Он - её жизнь...

      Тарасов проснулся от противной не замолкающей трели дверного звонка. Он растерянно хлопал глазами, пытаясь стряхнуть с себя сон. Глянул на время — половина третьего ночи. ''Не спится же кому-то'', — Борис был крайне зол сейчас на всех и вся. Натянув трико и привычным движением передернув затвор табельного ТТ, он пошел открывать дверь.       Да, таких гостей кап-три Борис Тарасов не ждал и среди дня, а уж ночью тем более. В дверях он обнаружил практически висящую на дверном звонке, встельку пьяную… Уманову??? Мужчина для верности медленно моргнул глазами — может она ему привиделась? Но нет, образ не только не исчез, но и проявил завидное упорство, пытаясь проникнуть в квартиру. Тарасов растерянно отступил, давай возможность девушке пройти. — Ты…- начала Олеся, окидывая злым взглядом мужскую фигуру, но тут же видимо решила, что словами делу не поможешь и сразу перешла к действиям. Звонкая пощечина, отвешенная Борису, прозвучала в маленькой прихожей как раскат грома. Уманова покачнулась, и опешивший мужчина едва успел схватить ее за руку и притянуть к себе, чтобы она не упала. Девушка начала вырывать и брыкаться, осыпая хозяина квартиры ругательствами и оскорблениями, из которых Борис понял только, что он скотина, козел, тупой идиот, и девушка его ненавидит всем сердцем. Об остальном ему приходилось только догадываться — пьяная Уманова выражалась крайне нечленораздельно. Не став дожидаться окончания гневной тирады в свой адрес, Тарасов наклонился и заткнул рот буйной напарницы поцелуем. Олеся практически сразу перестала сопротивляться, обмякла в сильных мужских руках и продолжила удивлять своего командира — расплакалась навзрыд. Бизон, не ожидавший такой реакции, разжал руки, и девушка сползла на пол, обхватила руками коленки и зарыдала как маленький ребенок — горько всхлипывая и что-то бормоча себе под нос. Эта сцена, как из немого кино, заставила кошек, живущих в душе Тарасова, не просто скрестись, но рвать место своего обитания на части. Он опустился перед Умой на колени и сгреб ее хрупкое тело в свои объятия, покрывая поцелуями лицо, руки, шею, плечи — все до чего мог дотянуться. Олеся начала затихать и, легко ударив его маленьким кулачком в плечо, горько прошептала: — Я люблю тебя, а ты…       А он… Он опешил, в который раз за последние полчаса. — Девочка моя. Родная. Единственная моя, — Тарасов усадил Умку на колени и качал как маленького ребенка. А она впервые за долгие годы доверчиво прижималась к мужчине, ища в его сильных объятиях поддержки, защиты и любви.       Они так и сидели на полу в прихожей, пока Олеся, наконец, не уснула. Бизон подхватил девушку на руки и понес в спальню. Аккуратно раздел, уложил под одеяло и сам лег рядом- сна не было ни в одном глазу. Суровый кап-три, гроза террористов и бандитов всех мастей сейчас больше напоминал заботливого папу-медведя, бережно обнимающего свою маленькую Умку. Олеся крепко спала, лишь изредка всхлипывая после слезной истерики, а Борис пытался для себя решить, что же делать с привалившим к нему этой ночью счастьем и счастье ли это вообще. Он покрепче прижал к себе девушку и зарылся лицом в ее мягкие волосы. Нет, это определенно счастье. Она любит его — о таком он даже не мечтал.       Ему вспомнилась их первая встреча — именно тогда первоклассный диверсант, специализирующийся на подводном минировании, умудрился как первоклассник в бассейне утонуть в глубоком омуте ее карих глаз. Сколько раз с того момента он хотел ее поцеловать? Бесчисленное множество, стремящееся к бесконечности. Но он настойчиво гнал от себя эту мысль, находя и упираясь в такое же множество преград: начиная от банального возраста и заканчивая профессиональными отношениями. Но чем дальше Тарасов прятал свои чувства, тем острее становилось желание любить эту девушку, беречь и охранять. Поэтому Борис так остро реагировал на ее