***
Обычная пробежка на поверхности. Той ночью Леонардо повёл их по большому кругу, упрекая в том, что последнее время все расслабились, обленились, увиливая от нормальных тренировок. Микеланджело, как всегда ныл и жаловался на нагрузки. Донателло спешил закончить тренировку побыстрее, чтобы вернуться к работе над изобретением, которому он посвящал последние несколько месяцев. Рафаэль ворчал и задирал всех, злясь, что пропускает трансляцию бокса в прямом эфире. Они не успели пробежать и половины пути, как нарвались на Футов. Не на рядовых новичков, с которыми справиться — раз плюнуть, нет. Отлично обученный отряд. Ловкие, быстрые, мастерски владеющие оружием. Вот когда парни поняли, что действительно не в форме. Очень уж давно не было стычек с кланом Фут. Отвыкли, размякли. Дон рассеянно пропускал удар за ударом; Майки быстро выдохся. Лео вихрем носился, стараясь прикрыть младших, но его потихоньку оттесняли от них, как и Рафа. Вот только Рафаэль, в отличии от Леонардо, на которого навалилось большинство противников, смог пробиться к Донателло и Микеланджело. Лидер видел, что Раф изворачивался, как мог, закрывая младших. Прилагая все усилия, Лео прорывался к братьям, внутренне замирая от звука каждого удара, каждого вскрика. Катаны едва уловимо сверкали там и тут находя своих жертв, Леонардо был уже совсем рядом, но всё же он не успел. Сражаясь с Футами, Лео видел, как Рафаэль, поймав Дона за загривок, резко пригнул его, чужая катана пролетела мимо, не задев умника. Тут же, толкнув Донателло в сторону, Раф чёртом метнулся к упавшему Майки, по пути сбив одного из противников. Закрыл мелкого, поймав саями направленные в братишку кусаригамы, а вот нагинату, направленную в собственный пластрон, отбить не успел. Сладить с нападавшими им удалось не сразу. Когда Футы отступили, Рафаэль лежал лицом вниз на крыше, прижимая руку к ране. Микеланджело, жалко лепеча что-то, рухнул рядом с Рафом, Дон лихорадочно пытался наложить повязку, а Лео… Он почти отпихнул Майки в сторону, упав на колени возле Рафа, приподнимая и поддерживая его за плечи, чтобы Донни было сподручнее работать. — Надрали им задницы… — хрипло выдавил раненый, мутным взглядом отыскивая блестящие звёздочки глаз Леонардо. — Да, надрали только помолчи, пожалуйста, и побереги силы, — шикнул на него Донателло. — Раф… Я… — Лео искал слова и не находил, глядя на пробитый пластрон брата, кровь. Ему казалось, что все вокруг залито кровью брата. Собственные руки противно дрожали. Леонардо впился взглядом в Дона, безмолвно умоляя сказать, что на самом деле всё не так страшно, как выглядит, но Донателло отвёл глаза ничего не ответив, только продолжил остервенело слой за слоем наматывать бинты, тут же пропитывающиеся алым. Сглотнув, лидер вновь перевёл взгляд на Рафаэля. Посеревший от боли и потери крови, Раф силился глотнуть воздуха, которого ему сейчас отчаянно не хватало, но упрямо кривил губы в слабой усмешке. — Не начинай кудахтать… возле меня… Обычная царапина. Немного отдохну и как… новенький буду, — Раф медленно кивнул в сторону размазывающего по мордашке слёзы младшего, и Лео догадался, что особых иллюзий на свой счёт брат не питает. Рафаэль сам всё понял. Просто и на этот раз старается мелкого поберечь. Эта фраза отняла у него слишком много сил, так что Раф замолчал. Дон закончил, наконец, возиться, сделав то, что мог на месте, а дальше никто не разговаривал до самого убежища.***
С той ночи Рафаэлю становилось только хуже. Донателло отмалчивался, час от часу становясь всё напряженней и мрачнее. Майки, притихший и совсем поникший, всё больше отсиживался у себя в комнате. А Лео всё время проводил у постели брата. Он прятал в подушках на тумбочке стакан с бульоном, так тот медленнее остывал, чтобы как только Раф проснется, сунуть ему в рот соломинку, упрашивая сделать хоть несколько глотков. Рафаэль пил через силу, давясь. Каждый крохотный глоток для него был пыткой, всё внутри отзывалось болью и жгло огнём, Тем не менее, угадывая, как важно для старшего сделать хоть что-то, Раф глотал то, что по недоразумению называли бульоном, твёрдо уверенный в том, что это серная кислота. С каждым разом бульона оставалось всё больше. На все уговоры попить еще немного, он смотрел извиняющимся взглядом и устало прикрывал глаза. Всё реже Раф ненадолго приходил в себя. Леонардо боялся пропустить такой момент, не хотел, чтобы брат думал, что остался один. Первое время Рафаэль понемногу разговаривал с братьями, но потом он мог только молчать и смотреть. Глаза — единственное, что от него оставалось прежним. Живые, полные жажды жизни, они горели на осунувшемся лице. Леонардо видел, как Раф упрямо сражается за жизнь и не понимал, почему Донателло ничего не делает, чтобы ему помочь. Обвешал его проводками, электродами, пичкает анестетиками и советует поить бульоном… А брат угасает у них на глазах. Сегодня Рафаэль не смог сделать ни глотка проклятого бульона. Лео смотрел на