Исповедь

— Вот ты спросишь — и чем плоха госслужба? Так я отвечу! Ничем — если ты простой чиновник и перекладываешь файлики из папки в папку днями напролет. И то — если положишь не то и не туда, можешь нажить себе неприятностей и весьма больших. А вот чем ты выше, или глубже, тем всё хуже. А если и высоко, и глубоко одновременно... то поздравляю тебя, дружок — ты именно там. В сааа-а-амом центре большой задницы под названием разв... кхм, госсслужба, да. А это значит, что графика у тебя нет и ты обязан знать и всё, и ничего — в зависимости, перед кем отчитываешься. Ты должен разбираться в любой хаттовой мелочи, что упадет тебе на голову — и даже в той, которая ещё не упала. Потому что никто не застрахован от того, что в три часа ночи тебе позвонит стерва из Имп... иной структуры, а то и вообще не из твоей организации, и скажет, что все пропало, ты нам нужен! Ещё три месяца назад и на другом конце галактики! И все помрут, если тебя там не будет ещё вчера! И, ах да, ты мне ещё должен, если что, ну ты помнишь, за те ночи на Ри... дежурстве, да. Совместном. Что за дежурство? Ну так... пришлось. Пошел я как-то на незнакомый мне участок работать. Координатором. А как назло в.. кхм, рубке оказалась идеологическая про... протеже соседнего отдела. Другой организации. И тоже с похожими проблемами. Пока суд да дело, обе наши ведомые так вляпались, так вляпались... что мы на пару с этой блондинкой их вытаскивали в четыре руки, при помощи пары чипов, комлинка и ситховой матери. Вытащили, конечно, куда делись — ну и потом пришлось много вместе работать — оба проблем нахватали в процессе. Пришлось в спешке даже работу менять, а вместе как-то было сподручнее — да и подставили нас тогда сильно — её на её работе, а меня на моей... В общем, она мне по-моему по гроб жизни всего этого не забудет. Ну и с тех пор созваниваемся. По праздникам и авралам, да. Оно понимаешь, одно от другого неотделимо. И вместе из них выкручиваемся, благо что они у нас совместные — обе, кхм, фирмы на смежном направлении работают. Конкурентами. А проблемы подчиненных начальство не волнуют — вот и выкручивайся, понимаешь, как хочешь. Вот и... крутимся. Когда по одиночке, когда вместе, когда еще с отрядом таких же шуруповертов как и мы. С переменным успехом. И даже в свой заслуженный отпуск, когда все комлинки отключил, написал три разных заявления о том, куда ты уезжаешь, сам поехал в четвертое место, закопался под одеяло с четким намерением не показываться из-под него неделю, и ВЫСПАТЬСЯ наконец... Да. Именно. Она. Через пылесосного дроида, хатт его дери, в три часа ночи тебе позвонит эта недот... удовлетворенная жизнью женщина, и начнет заливать в уши про то, какой ты незаменимый, и как всем без тебя плохо. Включая — ой-ой-ой — твою же пассию, уже бывшую, которая внезапно всплыла, как цветок в проруби, на другом конце галактики, и тут же нахватала себе проблем полными карманами! И эта блондинка с ней на пару — видимо по женской солидарности. В одних барах ошивались, и по одним подворотням за приключениями шарились, не иначе! И вот теперь она, эта вот пассия, и еще кучка каких-то неудовлетворенных жизнью отщепенцев Внешнего Кольца хочет, чтобы я пришел и разгреб их проблемы! А то, что я в отпуске, и уже пять лет эту бывшую не видел — никого не волнует ни на грамм! А что я?! Я, может, в кои-то веки планы имел на жизнь. С кем-то совместную. Хотя бы краткосрочные. Да и нравилась она мне — бой-девка была, да... осадой меня взяла, хах. Дожала почти. Я-то сам понимаешь, на работе женат, давно и прочно. А эта вот нет — вытащила, по углам ловила.. ну и добилась своего, да. А потом — как в черную дыру провалилась. Потому что, как обычно, отправилась за приключениями — и доприключалась так, что только через пять лет проявилась. Пять лет.. ПЯТЬ ЛЕТ, ДЖОННИ!!! Да мне пофиг, что ты не