промахи — Уманова, казалось, собственной жизнью особо не дорожила. Он пытался до нее достучаться, и если с другими в этом плане проблем не возникало — Борис умел находить подход к людям- то с этой девчонкой он сам вел себя как настоящий дурак. Каждый раз дома готовил отличную нравоучительную речь, а рядом с ней забывал все и нес какую-то несусветную чушь. Он вспомнил как первый раз прикрыл ее от пули, как она лежала рядом с ним как мышка, пойманная огромным котом, боясь даже пошевелиться. Ему было смешно — такими напуганными были ее глаза. Он хотел пошутить по этому поводу, прижать ее к себе, подбодрить, поцеловать в такие манящие губы, но, напугавшись собственного порыва, только отругал, ничего толком не объяснив и не показав.       Кто бы мог подумать, что эту миссию — объяснять и показывать непутевой стажерке все тонкости службы — возьмет на себя Женя Мурашова. Вот уж от кого, а от нее они точно такого не ожидали. Борис улыбнулся, вспомнив ''перекошенное счастьем'' лицо Кота, когда Багира представила им Уму. Они, когда девушка уехала домой, решили заранее Муре ничего не сообщать. И каково было удивление кап-три, когда он совершенно случайно узнал, что Женька первая из них поручилась за Уманову, и Пригов обещал выгнать обеих, если девушка снова накосячит, хотя в то время Олеся с Женей даже толком не разговаривали. Тарасов и так любил Мурашову, ну а тут уж, вообще, готов был расцеловать ее в обе щеки.       Он никогда с ней даже словом не обмолвился о том, что чувствовал к Олесе, но интуитивно знал — она итак в курсе дела, на то она и их Женька. Девушка же всегда старалась сгладить конфликты между ним и Олесей, погасить пожар его возмущения, направить мысли в нужное русло, делая это мягко и ненавязчиво. Ну и без подколов с ее стороны тоже, конечно, не обошлось, потому что Мурашова — она как отличница, если знает, значит ее обязательно должны вызвать к доске, чтобы дать возможность поделиться информацией с классом, иначе ее просто разорвет.       Они сидели в комнате отдыха после очередного задания, и Борис все никак не мог остановиться, отчитывая Уму, которая чуть не схлопотала нож между ребер. Олеся молча выслушала обвинения и поспешно выскочила из комнаты. Тарасов было обрадовался, что можно теперь немного успокоить собственные нервы — в присутствии Умановой у него это получалось слабенько, но тут активизировалась Мурашова. — Борь, хочешь анекдот расскажу? — спросила она и, не дожидаясь ответа, начала. — В младших классах сильные мальчики бьют симпатичных девочек по голове тяжелыми портфелями, а потом, во взрослой жизни, удивляются, почему все красивые бабы — дуры. Кот и Физик загоготали, но Мура на них, казалось, не обратила никакого внимания — лукаво прищурившись, упрямо смотрела в глаза Бизону. Он тогда сразу понял — от ее цепкого взгляда ничего не скроешь, но все равно заупрямился. — И к чему это ты сейчас? — спросил он зло. — В смысле к чему? — сдаваться Женя не спешила. — К чему анекдоты рассказывают? Чтобы разрядить обстановку, посмеяться. — Два наряда вне очереди, младший лейтенант Мурашова. Рапорт надо писать, а не ржать на рабочем месте. Мура сделала вид, что потирает ушибленную голову. — Есть, два наряда вне очереди, — и, смеясь, вышла вслед за Умой.       И действительно какая же все-таки Олеська у него красивая. Борис провел пальцами по ее лицу: точеные скулы, маленький носик, чуть вздернутый подбородок, нежные губы, и глаза… глаза как у горной серны — большие и глубокие. Тарасов опустил руку ниже, туда где стучало сердце, и замер — по спине пробежался озноб. Надо будет не забыть еще раз сказать Женьке спасибо…за ту взрывчатку в гараже.       