, убирайся! Как ты можешь говорить мне слова любви? Да, черт тебя подери, я люблю Нишиджиму, да вот только не тебя, а того, кто меня, мокрую насквозь, заставлял переодеваться, того, кто уговаривал меня помочь первому, того, с кем я обманывала дневник наблюдателя, его, не тебя! Ты - не он! То же имя, та же внешность, будь она неладна, но ты - не он! Он собой меня от пулемета закрывал, с ребрами переломанными и пулей через легкое навылет, он меня закрывал! Лежал бы смирно - выжил бы, спасся, стал бы капитаном полиции, завел семью, но нет. Он выбрал мою жизнь! А когда он обнять меня хотел, я его оттолкнула зачем-то. А он ведь... А ему ведь и этого достаточно было!!! Никогда не требовал ничего от меня, просто рядом был! На задании, когда ловить меня должен был, он в своих же стрелял и бомбу в суперкомпьютер кинул! Вот это называется любовь, вот это, а не все слова, которые ты говоришь! Понимаешь ты, жалкая подделка? Я не верю ни единому твоему слову, ты просто иллюзия! Убирайся! Не желаю видеть тебя! Она отвернулась, чтобы полицейский не увидел одинокой слезы, которая покатилась из ее здорового глаза. Поэтому Минене и не увидела, как побелело лицо Нишиджимы, как загорелись, словно от пощечины, алым скулы, как помертвел его взгляд. А если бы видела... Вряд ли Юно Гасаи, которая с нежной улыбкой кромсала людей направо и налево, смогла бы испугать ее больше. С минуту он стоял неподвижно, затем стремительно развернулся, схватил с вешалки пальто и так и не разобранный со смены чемоданчик с бумагами и рацией. В тишине квартиры глухо стукнула дверь.

***

Около часа Минене Урю потребовалось, чтобы снова прийти в норму. Затем она медленно, тщательно и аккуратно вытирала с пола кофе, собирала осколки кружки. Она терпеть не могла уборку в целом, однако сейчас даже это было лучше, чем просто сидеть в пустой квартире. Злясь на саму себя за нервы, идиотское поведение и влюбленность в мертвеца из второго мира, девушка рухнула на диван, даже не выключив свет в ванной, и приказала себе спать. Когда утром она проснулась, она не сразу поняла, что обнимает рубашку хозяина квартиры, которую тот готовил к тому, чтобы надеть на следущий день до момента ссоры. - Чертов извращенец!!! Ни в чем не повинная одежда полетела в угол, свалившись за этажерку с телевизором, а девушка, все еще злая, направилась в ванную умываться. Она так и не вспомнила, что сама уснула на диване Нишиджимы (хотя, ради справедливости, вся квартира, из которой она его выгнала, была его) и сама же о сне обняла его рубашку, зарываясь в нее носом и прижимаясь щекой будто к чему-то живому.

***

Урю надеялась, что, вернувшись домой с дежурства, полицейский и не вспомнит о случившемся и она сможет не извиняться. Хоть и не хотелось этого признавать, Минене, привыкшая быть хотя бы немного честной с самой собой, понимала, что именно она спровоцировала конфликт и повела себя в выcшей степени нехорошо. Но извиняться все равно не хотелось. Хватит и того, что она поделится с ним приготовленной ей едой. Однако вечером Масуми тоже не пришел. Злясь непонятно на что, девушка прождала его до часу ночи, после чего сама не заметила, как уснула на том же диване. Спалось сегодня куда хуже, чем вчера. На следующий день молодой человек снова не явился, а Минене с какой-то апатией отметила, что из еды в квартире осталась только замороженная стручковая фасоль. В магазин идти было бессмысленно - денег все равно не было, а устраивать терракт за еду было как-то глупо. Ночевала Урю снова на диване, до поздна пялясь в экран телевизора. На завтрак третьего дня Минене доела фасоль и от нечего делать стала убирать квартирку, почти удивляясь, откуда в ней столько места. Извлекая рубашку, которую она сама же туда и зашвырнула, девушка неосознанно прижала ее к своему лицу. В нос ударил терпкий запах парфюма полицейского, правда почти сразу Минене закашлялась, поскольку пыли рубашка успела набраться тоже немало. К вечеру дом сиял так, словно сам Деус его магией чистил, а Урю сидела перед телевизором на все том же диване. Слева от нее лежала очищенная от грязи и пыли рубашка Нишиджимы. По ящику крутили сводку новостей: в Америке присуждена какая-то кинопремия, в Африке вырезали целое стадо редких антилоп, в Японии взрыв подземки террористкой Минене Урю, в Китае... Стоп, что?! Девушка настолько резко дернулась всем телом, что чуть было не свалилась с дивана. С экрана на нее ухмылялось собственное лицо, только без уродливой повязки через глаз. Терракт в подземке в Японии. Убито 14 гражданских. При задержании опасно ранен сотрудник полиции. На голый кусок кожи ноги капнуло что-то теплое. Девушка с удивлением посмотрела на свою ладонь: она настолько сильно сжала кулак, что ногти оставили четыре ровные полукруглые отметины на коже, из двух из которых теперь капала кровь.