полный стакан как на ядовитую змею. Дождавшись, пока умник вернулся в лабораторию, лидер вывел его в коридор. — Донни, я хочу, чтобы ты сказал, наконец, как помочь Рафу. Чего ты ждешь? Он сегодня даже капли бульона не проглотил. Лекарство, оборудование… Ты просто скажи что, я найду, — Леонардо пытался поймать взгляд сжавшегося Дона. — Не надо лекарств. Ничего не надо, понимаешь? — Донателло смотрел в пол, не поднимая голову. — Как не надо, если эти ему не помогают? Донни, я… — Лео отказывался принять то, что пытался сказать ему Дон. — Да пойми ты, ему никакие лекарства не помогут! С такими ранами не живут! То что он еще жив — это вообще немыслимо! Раф должен был погибнуть ещё там, на крыше, — выпалил умник, вцепившись в плечи старшего и хорошенько его встряхнув. Донателло сорвался, он не хотел говорить это так, но и Донни весь извёлся, наблюдая, как брат мучительно умирает. Нервы сдали. Слова сами слетели с губ, о чём Дон немедленно пожалел, глядя в перекошенное лицо Лео. Рывком высвободившись из рук Донни, Леонардо как-то механически шагнул назад к лаборатории и, пошатнувшись, бессильно прислонился к стене. Не на шутку испугавшийся Донателло поддержал его. — Лео! Лео, ты что?! Слышишь меня, Лео? Да ответь же, — тормошил он старшего брата, кляня себя за несдержанность. — Слышу… Очень хорошо слышу, — спокойный, безжизненный голос царапнул умника, вздрогнувшего, как от удара. На крики выглянули Майки и мастер Сплинтер. Охнув, младший первым делом кинулся в лабораторию. Сплинтеру же хватило одного взгляда, чтобы понять, что произошло. — Донателло, Микеланджело, идите за мной, — не сказав старшему сыну ни слова, учитель увёл остальных в свою комнату, а Леонардо побрёл в медпункт ни на кого не глядя. Плотно прикрыв за собой дверь, он вернулся к постели Рафа. Вот тут Лео и накрыло. Сжавшись в комок, он приткнулся рядом с Рафаэлем, стараясь не задеть все эти проводки, отметив краем сознания, что тот настолько исхудал за последнее время, что теперь не составляет труда поместиться на неширокой кушетке вдвоём. Вырвавшийся из груди надорванный, животный рык пронёсся по убежищу. Впервые за много лет Бесстрашный лидер плакал как ребёнок, цепляясь за брата, притискивая его к себе, словно этим мог удержать. Он молил богов, клянясь сделать всё, что угодно, лишь бы Раф остался жив. Срывался с мольбы на угрозы и снова возвращался к обещаниям. Что он обещал в обмен на жизнь брата, Леонардо сам не помнил. Совершенно вымотанный, Лео уснул, крепко сжимая в объятиях Рафаэля, даже во сне боясь хоть на миг разжать руки.***
Донателло пробыл у мастера Сплинтера довольно долго. В свою комнату учитель редко когда разрешал войти черепашкам, но в этот раз сделал исключение. Они долго разговаривали и медитировали. Крыс старался помочь им справиться с тем, что свалилось на их семью, хоть и сам заметно сдал за последнее время. Дону было, пожалуй, сложнее всех. Как ни крути, а все надежды возлагались именно на него, ведь это он всегда играл роль доктора в семье. Вот только на этот раз не могли помочь все знания, опыт… Ничего. Ещё там, на крыше, увидев рану, понял, что всё. Самому себе умник признавался, что не думал, что Раф дотянет хотя бы до убежища. А тот, вопреки всем законам, вопреки логике, продолжал упёрто держаться за жизнь. У Донателло даже появилась крохотная надежда, вера в то, что брат сможет, со свойственной ему непокорностью судьбе, выкарабкаться и на этот раз, но… Чудес не бывает. Оставив Майки с отцом, Донни вернулся в лабораторию. Нужно было проверить состояние Рафаэля и набраться сил и поговорить с Леонардо. После беседы с мастером Сплинтером стало легче на душе и Дон уже знал, что сказать Лео. Знал, до тех пор, пока не увидел зарёванного старшего, уснувшего рядом с Рафом. Устало проведя ладонью по лицу, Донни неслышно подошёл поближе, улыбнулся грустно, отмечая, что Леонардо не сдвинул ни один электрод, тем не менее умудрившись сгрести Рафаэля в объятья. При мысли о том, какое выражение лица было бы у Рафа, проснись он сейчас, и в каких выражениях высказал бы своё мнение, Донателло заулыбался. Вот только волна боли от осознания того, что ничего этого не будет, стёрла даже напоминание об улыбке. Но и оставлять Лео вот так было нельзя, мало того, что он мог ненароком сбить какой-то из аппаратов, так ещё и лежит неудобно. Такой сон отдыха не принесёт. Склонившись к старшему, Дон осторожно потряс его за плечо, не добившись ровным счётом никакой реакции. Ещё не понимая весь масштаб произошедшего, Донни тряхнул его сильнее. Голова Леонардо безвольно мотнулась, но он даже глаз не открыл. С расширившимися от ужаса глазами, Донателло схватил его руку, нащупывая пульс и только сейчас ощущая, какая неестественно холодная кожа на ощупь. Томительные секунды тянулись бесконечно медленно, но пульса он не находил… Не веря, не желая сдаваться, Дон прижал дрожащие пальцы к шее брата и тут только выдохнул, почувствовав слабое биение.