Борис не помнил, как они неслись к тому злосчастному дому, боялся только одного — что не успеют. Он лихорадочно смотрел по сторонам и никак не мог найти ни одну девушку, ни другую. В первый момент, заметив у стены сгорбленную фигуру, кап-три даже не сразу сообразил, кто там: Ума или Мура. И когда все же разглядел Олеську, облегчение и счастье захлестнули его настолько, что он, позабыв обо всем на свете, сгреб любимую девушку в объятия — мир для него остановился, Умка жива, все остальное пусть идет лесом. За эти мысли ему до сих пор было стыдно перед Женькой. За то, что она сделала для Олеси, он будет благодарен ей всю оставшуюся жизнь. Увидев тогда это хлипкое взрывное устройство, он боялся, что Батин план не сработает, но другого выхода у них не было. И слава Богу Мурино везение ее не подвело. Вечером, отмечая космический запуск Мурашовой, Тарасов украл ее у Кота на танец и практически беззвучно прошептал ей ''спасибо''. Уточнять ничего не пришлось, девушка и так знала, о чем он говорил. Она обняла его и, целуя в щеку, прошептала: ''Все будет хорошо''. Женькиной интуиции он верил. И теперь это ''хорошо'' спит в его постели.       Борис не удержался и нежно приник к губам — еще один украденный, но такой сладкий поцелуй. Мужчина, казалось, до мельчайших подробностей помнил оба таких неожиданно случившихся между ними ''происшествия'': едва ощутимое, легкое и нежное в спортзале и страстное, глубокое, откровенное и обжигающее в ее подъезде. Оба выбили Тарасова из колеи, оба заставили бежать, сломя голову — только бы не наделать глупостей. И если первый поцелуй был сплошным экспромтом и легко списывался на обманный маневр в рукопашке, то второй, казалось, был запланирован с самого начала вечера.       Борис тогда просто обомлел, увидев Олесю в облегающем женственном платье. Она была прекрасна. Слегка смущена, непривычна и поначалу чуть-чуть неестественна, но до безумия прекрасна. Единственное чего хотел Тарасов в тот момент — это уволочь ее в какой-нибудь тихий уголок, сорвать одежду и целовать каждый сантиметр ее стройного тела. НО в тот момент это казалось несбыточной мечтой. А сейчас мечта практически нагая лежит рядом с ним. Тарасов подушечками пальцев скользил по ее телу, ощущая нежность кожи и приятное тепло. Как в их первом медленном танце, когда почти невесомо гладил ее спину. Но по-настоящему насладиться моментом тогда ему мешала собственная нервозность. Борис был просто в бешенстве, и если бы Ума вовремя не схватила его за руку, убил бы того мерзкого мажора. Но она так на него смотрела…, что он забыл обо всем на свете. Также она смотрела и у дверей квартиры. Ее поцелуй обещал быть лишь началом того прекрасного и неземного блаженства обладания любимым человеком, но шага навстречу Тарасов не сделал, даже наоборот — сбежал в обратном направлении. Почему? Вряд ли у него был точный ответ на этот вопрос. Вдруг у нее это не всерьёз? Как они потом будут вместе работать? Сможет ли он ее отпустить? Как будет жить с разбитым сердцем?       Но судя по сегодняшней ночи, это не его сердце могло быть разбито. Это он своим скотским поведением разбил сердце этой маленькой девочке. Взрослый мужчина, умудренный опытом, наделенный силой и смелостью, решительный и настойчивый, по факту просто смалодушничал и подумал только о себе. Как ему будет плохо, если… А как ей было плохо, после того как…       Тарасов тяжело вздохнул — вымаливать прощение у упертой и своенравной Умановой будет сложнее, чем минировать быстроходный корвет на полном ходу. Но он все же попытается… Она любит его, он любит ее — понимание этой простой истины моментально разрушило все преграды, которые так тщательно строил мужчина. Он готов к любым поворотам судьбы, но девочку свою не потеряет, чего бы ему это ни стоило. Борис еще раз легко поцеловал девушку — завтра ему такая возможность может и не представиться.       