Миллион миль

       Захарру разбудил Марк. Снова. Хотя она благодарна, что на этот раз не пинком с кровати. Жалобно простонав, Драгоций зажмурилась и скорчилась.        — Ты вообще в курсе, что означает долго спать?        — Можешь ещё поспать, но тогда ты пропустишь завтрак.        Что ж, этого было вполне достаточно, чтобы она моментально проснулась и пошла в ванную. Вроде бы все наладилось и встало на свои места: раздражённый Марк и недовольная Захарра. Выйдя из ванной, она застала Марка у порога. Потоптавшись в гнетущем молчании, Драгоций слегка отвела взгляд и почесала затылок.        — Ну, пойдём, что ли?        — Ага.        — Угу, идём.        Ладно, возможно, все не совсем на своих местах, но — Захарра уверена — постепенно они пройдут этот этап. Парень еле заметно кивнул и вышел из комнаты, а Драгоций недолго думая выскочила за порог следом и едва успела крикнуть ему, чтобы тот подождал её, как врезалась в спину Марка. Слегка прошипев, она потёрла нос и выглянула из-за спины Ляхтича.        — Рок? — ошалело вскрикнула Захарра, встав рядом с Марком. Взгляд упал за его спину, и она едва могла говорить. — Василиса? Ребята? Вы что здесь делаете?!        Ляхтич выглядел напряженным, с прищуренным взглядом, будто готовый к нападению.        — Вы же обещали не искать нас!        — Теоретически, вас нашёл Рок, а мы просто были рядом, — Василиса слегка улыбнулась. — Мы очень переживали за те… вас.        Хоть Василиса и исправилась вовремя, ни от кого не укрылась эта оговорка, но так же все прекрасно понимали, что за Марка вообще никто волноваться не будет. Даже сам Марк.        Ляхтич прошипел и раздраженно стрельнул взглядом на Захарру.        — Ты что, связывалась с ними?!        — А ты думаешь, как я успокоилась? — фыркнула девушка в ответ.        — А ты когда-то была спокойной? — продолжал Ляхтич. — Поверить не могу, у нас было одно-единственное правило, а даже его ты не смогла выполнить, ты вообще хоть что-нибудь можешь?        Драгоций поджала губы и сжала кулаки, готовясь к очередной тираде. Ну, Марк нарывается, это явно видно.        — Кхм, кхм, — перевел внимание на — незваных вообще-то — гостей Фэш. — Нам нужно поговорить.        Василиса достала ключ, пару раз подбросив его вверх.        — Мы взяли два номера, так что давайте расселяться.        Один из номеров принадлежал Року, второй друзьям. И, боже, как удивительно, все они живут на одном этаже.        Напряжённая тишина слегка давила на Захарру, и друзья, которые расселись по кругу, пристально пялившиеся на неё, только усугубляли ситуацию. Марк остался в их комнате, потому что «я явно лишний на воссоединении друзей». Она знала чего они ждут: причину, объяснения и, пожалуй, самое главное — с Марком?        — Я, — начала наконец девушка, — я не знаю, что сказать.        — Скажи хотя бы причину, — мягко произнесла Василиса. Она на самом деле действительно разбавляла эту атмосферу своим доброжелательным лицом.        — Я просто устала. Я знала, что не будет легко, но все, что мы делали весь месяц — лишь учились. За все это время мы встречались все вместе от силы пару раз. Вы все просто погрузились с головой в учебу, а я…        — Почему ты не поговорила об этом с нами? — спросила Диана. — Захарра, мы же все друзья, мы бы выслушали тебя.        Драгоций виновато опустила голову.        — Я понимаю, — она слегка кивнула, — но я не хотела беспокоить вас по таким пустякам.        — Но, Захарра, это не пустяки, — влез Маар. — Если тебе было тяжело, мы могли бы вместе сделать передышку.        Захарра вскинула голову, не веря своим ушам. Они же сейчас не предлагают ей…        — На самом деле, — вновь начала Василиса. — Мы сами все устали и, знаешь, не против передохнуть. Всем вместе. Что скажешь?        — Вы сейчас… — девушка чуть прокашлялась. — Предлагаете путешествовать с вами?        Все улыбнулись, напряжение, что было до этого, сошло на нет, и Драгоций даже стало легче дышать. Она широко улыбнулась, а потом тихо рассмеялась: таких друзей она больше нигде не найдёт. После разговора с ними камень, который душно ее все это время, упал, Захарра уже чуть не выкрикнула громкое и радостное «да!», как вовремя вспомнила о Марке, одиноко сидящим в соседней комнате.        — А как же Марк?        Ребята растерянно переглянулись, и Захарре даже не нужно было ответа, чтобы понять: его явно не жаловали.        — Он, скорее всего, отправится на Эфлару.        — Где ему и место, — раздраженно вставил Фэш.        