За дверями

      Догорал сорок второй день. Принц лежал на кровати и смотрел в потолок, сложив руки на мятом сером свитере. Как же ему всё это наскучило. Просто смертельно. Его маленькое королевство, которым нужно было управлять, подданные, которыми нужно было повелевать, войны, которые нужно было выигрывать - ни дать ни взять стальные солдатики на игровой доске. Королевство крошечных серых фигурок. Он был важен, он был нужен. Он не мог уйти. Или убеждал себя в этом. Принц оставался. Он остался, когда придворный менестрель забросил за спину гитару и уехал в жёлтом автобусе, не попрощавшись и даже не оставив на память песню. Он остался, когда русая ведьма тихо собрала свои тетради и ушла, не дав запомнить ни одной своей сказки. Он слушал своих надоевших до тряски в руках советников: "да, господин, смею сказать, господин, господин, мы живём без войны уже неделю, не пора ли развязать новую?" Принц то валялся целыми днями на кровати, то читал, то переставлял солдатиков с клетки на клетку. Он был нужен, он не мог уйти. Хотя однажды он попытался. Он пониже натянул капюшон светлой куртки, сунул руки в карманы и вышел из дворца. И потерялся. Вокруг было слишком много людей, слишком много дел, слишком много... не его. Кто-то тянул Принца за рукав, смеялся, предлагал во что-то сыграть. Другие тут же хватали Принца и тащили в свою сторону, что-то говорили, показывали, жужжали ему в уши. Кто-то стащил с Принца капюшон и стал тыкать ему в лицо разноцветными картинками: видишь это? А это? Принц оглох и ослеп от шума и цвета, Принца затолкали локтями, потому что он не умел ходить среди них как надо. Принц едва вырвался и тут же захлопнул за собой двери дворца. Больше никогда. Больше никогда он не выйдет из этой чёртовой клетки, которая, оказывается, всегда была его единственой защитой от этих безумцев. Здесь ему не нужно было бояться предательства - предать нельзя, не руша доверия, а доверять никто не умел. Здесь ему не нужно было принимать сложных решений, потому что не было выборов - никто не умел думать. Здесь ему не нужно было сражаться, ведь никто, кроме него, не обладал волей, а противниками были войска его стальных солдатиков против его же стальной конницы на игральной доске. В его королевстве просто не было никого, кроме него. И ему это понравилось. Принц больше никогда не выходил из королевства. Ему слали письма извне - кажется, тот самые менестрель, его бывший лучший друг, и русая ведьма, его любимая сказочница. Они звали его наружу. Эти письма он читал вскользь, не касаясь смысла. Принц не отвечал на них. Он лежал на кровати целыми днями, читал и играл в шахматы. Порой что-то кололо в груди, хотелось распахнуть двери, выбежать навстречу тем безумцам снаружи, быть с ними... но зачем? Принц одёргивал себя. Теперь он понимал, что здесь ему лучше. Письма шли, шли, а затем перестали. Принц этого не заметил. И никто не заметил, как он, лёжа на кровати в мятом сером свитере и глядя в потолок, тихо исчез, когда догорел сорок второй год.