Уманова проснулась, но глаза разлепить не могла. Голова нещадно гудела, все тело ломило и подташнивало — пила она вчера как не в себя. Солнечный свет заливал комнату ярким светом. Значит сейчас уже как минимум полдень — утром солнце в ее спальню не заглядывает. Хорошо, что мысль напиться пришла к ней субботним вечером, потому что сегодня выходной и до начала рабочей недели она сумеет привести в порядок свое тело, свои мысли и свои чувства.       Олеся осторожно приоткрыла один глаз, ожидая усиления похмелья. Лениво обвела взглядом комнату и в ужасе подскочила на кровати так, что в голове зазвучали все колокола мира — она проснулась где угодно, но только не в своей спальне. Ума ошалело хлопала глазами, пытаясь вспомнить куда же ее вчера занесло. Но тщетно. Последнее, что помнила девушка, был бар на набережной, сочувственное лицо бармена, четыре текилы и…темнота. Провал. Черная бездна. Марианская впадина. Натянув одеяло до подбородка девушка глубоко дышала, пытаясь унять дрожь во всем теле. Судорожно оглядываясь, она начала осторожно осматривать комнату: вполне себе холостяцкая берлога, кровать, шкаф, компьютерный стол в углу, рядом кресло, а на нем, слава всем богам мира, аккуратно сложена ее одежда. Олеся подскочила и начала торопливо натягивать джинсы, как вдруг замерла и, кажется, перестала дышать — ее взгляд упал на фотографию возле ноутбука. С нее на Уму смотрела красивая высокая светловолосая девушка с ребенком на руках и… Тарасов??! Олеся попыталась вздохнуть, но не смогла. Она что приперлась ночью к Тарасову??? — Господи… мамочки… — Олеся зажала руками рот. До нее стало доходить, что она не просто приперлась ночью к своему командиру, но и вдобавок ко всему абсолютно не помнит, чем они вчера тут занимались. Горло девушки сдавил спазм, руки затряслись как у марионетки, ноги подкосились, и она практически упала в кресло. Уме стоило немалых усилий все-таки взять себя в руки, хоть как-то успокоиться и принять случившееся.       Так, в квартире вроде тихо. Значит можно надеяться, что хозяина дома нет. Она еще жива, значит гневался Бизон по поводу ее вторжения не так уж сильно. Вторая половина кровати смята — значит он спал с ней… или это она спала с ним? В общем спали они видимо вместе. Господи, а если не только спали??! Если они…занимались… Ума начала лихорадочно себя осматривать: на ней майка и трусики, уже хорошо, лифчика нет — а был ли он вообще, следов вроде никаких нет — а может они еще и душ вдвоем принимали. Олеся застонала и уронила голову на руки. Во влипла!!!       Это все Мурашова виновата!!! Во-первых, это она показала ей где живет Тарасов — они вдвоем завозили ему какие-то документы. Во-вторых, уматала вместе со своим Котом сразу после вечеринки к морю на какую-то секретную операцию и бросила ее тут одну пить и плакать по несостоявшейся любви. Хотя с подобным разговором Олеся к Женьке, наверное, и не пошла бы. Ни к кому бы не пошла… Ладно, об этом позже.       Девушка подняла голову, еще раз огляделась и прислушалась — чтобы тут ни случилось надо идти сдаваться. На ватных ногах Ума двинулась к двери, осторожно ее приоткрыла и пошла искать хозяина квартиры. К счастью или наоборот, в доме никого не было. На кухонном столе стоял стакан воды, шипучий аспирин и листок с нарисованной стрелочкой, указывающей на холодильник. Девушка поежилась. Не могла же она в беспамятстве расчленить Тарасова и упаковать его тело в морозилку, а себе оставить подобное напоминание. Хотя Олеся была так зла на Бориса, после его выходки у дверей ее квартиры, что точно могла. Опасливо приоткрыв дверцу холодильника и ничего ужасного кроме продуктов там не обнаружив, Уманова поняла — смысл такой красноречивой записки достаточно прост: «Приготовь себе завтрак сама», или «Приготовь себе обед сама'', или «Приготовь нам обед на двоих'', или… Олеся тяжело опустилась на стул и начала колдовать над таблетками. Ей надо хоть как-то привести тело в порядок, чтобы потом разобраться с мыслями, чувства пока подождут.       