Прикосновения

Маринетт, будучи маленькой, пугалась, что она осталась без родственной души. Она ничего не чувствовала. Мама её успокаивала, говоря, что он просто ни к кому не прикасается, и Дюпен-Чен расстраивалась. Господи, почему этот чертов парень «проснулся» именно тогда, когда она пошла в школу? Невыносимая боль была почти всегда. Началось в 12 лет, тогда она, сидя на переменке в школе, закричала от того, как кто-то ударил её в плечо. А потом, через неделю, она думала, что он сломал ей нос. Её соулмейт дрался каждые семь дней, принося ей только ужасную боль. Спасибо за то, что хотя бы синяков и крови не было. Просто чувство боли и всё. Маринетт думала, что хуже уже не может быть. Она не знала, что боль — лишь меньшее неудобство, которое было у неё. Она была дома одна. Ей 17, она готовится к зачету, учит темы, бьется головой об стену, пытаясь запомнить формулы, и тут… Вокруг горла возникают пальцы, а на губах чей-то поцелуй. Ошпаренная такой неожиданностью, Маринетт отскочила от стола. — О боже мой. Человек не останавливался. Она почувствовала прикосновения рук ниже шеи, на груди, животе, вокруг бедер. Мурашки табуном пробежали по её коже, и она неожиданно поняла, что впервые почувствовала возбуждение. Её соулмейт, который то и дело дрался, сейчас, прямо в этот момент, занимается сексом с кем-то. И ей это не по душе. Она не хочет. Не в данную секунду, когда она не запомнила тему. Да и вообще она не хочет это чувствовать! Тем временем холодные руки (она точно знает, что они ледяные) продолжили свое путешествие. Обхватывая ляжки девушки, они медленно чертили круги, направляясь прямо туда. Маринетт Дюпен-Чен сжалась и ахнула, когда палец вошел в промежность. Она чувствовала поцелуи на шее, укусы на сосках, и не могла больше сопротивляться. Ей безумно нравилось это ощущение. Девушка быстро отошла от стены, которая поддерживала её, и кинулась на кровать. И очень вовремя, потому что теперь её соулмейт, чертов гад, вошел в ту девушку и начал двигаться в ней. Мари не могла сдерживать свои стоны и крики, она кусала пальцы, чтобы быть хоть немного тише, но ничего не выходило. Парень действительно умел приносить удовольствие. Крутясь на кровати и доходя до вершины, девушка не могла ни о чем больше думать, как о длинных пальцах, умелых губах и прикосновениях которые они оставляли на теле. Маринетт в последний раз закричала и упала обратно на подушки, тяжело дыша. Хорошо, что её родители ушли и еще не скоро вернутся.

***

— Милый, это было просто превосходно, — шепчет Хлоя и поглаживает парня по голому прессу. Адриан Агрест морщится и отталкивает девушку на другую сторону кровати. — Хлоя, ты хотела взять конспект, — напоминает парень, вставая и одеваясь. — Ты намного интереснее, Эдриан… Он резко поворачивается к ней: лежащей голой на его постели, такой распущенной и выставляющей себя самой настоящей шлюхой. — Хлоя, между нами ничего не будет. Секс ничего не значит. Она открывает рот, глотая воздух и возмущаясь сказанному: — Мой папочка, — начинает она, но блондин её перебивает. — Не обрадуется, если узнает, что его единственная дочурка потеряла девственность с таким, как я. Уходи, — резко говорит он, показывая на дверь. Хлоя Буржуа уходит. Униженная до мозга костей. Адриан садится на диван, расслабляясь, что она наконец-то свалила. В его голове бушует тысячи мыслей, которые направлены лишь на его соулмейта. Почувствовала ли она что-нибудь? Что делает сейчас? Что будет дальше? Как её найти? Кто она?.. По его мнению, это милая девушка, которая иногда обнимается с кем-то, целует кого-то в щечку и… на этом всё. Ему было ужасно стыдно, когда его друг, Нино, рассказал, что когда он кого-то бьет, эту боль чувствует его родственная душа. С тех пор ни одного удара он не поставил. Но сегодня… что же было с ней? Можно ли сказать, что он был с ней, а не с Хлоей? Кончила ли она? Что чувствовала? Какие прокосновения ей были приятны?.. На вопросы, увы, никто не мог ответить.

***

Ей нужен кто-нибудь, кого можно будет ударить, чтобы отомстить этому подлецу. Алья не подходит: ну во-первых, она девочка, а во-вторых, её подруга, которой она не хочет причинять боль. Остается Лука, с кем она в последнее время сблизилась. Она была немного расстроена, потому что Лука не являлся её родственной душой, но это не означало, что они не могут быть друзьями. Которых можно побить при необходимости. — Лука, ничего серьезного, просто мне нужно кое-что от тебя, — тараторит Маринетт стоящему за дверью парню, хватая его за руку и затаскивая к себе в дом. — Это было очень срочно. Что случилось? — Ну, — она смотрит ему в глаза, — мне нужно тебя несколько раз ударить. Он качает головой, не понимая, о чем девушка говорит. — Что ты хочешь? — Хочу, чтобы мой соулмейт помучился немного. Отомстить так сказать. — Ма-ринетт… я… — О святые боги, Лука! — кричит Мари и бьет его со всей силы по щеке. Адриан подскакивает, хмурясь, и трет свою щеку, которая, кажется, покраснела от пощечины. Это неприятно, немного больно, но самое главное — непонятно. — Ай, Мари! — шипит Лука. — Что за бред?! — Я тебе сказала! — отвечает она, замахиваясь для второй пощечины. — Стой, стой, стой! — он перехватывает её руку. — Больше не надо. — А что тогда остается? Он достал меня. И сейчас все серьезно! — У меня есть идея, Маринетт, иди сюда, — он тащит её к дивану на кухне, и они садятся. — Щекотка, Мари. Он наверняка боится щекотки. Эта мысль больше нравится синевласке, и она, хитро ухмыляясь, начинает щекотать друга, который смеется и пытается увернуться от её проворных пальцев. Агрест в недоумении чувствует щекотку. Он мучается, кричит, уворачивается от невидимых рук, скатывается на пол. Ему кажется, что этот ад никогда не закончится, но спустя вечность пальчики уходят. Он лежит на ковре, пытается восстановить дыхание. Адриану интересно, что происходит с ней, зачем она так делает. Но потом он догадывается, что соулмейт мстит ему за то, что было немного ранее. Он усмехается: «Значит, почувствовала». Но вместе с этим ему смешно, Агрест представляет девушку в разных ситуациях, когда он начал целоваться с Хлоей, и в его голову закрадывается мысль, за которую Маринетт Дюпен-Чен точно убьет его.

