Больной

Каждый мужчина, будь он доктором, учителем, инспектором или же исполнителем, рано или поздно превращается в умирающего, стоит только температуре тела подняться выше положенных 36.6. Гино к таковым не относился, но подлая простуда заставила его слечь в постель, когда температура опасливо перевалила за 38 градусов. Хотя, откровенно говоря, лечь его заставила скорее инспектор Акане, в то время как сам Гиноза считал, что вполне уверенно может нести службу, пусть и не лучшим образом. В комнате было довольно скучно, учитывая, что Акане прописала строгий постельный режим. А нагружать ее еще больше исполнителю никак не хотелось. Дайм, на зависть хозяину, уже давно храпел, лежа у его ног, когда спасительный сон никак не приходил к больному. Пожалуй, годы службы приучили Нобучику спать только тогда, когда тело уже не сможет нормально функционировать из-за усталости. На тумбочке, у кровати, покоились «Герои нашего времени» в печатном издательстве, которую также заботливо принесла инспектор, но перечитывать ее в 10 раз у Гино не было никакого желания. Пролежав еще 10 минут Нобучика обнаружил в левом углу потолка черную паутину, что медленно раскачивалась взад-вперед. Еще через 10 минут исполнитель спланировал ход генеральной уборки в доме, а спустя еще 10 решил, что времени на нее у него нет. В единственный воскресный выходной Гиноза только и делал, что спал, или же в попыхах собирался под звуки объявленной тревоги. Долгую цепочку размышлений о раскачивающейся паутине и линяющей собаке прервал шум открывающейся двери и Гиноза расслабленно выдохнул. Сейчас он не отказался бы даже от компании инспектора Мику, которая вполне могла воспользоваться положением и поиздеваться над строптивым исполнителем или же и вовсе вытащить его на работу из-за нехватки кадров, что было бы просто замечательно. — Гиноза-сан, не спите? — шепотом спросила Акане, выглядывая из-за двери в комнату. Исполнитель отрицательно замотал головой и чуть приподнялся на локтях. Горло неприятно запершило, когда Нобучика попытался его прочистить, чтобы его голос не звучал уж со всем по больному. — Вы принимали таблетки? — Цунемори коснулась лба исполнителя и чуть сморщилась, ощутив жар. Гиноза отметил про себя, что когда инспектор так улыбается она выглядит довольно невинно. — Да, все как вы сказали, — как бы не пытался Гино, а его голос все еще звучал очень хрипло, а слова давались с трудом. — Я поговорила с доктором насчет точного диагноза, он сказал, что у вас слабое воспаление легких, все-таки не стоило вам тогда нырять в воду. Зима на дворе, — Акане вздохнула, встряхивая градусник. Современные технологии позволяли измерять температуру тела с помощью браслета, но старая привычка измерять обычным термометром была куда сильнее, учитывая, что ее бабушка всегда доверяла больше старым приборам. Гиноза к таким ее замашкам относился вполне спокойно, все же у него тоже были подобные привычки. Потому дома он всегда заваривал чай с помощью заварного чайничка, не доверяя современным капсулам с усилителями вкуса. — Это был приказ, и я обязан был его исполнить, — Гиноза коротко пожал плечами, принимая положение сидя. Отросшие волосы упали на плечи и парень убрал со лба надоедливую прядь. Завязывать хвост сейчас не было ни малейшего желания. — Я еще поговорю об этом с Мику, — Цунемори говорит это себе под нос, словно мысленно записывая это в список дел на сегодня. Пока ртуть в градуснике неумолимо поднималась вверх, Акане успела достать из сумки небольшой судочек, крышка которого покрылась мелкими каплями воды из-за горячего содержимого. — Что это? — поинтересовался Гино, чуть склоняя голову на бок. Вчера Акане тоже приносила еду собственного приготовления, но на вкус она была хуже чем все таблетки, которые принимал Гиноза. Огорчать девушку этим фактом Гино не стал, потому через силу улыбаясь, он оповестил ее, что болезнь отняла у него всякий аппетит. От части, это была правда, постоянный кашель, который доводил до рвоты, отнимал всякую радость в жизни. — Это бульон. Вам стоит побольше пить горячих жидкостей. Его приготовила моя подруга, у меня совсем не было времени, не оставлять же вас голодным, — Цунемори говорит спокойным голосом и при этом слегка улыбается. Забота о больном Гинозе доставляла ей огромное удовольствие, она с радостью заставляла его пить таблетки и принимать невкусные микстуры, заботливо поглаживая его по плечу, когда парень кривился от неприятного вкуса. — Не стоило вам так заботиться обо мне, — Нобучика медленно отводит взгляд и мнет одеяло, когда Цунемори качает головой, глядя на 39.6 на градуснике. Так и не услышав ответа, Нобучика заходится в очередном приступе кашля, зажимая рот рукой и сгибаясь напополам. Желудок неприятно сжимается в спазме и к горлу подступает желчь. В последние два дня он почти ничего не ел, потому желудок вновь и вновь болезненно сжимается вместе с горлом. Акане гладит Нобучику по спине и хмурится. Она будто сама переживает эти неприятные минуты, пока парень, не успевая отходить от рвотного спазма, заходится в кашле. В какой-то момент Цунемори становится страшно, что парень может задохнуться, но вскоре кашель ослабевает, а тело Гино заходится в мелкой дрожи. — Легче? — тихо спрашивает Акане, все еще поглаживая парня по спине. Гиноза утвердительно кивает и вдруг ему начинает казаться, словно он уже не спал несколько суток, а веки налиты свинцом. — Я принесу новое постельное и одежду, все хорошо, — ее губы ласково касаются его виска, и она вновь хмурится от резкого жара кожи. Когда Акане наконец делает Нобучике укол и он засыпает, девушка все еще сидит у его кровати, заботливо перебирая спутанные прядки волосы.