Уманова мысленно вернулась к тому злосчастному вечеру, когда Женька вырядила ее в это дурацкое красное платье, а Боря бросил у дверей квартиры, давая понять, что как бы она не старалась, между ними ничего не может быть. Олеся тогда проплакала в подушку почти всю ночь. Она как последняя дурочка по уши влюбилась в своего командира, целовала, отдаваясь ему всем телом, но он ее отверг. И теперь у нее только одна дорога — рапорт и другое подразделение. Хоть в постовые за кольцевую, лишь бы подальше от Тарасова, особенно после вчерашнего. Олеся отпила еще глоток воды, надеясь, что память все-таки начнет возвращаться, но пока безрезультатно. Она представила как уютно можно было бы завтракать на этой кухоньке в выходные, или ужинать, вместе придя с работы, или скинуть со стола всю посуду к чертям и… Из глаз закапали предательские слезы — любимый мужчина ясно дал понять, что мечтам ее сбыться не суждено.       Уманова после той вечеринки две недели ходила как чумная. Ради него она вырядилась как кукла. Ради него вела себя как дура. Разве позволила бы прежняя Олеся Уманова какому-то хмырю лапать себя? Нет, никогда. Прежняя Олеся сломала бы ему руку только за попытку, не говоря уже о самом действии. Новая же Олеся переломила свои принципы ради любимого мужчины. Хотела быть рядом с ним женщиной, чувственной и слабой, нежной и романтичной. Готова была проиграть ему любую схватку. Но вот только Борису это оказалось не нужно. Поэтому единственным ее желанием все это время было не оставаться с Тарасовым наедине и не обсуждать произошедшее. Что она могла ему сказать? Признаться в любви, а потом услышать грубое ''Нет. Не нужна. Не в моем вкусе''. Такого унижения она бы точно не вынесла, так что лучше так. Каждый останется при своих: мыслях, мнениях, чувствах, эмоциях.       Олеся стерла с лица последние слезинки — все, плакать по Тарасову она больше не будет. Завтра в 8 утра подаст Пригову рапорт и навсегда покинет группу ''Смерч''. На душе противно заскребли кошки: что сказать Багире, Женьке, Коту, Физику — к ним она привязалась всем сердцем, без них ей будет тяжело, но еще тяжелее каждый день находиться рядом с мужчиной, который никогда ее не полюбит так, как она любит его. Ну почему, почему жизнь так несправедлива? Одной рукой дает, другой забирает. Глаза девушки опять наполнились слезами, но Олеся сдержалась — были в ее жизни потери и похуже, переживет как-нибудь.       Уманова вернулась в спальню, оделась, заправила постель, не удержавшись, поцеловала улыбающегося мужчину на фото и вышла из квартиры, громко хлопнув дверью — как будто сама для себя поставила жирную точку.       Утро понедельника в КТЦ не задалось для всех. Мура и Кот до сих пор не вернулись. Физика в срочном порядке отправили в помощь ГРУшникам, что привело Маргариту Кошкину в бешенство — не для того она растила и учила своих ребят, чтобы они рисковали своими жизнями без должного прикрытия и надежного плеча рядом. Батя нервничал, потому что его довела Рита. Пригов с кем-то ругался по телефону. А Бизон не находил себе места, ожидая Олесю, которая опаздывала уже на 20 минут.       Вчерашнее так замечательно начавшееся в объятиях любимой девушки утро Бизону напрочь испортило собственное семейство. Не успел он открыть глаза и насладиться таким долгожданным моментом, как неприятная трель телефонного звонка спустила его с небес на землю. Звонила Ирина, плакала, просила приехать и спасти попавшего в очередную передрягу ее непутевого мужа. Отказать сестре Боря, конечно же, не мог, поэтому поцеловал спящую девушку и уехал — будить ее сейчас и с наскока начинать выяснять их запутанные отношения было бы верхом идиотизма, а ждать у него просто не было времени.       