Великолепная Четверка. Новая История:Мгновения

Зарисовка получилась слегка сумбурной. _______ Приближалось рождество. Гермиона сосредоточенно рассматривала альбом с фотографиями близких людей. Школа. С школьных фотографий на неё смотрят Рон, Гарри, Луна, Невилл, Джинни, семья Уизли, родители, она сама, еще какие – то школьные лица, многих из которых уже нет в живых… Близнецы Уизли, стоящие на одной фотографии по бокам от неё, хитро блестят глазами, замышляя очередную каверзу, а она, забыв про то, что должна быть серьезной, смеется, смеется, смеется… ОД. Еще в полном своем составе, до того, как эта мерзкая жаба Амбридж засекла их. Гордая осанка, лица светятся от счастья. Крайне смущенный Гарри на переднем плане, а рядом с ним – растрепанный, раскрасневшийся от недавней схватки Рон, и она сама, прижавшая к себе книгу, с умным и серьезным лицом. Переворачивает страницу. Она, Джинни, Луна и Флер сидят на лужайке перед Норой. В руках у Джинни – метла, на коленях у самой Гермионы – Живоглот, Луна с крайне задумчивым видом изучает подсолнух, а Флер кокетливо поправляет прическу… Девушка сердито смахнула непрошеную слезу. Погибших нужно помнить живыми. Она уверенна, что они все бы очень хотели этого. Фред так уж точно. Начались фотографии с седьмого курса, куда они вернулись после победы над Лордом. Знаменательным событием того года стало налаживанием дружеского контакта с Драко Малфоем и его другом, Блейзом Забини. Совместными усилиями эта компания сделала все, чтобы восстановить к слизеринцам положительное отношение. И хоть было это трудно, они справились. Седьмой курс сменился выпускным, выпускной – преподавательской деятельностью. И вот, последний раздел, к которому Гермиона, по каким – то неясным соображениям, относилась с невероятной нежностью, и легким трепетом. « Большая шестерка» - гласило выведенное золотыми чернилами название. Бывшая мисс Грейнджер вздохнула, и перевернула страницу… Белые волосы, смеющиеся голубые глаза, задорная улыбка, мантия со слизеринской нашивкой. Джек Фрост. Гермиона мысленно перенеслась в день ( точнее вечер) их знакомства. Что дернуло её зайти тогда в этот судьбоносный класс? Что дернуло заговорить с ним? Как так получилось, что этот слизеринский мальчишка стал ей близок как родной брат? Сколько она его помнила, он всегда был рассадником веселья, и генератором всяких шалостей, не всегда безопасных, но всегда веселых. И только немногие, а может быть вообще только она, знали, что иногда, веселый блеск его глаз сменяется задумчивостью или усталостью, а то и тем и другим сразу. В такие минуты он напоминал ей маленького, потерявшегося мальчишку. По сути он и был мальчишкой. Мальчишкой, который по какой – то нелепой насмешке судьбы триста с лишним лет провел совершенно один… Девушка содрогнулась. Она всегда поражалась тому, что он выдержал это. Не сломался, не сошел с ума… Её искренне веселила роль наставницы, которую она сама на себя повесила, помогая ему с учебой, объясняя нюансы жизни и отношений между людьми, и поражали те благодарность, преданность и тепло, которые он дарил ей в ответ. А размеры их были действительно огромны – юноша никогда не скупился на них, словно пытаясь отплатить ей за то, что она делала для него. И все равно считал, что делает недостаточно, как бы она не убеждала его, что она делает для него гораздо меньше, чем он для неё. Растрепанная копна рыжих кудрей, сердито поджатые губы, голубые глаза, горящие азартом и нетерпением, гриффиндорский галстук. Мерида Бревхарт. Девушка – пламя, настоящая гриффиндорская львица, несмотря на то, что сходства с кошачьими у этой девушки было крайне мало. Вертлявая, непоседливая, невероятно вспыльчивая, вечно ищущая приключений, в которые можно ввязаться. Гермиона ухмыльнулась. Джек часто говорил, что она, Гермиона, чем – то схожа с этой рыжеволосой бестией, энергия которой, казалось бы, никогда не заканчивалась. Что ж, возможно и так. Ему то, со стороны, наверняка виднее. Сама же Гермиона считала Мериду чересчур ребячливой, и недостаточно ответственной, хотя и уважала за смелость и цепкий ум. К тому же, она была уверена, что Джек никогда бы не обратил внимания на девушку, в которой нету ничего примечательного. Для этого он слишком хорошо разбирался в людях. Длинная золотистая коса, сияющая улыбка, лучистые ярко – зеленые глаза, пуффендуйская нашивка. Рапунцель Лонгхар. Эту девушку не раз сравнивали с солнцем, и Гермиона поддерживала это сравнение. Рапунцель, гораздо более спокойная чем Джек и Мерида, но тоже склонная к авантюрам, неизменно повышала окружающим настроение одной только улыбкой, которая почти никогда не сходила с её лица. Она всегда