Перекресток миров

Глубоко в душе Брэдли прекрасно понимает, что скорый визит жены - это не главный мотив его поступка, это всего лишь повод и надуманное оправдание тому, зачем он сейчас на полной скорости катит по шоссе, нежно обнимаемый самой прекрасной девушкой в мире. На самом деле, ему просто хочется растянуть время, когда есть только он, она, и больше никого рядом. Его жена и дочка, которых, якобы, не должна видеть Элли, совершенно тут не при чем. Ему просто нужен предлог, чтобы самого себя убедить в том, что в его действиях есть хоть какой-то смысл, кроме как невероятная тяга к ней и желание сделать ей что-то приятное, извиниться за ту роковую ночь: ведь как творец ее истории, он вершил ее судьбу и судьбу Джека, значит, он был в ответе за то, что она осталась одна. Он знает, что ничего на свете уже не озарит ее омраченное утратой сердце, но он не хочет сдаваться: он попытается вылечить ее*. Тихий берег океана. Никого вокруг километров на двадцать, а может и больше. Они разговаривают о каких-то глупых, неважных вещах, но они не задумываются о них, их мысли уже летают где-то в вышине неба, и иногда переплетаются невидимыми телами. Казалось бы, что мешает им быть вместе? Ментальная связь, симпатия, эмоциональная близость - это все есть у них, но нет самого важного - разрешения открыть друг другу дорогу к своему сердцу. Они закрыты, на их путях стоят огромные знаки стоп, которые возникли там сами собой, по умолчанию: у нее Кристиан, у него - целая семья. Но, черт возьми, в глобальном плане это ведь всё так неважно, так мелочно. - Расскажи мне о себе, - говорит Элли, - про меня ты всё знаешь, а вот я про тебя - не очень. - На самом деле, это не так. То, что ты знала о Джеке, верно и про меня. Разве только я не музыкант. Я только учусь. - То есть ты до фильма в руках гитары и не держал? - Нет, почему, я много тренировался, и у меня было много хороших учителей, в том числе ты. Ну, вернее сказать, не ты, а Стефани. Она помогала мне писать песни и все такое... - А мои песни? Их она писала? - Да, ты угадала. Знаешь, мне кажется, вы бы поладили друг с другом. Элли улыбается. Она не имеет ни малейшего понятия, какая на самом деле Стефани, что творится в ее жизни, и какие отношения связывают ее с Брэдли. Между ними, наверняка, нет и не может быть ничего, кроме дружбы, но Элли не желает в это поверить. Она чувствует его далеко не дружеский взгляд на себе: он отдаленно напоминает ей тот, которым одарил ее Джек, когда их глаза встретились в самый первый раз. В чем их отличия? Брэдли сейчас скрывал его, пусть и не очень умело, а вот Джек никогда не пытался что-то утаивать от нее, иногда даже специально делая недвусмысленные намеки, зная, что она поймет их. Ей показалось очень странным, но не менее милым то, как по разному выражаются эмоции на одинаковых лицах. - Почему ты улыбаешься? - спрашивает Брэдли - Просто ты так ведешь себя, будто боишься собственных эмоций, не хочешь их показывать, думаешь, что я ничего не замечаю, - она продолжает улыбаться. - Я? Я ничего не скрываю от тебя. - От меня - да, а вот от себя скрываешь. Ты ведь отвез меня сюда не просто так. - А для чего же? - Может, ты хочешь в чем-нибудь признаться? У тебя такой вид, как будто ты вот-вот собираешься что-то важное сказать, но никак не решишься. Прости, если я ошибаюсь, но мне смешно именно от этого: ты как будто хранишь секрет, который никому нельзя говорить, но это такой интересный секрет, что жуть, как хочется его рассказать. И каким образом ей удается читать его словно открытую книгу, так безошибочно описывать его чувства? Стефани так не может. Брэдли чувствует, как она буквально вытаскивает из него всю искренность и пытается заставить его сказать все то, чего он боится. Ему не хочется повторять ее оплошность и дать ей услышать ту же фразу, которая имела неосторожность необдуманно вырваться у нее, когда они сидели на ступеньках дома. Хотя ему очень хочется. Он на секунду забывает, что в этом мире между ними лишь дружба, но вновь он возвращает себя в реальность. Он почему-то продолжает уверять себя в том, что для их любви есть какое-то препятствие, как будто кто-то запретил им испытывать друг к другу любые чувства, а существование у них других серьезных отношений действительно мешает ему...