Моё безумие

Я Элис Браун, живу в Лондоне, если быть точнее проживаю в Бетлемской королевской психиатрической больнице, пытаясь бороться с моим наследственным безумием, но оно всё чаще берёт вверх надо мной. Всё чаще… Всё чаще… Меня держат в одиночной палате вот уже третий месяц, а может и больше, не знаю. Но на прогулки моя сиделка меня больше не выводит. Наверное боится что увидев цветы я вновь впаду в ярость и начну топтать и рвать их. Конечно. А как иначе мне заставить эти вездесущие голоса замолчать?! Только слыша предсмертные вопли цветов и насекомых, которые обычно говорят не переставая, я ощущаю спокойствие. Моё сумасшествие началось в июне этого года. Тогда впервые проявилось наше семейное наследие. Наследие семьи Лидделлов. Я люблю цветы, жизни без них не представляю… по крайней мере так было раньше. В этот день уроки закончились раньше обычного и я занимаюсь цветами в нашем с мамой саду. Подвязывая глоксинии я слышу едва различимый шёпот, но списываю всё на жару. И тут я отчётливо слышу их. Два писклявых голоска звучат отчётливее неясного шёпота. Я с трепетом оборачиваюсь к клумбе с розами. Алыми розами. Я вижу белую бабочку размером с мою ладонь на большом алом бутоне. Они ведут беседу. Бабочка говорит что червонный принц Муз просто чудо, благодаря ему в Страну Чудес вернулись сновидения, и необходимость в похищении человеческих детёнышей отпала. Роза восторженно ахает. Во мне просыпается страх. Я хватаю из кармана верёвочку для подвязки и завязываю ею стебелёк говорящего цветка чуть ниже алого бутона, затягивая узелок всё туже. Бабочка с испуганным писком, больше похожим на комариный вспархивает. Роза начинает визжать и задыхаться, словно её лишили воздуха. Я затягиваю верёвочку пока крик не стихает, а алая головка не падает. Голову с плеч — думаю я со злорадством, но тут же пугаюсь этих мыслей. Я бросаюсь к дому и поднимаюсь на чердак. Среди старого хлама я надеюсь найти хоть что-то, принадлежащее моей прапрапрабабушке Аллисе-Виктории Гарднер. В пыльном посеребрённом сундуке я нахожу старую потрёпанную тетрадь с её именем. Никто не говорил мне, что прапрапрабабушка вела дневник. Я открываю тетрадь на первой странице. Оттуда стремительно убегают крохотные паучки. Они ворчат, что даже здесь уже нет покоя. «Я слышу как разговаривают насекомые и растения, в последнее время это становится невыносимым. Приходится ходить в наушниках, чтобы заглушить этот вечный говор, я даже сплю в них. Но мне снятся кошмары про Страну Чудес. Наследие Алисы Лиддел пришло вместе с первыми месячными. Я услышала беседу шмеля и маргаритки в кабинете школьной медсестры. Бедная мама, теперь я понимаю почему она сошла с ума. Я не хочу как она оказаться в психбольнице! Чтобы заглушить насекомых и цветы я стала делать из них мозаики. Мама тоже их слышит. Я схожу с ума вслед за ней.» Вот как. Прапрапрабабушка тоже начала слышать насекомых. Я вспоминаю, что именно сегодня я «стала женщиной». С тех пор я периодически читала её дневник. Впервые на меня надели смирительную рубашку после того, как я изрезала ножницами в саду все цветы и чуть не покалечила маму. Папа испугался и позвонил в «скорую», но я не виню его. На месте папы любой бы испугался. Санитаров моё поведение не напугало, конечно у них такие Червонные королевы почти на каждом вызове. Они скрутили меня и вкололи снотворное. Я слабо вырываюсь и кричу что не хочу сходить с ума. Ещё бы, ведь в отличие от Алиссы, которая сейчас является правящей Червонной королевой, я не смогла и до сих пор не могу принять своё