была готова помочь, если её об этом просили, и иногда бывала невероятно наивной для своих лет. Было в ней что – то, что заставляло людей расслабляться и успокаиваться, и многие парни мечтали о том, чтобы она стала их девушкой. Но повезло только одному… Слегка растрепанные черные вихры, темно-карие, почти черные, так и светящиеся ехидством глаза, и истинно- слизеринская ухмылка, в обрамлении флага змеиного факультета. Эдмунд Певенси. Он появился совершенно внезапно, невероятно органично вписавшись в компанию, тогда еще из четырех человек. Эдмунд был главным товарищем Джека по разнообразным каверзам, а в его глазах неизменно плясали бесенята. Он не терпел лжи, и никогда не давал в обиду тех, кто был слабее, или несправедливо обижен, всегда держа себя с истинно королевским достоинством. Но больше всего Гермиону поражало то, что не смотря на свой возраст, он иногда выдавал крайне мудрые мысли, в достаточно большом количестве. Словно бы он, как и Джек, прожил до этой жизни еще одну жизнь, гораздо более долгую, чем остальные, хотя и не дотягивающую по своему сроку до предыдущей жизни Джека. Гермиона усмехнулась, подумав, что Эдмунд и Рапунцель вполне себе друг друга стоили. Аккуратно уложенные каштановые волосы, спокойный, теплый взгляд карих глаз, нерешительная улыбка, эмблема когтеврана на мантии. Иккинг Хоуп. Самый спокойный из них, он поначалу казался Гермионе чересчур скромным и нерешительным, слегка терявшимся в свете своих товарищей, но потом она поняла, что это не так. Несмотря на то, что иногда ему действительно не хватало решительности, он умудрялся направлять бьющую через край энергию друзей в более – менее мирное русло, и никогда не терялся в тех ситуациях, которые были действительно важны. В такие моменты Гермионе вспоминались рассказы Люпина, о своей мародерской юности, и она невольно сравнивала когтевранца с отцом Тедди. Да, Иккинг часто напоминал ей профессора Люпина. Только вот судьба у него была гораздо более удачливая. Светлые волосы, вызывающая улыбка, серьезный взгляд, гриффиндорский шарф. Астрид Хофферсен. Девушка, примкнувшая к этой разномастной компании на шестом курсе, влилась туда не менее органично, чем в свое время влился Эдмунд. Она напоминала Гермионе смесь Мериды и Рапунцель, только гораздо более спокойная, рассудительная и серьезная, чем её подруги. И уж конечно, гораздо более ответственная. Джек часто называл её смягченной версией Минервы Макгонагалл, и Гермиона, в глубине души, была с ним согласна. Она сразу прониклась к пассии Иккинга симпатией, сразу же ставшей взаимной. Несмотря на то, что бывшая ученица факультета львов любила каждого, из этой разнокалиберной компании, Астрид была ей чуть ближе и понятнее остальных. Не так как Джек, конечно же, но тем не менее. «Большая шестерка» смотрела на неё с фотографий, вместе и по отдельности. Джек с Рапунцель, Эдмунд, с Меридой, Рапунцель и Астрид, Иккинг и Астрид, Рапунцель и Мерида, Джек, она и Джек, она в окружении всей компании, и так далее, и тому подобное, на целых двадцать страниц. Дальше шли свадебные фотографии, и фотографии взрослой жизни, но Гермиона не спешила перелистывать страницу. Она смотрела на самую последнюю фотографию своих друзей, и в сердце её было невероятно тепло. Они находились на каком – то лугу, с невероятно счастливыми лицами. Эдмунд подхватил Рапунцель на руки, Астрид взобралась Иккингу на плечи с таким видом, как будто покорила по меньшей мере Эверест. Джек и Мерида сидели на траве, слегка склонившись друг к другу, с крайне заговорщицким видом и переплетенными пальцами. Е pluribus unum* – гласила сделанная черными чернилами надпись в крайнем правом верхнем углу. - Дорогая, к тебе пришли! – послышался из прихожей голос Рона. Женщина захлопнула альбом и спустилась вниз. В прихожей стояли Фросты. И лукавый взгляд их глаз натолкнул её на мысль, что пришли они не просто так. - Джек, Мерида, как я рада вас видеть! - Взаимно. – ухмыльнулась Мерида. – Слушай, Герми, мы с Роном уже это обговорили, теперь нам требуется твое согласие. - Я вся во внимании? - Прошлое рождество мы встречали вшестером… - И эта компания показалась нам слишком маленькой. Поэтому мы решили позвать тебя, Рона, Гарри и Джинни, встретить рождество всем вместе. - Но мы обещали Драко и Луне, что мы… - Да брось, дорогая. – отмахнулся Рон. – Этих мы навестить всегда успеем. - Герми, ну пожалуйста! – Джек состроил такую жалобную рожу, что Гермиона сдалась. - Ладно, изверги. Я согласна. « Вот уж действительно E pluribus unum.» - мелькнуло у неё в голове, когда она достала пергамент, приготовившись писать Малфоям письмо с извинениями… _____ *в единстве сила (лат.)