Вернувшись домой только к вечеру, Борис, естественно, девушку в своей квартире не обнаружил. Он маломальски представлял на какие фантазии способен воспаленный женский мозг, поэтому, злясь на всех и вся, тут же отправился к Уме. Дверь ему не открыли, свет в окнах не горел, телефон отключен — где искать Уманову Тарасов не имел ни малейшего представления. Просидев у нее под подъездом почти до часу ночи и набрав заветный номер телефона больше тысячи раз, Борис все же обреченно отправился домой. В конце концов, на работу то она обязана будет явиться.       Но Уманова видимо считала, что никому она ничем не обязана, и Тарасов метался по КТЦ как волк в запертой клетке. Они столкнулись нос к носу как раз напротив кабинета генерал-майора. У Бизона отлегло от сердца: ''Слава Богу нашлась, слава Богу живая''. Девушка же шарахнулась от него как от привидения. Но долгожданная встреча была грубо прервана начальством. Пригов буквально впихнул их обоих в свой кабинет. — Так, бойцы, — без прелюдий начал он, — поскольку в строю вас на данный момент только двое, вы направляетесь на помощь нашему доблестному ОМОНу. В Карелии сбежала группа особо опасных зэков, убили восемь человек охраны, вооружены и опасны. Круг поиска уже определили. Скорее всего они затихарились в одной из старых рудниковых пещер, в которую попасть можно либо через затопленные штольни, либо со стороны реки. Место там открытое, в лобовую не пойдешь, поэтому, Бизон, твоя задача скоординировать соседнее ведомство, отработать погружение и выкурить беглецов. У тебя, Уманова, карт-бланш — получено негласное разрешение стрелять на поражение без предупреждения. Ты у нас снайпер, тебе и карты в руки. Вылет через полчаса. До аэродрома вас Батя подкинет. Приказ ясен? — Бизон и Ума закивали головами. — Ну вот и чудненько. Вперед.       Олеся вылетела из кабинета первой и почти бегом направилась в ИКЦ к Багире — ей было все равно куда бежать лишь бы подальше от Тарасова. По пути она скомкала свой рапорт и выкинула в урну — сейчас подходить к Пригову бесполезно, а оставлять подобную улику в шкафчике не хотелось. Олеся решила уйти по-английски, ни с кем не прощаясь — знала, что не сможет объяснить причину и точно будет плакать.       Девушка пробыла у Риты ровно до того момента, пока Бизон и Батя не сообщили, что не могут найти Уму. Багира удивленно уставилась на Олесю, но та, крепко ее обняв, тут же выскочила из ИКЦ. Батя уже в машине, значит с Тарасовым она одна не останется.       Бизон украдкой поглядывал на сидящую на баулах девушку. Вчера ему все испортило любимое семейство, сегодня нет возможности поговорить из-за любимой работы: сначала Пригов, потом Батя, теперь вот ''уютный'' салон транспортника — гул стоит такой, что собственных мыслей не слышно, про разговоры о любви и говорить нечего, да и по прилету вряд ли у них будет хотя бы минутка наедине.       Так оно и вышло. На аэродроме из встречали. В заданный квадрат поисков везли в компании. А там штаб, начальство, обсуждения… Бизон одобрил все, внес несколько конструктивных предложений и категорически отверг идею разделить их с Умановой. Его не остановили ни первоначальный план: он один погружается, а Ума ждет на другом берегу со снайперкой и помогает ОМОНу, ни другие доводы, ни даже вышестоящие грозные генералы и полковники — тут он был непреклонен. Она идет с ним. Позволить себе отпустить ее еще раз он просто не мог.       Погружение прошло без происшествий. Вынырнув в одной из штолен, Бизон и Ума услышали голоса — расчет оказался верным. Бесшумно выбравшись и скинув снаряжение, бойцы уверенно начали движение. Изначально разработанный план почти сработал. Были внесены лишь ма-а-а-ленькие коррективы. Никто не ожидал, что от грохота выстрелов единственный сухопутный выход из пещеры завалит обрушившаяся горная порода, оставив Бизона и Уму внутри, а преступников снаружи. А водолазное снаряжение утянет за собой в затопленную штольню один из зэков, не кстати оказавшийся за спиной у смерчевцев и зацепивший шальной пулей Бизона — точный выстрел Умановой слегка запоздал. Тарасов вторые сутки мечтал остаться наедине с Умановой, чтобы, наконец-то, поговорить — в следующий раз ему нужно будет более четко формулировать свои желания.       