***

Это происходит на уроке физры. Маринетт закидывает мяч в корзину и уже в прыжке чувствует руки, которые блуждают по её телу, и губы, начинающие целовать места, которые ой как нельзя целовать. Она бежит в туалет, закрывает дверь, ощущая все те прикосновения, которые были тогда. Дюпен прислоняется к холодной стене, сжимает губы, кусает губы, но ничего не может сделать с телом. Оно реагирует на прикосновения остро, резко, не оставляя выбора бедной девушке. Маринетт Дюпен-Чен кончает прямо в школьном туалете.

***

Прикосновения, возбуждение и сам секс повторяются почти каждый день, и девушка просто не знает, куда ей деться от этого. Соулмейт как будто знает самые неудобные моменты и специально ублажает девушку именно в это время. И однажды о несчастье узнает Алья: — Это действительно смешно, подруга, — смеется та. — Тебе хоть нравится? — Алья! — Ну ладно… но знаешь, многие отдали бы все на свете, лишь бы их брали почти каждый божий день. Ты очень счастливая. Правда Маринетт не считала, что стала таковой. Ей однозначно нравился секс со своей родственной душой. Она жаждала встречи вживую, хотела узнать, как будут они вести себя, когда она увидит того, с кем занимается сексом.

***

В воскресенье состоится вечеринка по поводу восемнадцатилетия Адриана Агреста. И туда приглашены буквально все, в том числе и Маринетт. Адриан лучший друг Нино, Нино встречается Альей, а Алья лучшая подруга Мари. Вот так и пошли последние трое. Мари, собираясь на торжество, думала лишь об одном: хоть бы сегодня её не доставал её соулмейт. Она выбрала красное коктейльное платье. Оно подчеркивало её грудь, тонкую талию и худенькие ножки. Алья при виде подруги ахнула: — Ты собралась соблазнить именинника? Нино, как думаешь, она понравится Адриану? — Сто пудов, — отвечал Ляиф, на что Дюпен-Чен лишь закатывала глаза. Когда они пришли на вечеринку, им в нос сразу ударил запах алкоголя. Совершеннолетие всё-таки. Нино сразу повел двух девушек к Агресту, дабы поздравить старого друга. — Нино? — окликает блондин Ляифа. — Адриан, поздравляю! Маринетт Дюпен-Чен видит, как они тянутся друг к другу, а потом обнимаются, похлопывая по спине. Она замирает: ей, видимо, показалось, но она почувствовала себя на месте Нино. Мари испуганно поворачивается к Алье и шепчет ей на ухо: — Алья, это он. Она нечаянно касается подруги губами около уха, и резко поворачивает голову к именнинику. Адриан сразу касается рукой этого места. И Сезер, видя эту картину, начинает громко смеяться. — О, это как раз Алья, моя девушка, — представляет Нино. — Привет, с Днем Рождения, — пытаясь успокоиться, говорит она. — А это Маринетт, Адриан. Наша подруга. Их взгляды встречаются, а затем девушка опускает глаза вниз, смотря на его руки… руки, что лапали девушек, принося… О Боже мой. — Поздравляю, Адриан, — выдавливает синевласка. — Спасибо, проходите, там наливают, — подмигивая, говорит он и скрывается между людьми.

***

Маринетт не может поверить, что это Агрест. Модель, богатый сын дизайнера, самый красивый и умный парень Парижа, он, её соулмейт. По этому поводу несовершеннолетняя девушка даже выпила несколько бокалов шампанского и уже танцевала во всю. Адриан, наблюдая за всеми людьми, видел лишь Мари, что-то ему подсказывало, что именно эта девушка несет какое-то начало. Поэтому когда началась новая песня, он, как хищник, пошел на неё. Танцуя сзади её, он смотрел, как красива её шея, как пластичны её движения. Агрест закусил губу и протянул руку к девичьей талии, обхватывая её, оставляя руку на животе. Тысячи чувств пробежали по телу Маринетт. Прикосновение отдавало пульсацией, она задыхалась от этого ощущения и поэтому обхватила его руку своей, чтобы он тоже прочувствовал все тоже, что и она. — Это ты, — шепчет Адриан на ухо Мари, у которой от этого голоса перехватывает дыхание, — Я знал, что занимаюсь сексом с самой лучшей девушкой на свете, — ухмыляется блондин. — Если хочешь, можно убедиться в этом снова, — отвечает Маринетт, притягивая шокированного высказыванием парня для их первого реального поцелуя.