Драгоций чуть-чуть поникла. Как бы она не хотела вновь повеселиться с друзьями, они с Ляхтичом все ещё не закончили своё путешествие, не выяснили свои отношения, да и сейчас вот так бросать Марка казалось… Неправильным.        — Это крутая идея! — улыбнувшись проговорила она, стараясь выглядеть непринужденно. — Но я должна собрать свои вещи, так что, подождите меня пару минут.        И, не дожидаясь их ответа, она вылетела из комнаты. Быстро открыв дверь на распашку, Захарра ввалилась в номер, по середине которого стоял Марк с футболкой в руках. Тот вскинул брови, а потом быстренько натянул ткань на своё оголенное тело. Драгоций решила не думать от том, что сердце пропустило несколько ударов, а щеки невольно покраснели при виде хорошо очерченных мышц.        — Тебя вообще, что ли, манерам не учили? — возмущенно проворчал Марк.        — Ох, прости, я не знала, что нужно спрашивать разрешения, чтобы войти и в свой номер.        Ляхтич фыркнул, махнул рукой и вопросительно уставился на неё.        — Ну и что ты здесь делаешь? Как же великое воссоединение друзей?        — Они предложили продолжить путешествие с ними, — на одном дыхании выпалила Захарра, смотря в упор на парня. Тот слегка вздрогнул, но потом быстро приобрёл прежний вид: расслабленный и якобы равнодушный. — Без тебя.        Ляхтичу не нужно было это дополнение, будто он тупой, чтобы понять, что никому не нужен.        — Прекрасно, — кинул Марк. — Ты пришла за вещами? Собирай.        — А ты хочешь, чтобы я отправилась в путешествие с ними? Так и не закончив наше?        — А разве наше еще не закончилось? Нам некуда ехать.        — Вообще-то есть, — бросила Захарра, мигом прикусив себе язык. Когда она уже научится сначала думать, прежде чем говорить? — Мы ведь даже не съездили… на пляж.        Ляхтич вскинул брови, усмехнувшись.        — На пляж?        — Ну да, — невозмутимо продолжила та. — Путешествие нельзя назвать законченным, если никто не съездил на пляж.        — Да ну.        — Ага. Это самое главное правило всех путешествий.        Марк улыбнулся, его плечи начали содрогаться от беззвучного смеха; он легко покачивал головой.        — Значит, мы едем на пляж, — чёрные, ониксовые глаза, с насмешкой и легкой задоринкой поглядывали на Захарру исподтишка. Марк обернулся, кинул пару вещей в раскрытый рюкзак и бросил его девушке.        — То есть, по сути, мы сбегаем с нашего побега? — задумчиво протянул парень, завязывая шнурки на обуви.        — Это не побег с побега, — фыркнула Драгоций. — Это тактичное отступление с целью нахождения своего жизненного пути.        Как только открылась дверь, они оба резко замолчали, с осторожностью выглянув на проем. Когда препятствия не было, они так же аккуратно, почти на носочках, подкрались к лестнице, прижимаясь к стенке.        — Боже, как нелепо.        — Тш-ш-ш-ш!        Они, также крадучись, чуть ли не на цыпочках, спустились к выходу и, воровато оглядываясь, пошли к машине. Захарра в очередной раз оглянулась и чуть не упала: Рок, стоя у дверей магазина, смотрел прямо на них и выглядел так, словно вообще не удивлён. До машины оставалось метров пять, и Марк, также заметив Рока, остолбенел. Они смотрели друг другу в глаза с минуту: Драгоций с Ляхтичом как-то панически, в то время как в глазах Рока плескалось тонны спокойствия и вымученности.        — Бежим, бежим, бежим!        Оба сорвались с места, подгоняемые криками девушки. Только они коснулись кресла, как Марк быстро завёл мотор.        — Гони, черт возьми!        Два раза ему повторять не надо: он резко надавил на газ, машина сорвалась с места, её слегка занесло вправо, а затем, с противным скольжением шин, они выехали с парковки.        Захарра тут же обернулась назад и увидела, как Драгоций-старший смотрел им вслед, оставшись на своём месте. Марк вовсе и не думал сбавлять скорость, казалось, он даже прибавил её. Спустя минуту молчания первой не выдержала Захарра, громко захохотав, уходя куда-то вниз.        — Боже, ты видел его лицо? — не прекращала смеяться Драгоций. Её улыбка была настолько широкой, что превратила её глаза в небольшие щелочки, которые так и светились весельем. — Типа «я даже не удивлён и во второй раз искать их не собираюсь».        Марк улыбнулся и все-таки сбавил скорость. В машине пахло свежей хвоей и какими-то травами, наверное, из-за того, что Захарра открыла окно. Лёгкий ветерок трепетал волосы, и Ляхтич блаженно прикрыл глаза всего на секунду. Марк чувствовал себя умиротворенным.

