Спасительница

      Она точно знала, когда все в ее жизни перевернулось вверх ногами. Тогда, когда отец, детектив убойного отдела, поймал пулю и впал в кому; когда мама, не сумев справиться с горем, ушла с головой в работу и, получив повышение, уехала работать во Францию, забрав с собой младшего брата; когда, рассорившись со всеми, она сбежала из дома, и коллегам отца пришлось искать ее по всему Нью-Йорку.       — И чем ты думала, когда сбегала? — Она сидела за бывшим рабочим местом отца и старалась не встречаться глазами с разозлённым детективом, принёсшим ей кофе — мотаясь по улицам, она продрогла и грозилась слечь с высокой температурой.       — Ну дядя Хааави, — голубые глаза встретились с темными, и мужчина нахмурился и сел на стул напротив девушки.       — Что «дядя Хави»? Ты сбежала из дома, несколько дней жила на улице, ни телефона, ни денег, как это понимать?! — Он говорил так громко, что его коллеги начали оглядываться. — Твоя мать прилетела сюда в слезах, надеясь не узнать, что именно твоё убийство нам предстоит раскрыть.       — Неужели моей маме ещё есть до меня дело? — Фыркнула девушка, откидываясь на спинку стула.       — Сара, ты неправа, — поспешил заметить детектив. — Она действительно переживает за тебя.       — Если бы переживала — не позволила бы справляться со всем в одиночку.       И правда, после того инцидента, все свалилось на хрупкие плечи дочери детектива Райана — она сутками дежурила около койки отца, общалась с врачами, даже пыталась уговорить капитана полиции — Кейт Беккет — начать расследование.       Мама же жила на своей собственной планете, углубляясь в работу и мысли о муже.       — Ладно, пей кофе, отпрошусь у Беккет и отвезу тебя к матери, — немного помолчав, ответил Хавьер и, поднявшись, направился в сторону кабинета подруги.       Подъехав к дому друга, в котором так часто бывал, Хавьер заглушил мотор и повернулся к девушке, сидящей на переднем сидении его спорт-кара.       — Я никуда не пойду, — она, скрестив руки на груди и откинувшись на спинку кресла, смотрела вперёд, сдвинув брови к переносице. — А если попробуешь насильно меня туда запихнуть — сбегу, и вы уж точно меня не найдёте, не забывай, чья я дочь.       Хавьер возмущённо нахмурился и вышел из машины.       — Идём, — открытая с ее стороны дверь и знакомый с детства коп не вызывали доверия, но нарываться на неприятности не хотелось, а потому Сара-Грейс послушно вышла из машины и направилась вслед за Эспозито к двери многоэтажки. Она бы сбежала, но аргумент «прицеплю наручниками к матери, и ты точно никогда не узнаешь, что я задумал» вызывал интерес, поэтому девочка-подросток двигалась в ногу с сопровождающим.       Дома, как она и ожидала, творился хаос: мама собиралась в длительную командировку во Францию, которую Сара называла «миграцией».       — И не скажешь, что она расстроена из-за моего побега, — остановившись в дверях, Райан скрестила руки на груди и перевела взгляд на Эспозито, мысленно согласившегося с ней, но не подавшего вида.       — Сара, как хорошо, что ты в порядке, — Дженни подлетела к дочери и заключила ту в свои объятия, со слезами на глазах смотря на Хавьера, вернувшего матери ее дитя.       — Мам, все в порядке, я жива, и копам даже не пришлось заводить дело обо мне, — она усмехнулась и посмотрела на Хавьера, не слишком довольного такой шуткой.       — Это не смешно, — заметила миссис Райан и, наконец, отошла от дочери. — Наш вылет завтра в три, собирай вещи.       Юная мисс уже хотела было возмутиться, но детектив вовремя убрал ее за свою спину и обратился к подруге.       — Как раз об этом я и хотел поговорить, — он внимательно посмотрел на блондинку, которая не могла понять, чего ей ожидать от лучшего друга мужа. — Оставь Сару здесь. Я за ней присмотрю. У неё сейчас школа, выпускные классы, будет не очень приятно, если ее успеваемость упадёт из-за переезда.       — К тому же, я не знаю французского, — вставила своё слово девушка из-за спины мужчины, мысленно молясь, чтобы мама согласилась.       Дженни не выглядела убежденной. Эспозито потребовалась добрая половина часа, чтобы уговорить ее хотя бы подумать над предложением.       — Я хочу быть рядом с отцом, — объяснила Сара вечером, сидя на кровати родителей. — Я хочу быть с ним, если что-то поменяется.       Они улетели на следующий день, Эспозито лично довёз их до дверей аэропорта и пообещал держать в курсе происходящего.       Его удивлению не было предела, когда вечером того же дня Сара в компании чемодана появилась в участке.       — Она передумала! — Бросив чемодан, девушка повисла на шее детектива. — Она передумала, Хави, она сказала, что доверяет меня тебе!       Три года пролетели как три дня. Три года она жила вместе с Хавьером, и три года она пыталась понять, что произошло в тот день, когда Эспозито не смог прикрыть своего напарника.       В их жизни все было хорошо: Эспо работал в двенадцатом участке, собирая улики и гоняясь за преступниками; Сара-Грейс занималась музыкой и училась в юридическом колледже, часто появляясь в ставшем родным участке и практикуясь там вместе со знакомыми копами.       Мама приезжала раз в месяц, проводя неделю с дочерью, интересуясь ее жизнью. Один день она проводила в больнице, сидя рядом с кроватью мужа и ничего не говоря. Это было сложно, и Сара понимала это, а потому не докучала матери, позволяя ей справиться со своим горем самой.       В квартире Эспозито ей нравилось: он позволял устраивать вечеринки и приводить друзей, а она держала в своих руках хозяйство, содержа дом в идеальной чистоте.       Они походили на идеальную семью, если бы не одно «но» — отец Сары, настоящий отец, лежал в длительной коме уже три года, и никто не мог сказать, сколько продлится такое его состояние.       Ее часто можно было увидеть в больнице — все врачи знали ее имя, пациента, которого она посещает, но никто уже давно не произносил слова поддержки и утешения — ей нужен был результат.       — Ты даже не представляешь, как нужен мне, — слезы катились по ее бледным щекам, а светлые пряди, вылезшие из прически, лезли в глаза. Его рука была холодной — такой же, как и каждый раз, когда она приходила. Он был похож на очередного убитого на столе доктора Пэриш — только вот он был живым, и девушка знала это.       — Ты опять все глаза выплакала у кровати Райана? — Эспозито смерил ее настороженным взглядом, когда она присела на стул возле его стола.       Девушка лишь закатила глаза и взяла в руки папку с его стола.       — Это?..       — Дело, которое мы вели в то время, — кивнул мужчина. — Сегодня произошло убийство, почерк похож на тот, что мы видели три года назад.       — Я еду с тобой, — вскочила со стула девушка, когда сообщили что подозреваемый был замечен в своей квартире. — И это не обсуждается!       — Обсуждается, — фыркнул Эспозито, ловким движением руки фиксируя на ее запястье наручники, прикрепленные к ножке стола.       У здешних копов был приказ — ни при каких обстоятельствах не отстегивать девчонку, пока он не вернется, но Сара была бы не Сарой если бы не попробовала освободиться.       — Проклятый Эспозито, — проворчала она, когда открыть наручники не получилось. Сидеть без дела было скучно, поэтому она принялась рассматривать вещицы на столе дяди, потянулась за папкой, лежащей у компьютера и, открыв ее, принялась читать.       Хавьера не было достаточно долго, Сара успела прочитать все дело о подозреваемом и даже немного вникнуть в курс дела.       Телефон затрезвонил, когда она дочитывала последнюю страницу. Было ужасно неудобно доставать мобильник из заднего кармана противоположной рукой, но она справилась, а когда посмотрела на экран, чуть не выронила устройство из рук.       — Приезжай по адресу, указанному в смс, красотка, — хриплый голос на другом конце провода заставил напрячься и прислушаться. Мимо нее сновали полицейские, и девушке не составило бы труда жестом попросить их прослушать разговор.       Но она этого не сделала.       Мозг вдруг отключился, а в жилах застучала кровь.       — Зачем это мне куда-то ехать? — Она старалась сделать так, чтобы голос не дрогнул, ведь уже примерно представляла, что происходило.       — Если тебя не будет здесь через двадцать минут, я прострелю голову твоему ненаглядному дядюшке, и отправлю его к напарнику, — послышались стоны Хавьера, и девушка предположила, что он связан.       — Тронешь его хоть пальцем, и с мозгами попрощаешься ты, — послышался хриплый лающий смех.       — Приходи, но без пушки и копов, — и собеседник отключился.       Положив телефон на стол, девушка принялась думать, как расстегнуть наручники. Мимо нее как раз проходил один из сотрудников, у которого она и попросила помощи.       — Эспозито сказал не давать тебе ключи, — мужчина по имени Грег призадумался, остановившись около стола.       — Ну не могу же я терпеть вечно! — Скуксилась девушка, чем вынудила мужчину отстегнуть наручники.       — Ты что, и в туалет за мной пойдешь? — Театрально удивилась она, когда полицейский направился за ней.       Потупившись, он согласился подождать пару минут. Воспользовавшись отведенным временем, она выскользнула из участка, удивляясь, как смогла остаться незамеченной. Мотоцикл, на котором девятнадцатилетняя студентка передвигалась по городу, стоял припаркованный около входа, и девушка, оседлав его, рванула прочь.       Склад, в котором держали копа двенадцатого участка оказался давно заброшенным, и Сара без труда поняла, что именно здесь пострадал отец, ведь его дело она перечитывала сотни раз.       Пока она заходила в хрупкое сооружение и поднималась по лестнице, в голове крутилась только одна мысль: «только бы успеть». Подойдя к огромной железной двери, за которой слышались голоса, она остановилась и прислушалась. Звук не долетал до ее ушей, поэтому пришлось взять себя в руки и решиться.       Спрятав оружие, Сара взяла себя в руки и, открыв дверь, шагнула в комнату. Помещение оказалось захламлено коробками и огромными шкафами, накрытыми чехлами. Первым делом она осмотрелась: к стулу, стоящему в середине комнаты, был привязан Эспозито, вокруг него высились шкафы и коробки.       Мужчин, которые удерживали полицейского в своих грязных лапах, оказалось двое. Один из них, тот, что говорил с девушкой по телефону, был высоким плотным преступником с татуированным телом, бородой и пушкой в заднем кармане джинсов. Второй, низкий, но накаченный, сидел на одном из низеньких комодов и курил сигару, отчего вокруг стоял неприятный запах.       Услышав шаги, они схватились за оружие и направили сразу два ствола на бедную девушку, замершую у двери. Сердце пропустило удар, и она старалась смотреть куда угодно, но не на дорогого ей человека, пытающегося высвободиться из узлов.       — Мы же договаривались оставить оружие дома, — она усмехнулась и сложила руки на груди, стараясь придать себе уверенный вид и унять бешено колотящееся сердце.       Мужчины переглянулись, на их лицах появились мерзкие улыбки, и они немного опустили пушки, но не убрали их окончательно.       — Ну и красивая у тебя племяшка, Эспозито, — нагло рассматривая раскрасневшуюся девушку, усмехнулся тот, что повыше, а Хавьер сзади заерзал на стуле, горя желанием набить мерзавцу морду.       — Я пришла сюда не своей красотой вас поражать, — фыркнула Райан, все также стоя у двери. — Отпусти его.       — Ну уж нет, — бородач усмехнулся и стал подходить ближе, отчего девушка затаила дыхание. — Сначала ты отдашь мне то, что твой отец мне задолжал.       