Замкнутый круг

Ты говорила «любовь — гипноз», Ты говорила не трогать рогипнол, Но, Боже мой, весь твой мир на полстраницы, Ты — маленькая ведьма, как Сабрина.

***

Мяч уверенно летит в корзину, а трибуны заполняются радостным визгом. Спасибо, что не ей в лицо, как это бывает обычно на уроках физкультуры. Среди баскетбольных мячей и никотиновых палочек, она бы лучше смотрела на ромашки и разноцветные конфетти, поэтому не взрывает зал аплодисментами как все остальные. Она здесь, просто потому что должна. Баскетболисты расходятся по полю. Девушка хмурит брови и уходит, не дождавшись подруги. Рита поправляет светлые кудри возле зеркала в школьном туалете и стирает черные подтеки под глазами. — Эй, Ритулька, ты когда расти начнешь? — Тогда же, когда начнет расти твой мозг. Обида неприятной зыбью расползается внутри, оставляя после себя соленые капли на стеклянных, кукольных глазах. Привычка давиться собственным криком именуется как вредная и привитая еще с детства ее "Мамашей Года". У него же ее имя остается с привкусом крови на зубах. Мар-га-ри-та с зелеными глазами. Ласково зовет ее как-то, но про себя, а взамен бросает что-то язвительное вслед к черту стирая все хорошее, что могло бы быть между ними. Красиво любит размазывать слезы по щекам, вместе с тем по асфальту размазывать собственную гордость и обещание никогда его не замечать. А он просто обожает воздвигать стены перед людьми, к которым небезразличен. Реквием по мечте, когда она спала и видела, что его ухмылки превращаются в добрые, трепетные улыбки. Во всем виноват, конечно же, подростковый максимализм и придурковатость обоих. — Когда ты стала дамой с низкой социальной ответственностью, Ритка? Падаешь в моих глазах, правда. Ее отношения с парнями расползаются словно ниточки на дешевом свитере. Всегда. Ей всего пятнадцать. Она блондинка с милипиздрическим ростом. И она морально раздавлена выходками жестоких старшеклассников, по совместительству баскетболистов. С тех самых пор она ненавидит баскетбол. Ровно так же, как ненавидит его. — Ты никогда не будешь кому-то нужной. У тебя ни рожи, ни мозгов. Ты такая неполнолноценная. Рита предпочитает книги и тишину, а когда рисует стрелки по полчаса на одном глазу, на мгновенье плюет на его слова. — Ты сегодня накрасилась? Сотри, ты не выглядишь старше. Она кидает что-то грубое, но тут же убегает в туалет и стирает весь свой утренний труд, приговаривая себе под нос, что ее вовсе не интересует, что он о ней думает. — Юбки подлиннее не нашлось? У тебя ноги кривые, малявка. Она, в силу возраста, и отсутствия способности читать между срок, так и не может распознать самую обычную ревность. Его ведь и правда бесит чужие взгляды на ее голых ногах. Рита не идет на урок, прячась все в том же туалете и утирая ладошкой слезы, брезгливо смотрит на свои ноги, борясь с желанием переломать их. Ну или разбить ему лицо, она еще не разобралась. — Ты такое ничтожество, Рита. На тебя смотреть противно. Рита распускает волосы и прячет за ними свое опухшее от слез лицо. Каждая ее попытка что-то поменять с треском проваливается и она так и не может научиться не слушать его. Рита еще ранимый ребенок, а он слишком придурок, который будто третьеклассник, дергает понравившуюся девочку за косички. Ей так сложно признать, что его мнение ее на самом-то деле интересует. — Длинные волосы носят только красивые девушки. Она так и не поняла своеобразного комплимента. Нечаянно брошенная фраза оборачивается ножницами у шикарных волос в многострадальном школьном туалете, который повидал ее слез больше, чем кто-либо. Рита нерешительно чиркает по волосам, когда дверь распахивается, оставляя отметины от металлической ручки на стене. — Ты ебанулась что ли совсем из-за своего баскетболишки? Подруга выдергивает ножницы и выкидывает их куда-то в сторону. Вместе с ножницами летит все самообладание, с трудом натянутое на внутренности. Рита хлебает гребаные слезы и кричит о том, как ей все равно, что он о ней думает и что она сама так захотела. Смеяться над любвеобильной подругой, которая каждую неделю находила себе верного в лице всяких мудаков. И вляпаться в такое же дерьмо. Задыхаться от его унижений и уверенно стряпать покер фейс, хотя все вокруг уже давно поняли о ее чувствах. Блондинка придавливает самооценку плинтусом, когда парень, который всему виной, увеличивает нечаянно сделанное фото на линейке первого сентября. Яркие блондинистые кудри сверкают на солнце, а глаза еще искрятся радостью утопившегося солнца. — Я поднимаю руки, — он улыбается, пролистывая фотографии. — Ведь ты же такая красивая в свои недопятнадцать.

Круг замыкается.