***

       Соленый морской воздух слегка щекотал рецепторы носа, а прохладный ветерок трепал волосы. Некогда горячий, но сейчас уже чуть остывший песок приятно грел голые ступни. Чувствуя, как ноги утопают в тысячах песчинок, словно в зыбучем песке, они застыли у моря. До этого оно наверняка было ярко-лазурное, сейчас же будто превратилось в пламя: алое, жёлто-оранжевое, море гармонично отражало небо, которое вспыхнуло как самый настоящий пожар.        На самом деле на Эфларе тоже не мало пляжей, но они зачастую всегда скрыты от чужих глаз, да и каждый часовщик знает, что купаться там нельзя: в воде даже опасней, чем на суше.        И хоть сейчас уже вечерело — палящее солнце уже почти зашло за горизонт — народу оставалось много: все раздетые до купальников лежали либо на полотенцах, либо полностью на песке или же лежаках. И лишь они, одетые в джинсы и футболки, ошарашено стояли посреди пляжа. Захарра еле перевела взгляд с моря на Марка. Его чёрные глаза отражали морские языки пламени. Все вещи они оставили в машине, так что девушка не могла взять камеру, чтобы заснять все это.        Драгоций очнулась первой через пару минут. Закатав свои джинсы по колено, она схватила Марка за руку и потащила к морю.        — Что… Нет, стой, да подожди ты! — запротестовал Ляхтич. Он со всей силы напрягся, не позволяя сдвинуть себя с места, и сколько бы Захарра не пыталась, у неё ничего не выходило. Драгоций недовольно поджала губы, сложила руки на груди и уставилась на парня. Тот поднял глаза к небу и тоже закатал джинсы, а потом, оставив Драгоций позади, помчался в море. Захарра даже не поняла, что произошло, но уже через пару минут прохладная вода касалась её ступней, вызывая приятную дрожь по всему телу. Блаженство пропало, как только прохладная вода начала холодить не только ступни, но и все тело. Рядом стоящий Ляхтич самодовольно улыбался, и эту ухмылку явно надо запретить законом, ибо нельзя так ухмыляться той, кто вообще-то пытался тебе помочь. Захарра, конечно, не уверена, но такой закон определенно должен быть, особенно если вместе с той самой ухмылкой последовали очередные морские брызги. Драгоций в великом возмущении: однако стоило ей только снова раскрыть глаза и открыть рот для гневной тирады, как ноги перестали касается песка и мокрым теперь было абсолютно все. Вынырнув из воды, Захарра чувствовала, как футболка неприятно прилипала, а по телу и волосам стекают струи соленой воды.        — Ах, так, значит, да? — едва прошипела Драгоций и в тот же момент бросилась на Марка.        Их крики и визги, смех и яростные угрозы, казалось, слышит весь пляж, и все взгляды направлены на них, но Драгоций волновало лишь одно: как бы побыстрее утопить Марка.        Они оба устали и вымотались, но, несмотря на устроенную ими передышку, они с опаской смотрели друг на друга, словно ожидая внезапного удара в спину.        — Держу пари, ты не сможешь продержаться под водой и минуты, — вдруг ляпнула Захарра.        Ляхтич недоуменно поднял бровь, Драгоций стушевалась.        — То есть ты постоянно твердишь, что можешь абсолютно все, так что вот, я уверена, что ты не сможешь продержаться под водой минуту.        Марк хмыкнул, ухмыльнувшись при этом той самой улыбочкой, отчего что-то защемило в груди, но Захарра была уверена: это из-за желания врезать ему. Других причин и быть не может.        — Значит, держишь пари?