Дышать вдруг стало трудно. Что ее отец, порядочный полицейский, мог задолжать преступнику, за которым гоняется весь Нью-Йорк. Эспозито, кажется, тоже был не в курсе происходящего, поэтому замер и прислушался.       — Да я бы с радостью, — она мило улыбнулась, — но, к огромному сожалению, мой отец сейчас в глубокой коме, в которую его отправил ты!       Грусть, злость и обида сжимали грудь, слезы просились наружу, а пистолет будто начал вибрировать, просясь быть примененным.       — Это, конечно, очень печально, но просто так своего дядюшку ты не спасешь, — мужчины противно засмеялись, а девушка, бросив короткий взгляд на Хавьера, увидела, что он освободился от пут, ведь последние десять минут на него, в общем-то, внимания не обращали.       — Уверен?       Раздался грохот, и напарник бородача свалился оглушенный стулом в руках копа из двенадцатого участка, а преступник, обернувшись, не учел, что сзади на него могут напасть. Сара разбежалась и запрыгнула на него сзади, попытавшись выбить пушку из его руки ногой.       Мужчина заорал и принялся бороться с ней, из-за чего блондинка упала на пол, хорошенько приложившись головой. В глазах потемнело, но она взяла себя в руки и, поднявшись, достала пистолет и направила его на бородача, который надвигался на Хавьера, направив на него дуло пистолета. Эспозито же был обезоружен, так как оба его пистолета изъяли при похищении.       — Эй ты! — Мужчина остановился, не решаясь повернуться спиной к изворотливому полицейскому, все направляя на него пистолет. — Я очень метко стреляю. Еще шаг — и я разнесу твою бошку!       Его губы растянулись в усмешке, что не понравилось Хавьеру, который тут же просек, в чем дело.       — Берегись!       Мужчина обернулся и открыл огонь по девушке, которая успела пригнуться, но пуля все же долетела до нее. Эспозито заорал, бросился на бандита и, повалив его на пол и выбив из рук оружие, принялся избивать.       Оттащить его смогли только копы, обнаружившие пропажу девушку и прослушавшие ее последний звонок.       Сара лежала на полу. Пуля задела плечо, но прошла на вылет. Голова ужасно гудела, и последнее, что она видела перед тем, как отключиться, были обеспокоенные глаза Хавьера, поднявшего ее на руки, пачкаясь в ее крови, и его сильные и родные руки, прижимающие к себе.       Яркий свет слепил глаза, и девушка сощурилась. В палате пахло лекарствами, кровать была жесткой, а плечо предательски ныло.       Открыв, наконец, глаза, она огляделась по сторонам. Белые стены давили на нее, но рядом она обнаружила Эспозито, сидящего на стуле. Он дремал, сжимая ее руку в своей.       — Дядя Хави, — губы пересохли, и ее шепот разбудил его.       — Сара-Грейс, — он счастливо улыбнулся, и девушка заметила слезы на его щеках. — Как же ты меня напугала.       — Кто бы говорил, — фыркнула девушка и, вспомнив его, привязанного к стулу под дулом пистолета, передернула плечами. — Давно я тут?       — Пару часов.       Он все так же был в окровавленной кожаной куртке, с грязью под ногтями, уставший, но счастливый.       — Что с этим мерзавцем?       — Жив, ждет своего последнего приговора, — Эспо нахмурился, но тут же поднялся и, наклонившись, поцеловал ее в лоб. — Я позову врача.       По счастливой случайности (или нет), ее определили в ту же больницу, где был отец, поэтому, как только врач разрешил встать с кровати, она направилась к нему.       — Мы поймали его, папа, — склонившись возле его кровати, девушка провела рукой по его волосам и скулам. — Я спасла Хави. Этот мерзавец за решеткой. Ты отомщен. Вернись ко мне, пожалуйста.       Она села на ставший родным стул возле кровати и, положив свою руку на его, устремила взгляд в окно.       — Спасительница, — хриплый голос и сжатая в ответ рука заставили ее разреветься и упасть на грудь к отцу, прижимаясь к нему и обещая спасти весь мир, только бы он был рядом.