В тумане

Она бежит. Бежит от мокрых от слёз глаз и от рук, которые тянут её в разные стороны. Мать ушла, все смотрят на неё, Скарлетт, и она не может этого вынести, так устала от всего этого. Она бежит в странное, тихое место. Голод грызет её живот, крутит её внутренности. Холодный воздух охлаждает её до костей. И затем туман ползет вверх, крутится вихрем вокруг её лодыжек и приподнимает край её платья. А там, за туманом... Половина, скрытая в тумане, где есть фигуры, тени, которые хотят тащить её на землю, в какое-то пустое место, где она всегда будет голодать. Леденящий страх захватывает её сердце, течёт по венам, и она бежит быстрее. Если только она сможет туда добраться, если только она сможет найти. Она будет в безопасности. Больше нет голода, больше нет беспомощных глаз и опущенных рук. Но туман становится всё ближе. Устойчивое, неутомимое преследование. Продвигается по её ногам, окутывает и поднимается вокруг тела, пока весь мир не скрывается за серым пятном. Она не доберется туда. Невидимые руки хватаются за неё. Она кричит, кричит и бежит, но она не доберется туда. И тут она видит его. Ретт там, пробивается сквозь туман с этой дикой походкой, глаза смеются над её страхом. Скарлетт подходит к нему, протягивая руки, и он ловит её крепкими, твёрдыми руками. – Пойдём, дорогая, – говорит он нежным голосом, который успокаивает панику внутри нее. – Я отвезу тебя домой. Она чувствует, что что-то расчесывает её волосы. Кто-то целует её. Его губы? Туман все ещё там, но он держит его в страхе, и он молча ждёт, пока она снова останется одна. Она хватает его куртку, пряча лицо в рубашке. – Пойдём, – говорит он, отступая и начиная идти сквозь туман, её рука крепко сжала его. Она спотыкается и идёт за ним, задаваясь вопросом, куда они идут, почему они идут. Он идёт так быстро. – Я иду с армией, – говорит он ей, и он больше не держит её за руку. – Подождите! – Скарлетт чувствует, что задыхается. – Подожди меня! Но невидимая сила держит её, заставляя задыхаться от криков. И Ретт всё дальше и дальше уходит. – Нет, не оставляй меня! Но она была здесь раньше, и он её оставляет. – Если бы я хотел тебя, ни один замок не остановил бы меня, – с раздражением бросил он через плечо, когда оставил её. Туман клубится, поднимаясь перед ней, поэтому она не может видеть его отступающую фигуру. – Нет! Ретт! Ретт! Скарлетт просыпается, лихорадочно шепчет его имя. Её сердце колотится, ночная рубашка прилипает к телу от холодного пота, и она поворачивается к части кровати Ретта с протянутыми руками, но она одна. Его здесь нет. Ещё наполовину во сне, она не помнит, что она выгнала его из собственной спальни. Она знает только, что должна найти его, потому что только Ретт всегда заставлял уйти этот удушающий страх. Она выбирается из кровати и идёт в его комнату. Пожалуйста, только бы дверь не была закрыта. Открыто, и она лихорадочно бежит, путаясь в подоле, наклоняется над его кроватью, а руки ищут его в темноте. Но Ретта нет. Кровать пуста. Она дрожит, руки бесцельно дрожат. Затем она поворачивается и бежит к детской, потому что ему нравится иногда смотреть на Бонни. Только трои спящих детей. Столовая, Скарлетт надеется, что он сидит там и пьёт. Её ночная рубашка вздумается от ветра, когда она мчится вниз по лестнице. Столовая пуста. Он должен быть в его кабинете. Скарлетт была там всего несколько раз, а потому зависла у порога, не зная что сказать, но в итоге она входит без стука, потому что напряженность в груди говорит ей, что она уже знает, что она найдет. Его высокий стул, бумаги аккуратно сложенные на столе. В лунном свете мерцает коробка для сигар. Пусто. Она тяжело садится на стул, слёзы катятся по её щекам. Где он? Она не знает. Она с недоумением понимает, что она понятия не имеет, где её муж. Уже месяцами, с того дня, как она попросила отдельные комнаты. Он никогда не