Pink Rose

Когда я проснулся на следующее утро, было почему-то очень светло. Я проспал? Меня никто не разбудил? Ну, это уже ни в какие ворота… Я быстро оделся и побежал в столовую. Увидев, что там никого нет, я растерялся. Ну и куда мне идти теперь? – Кагамине! Я повернулся к домику вожатых и увидел в окне Мику. Она махала мне рукой, подзывая к себе. Я поднялся по ступенькам и постучал в дверь. Мне открыл ее брат, Кайто кажется, и пропустил внутрь. Я сел на свободный стул рядом с Мику и спросил: – А где все-то? – Ушли на озеро. Ты где был так долго? Мы уже задолбались тебя ждать. – А нафиг ждали? Ответил мне Кайто: – Насчет конкурса перетереть надо. – А почему именно с нами? Он посмотрел на меня как на дибила и сказал: – В конкурсе так-то парная песня есть. Ты же здесь каждое лето бываешь, должен знать. Я смутился: – Да знаю я…– и тут до меня дошло, – Стоп! Мне что, петь с ней?! Я повернулся к Мику: – Слышь ты, уговори своего брата! Я не хочу с тобой петь. – Знаешь, я тоже не в восторге! Но, извини, ничего не могу сделать. Так уж сложилось, что из всего лагеря только мы с тобой поем профессионально. Я еще какое-то время пытался убить ее взглядом, но вскоре понял, что это бесполезно, и вздохнул: – Ладно, че петь-то надо? Кайто протянул мне листочек. Мику заглянула мне через плечо, и мы вместе прочитали: – Love is war?! Я подскочил и воскликнул: – Че за хрень? Я не буду петь с ней песню о любви! – Остальные уже разобрали. Раньше приходить надо. Мику тоже поднялась и сказала: – Но, Кайто, мы можем сами написать песню… – Слушайте, это не моя проблема, – Кайто поморщился и указал на дверь, – Валите отсюда. Мне какие песни начальство прислали, я те и раздал, так что не возникайте тут. Мы вышли на улицу, и я сказал: – Ну ты и клуша… Собственного брата не смогла уговорить. – Раз ты такой крутой, иди и сам его уговаривай. Че стоишь-то? Сыкотно стало? – Мику усмехнулась и пошла вперед. Я догнал ее и пробормотал: – Я не сыкло. Она только хмыкнула в ответ. Это взбесило меня, и я сказал: – А знаешь, ведь все вокруг считают, что ты няшка. Думаешь не проколешься ни разу за две недели? – А я и есть няшка, – она мило улыбнулась мне и продолжила, – К тому же, ты сам виноват, что с тобой я веду себя по-другому. Я хотел ответить ей, но она вдруг остановилась и произнесла: – Спасибо, что проводил. Я огляделся. Мы стояли возле домика для девочек. – Я тебя не провожал, – прорычал я, борясь с желанием хорошенько ее стукнуть. Она засмеялась и сказала: – Да ладно, не стесняйся, я многим здесь нравлюсь, ничего такого в этом нет. – Ах ты, сучка! – воскликнул я, но она, смеясь, уже забежала в домик, послав мне на прощание воздушный поцелуй. Блин, бесит! Я медленно шел к озеру, и тихо матерился себе под нос. Потом решил дочитать слова песни, которую мне предстояло петь. И мне понравилось. Нет, серьезно, это было очень и очень неплохо. С любой другой девчонкой я бы с радостью спел подобное, но Хацуне… Ненавижу. Я встретил всех, когда уже подходил к озеру, и мы все вместе пошли на обед. Меня окружили девчонки, спрашивая, где я был, пацаны поржали над тем, что я проспал, и под хихиканье девчонок рассказали, что было на озере. В общем, хоть ненадолго, все вернулось на круги своя. Но даже сейчас, в окружении друзей, я не мог не думать о ней. Я шел, разговаривал, смеялся и постоянно боялся, что вот сейчас она придет и все испортит. Я вспоминал ее глаза и ненавидел их. Я вспоминал ее голос и ненавидел его. Я вспоминал ее улыбку…