Олеся подлетела к упавшему на одно колено Борису. Он зажимал левую руку и матерился, под пальцами алым пятном разливалась кровь. — Дай посмотрю, — едва слышно прошептала девушка. — Не страшно. На вылет. Кость цела. Кажется, — Бизон сжал ладонь и, отвернувшись, стиснул зубы.       Олеся осторожно начала снимать с него куртку, чтобы перевязать рану. Накладывая тугую повязку, она касалась его едва-едва, но Борису больно уже не было. Все его внимание занимала сидящая рядом девушка. — Умка, — нежно позвал он и потянулся к прядке волос, выбившейся из уложенной косы, но девушка дернулась как от удара и тут же заговорила тоном бойца спецподразделения: — Как думаешь, мы здесь надолго? — Воздух поступает, вода есть — неделю протянем точно, — ответил он спокойно и опять вернулся к разговору между ними. — Ума… — Как подать сигнал, что мы живы? — снова перебила его Олеся. — Не переживай, когда Багира узнает, что нас завалило, заставит копать всех, пока не найдут наши остывшие тела. Олеся… — Батарейки фонарика нам насколько хватит? — Уманова, твою мать, прекрати нести чушь, — не выдержал Борис и, отобрав у девушки вещмешок, встряхнул ее за плечи. — Я утром ушел, потому что… — Мне это не интересно, — Олеся упрямо вздернула подбородок, не хватало еще, чтобы он понял, что она ничего не помнит. — Уходить, точнее даже убегать — это твое нормальное состояние!       Тарасов застонал, потому что оказался прав — объяснять что-либо Умановой — дело весьма непростое. Впрочем, он сам напросился, вел себя как дурак. — Олеся, еще раз тебе повторяю, это был форс-мажор. Мне необходимо было уехать. Я думал, ты…       Девушка обреченно выдохнула, понимая, что от разговора ей теперь никак не отвертеться. — Боря, еще раз тебе повторяю, мне это не интересно, и вообще не надо зацикливаться на случившемся. Было и было. В конце концов, мы взрослые люди, — Ума выдохнула и решила сразу расставить все точки над i. — Как только нас вытащат, я подам рапорт, и мы больше никогда не увидимся, так что проблема исчезнет сама собой.       Ну вот, Олеся выложила все карты на стол. Скрывать больше нечего. Дождаться бы теперь помощь и не расплакаться. Бизон же, казалось, не понял и половины из того, что наговорила девушка. Что было? Какой рапорт? Куда она собралась? И почему вдруг они больше не увидятся? — Олесь, ты о чем, вообще, говоришь? — Не прикидывайся, а. Ты все прекрасно понял. Я может и была пьяна, но дурой от этого не стала. Я сделала то, что хотела. Ты тоже, хотя, наверное, и не очень то хотел. Еще раз повторяю: было и было. Не драматизируй.       Тарасов хотел уже было покрутить этой дурехе у виска, мол, с головой у тебя не все в порядке, но вдруг до него стало доходить — Уманова ничего не помнит и считает, что они переспали. Бизон еле сдержал улыбку. — Так значит говоришь было и было? — даже в полумраке пещеры было видно, как девушка зарделась. Значит догадка его правильна. — Нет уж, Олеся, я требую повторения банкета.       Тарасов схватил Уму здоровой рукой за голову и притянул к себе. Его губы замерли в миллиметре от ее, и он лукаво зашептал: — Такой восхитительной ночи у меня никогда не было. — едва ощутимое касание мягких губ. — Таких жгучих поцелуев мне еще никто не дарил. — Борис углубил ласку, а Олеся уперлась ему кулачками в грудь, пытаясь отстраниться. — Так нежно меня еще никто не ласкал. — Олеся покраснела теперь уже до корней волос и начала сопротивляться более настойчиво, но Борис ее не отпускал. — Я и не знал, что девушки в постели могут такое вытворять. Ты прям гимнастка…       Ну не смог, не смог Тарасов удержаться от подобного замечания, за что и поплатился. Девушка подобной издевки не стерпела и врезала Тарасову что было мочи. Но мужчина успел сориентироваться и закрылся, к несчастью