***

       Драгоций на самом деле было все равно, как долго Марк может находится под водой, ей просто хотелось немного разбавить атмосферу между ними. Но Захарра твердит это уже двадцать раз, и Марк продолжает усердно путать «господи, да мне чистосердечно плевать, как долго ты можешь находиться под водой» с «о, да, Марк, покажи мне весь класс, что ты можешь». И держится ведь. Как кажется Захарре, минута уже прошла, и Драгоций задумывается, что он наверное уже задохнулся и спокойно умирает. И, если честно, то она будет единственной подозреваемой, ведь, по сути, одна находилась с ним так близко, и другие люди смогут это подтвердить, а она пока не готова нести наказание за то, что Марк сам решил умереть. Поэтому быстренько смыться показалось Захарре просто превосходной идеей. Сделать этого ей не дал Марк, всплывший через какие-то секунды. Драгоций, если честно потеряла счёт времени, когда была ещё на тридцати секундах, так что совсем не удивится, если тот продержался около трёх минут.        — Держу пари, это просто, я тоже так смогу.        Захарра выныривает уже в четвёртый раз, и в четвёртый раз они не доходит и до минуты, и, по правде говоря, Драгоций даже не имеет права возмущаться, потому что сама сказала «держу пари» два раза. Раздражения прибавляло светящееся самодовольством лицо Марка, которое вполне можно заменить на фонарик или солнце — света будет не меньше. Захарра уже чувствовала, как её кулак смачно ударяет по этой ухмылке так, что уголки его губ больше никогда не смогли бы подниматься вверх.        — Просто признай, что не можешь побить рекорд.        Да Драгоций бы и с радостью, вот, она уже раскрывает свой рот, чтобы признать своё поражение, да стоит только взглянуть на его рожу, как былые слова застревали где-то в районе горла и теперь это уже становится делом принципа.        — Вот ещё, — бросила Драгоций, вновь ныряя под воду. На этот раз продержалась даже больше обычного — с минуту. Марк, когда она всплыла, хватая ртом воздух, даже поаплодировал ей, громко так и напыщенно, и почти с восхищением подметил, что через попыток пять, вполне сможет, наверное, может быть, дойти до его рекорда. А Захарра и не понимает с какого момента её «держу пари, ты не сможешь продержаться под водой и минуту» превратилось в «держу пари, я смогу побить установленный тобою рекорд».        — Ну тебя, — нехотя выплюнула Драгоций, идя на сушу. Теоретически, она смогла продержаться под водой минуту, так что, можно сказать, выиграла ничья. Марк, видимо, так не считал: гордой — почти вальяжной — походкой он не спеша шёл следом. За что, впрочем, и поплатился. Теперь уже Драгоций гордо вышагивала к берегу под барахтанья и проклятия Ляхтича в воде.        Уже заметно потемнело — на небе начала появляться первая россыпь звёзд, что тускло мерцали, отливая холодным серебряным. Однако даже постепенно начинающаяся ночь нисколько не сбавила жару, так что уже через тридцать минут гуляний по пляжу и поедания мороженного, Захарра почувствовала, как её одежда высыхает.        Драгоций резко остановилась, прекращая свою не утихающую болтовню, на что Марк вопросительно посмотрел на девушку, не понимая такого поведения. Признаться себе, что на самом деле предпочёл бы слушать Захарру дальше, он не хотел, поэтому все ещё вопросительно пялился на Драгоций. Девушка прищурилась, лицо её сделалось каким-то задумчивым и серьезным.        — Ты не слышишь? — чуть хмурясь проговорила она. — Ощущение, будто откуда-то играет музыка.        Теперь прислушался и Марк, напрягая все свои слуховые рецепторы. Через пару минут не нарушаемой ничем тишины, Ляхтич и правда уловил какие-то биты и лёгкий ритм музыки. Захарра начала оглядываться в поисках источника, пока не замерла: в метрах пятьсот от них сверкали прожектора, было видно даже собравшуюся там толпу.        — Да там же самая настоящая пляжная вечеринка!        Марк сразу же уловил ход её мыслей и протестующе замычал, но кого вообще когда-нибудь действительно волновало то, что он говорит.        — Мы не пойдём. Даже не думай.        Захарра не думает — она действует.        — Мы идём.        Правда в том, что Марку не следовало возвращаться из затерянных, но опять же, его не спрашивали.