Мискантус

— Это трехстишие нам зачтет вслух Шиндо-кун. Учитель выбрал Шиндо Хикару, потому что тот отвернулся от окна — впервые за долгие месяцы. Невнимательность к учебе сходила ему с рук: всем было известно, что он настолько рано нашел себя, что уже не пойдет в старшую школу. Шиндо смущенно поднялся с места и, тщательно разгладив страницу, тихо произнес: —

«Наверно, руки твои Смешались с высокой травою И машут мне издали вслед».

Мукаи посвятил это хайку другу, которого он потерял. Он… — Шиндо-кун, цитируйте пояснение из учебника. — Но оно неправильное. — Что? — у учителя глаза на лоб полезли. — В учебнике же написано, что это биографический стих. Хикару не взглянул на текст. Стих он знал наизусть лет с двенадцати. Смысл — с четырнадцати. Даже сейчас он мог ясно слышать в памяти мечтательный голос. — «Наверно, руки твои… смешались с высокой травою… и машут мне издали вслед», — произнес Сай слегка нараспев. — Ты о чем? — изнывающий от жары Хикару стянул с лица томик манги. — Я вспомнил друга из прошлого, — последовало признание. — Мы встретились незадолго до того, как я исчез. И хотя это был я, кто не вернулся, в своих воспоминаниях я стремлюсь снова разглядеть его среди качающихся на ветру стеблей. Он был очень добрым человеком… слишком добрым. — Хм, — протянул Хикару, слегка сочувственно глядя, как он прикрывает лицо рукавом. — Кажется, это место я иногда вижу во сне. — Автору мерещится силуэт друга, потому что он полон сожалений. Он хватается за этот миг в надежде изменить его — но боится, что тот, кого он хочет увидеть, уже исчез, и осталась только иллюзия. — Шиндо-кун, история с вами не согласится. Здесь написано, что хайку посвящено его тоске по родине. Мукаи Кёрай вернулся в Нагасаки спустя тридцать лет, но вскоре был вынужден снова покинуть родные края. Его друзья и родственники проводили его до горы Хими, где росла трава-… — Мискантус. — Не мискантус, а пампасная трава! — в классе раздалось хихиканье. — Вам нужно открывать учебник хоть иногда вместо того, чтобы сочинять на ходу. Хикару почувствовал, как щеки горят от невидимой пощечины, и сжал руки в кулаки. — То, что написано, вовсе не важно. Вы говорили, что цель хайку — описать момент, чтобы каждое слово обрело значимость. Как бы мы его ни интерпретировали, это стих об утрате! Учитель в первый раз не нашелся, что ответить, и он не понимал, почему Шиндо-кун так слепо цепляется за свои идеи. Но он хоть и был молодым учителем, не мог позволить себе быть униженным своим же учеником, и поэтому сделал последний выпад: — Шиндо-кун, вы-то сами в жизни пережили такой опыт? По дороге домой Хикару свернул в сторону станции, где зеленел парк Асукаяма. Широкий и безмятежный, он тянулся от края до края еще задолго до его рождения. Раньше ему было все равно, есть парк или нет, но прогулки с Саем сделали его одним из постоянных посетителей. Пустые тропинки извивались под тенистыми кленовыми аллеями, пока не вывели его на любимую поляну, где он снял рюкзак и улегся, подставляя лицо теплым лучам солнца. Когда Сай был рядом, он часто забывал о его присутствии. Когда Сая не стало, тот превратился в неугасающий свет, тонкие стебли. — Вы сами пережили такой опыт? — Да, — ответил он твердо. — Я пережил. Задремав среди высокой серебристой травы, Хикару вытянул руки в стороны и закрыл глаза.