Джонни! Это выражение такое — подцепил, понимаешь, от этих... безработных. На одном же языке общаться приходится. Не бери в голову. Так вот, пять лет — ни слуху ни духу. Ну... время оно такое. Лечит. Я уже наконец-то и забыл, и с мамой помирился — были, понимаешь, проблемы — маме моей она сильно не нравилась. Вот от слова совсем. Маман мне почти плешь проела в мозгу своими душеспасительными беседами на благо меня — мол, не пара она тебе, у этих сит.. стерв одно на уме, поиграет и бросит — и так далее... В общем, пропала она, на радость моей маме, вот точно! Я сначала конечно, сам понимаешь... а потом как-то привык. И тут, понимаешь, опять она всплыла. Как ни в чем не бывало. И тоже — ой, помоги, ой поди сделай-принеси-найди-выясни-тыжразбираешься. И при этом по углам с каким-то мутным типом пиратской наружности обжимается. А может, мне её видеть не хочется! Ни её, ни эту... блондинку хитро... вывернутую. После такой-то подставы! Так нет же — три часа ночи, голокомм на пылесосе, и эта физиономия блондинистая. Накрашенная как в бой и уложенная как после стилиста! И я — небритый, сонный, с сушняком после вчерашнего. И как начала проникновенно это свое — ну пожалуйста, ты нам нужен — без тебя никак... И при этом — ну ты ж знаешь, все женщины так могут — дышит глубоко и беспокойно. Волнуется вроде как. Я конечно сильный волей, но когда, простите, у неё китель... форменный на груди почти лопается — ну как можно думать о Республике, а не о сиськах! Чтоб их! Ну и конечно —она тебе о работе, а ты... о другом думаешь. И в результате, сам не понимаешь, как уже на все согласен и даже не за плату. В общем, все бабы — особенно те, которые на высоких постах — зло. Вселенское. Сам поймешь, как подпишешься на то, во что в здравом уме точно бы не согласился! Ну и что — пришлось. На попутном шаттле, на залетных, автостопом.... как в старые добрые времена, когда мы с этой блондинкой, тогда ещё не большим начальником, а так, тоже на третьей космической с одного конца Кольца на другой. А как добрался — пришлось опять поднимать на себе всю бухгалтерию целой системы. Почти. Ну, иносказательно. Хотя может и не очень. Потому что вы думаете, в этом сборище были специалисты? Ха-ха три раза. Специалисты по быстрому головооткручиванию — сколько угодно! По очковтирательству — выбирай, не хочу! А вот по организации, делопроизводству, аналитике, да хоть бухгалтерии простой — ни хатта! Вот и приходится — один за всех, самый крайний, потому что всем остальным попросту начихать. А я так не могу, порядок должен быть! А потом ещё спрашивают — а что ты такой грустный, а что ты не веселишься, у нас же вечеринка, давай, попразднуй с нами... да мне банально в туалет выйти некогда порой!! Вся голова в цифрах и данных — в буквальном смысле! Не от хорошей жизни пришлось себе импланты вживить. Хотя, думаю, что если б не поставил, может быть, и не закабалили б так... И я не хотел!! Мамой клянусь, и её совестью — видал я это все... в гробу в белых тапочках. но не-е-ет, куда же без меня, без единственного, мать его, специалиста! Видимо на всю, чтоб её ситхи драли, галактику иного, значит, не нашлось. А я, может быть, устал! Может быть, я на год в отпуск хочу! К маме. На ферму. Корнеплоды полоть! Что? Да, у неё есть ферма. На небольшой аграрной планетке. Вы бы видели её грядки — у неё весь её детсад регулярно на огороде кверху жопой стоит. Общественным трудом занимается. Пропалывает. Солнышко, воздух... эх. Да, детсад. Она воспитатель. Типа того. Межрасовое учебное заведение для трудных подростков с особенностями. Кх... что? Ну... аххххм... ну да, умственно отсталые тоже бывают. Такие у неё обычно по хворост ходят, в местные рощицы. Дров, понимаешь наломать... Там, где это безопасно и контролируется. В общем, она у меня хорошая, да... но задолбанная. По жизни. И порой ведь меня за одного