яркости

— Carpe diem, рвите розы свежими, госпожа Фрезер. Он салютует ей двумя пальцами и через неделю умирает в бойне. Это Дианин образ. Брат, отец, это мать и сёстры. Последние воспоминания о потерянной в войне семье. Диана умирала как минимум раз семь за свою жизнь. Все семь раз были от одной руки. Это тот самый смешанный человеческий образ, слепленный в одного человека с именем из четырёх букв и странной — на свою глянь — фамилией. Ярис Чаклош. Привычку исчезать после её воскрешения можно сделать его кличкой, отчеством и априори целью жизни. Её мать убили ножом в сердце, отца — крысиным ядом, две сёстры заразились чесоткой, а брат повесился на балдахине в своей комнате. В первый раз Диану усыпили зельем, и это была почти смерть, в седьмой мальчишеская рука перечеркнула её лицо горящим крестом, пока она падала на колени от боли. Именно тогда она поняла, что жизнь её ничему не научила. Вот только… Спустя лет сто цикл не замкнулся и она не умерла в восьмой раз. Это, наверное могло быть или отчаянием или просто усталостью. Возможно. Страшная неопределенность настигала её очень редко. А тогда она испугалась где-то внутри себя, но этот страх затух под килограммовым весом усталости и оторопи. И, главной причиной её ухода стало просто обычное ничего. Сейчас она встречает Яриса на Остале и он снова станет причиной её смерти. Уже восьмой, но не последней. На циферблате часов двенадцать часовых делений, семьсот двадцать минутных и три тысячи шестьсот секундных. Восьмой час её жизни тикает уже сто с лишним лет и это гораздо больше, чем стандартные шестьдесят минут, но он, как и все другие единицы, завершится. И она будет ждать.