Где твои крылья, которые нравились мне?

      Набрав нужную скорость, самолет задрал нос, и через мгновение мы оказались в плавном полете. Прощаться для меня всегда непросто из-за обжигающего чувства в груди, и я с трудом наблюдала, как Денвер постепенно скрывался в полупрозрачной дымке. Поднявшись немного выше, можно было увидеть, как низкие облака сгущались над рекой Саут-Платт, на побережье которой я любила проводить свободное время, прикупив порцию мороженого в ближайшей лавке на колесах, и где мне так нравилось провожать закаты и встречать рассветы. Одиночество подтолкнуло меня воссоединиться с природой, ощущать трепет листвы и каждое дуновение ветерка. Я желала жить, как любой другой человек, наслаждаться каждым мгновением, стать как все, но у меня есть свои странности.       Воспоминания о былых временах… Они каждый раз, возрождаясь внутри, вызывали легкий трепет, и тогда мне вовсе не требовался какой-либо транспорт, чтобы за считанные секунды оказаться в любой точке Земли и не только. Моим домом являлись Небеса, но из-за моей маленькой оплошности меня, выгнав, отправили в мир людей без капли благодати.       Поначалу жить обычным человеком было не так уж и просто — я чувствовала все, что чувствовал человек: голод, силу морозов, а одиночество и вовсе оставило во мне неизгладимый след. Все мои молитвы были направлены ангелам, моей семье, но они будто больше не желали слышать меня. Раньше ангелов тоже отправляли на Землю, но мне так и не посчастливилось найти хотя бы одну родную душу.       Мое упрямство не давало покоя. Желание отыскать хотя бы одного бывшего ангела привело к тому, что я сейчас лечу в Канзас, не зная, кто меня там ждет и ждет ли вообще. В Денвере мне пришлось работать в непримечательной забегаловке, но спустя несколько лет усердной работы над самой собой мне не сложно притвориться обычным человеком. Хотя первое время я вела себя крайне странно, то и дело глазея на прохожих в попытке перенять повадки людей, работа в общественном месте дала возможность сделать наблюдение не таким уж и подозрительным.       Я еще не успела познать настоящее чувство любви, но я видела его проявление в кино и среди посетителей забегаловки — оно каждый раз разное, но вполне узнаваемо.       Я толком не следила за временем. Видимо, прошло уже больше часа, так как пилот снова включил громкую связь и спокойным тоном сообщил о долгожданной посадке. По первому сигналу все пассажиры застегнули на поясе ремни, и стюардессы, спешно обойдя каждого из сидящих в креслах, чтобы убедиться, что все выполнили просьбу, скрылись за синего цвета шторками.       Можно было ощутить, как из специального отсека опустились шасси, и стоило колесам коснуться асфальтной дорожки аэропорта, как все мысленно выдохнули; облегчением веяло от каждого пассажира.       Спустя какое-то время мы толпой выбрались из салона самолета. Я без какого-либо сожаления, не размышляя ни минуты, решилась на этот перелет, и теперь решительно шагала вдоль здания аэропорта. Встречный ветер Лоренса гостеприимно встретил меня, стоило стеклянным дверям раздвинуться в стороны.       По натуре я не из тех, кто привык бежать от проблем или неудавшегося прошлого, мне элементарно потребовалась смена обстановки и хотелось в конце концов найти хотя бы одного из отставных ангелов.       Однажды я услышала, что в этих местах живет Кастиэль, но он — будто иголка в стоге сена. Мы никогда не были знакомы лично, даже словом не перемолвились, но по какой-то причине я считала его героем. Было бы неплохо попасть под его надежное крыло. Когда он встал на сторону охотников, Небеса превратились в пчелиный рой — Кастиэля обсуждали на каждом углу: кто осуждал, а кто стремился пойти по его стопам.