для себя, простреленной рукой. В тишине пещеры его гулкий стон показался девушке раскатом грома, и она тут же пожалела о содеянном, тем более что повязка на руке сразу же пропиталась кровью. Олеся кинулась к Бизону, но он предупредительно выставил вперед здоровую руку. — Я понимаю, конечно, что вел себя как полный дурак, но бить то так сильно зачем? — Тарасов перестал смеяться и на одном дыхании выпалил. — Тем более, что я тоже тебя люблю…       Олеся не поверила своим ушам и замерла, открыв рот. — В смысле ''любишь''? — прошептала она и, наконец-то, до конца осознав сказанное, совсем растерялась. — В смысле ''тоже''? — Уманова, признай, что ты ни фига не помнишь? — Бизон опять не смог сдержать улыбку, а Олеся только опустила голову.       Но мужчина настойчиво приподнял ее за подбородок и, глядя прямо в глаза, спросил:  — Ты действительно думаешь, что я мог воспользоваться твоим состоянием? — Ума опустила ресницы. — Я вел себя все это время как полный идиот. Я знаю. Но по-твоему я совсем скотина? -девушка едва-едва замотала головой. — Ты ввалилась ко мне среди ночи. Избила практически. — Тарасов сильно уж приукрасил одну пощечину. — Все твои пьяные и весьма неразборчивые оскорбления я не запомнил. Мне больше всего понравилось последнее, и я мечтаю услышать его еще раз, так что повторяй. — Борис опустил голову, почти касаясь губ девушки. — Я. — Я, — Олеся кажется забыла, как дышать. — тебя. — тебя, — оба тонули в глазах друг друга. — люблю. — люблю, — выдохнула Олеся, и Борис тут же приник к ее губам.       Он не торопился, смакуя каждое движение. Она как кошка ластилась к нему всем телом. Наконец-то! Наконец-то, они целуют друг друга в здравом уме и трезвой памяти. Хотя о какой памяти и о каком уме может идти речь. У двоих влюбленных отключилось все, кроме чувств. — Тарасов, рука… — Олеся испуганно отстранилась, неосторожно прикоснувшись к промокшей повязке на ране. — Плевать. — Тарасов, рука! — по-хозяйски прикрикнула на него девушка.       Ума осторожно перебинтовала руку и отошла от мужчины. — А если серьезно, как думаешь, через сколько нас откопают? — задала она неожиданный вопрос. — Хочешь поскорее от меня отделаться? — надулся Бизон. — Не выйдет! — Хочу, чтобы нас вообще не нашли, — Олеся скинула куртку, медленно стянула майку и приникла к мужчине. Теперь ему бежать точно некуда. Теперь он ее ни за что не отпустит…       Кот и Мура вернулись в родной город только спустя две недели, после того как Бизона и Уму вытащили из-под завалов. Они заявились в КТЦ к концу рабочего дня слегка подстреленные, немножко загипсованные, малость контуженные, но все равно загорелые, веселые и счастливые. Притащили с черноморского курорта магнитики, сочные фрукты, молодое вино и еще много разных вкусностей, которые, матерясь, нес Батя, забиравший их с аэродрома. И этим же вечером прямо в комнате отдыха решено было отметить и возвращение парочки, и успешное завершение задания Физика.       Где-то в середине импровизированного банкета около стола остались только Вася, Женя, Борис и Олеся — остальные разошлись кто-куда. Вася и Женя сидели рядышком на диванчике, а Борис и Олеся друг напротив друга: Тарасов уплетал торт, а Уманова грызла яблочко. Эти двое усиленно делали вид, что между ними все по-прежнему: непутевая стажерка страшно бесит грозного командира. — Я же тебе говорила, — вдруг неожиданно выдала Женя. — Я Фиксик! — Тарасов насторожился, но головы от тарелки не поднял. — Ладно, сдаюсь, твоя взяла. С меня желание, — Кот театрально надулся. — Но все равно так весело за этим наблюдать. — И не говори, — Женя сияла как начищенный пятак. — Прикольные такие. — Ага, прям как мы!!! Бизон подавился куском торта и закашлялся. Ума выронила из рук надкусанное яблоко. — Конс-пи-ра-то-ры! — смеясь, в один голос промурчали кошачьи. Сидящим за столом вряд ли нужны были еще какие-то объяснения.