Коты-рыцари: Ветровой

Я держу едва ли свой меч, чувствуя каждую пульсирующую жилку на своём лбу. Сжав крепче двумя ладонями эфес, я стал дрожать сильнее. Мир будто погрузился в одно сплошное землетрясение, которое разверзает не только землю, но и меня, медленно стараясь убить во мне остатки той решимости, что сыграли мне службу, зайдя сюда. — Страшно, Неправенький? — голос наставника звучит над ухом, не без ухмылки. — А есть чего бояться. Как-никак, а Предводитель. — Я не боюсь, — вру я перед лицом Звездного Племени, поджимая губы. Это было самым страшным действом, которое я мог себе представить. Сейчас выйдет он. Самый сущий страх не только врагов, но и союзников. — Неправенький, в стойку, — командующий голос требует встать правильно, и только сейчас я понимаю, как нелепо стоял и дрожал, словно кленовый лист. — Самолюбие, отходи. Я разрешил смотреть, но и только.

***

— «Тупым острием веревку не порезать.» Прыжок. — Ты словно курица в небе. Снова прыжок. — Ты слышал, чтобы я просил тебя прыгать плохо? Еще один. — Пробуй еще раз. И так на протяжении четырех часов. Прыгая с бревна на бревно, при этом держа еще одно, но поменьше. Я жутко устал, но я продолжаю бороться сам с собой, упорно игнорируя замечания наставника, — Какое он вообще право имеет меня оскорблять? — Мысли вслух, Неправенький? Не оскорбления, а подзюкивания! — Самолюбие подходит ближе и хворостинкой бьет по моим лапам, отчего я морщусь и поднимаю бревнышко выше, на уровень грудной клетки. — То-то же, а то неуклюжий барсук, честное слово. Я сжимаю зубы и пропускаю слова, стараюсь, между ушей. Мне нужны тренировки, а не язвительные указки наставника-отца. Я не понимаю его. — Что завис? Прыгай. И я прыгаю, недовольно щурясь от боли в ногах, а затем начинаю скользить с бревна. Я испуганно роняю свой груз и ловко приземляюсь, с опаской поглядывая на Самолюбие. — Да уж… Пора бы отдохнуть, — черный кот с едва заметными полосами поднимает морду к небу, а затем, поправляя свою одежку, кивает на недавнюю точку его внимания — солнце. — Какое время, салага? Я хмурюсь, стараясь вспомнить, что может произойти в полдень, но ничего в голову не приходит. — Трапеза, балбес, — посмеивается Самолюбие, а затем с улыбкой протягивает мне какой-то клочок бумаги. — Читай вслух, я хочу видеть твоё выражение лица. Моему недоумению не было конца, но спорить с наставником я не стал. Я сел под дерево и стал напрягать ум, стараясь прочитать небольшие предложения, но отчетливо заметил сочную печать «вышки». — «Я, Самолюбие, разрешаю своему оруженосцу Неправенькому… — я чуть приостанавливаюсь, чувствуя волнительное покалывание в лапах. — «… Взять своё первое обмундирование на складе, дабы продолжить этап тренировок». — Передай это Остролисту, у него в палате все нужное хранится. Никто в здравом уме туда заходить не станет, а уж воровать, — почесав затылок, черный воин кивает на целительский корпус. — Но смотри не попадись Остролистке, я ей денег должен, а, то обязательно спросит, где меня носит с долгом. — Спасибо, — неспешно прошептал я, но подняв голову, заметил, что мой отец, закинув пару бревен на плечи, направился к казармам, а затем остановился и обернулся. — Жду на Трапезе, ты уже оруженосец — можешь свободно есть со старшими, — отец улыбнулся и продолжил идти по своим делам. — Ах, да. Завтра тренировка в шесть утра. Опоздаешь — отберу оружие. Столько вещей, навалилось на меня, что не знал плакать от радости или смеяться. Это мой первый день после посвящения. Я Ветровой оруженосец, Великое Звёздное Племя, я дожил до этого момента. Теперь главное набраться терпения и я обязательно стану воином как все те, кто окружает меня… Интересно, а мне тоже можно мятный бренди? Я так увлекся мечтами об этом пьянящем разум напитке, после которого практически каждый валился с ног, что подзабыл о Трапезе. Рванув со всех ног в столовую воинов, я даже не заметил целителя, которому отдавил ногу — Стоять! — шикнул Остролист и, схватив за ворот рубашки, потянул опешившего меня на полпути к моей цели. — Старших не уважаем? Стоило стать оруженосцем, тут же нос поднял и забыл место? — Простите… — «Простите…» — передразнил с ехидной улыбкой целитель и отпустил меня. — Еще раз будешь мимо пробегать, ноги отдавливать и ни «здрасти» тебе, ни «извините, я спешу» — будешь в лечебном корпусе от колотых ран себя языком вылизывать, а я рядом посижу, травками лечебными обмахиваться буду. Жарко сейчас, знаешь ли. Я втянул голову в плечи от таких описаний. Он-то меня отпустил, ушел за угол, но я так и продолжил идти с головой наравне плеч, вразвалочку, с осадком смерти на душе. Добравшись до Трапезной, я юркнул за дверь, а дальше стал быстро окидывать взглядом положение дел. Куда сесть? Где удобнее? Кто на меня ворчать не будет? Мысли кашей ложились в мой ум, а затем я поспешно сел за первое попавшееся место у меня на пути, но стоило мне сесть, как голос позади меня заставил мурашками покрыться. — Черный, я тебе не мешаю? Поднимая свои глаза вверх, я вижу серые, явно расстроенные тем положением дел, что им приходятся смотреть. Я, заикаясь какие-то извинения, с дрожью поднимаюсь с места и пересаживаюсь на самое дальнее. Дурманящий Звёзды встает рядом