***

Разбудил девушку звонок в дверь. Наскоро напялив на себя толстовку Нишиджимы и пониже натянув капюшон (не хватало еще начать получать за грехи своей копии в этом мире!) Минене открыла дверь. Перед ней стоял доставщик из ресторана быстрого питания в желтой кепке и с увесистым свертком в руке. - Это квартира Масуми Нишиджимы? Девушка кивнула. - Тогда это вам. Все уже оплачено, чек внутри, приятного вечера! Проворный мальчишка-доставщик перепрытивая через три ступени понесся вниз, а Урю только сейчас поняла, как сильно она хочет есть. Разворачивая свертки с суши и салатами, Минене заметила лист бумаги, вывалившийся из пакета. Чуть не уронив столь драгоценную еду на пол, дрожащими пальцами девушка вцепилась в записку. "Масуми просил передать, что деньги лежат за зеркалом в прихожей. Кэйго Курусу" На записку упала слеза. Затем еще и еще. Всемирно известная террористка осела на пол, некстати вспомнились слова из новостей: при задержании опасно ранен сотрудник полиции.

***

Следующие две ночи Минене провела на диване, прижимая к себе рубашку Нишиджимы. Из его толстовки она вылезала только тогда, когда ходила в душ. Днем ее настроение скакало от непривычного состояния апатии до нервозного возбуждения: хотелось сделать хоть что-то! Еду Минене заказывала на дом, используя те небольшие накопления, которыми распологала из тайника за зеркалом. На седьмой с момента ссоры день в замке скрипнул ключ. Минене застыла прямо посреди коридора, когда перед ней возник чертов Нишиджима Масуми. Чашка с из-под черного чая выпала из рук, по полу разлетелись осколки. - Эм, привет, Минене. Как дела? - он неловко улыбнулся, смотря на изумленное лицо девушки напротив. Не дождавшись от нее ответа, он неловко и как-то искусственно рассмеялся. - А я вот на секунду забежал, документы кое-какие забрать. Дашь пройти в твою комнату они там в... Перепрыгнув челез битое стекло на полу Урю буквально налетела на юношу, впечатывая того спиной в стену. - Чтобы больше никогда, слышишь, никогда такого не повторялось, ты меня понял?! Удивление в глазах молодого человека сменилось чем-то очень тоскливым и разочарованным. - Прости, я заберу документы, сложу кое-какие вещи и уйду. Я помню, что ты просила больше не появляться здесь. Он мягко, но твердо отстранил ее руку, сжимавшую его галстук, за который она его и трясла. Он попытался обойти девушку, но снова был впечатан во входную дврь спиной. - Да нет же, ты, идиота кусок! Я не об этом вообще! Не смей так исчезать, я... я же совсем... Нишиджима потрясенно смотрел на лицо скрившееся от подступающей истерики террористки, по которому градом текли слезы. Пару секунд он медлил, а потом осторожно приобнял за плечи, не покушаясь на большее, помня, чем это закончилось в прошлый раз. Однако сама же Урю первой крепко прижалась к нему, уткнувшись лицом в плечо и крепко обхватив руками. Спустя пару минут девушка почти полностью успокоилась, но продолжала так и стоять, уткнувшись лицом в мокрое от слез полицейское плечо. - Ты не представляешь, как я волновалась. Я думала... Ты понимаешь, я думала, что тот полицейский, которого чуть не убила я из этого мира - это ты... - Вот как? - молодой человек тщетно попытался сдержать усмешку, уткнувшись носом в спутанные фиолетовые волосы. - И что бы ты тогда делала? Минене быстро отстранилсь и с каким-то странным выражением лица посмотрела прямо в глаза своему содеседнику: - Тогда я бы убила ее за то, что она посмела забрать тебя у меня. Губы копа сложились в немое "О". Его лицо выражало полную растерянность. - Не важно, из второго ты мира или третьего, я все равно тебя люблю. И не заставляй меня это повторять, ты, эгоист чертов! Признавайся, где ты шлялся неделю, а?! Щеки Урю мучительно заливала краска, и за напускным гневом она постаралсь скрыть собственное смущение. Однако ответом ей служил лишь заливистый смех и через секунду она уже была подхвачена парой рук и сама прижата спиной к стене. В голове девушки мелькнула мысль о том, что проклятый извращуга снова поставил ее в крайне неловкую ситуацию: вынужденная чтобы не упасть обвить его талию ногами, поддерживаемая за талию чужими руками, она выглядела, как героиня с пошлых плакатов, которыми так пестрят нынче магазины. Однако возмутиться этим ей было не суждено, поскольку Нишиджима все-таки поцеловал ее, причем так, будто ждал этого вечность. Оторвавшись на секунду он зашептал: - Я в участке ночевал, каждый день к окнам сюда приходил, смотрел, как ты тут. Я так скучал, боже мой, ты даже не представляешь... Я думал, что ты и правда больше видеть меня... - Заткнись. Она сама первая потянулась за поцелуем, обвив одной рукой полицейского за шею, а второй, здоровой, зарывшись в его волосах.

***

- Может, ты уже спустишь меня на пол? - Зачем? Разве тебе не удобно? К тому же, тут осколки на полу, еще поранишься ведь. - Ты лучше подмети их, чем меня таскай. - Мне так нравится гораздо больше! - А на работу ты не собираешься обратно? - Да ну ее к черту сегодня, у меня есть дела поважнее. Давай, подогни ногу, а то не пройдем в двери спальни. - И-извращенец!