сообщал, и она всегда была слишком горда, чтобы спросить. Он может быть где угодно. Он даже мог оказаться вне города. Нет, она уверена, что он не покинет Бонни. Когда она думает об этом, она слышит, как передняя дверь открывается и закрывается. Она встаёт и выбегает в вестибюль, почти с облегчением крича при виде высокой фигуры Ретта, освещенной лампой, которую он держит в руке. Их глаза встречаются, и прежде чем она может подумать, он идёт навстречу, лицо нахмурено от беспокойства, рука сжимает её плечо. Как всегда, темнота, кажется, отступает от его жизненной силы, и остатки кошмара оставляют её. – Что-то случилось с Бонни? – срочно спрашивает он. – С Бонни? – Кто-то из детей болен, Скарлетт? – О, нет, всё в порядке. Он расслабляется и смотрит на неё с любопытством. Его пальцы невесомо гладят её щеку, и она закрывает глаза, желая, чтобы он взял ее на руки. Но он убирает руку. – Твой давний кошмар? – Он говорит легкомысленно. – Я ... я не знаю, – шепчет Скарлетт, открывая глаза и нахмурившись. Теперь всё кажется таким простым и смешным : туман, скрытые фигуры, Ретт. У неё нет оснований быть настолько напуганной. – Ты не знаешь, почему ты боишься? Это звучит забавно, и она не может не улыбаться, несмотря на всю ситуацию. Она откидывает свои волосы и вытирает слёзы ладонями. Ретт останавливает рукой её запястье и передает ей платок. – Спасибо, – бормочет она. – Это был мой старый сон, Ретт, но все было иначе. Я нашла... Она колеблется. Ретт всегда успокаивал её, но Скарлетт опасалась быть откровенной. Ретт может быть лучше любого мужчины, которого она когда-либо знала, а затем посмеяться над ней, когда она меньше всего этого ожидает. Но он так нежен, когда поднимает её подбородок и поворачивает лицо к себе. – Нашла что? – Я тебя нашла, – признаётся она. В помещении слишком темно, чтобы ей удалось увидеть жадный свет, который загорелся в его глазах, она успокаивается от его молчания. – Я нашла тебя, но, Ретт, ты ушёл! Ты оставил меня в тумане, и я просто знала, что я не могу выбраться оттуда одна Он резко смотрит на неё, а затем смеётся. – Я ушёл, и ты не подпрыгнула от радости? Скарлетт смущенно смотрит на него и видит его улыбку. Он, конечно, не собирается утешать её. Он собирается издеваться над ней. В любой другой момент она ударила бы его словами или кулаками, и гнев отгонял бы боль. Но сон и последующие поиски оставили ее истощенной, и она вдруг почувствовала себя очень уставшей. Всё, чего она хочет, это быть наверху, запертой в своей комнате, одной. Нет, она не хочет быть одна. Она хочет, чтобы кто-то крепко держал её и успокаивал. Она внезапно осознает, что у неё этого никогда не будет. Оба её родителя мертвы, Эшли никогда не поддержит её, она сама оттолкнула Ретта, и теперь не будет никого другого. Она вышла замуж за Ретта, потому что чувствовала исходящую от него силу. В ту ночь, когда она приняла его предложение, она чувствовала, что это не её выбор, что кто-то другой решает её проблемы, и она цеплялась за это чувство в течении года, так что ей никогда не приходило в голову глубоко задуматься. Она привязалась к нему, отрезая себя от других людей. Конечно, она не любит его. Разве подобное возможно! Она любит и будет любить только Эшли, и если она не сможет быть с ним, это не имеет значения. Однако, сейчас Эшли кажется очень далёким, как и её любовь. Горячие слезы жалят её глаза, и в горле встаёт острый ком. Она резко отворачивается от Ретта и направляется к лестнице, но Ретт останавливает её, прежде чем она успела подняться, его рука схватила её за плечо. – Скарлетт, не плачь, – говорит он, и голос снова теплый и добрый. – Я не плачу, – говорит Скарлетт, оскорбленная тем, что голос не слушается, что противоречит её словам. Затем Ретт притягивает её в свои объятия, склоняя голову к плечу и поглаживая её волосы. – Не плачь, дорогая. Она