со своим стулом и окидывает взглядом трапезную полную воителей и оруженосцев, которые нашептывали друг другу какие-то вещи и посмеивались над бедным мной. — Всякие бывают недоразумения, всякое случается, — он кивнул и поднял высоко над головой кубок, а затем продолжил. — За хорошую охоту и мирный день на пустошах! Все поднимают кубок вслед за предводителем, чему последовал и я, стараясь спрятать свой взгляд и не смотреть на других, а затем воины осушают напитки. Более опытные и злые оруженосцы отставляют нетронутые кубки только после того, как я, и такие же новопосвященные, пробуют мятный бренди. Я едва откашлялся, только вдохнув едкие пары напитка, но другим повезло меньше. Пара воителей с улыбкой стучат по спине Грозненького и Соломеннолапой, не позволяя уйти на тот свет. — Ну и пойло! — беспардонно шипит Грозненький, зажмурившись и отбиваясь от лап Белоуса, который поспешил помочь ему откашляться. — Сам я! Соломенке помогите лучше! Она, кажется, уже того. Предводитель с любопытством смотрит на новое поколение воителей, подмечая их качества и недостатки. Я-то уж точно в черном списке после таких подвигов. Тяжело вздохнув, я принялся за еду, стараясь отвлечься от всей ситуации, но, если честно, у меня это плохо выходило всегда. Трапеза закончилась, а знакомство с воителями прошло не шибко прекрасно и сказочно, как я предполагал в мечтах. На меня продолжали коситься, отчего, сам того не заметив, прибился к группке таких же молодых оруженосцев. — Глупый, — раздался голос слева от меня, и я обернулся на звук. — О, откликается. Я тебя пять минут пытался позвать. Я рассмотрел оруженосца, что был напротив меня. У него были две крепкие сабли по бокам и лук за спиной. Сам он был темной раскраски, не такой черной, как у меня, а глаза были ярко зелеными и зорко прищурены. Это был тот самый Грозненький, что сейчас нос воротил от кубков на столе, после того, как он облажался перед Белоусом, своим наставником. — Грозненький, — протянул лапу ученик, от взгляда его мне стало дурно, и я сразу же пожал его лапу, промямлив. — Неправенький. — Тогда знакомься, Неправенький, это Соломеннолапа, — темно-бурый кот указал на красивую пеструю кошечку. Честно, если бы я не видел, как она атаковала на первом уроке Ландыша, оружейника и бравого воина, который едва увернулся от её смертоносной кувалды…. Я бы счел её милой, но не сейчас… Она протянула мне лапу и я, не смея отказаться, тут же пожал её, но получилось так, что пожала, я бы сказал даже «ужала», она меня. — А вот этот мелкий Каши-мало-ел. — Странное имя, — произнес я и осмотрел действительно крохотного оруженосца, на вид ему не было даже девяти годов, не то, что тринадцати, но зеленые глаза были, как наполнены чем-то невероятно взрослым. То ли рвение, то ли беспощадность. Даже у Дурманящего Звёзды, при всей его суровости на вид, не было такого взгляда, отчего я смутился от этого комка рыжей шерсти. — Ты точно глупый, — Грозненький выгнул бровь. — Это я сказал к слову, его имя Ликующенький, собирается быть лучником. — С таким взглядом точно только ликовать над смертью врага, — тихо проговорил я, отчего взгляд его стал еще большее нахмуренным. — А вот будешь нашу компанию обижать — за казармой выбью всю дурь, учти, — бурый сузил зеленые глаза, отчего я снова вжал голову в плечи. — Понял, не дурак. — Вот это мы еще посмотрим, — улыбнулась пестрая Соломеннолапа и поправила свою боевую юбку. В такой одежде её яркие пятнышки на белой шерстке становились еще блестящими и резкими, ведь у всех воинов была темно-зеленая одежда с коричневой отделанной кожей. А вот Грозненький и я, наоборот, становились совсем незаметными из-за темной шубы шерсти, прямо сливались с нашей одеждой и только глаза, полные разных эмоций, горели пламенем. — Сегодня ты уже пару раз доказал обратное, но дураком можно быть не во всем. Даже сущий дурак силен в чем-нибудь, а вот ты.… А где твоё оружие? Как я понял, вела она к тому, чтобы я с ней сразился. Не хочу быть с проломленной головой, поэтому отсутствие экипировки меня спасло. Интересно, а в бою такое прокатит? — Мне отец выдал перед трапезой разрешение, я еще не успел сбегать к Остролисту, — стоило мне это сказать, как все затихли и переглянулись. — Что не так? — Ты не знаешь, что самая лучшая одежка, оружие хранятся и прячутся именно у Остролиста? — подал впервые голос Ликующенький, подходя ближе ко мне. Я даже пару шагов попятился назад, этот малый имел бы крайней отрицательную ауру, если бы такая существовала, хотя я уже готов был поверить даже в такое. — Это правда, — кивнул Грозненький, оборачиваясь на почти разошедшихся воинов и остальных оруженосцев. — Остатки роскоши хранятся в корпусе, где взяли оружие я и Соломеннолапа. Лик тоже еще не сходил за своим оружием по той же причине, что и у тебя. Это странно. Понятия не имея, что думать насчет этого, я оглядел взглядом своих знакомых и остановился на рыжем маленьком оруженосце. — А кто твой наставник, Лик? — Дурманящий Звёзды. Такого сочувствия и страха я еще не чувствовал по отношению к кому-нибудь. Теперь-то я не удивляюсь, почему он такой суровый, часто ученики превосходят своих учителей, быть может, даже такие детали не уходят из виду у судьбы?