кажется, уже не очень. Холодный ветер с моря не страшен им: уже несколько минут они не разрывают поцелуя, который так давно готовился случиться. Никто не тревожит их: телефон, который он, ну да, ну да, случайно забыл взять с собой, пусть хоть трескается от звонков Кристиана, а Ирина пусть безнадежно ждет его дома. Он, совсем как когда-то много лет назад, в далекой юности, во времена своих первых любовных похождений, кажется, немного влюбился. Он боится признать это, но и отрицать этого не может, и знает, что Элли догадывается о его душевном терзании. Знает он и о том, что сейчас им управляет совершенно неподвластная сила, заставляет забыть об остальном мире, и противиться ей безполезно, можно только поддаться. Он не верит, что они делают это, но сейчас, в отличие от их случайного неловкого поцелуя в комнате, когда она еще думала, что он Джек, этот наполнен куда большей страстью с обеих сторон. Задувает ветер, девушка прижимается к Брэдли поближе, он накидывает на нее свою куртку. - Зачем мы это делаем? - говорит Элли, - ты же говорил, что нам нельзя быть вместе. - Забудь о том, что я говорил, - он целует ее в щеку, - мы что-нибудь придумаем. Если ты, конечно, хочешь. - Конечно хочу, и ты это знаешь, - отвечает она и опускает глаза. - Эй, ты что, опять плачешь? Элли... Он снова целует ее, чтобы она перестала плакать, но вместо этого он вызывает еще больший поток слез. Это слезы счастья, которые она не может сдержать, поскольку так давно не ощущала ничего подобного. Она уж было смирилась с тем, что ей никогда больше не суждено чувствовать радость, страсть и любовь, но теперь, когда она была в его объятьях, все ее существо трепетало от давно забытого наслаждения. - Прости, я просто не могу поверить, что это происходит, что мы позволяем этому случиться. Девушка не в силах больше ничего сказать, она нежно прижимается к его плечу и с прикрывает ладонью глаза, скрывая их от ярких солнечных лучей. Они вместе наблюдают, как заходит солнце, золотящее волнующуюся воду. Небо и гладь океана на горизонте заволакиваются дымкой, и граница между темной водой и облаками становится совсем незаметной. Небесная и водная стихия, всегда смотрящие друг на друга, но никогда не пересекающиеся, словно соединяются друг с другом. Элли и Брэдли очарованно смотрят на горизонт и не могут не заметить, как это символично похоже на их жизни сейчас - ведь их миры тоже соединились между собой подобно этому небу и океану. Им вскоре становится совсем холодно, и они решают ехать домой. Брэдли отлично все рассчитал, и если все пойдет по плану, утром он, еще до того, как все проснутся отвезет ее домой, как бы ему этого ни не хотелось. Уже совсем темно, когда они приезжают к нему в особняк, часы показывают полночь. Брэдли на цыпочках проходит в дом, отводит Элли в свободную гостевую спальню и просит скорее засыпать, ведь завтра им придется встать очень рано. - Зачем, - шепчет она, - разве мы должны куда-то ехать? - Я отвезу тебя к Кристиану, он очень волнуется. - Почему ты распоряжаешься мной как будто я его собственность? Почему я должна к нему ехать? Это жизнь Стефани, а не моя. Он ее парень, а не мой. - Послушай, так нужно. Но это пока. Она улыбается. "Пока" очень хорошее слово. Оно удовлетворяет ее вполне, чтобы она могла спокойно ложиться спать. Брэдли уже собирается уходить, но Элли не хочет отпускать его. - Постой, - говорит она, - я хочу еще раз на тебя взглянуть. Он разворачивается и улыбается. Элли подходит к нему поближе: - Брэдли, у меня есть последний вопрос. Мы теперь любовники, да? Это нормально? - Да, дорогая, - он целует ее в лоб, - это нормально...