безумие. Никогда не смогу. В своём дневнике она упоминает, что запретила подземцам, а также цветам и насекомым вторгаться в жизнь её потомков, но похоже, это правило на меня не распростроняется. Я усмехаюсь сидя в своей одиночной палате. Смирительная рубашка, которую надела на меня моя сиделка, после очередного приступа ярости, когда я разорвала в клочья лилии принесённые медсестрой от мамы, валяется в углу. Я давно научилась справляться с ней, хоть какая-то польза от наследственной магии. После её применения на моём лице остаются узоры с драгоценными камнями. Вот только они не разноцветные и переливчатые, как у Алиссы, а зеленовато-чёрные. Если бы цвета могли отображать эмоции, я бы назвала этот цвет цветом отвращения. Отвращения к самой себе, к своей сути. В последнее время я, как и прапрапрабабушка, вижу кошмары о Стране Чудес, вижу её искажённые пейзажи, вижу подземцев. В особенно мрачных снах я вижу Морфея — нынешнего Червонного короля и мужа прапрапрабабушки. Я знаю о нём из описаний в дневнике и рисункам её смертного мужа Джебедии — моего прапрапрадедушки. На рисунках Морфей величественный, гордый и… безумно красивый. Драгоценные камни на его утончённом алебастровом лице перемежаются с чёрными узорами. Они горят фиолетовым цветом страсти. Не знаю откуда, но я знаю это. Взгляд его бездонных чёрно-угольных глаз гипнотизирут меня. Крылья чёрным ореолом вздымаются у него за спиной. Я медленно, но верно, каждый день влюбляюсь в него всё сильнее… В моих снах Морфей жалкий, искалеченный. Величественные крылья изломаны, из них сочится алая кровь. Прекрасное лицо искажено от боли. От этих снов я просыпаюсь и долго кричу, пока не прибегает санитар и не вкалывает мне успокоительное. Да, я ненавижу Страну Чудес, ненавижу подземцев, но кое-что я признаю. Я люблю Морфея. И поэтому я пугаюсь этих снов. Неделю назад я проснулась от шелеста крыльев. Открыв глаза я вижу перед собой крохотное пушистое серо-оранжевое существо. Его сверкающие крылышки порхают и издают тихий шелест Существо улыбается от кошачьего уха до уха, обнажая острые зубки. Его кошачьи глаза выразительно смотрят на меня и я узнаю его. Чеширский кот, или как ласково зовёт его Аллиса — Чешик. Я вскакиваю и кричу. Чешик зажимает мне рот крохотной лапкой. Его глаза дразнят меня, словно зовя играть. И я принимаю вызов. Я принимаю вызов. Я поймаю его и сожму в руках, убивая. Это принесёт мне долгожданное спокойствие. Я пускаюсь в погоню за подземцем. Отчего-то начинают зудить лопатки. Чешик носится по палате кругами, как-будто смеётся над моей нерасторопностью. Я отчаянно бегу за ним, пытаясь схватить полосатый хвост, но он всё время ускользает. Лопатки зудят так сильно, что хочется выть. Вдруг перед нами в стене палаты возникает окно, но откуда ему там взяться?! Оно распахивается и Чешик не выпархивает на волю маня меня за собой. Я не раздумывая бросаюсь за ним. Окно услужливо опускается на уровень пола. Я так хочу покружиться в ветре, потанцевать в облаках... ГАЗЕТА ТАЙМС Этой ночью в Бетлемской королевской психиатрической больнице семнадцатилетняя пациентка Элис Браун найдена мёртвой возле стены здания. У девушки сломана шея и позвоночник. Врачи говорят что пациентка была склонна к приступам агрессии и мыслями о суициде, но они не имеют представления о том, как она очутилась на улице, дверь палаты была заперта всю ночь. На лопатках у погибшей обнаружены странные наросты, происхождение которых неизвестно. Те, кто желает проститься с погибшей может придти на *** кладбище, завтра в 12:00 дня.