из своих принимает — и начинает мозг выносить, моралью и нотациями. А так если это не учитывать, то у неё хозяйство, что надо. Но увы — где я, а где её ферма? То-то и оно. Вот почему-то всем именно я нужен, будто у меня на лбу написано крупными буквами — «технический специалист высокого уровня, по вопросам связанным, и не связанным с технической специальностью». Короче — все зло от баб! И от ненормированного рабочего графика. И от работы не по специальности. Я ж с детства хотел тоже, в... агрономы, как мать, пойти. Ну да, она по специальности агроном, а по факту — воспитатель детсада. И огорода. Откуда, думаешь, ферма-то у неё? Вооот. Я хотел! Учил... эти, её... ботанику, биологию, науки все эти. Занимался, старался... я понимаешь, это — профессиональный... пропольщик! Ан нет — оказалось у меня нет этой... как её.. короче, растения не любят. И с детьми работать не умею, И в общем — иди ты сына, работай куда-нибудь еще — мама тебя, значит, по знакомству устроит. И устроила. Так устроила, что один раз за кафом вышел из кабинета, так всё. По пути три проблемы решил, пять заговоров кабинетных предотвратил, подслушал, случайно проходя, как секретарша начальника сливает дезу подружке из соседней организации. Узнал кто с кем спит, и у кого от кого дети. Помог очень нуждающимся с годовыми отчетами почти что маленькой, но очень гордой стране... и так далее. И тому подобное. А потом вон с блондинкой этой вляпался — и заверте... И так — до сих пор. А в кабинет, понимаешь, всё так и не вернулся. Хотя каф с собой по привычке таскаю. Надежда, она последней умирает. У меня, правда, она уже раз пять дохла и воскресала заново, но что делать. Короче — никогда, ни за что не иди работать в органы... никакие органы. Даже опеки! На всякий случай. Так-то... Усталый небритый мужчина в потертой кожаной куртке грустно вздохнул, наконец замолкая, допил свой стакан и мрачно уставился в стену. Судя по его виду — нормально он не спал месяц, а то и больше — синяки под глазами в неоновых огнях бара явственно отливали чернотой. Внезапно коммлинк, лежащий рядом с ним на столе, ожил, в зеленоватом свете огней на экране высветилась строчка бегущего сообщения. Мужчина возвел глаза к потолку, скривился, и нажал кнопку отбоя, поворачиваясь к невозмутимому бармену, все это время выслушивающему его «исповедь». — Опять она... у неё что, совсем личной жизни никакой нет — чтобы мне в нерабочее время названивать? Хаттова блондинка и её «гениальные» планы. Все зло — от баб, точно тебе говорю! Сколько работал под их руководством — никогда ничем хорошим это все не кончалось. Эх, ладно. Разберусь с текучкой — и точно — на грядки. К маме. На эти, её... как их... корнеплоды, или что там у неё растет. Может хоть в этот раз — получится. Не выгонит же она меня. Наверное. Мужчина с силой потер лицо руками, подхватил с стойки потасканный датапад и стаканчик с уже остывшим кафом, хлопнул по плечу флегматичного бармена и растворился в толпе. Бармен, темноволосый мужчина средних лет, флегматично пожал плечами, протирая стойку, после чего вернулся к своим стаканам — ночь только начиналась, и такие, жалующиеся на жизнь, гости у него были далеко не в первый и последний раз. В конце концов и правда — госслужба — это далеко не сахар. А уж секретная — так тем более. Особенно разведка. Что-что, а уж он, Тралл Каиро, когда-то более известный в очень узких кругах как Наблюдатель 10, об этом знал не понаслышке. И как там можно случайно «сходить за кафом на пять минут, а вернуться через лет десять» — представлял более чем хорошо. И был вполне счастлив, что больше не числился в списках. Барменом, оно, знаете ли... как-то спокойнее. А новости мимо все равно не пройдут. То республиканский агент стаканчик выпить заглянет, то имперец, еще кто... как магнитом притягивало, право слово. Знать бы — с чего..