А любовь так надолго

Порой, закрывая глаза, он вновь видит перед собой её. Видит эти рыжеватые волосы, что, шевелясь на холодном ветру, густой массой окутывают тонкую шею, сбегают по плечам и непослушно падают на лицо — не искаженное безумством, каким привыкли видеть его окружающие, нет: просто счастливое, изредка вспыхивающее розовым румянцем, когда она замечает на себе его влюблённый взгляд. Этот маленький носик и круглые очки, сквозь линзы которых виднеются тёмные глаза, наполненные лишь пылкой любовью и чарующей нежностью, от которой щемит сердце. А ещё свитер, зелёный, из какой-то отталкивающей колючей ткани, но при этом настолько родной и близкий, что он с таким необыкновенным трепетом вдыхает его душистый запах каждый раз, когда она страстно дарит ему свои объятия. Бесспорно, Саймон любит Бетти. Любит её чудную натуру, от которой многие стараются держаться подальше. Любит её непредсказуемость и непреклонную решимость, какой не каждый может похвастаться. И её, казалось бы, нерушимую преданность своему возлюбленному. Он любит каждую частичку её существа и готов вновь пройти все пережитые трудности, лишь бы быть уверенным, что она принадлежит только ему. Саймон любит Бетти и, видя перед собой её образ, только лишний раз убеждается в твёрдости своих чувств. Её излюбленные черты необъяснимым образом захлестывают его с головой, заставляя разом переживать всевозможные эмоции, будто душу омыли ласковые потоки чистой воды. И, глядя на неё, он не чувствует ничего темного, ничего тревожного, ни беспокойства или горьких воспоминаний, лишь ощущение родного тепла, а ещё то, что так любят навязывать все добрые сказки про принцев и принцесс. Впрочем, в одном они правы — любовь всё же так надолго. Как клеймо, прижжённое за ухом, или лицо, которое надеваешь без шанса больше снять. Впрочем, ему и незачем. Саймон любит Бетти. Настолько сильно, что боль от всё несбывающейся мечты хоть раз вновь увидеть её мучительно истязает всё внутри, заставляя внутренности сжиматься в болезненном спазме. Он любит Бетти и бесконечно будет благодарен ей, однако в одном никогда не сможет простить — она, увы, не реальна. И какие бы картинки ни всплывали в затуманенном сознании, ему вовсе не нужны эти призрачные образы, не нужны иллюзии — ему нужна она. Потому что слишком больно терпеть фальшивые облики, созданные собственным воображением. И чересчур много воспоминаний пробуждается от одного прикосновения к ним. Саймон любит Бетти, но он не в силах простить ей эту жертву. Ровно как и не в силах изменить её. И это, по сути, самое мучительное — беспомощность. Саймон не любит это чувство. Наряду с ним подкрадывается уныние, гнетущее ощущение безысходности, а после — и одиночество. Но он ведь не одинок? А даже если и так, одиночество — это не слабость и не поражение. Одиночество — качество сильных духом людей, ведь слабый просто не сможет выжить в такой ситуации. Саймон не был в числе слабых, или, по крайней мере, времена не позволяли. Тем более с ним остались его воспоминания, память о любимых близких, согревающая теплом истерзанную душу. Вот только они, как и всё в этом потерявшем особое значение мире, не вечны. И холод рано или поздно вцепится в него холодными цепкими лапами, умерщвляя последние остатки надежды. Саймон любит Бетти, но даже эта любовь не способна заглушить жгучее чувство обиды внутри. Саймон любит Бетти, но никогда не простит её за предательство и разбитое сердце.