расслабляется, вдыхая знакомый утешительный запах лошадей, табака и коньяка. Это всё, что ей было нужно, с тех пор как она проснулась. Когда он держит её, остатки страха и раны тают, и её клонит в сон. Если бы только она могла спать так, её кошмары не вернулись бы. Она зевает у него на плече, рука поднимается, чтобы обернуться вокруг его талии. Они стоят там неопределенное время, пока Скарлетт не зевает снова, и Ретт уходит. – Тебе нужно лечь спать, уже поздно, – говорит он. Это заставляет вспомнить то, что Скарлетт забыла как поздно он вернулся. Уже поздно, и все же он только что вошёл. В мире полно кроватей, и большинство кроватей полны женщин. В ней возникает беспокойство. Он немного взъерошен. Его щеки немного покраснела, волосы были более растрепаны, чем могли бы быть после поездки верхом. – Где ты был? Он смотрит на неё сверху вниз, лицо непроницаемое. – Игра в покер, – коротко говорит он, обнимая её за талию. –Теперь давай, пойдём. Тебе нужно поспать. Он поднимается по лестнице вместе с ней, прежде чем оставить её наверху, чтобы пройти в детскую, проверить каждого ребенка и задержаться, покачав на руках Бонни. В груди появляется редкая волна привязанности. Его отношение к Бонни смущает, но это тоже довольно мило, и, безусловно, удобно. С тех пор, как она перестала кормить ребенка, ей не приходилось вставать. Он оставляет детей и возвращается к ней, но больше не подходит к ней, и она разочарована. Они идут бок о бок по коридору, не касаясь друг друга. Спустя мгновение они пройдут в свои комнаты, и он покинет ее. Ничего не изменится, а завтра ночью он снова уйдёт. Не играть в покер. И так, потому что она устала, грустна и одинока, она протягивает руку к его руке, согнувшись под прямым углом, чтобы не задеть лампу в его руках. Ретт видит насколько беззащитна она сейчас. Это не любовь, нет никакой нежности в железной хватке её руки. Но это тоже не безразличие, и это заставляет его сердце биться. Они остановились у своих комнат, и между ними возникла напряжённая тишина. Скарлетт не знала, что делать. Она никогда не сможет найти слова или жесты, которые передадут Ретту то, что она хочет, и которые заставят его ответить, как она хочет. То, что она действительно не знает, чего она хочет в этот момент, не приходит ей в голову. Ретт поворачивается, но она не даёт ему времени, чтобы уйти в любом направлении, потому что страх перед ним ушёл, а оставаться одной совсем нет желания, и её рука автоматически хватает его руку. – Оставайся, – тихо прошептала Скарлетт. Он делает паузу, переводит дыхание и идёт вместе с ней в её комнату, порог которой не переступал с того дня, как она его изгнала, и Скарлетт внезапно одолевает смущение, когда дверь закрывается. Она не знает, что будет делать, если он попытается поцеловать её. И никогда не узнает, что делала бы сегодня в таком случае, потому что Ретт не пытается её поцеловать. Он опускает лампу на тумбочку, которая раньше была его, и направляется в гардеробную. Она может слышать, как он раздевается, и когда он выходит, она все ещё стоит на том месте, где он оставил её, но он не комментирует, а направляется в ванную, где она может слышать, как он чистит зубы и умывает лицо. Знакомая рутина успокаивает её настолько, что к ней возвращается умение двигаться. Скарлетт ложится в кровать и забирается под одеяло, ожидая. Лампа вскоре гаснет, а матрац опускается ниже от его веса. На мгновение она думает, что он останется на своей стороне, но затем он обнимает её, грудь прижимается к её спине, и его дыхание греет её затылок. Она медленно расслабляется в объятиях, её сердцебиение замедляется, дыхание становится более равномерным. – Спокойной ночи, Ретт, – шепчет она в темноту. Ей кажется, что она слышит улыбку в его голосе, когда он говорит: – Спокойной ночи, Скарлетт. Когда она спит, ей не снятся кошмары. Впервые за долгое время.