Он - её жизнь...

      — «Дааа, денек сегодня какой-то уж слишком спокойный».       Кот спустился на подземную парковку, где его уже ждали оживленно спорящие Бизон и Физик. Группа специального назначения «Смерч» решила сегодня вечером побаловать себя вкусным ужином, но товарищи никак не могли договориться куда идти: Физик настаивал на китайском ресторанчике на углу Князевского переулка, а Бизон требовал пасту в небольшом итальянском кафе.       — Идем есть мясо! — безапелляционно заявил подошедший Кот. — Много мяса! Большущий такой кусок стейка!       Сходу соглашаться с ним бойцы не пожелали, и спор разгорелся еще сильнее. Но вдруг все трое, как по команде, замолчали и одновременно повернули головы к въезжающему на парковку автомобилю представительского класса. Черный мерседес был аккуратно припаркован, и из машины вышел неизвестный ребятам генерал. Невысокий, но статный, с волосами, подернутыми сединой, он, возможно, и ненадолго бы отвлек смерчей от бурной дискуссии — что они, в конце концов, генералов не видели что ли? Но товарищ генерал, обойдя машину и открыв заднюю дверцу, протянул руку, учтиво помогая выйти обворожительной девушке. Нет, ну просто «обворожительной девушкой» назвать ее было сложно. Бойцы ГСН «Смерч» — ребята видные и девушек видели и щупали тоже не мало, но такие ЗВЕЗДЫ как эта на их горизонте маячили не так часто как хотелось бы, выбирая себе в компанию по большей части мужчин несколько постарше и чуток по зажиточнее. И это откровенно коробило, ибо подобные Мириды, благосклонно сошедшие на грешную землю с предзакатного небосклона и каким-то чудом потом оказывающиеся в самых неожиданных местах, типа подземной парковки КТЦ, все равно привлекали внимание всех мужчин без исключения. Рыжие, переливающиеся яркими бликами локоны, небрежно выбившиеся из-под нежно-бежевой шляпы с широкими полями, пухлые губки с алой помадой, большие солнцезащитные очки, скрывающие половину лица, брючный костюм цвета изумруда, подчеркивающий каждый изгиб тела и соблазнительно открывающий ложбинку между упругой грудью, и, конечно же, туфли на высоченной шпильке в тон шляпы — все это великолепие нежно подхватило мужчину под локоть и, наманикюренными пальчиками придерживая полы шляпы, прошествовало мимо открывших рты ребят. Они даже генерала не поприветствовали, настолько, как говорится, офигели. Приехавшее начальство и его чудо-спутница уже скрылись за серебристыми дверями лифта, а парни все еще стояли, отвесивши челюсти.       — И вот скажите мне на милость, почему этакие фифы западают на зрелых дядюшек, — первым не выдержал Физик.       — Жизнь-бабло, — отозвался Бизон. — Тебе, чтоб такую любовницу заиметь, еще по полям бегать и бегать, так что слюни подбери и давайте поехали уже, кушать хочется. Кот, ты челюсть-то с пола подними, она ушла уже, — шутливо толкнул приятеля в бок Тарасов. — Давай, не отставай.       Капитан-лейтенант Ионов, смотревший вслед приехавшей паре, был, мягко говоря, растерян. Нет, красивых девушек в его жизни было ну ооочень много, он — ловелас известный и давно к ним привык, но на эту… все равно среагировал как-то странно.       — Ох, чует мое сердце не к добру все это, — обращаясь то ли к себе, то ли к ребятам, произнес он тихо, садясь в большой внедорожник Бизона.       — Нет, нет и еще раз нет!!!       Контр-адмирал Иван Михайлович Булатов метался по кабинету генерал-майора Пригова как раненый лев клетке. Глаза его гневно метали молнии и вполне красноречиво отсвечивали «БРЕД!», «ИДИОТИЗМ!» ну и еще парочку совсем уж ругательных слов.       — Группа «Смерч» — боевое подразделение, лучшее в своем роде, — продолжил он раздраженно. — А вы предлагаете им по горам экскурсии водить, чтобы удовлетворять интересы генеральских…       Батя осекся, понимая, что чуть не сморозил лишнего. Пригов многозначительно закашлялся. Прибывший генерал слегла покраснел. А его спутница, опустив голову, лукаво хмыкнула, видимо от души наслаждаясь разыгравшейся перед всеми комедией.       — Батя, ты не горячись. Это и не совсем экскурсия, — попытался успокоить подчиненного Владимир Викторович. — Мурашова Евгения Валерьевна, между прочим, младший лейтенант, тоже на службе. Ей необходима подготовка, — девушка ехидно вздернула брови, а Пригов за спиной у Бати только развел руками. — Тем более ты её совсем не знаешь…       — Ну почему же не знает, — наконец, подала голос Евгения Валерьевна, до этого за все 15 минут бурных обсуждений прибывшего вместе с ней генерала, Булатова и Пригова, не проронившая ни слова. — Мы с Иваном Михайловичем, можно сказать, очень близко знакомы. Однажды он даже подарил мне незабываемую ночь.       Сказать, что присутствующие в кабинете мужчины удивились, значит не сказать ничего. И их ошарашенные лица с откровенно отвисшими челюстями были тому ярчайшим доказательством.       — АА, ЭЭММ, НУ… — только и смог промычать Булатов, пока генерал и Пригов переводили взгляды с него на девушку и наоборот.       — «Все-таки первое впечатление о себе нужно оставлять эффектное», — подумала про себя Женя, медленно снимая большие солнечные очки и шляпу, позволяя густой копне рыжих волос рассыпаться по плечам, а в слух произнесла. — Кунгурское ущелье, около года назад. Ваша граната мне чуть задание не испортила.       Батя смотрел в чистые изумрудно-зеленые глаза девушки, и в памяти его, как в старом советском диапроекторе, начали всплывать уже подзабытые картинки годичной давности. Вот он пытается посадить подбитый вертолет, ребята успели выпрыгнуть, а он уводил железную птицу подальше от места их незапланированной высадки — задание они, в любом случае, провалить не могли. Вот прыжок в самый последний момент, но взрывной волной все же накрыло не слабо, поэтому прийти в себя полностью так и не удалось, все плыло и тонуло в густом тумане. Иван Михайлович отчетливо слышал, что боевики его окружают, но автомата рядом не оказалось, поэтому, не раздумывая, он сорвал чеку с гранаты и приготовился умереть, мысленно прощаясь с самым дорогим человеком на свете — с Кошкиной. А потом неожиданно раздались одиночные выстрелы, чертыхания боевиков, чей-то гортанный вскрик, и девушка в камуфляже с рыжими волосами крепко сжала его руку. Она что-то шептала ему, перевязывая раны, пыталась напоить, просила держаться и несла практически на себе. Его же периодически проглатывала успокаивающая и густая темнота, но за время тех коротких моментов, когда ему все же удавалось вынырнуть из нее, он успел запомнить звездное небо над головой, девушку со снайперской винтовкой в руках, холод и ее хрупкие пальчики на своем лице.       Очнулся Булатов уже в госпитале и первое, что услышал, это слова хирурга, пытающегося, видимо, в очередной раз успокоить Маргариту Кошкину: «Ранения у товарища контр-адмирала, действительно, довольно серьезные, но ему очень грамотно оказали первую помощь, так что он не просто выживет, а очень скоро вернется в строй». Но Багира врача тогда так и не дослушала, увидев, что он очнулся, как всегда не сдержалась и бросилась ему на грудь. Позже, когда он окончательно пришел в себя, первое о чем спросил — естественно, о девушке, которая его спасла. Но Рита уверенно заявила, что нашел его местный пастух, который по его же рации вышел на КТЦ и сообщил о том, что он живой и где находится. А девушка…- ну это прихоть закрытой черепно-мозговой травмы. Тем более рыжая! Батя был уверен, что его спасительница — не мираж, но факты вещь упрямая, и постепенно он смирился с тем, что все это ему привиделось.       — «Господи, неужели эта разукрашенная кукла и есть та самая девушка из ущелья? Нет, не может этого быть. Но голос… голос ему точно кажется знакомым».       Девушка тем временем присела на краешек стола и, слегка прищурившись, наблюдала как по растерянному лицу контр-адмирала Булатова «бегут» воспоминания. Он посмотрел на нее в упор, и Евгения Валерьевна ему широко улыбнулась.       — Ну вот, я вижу, что вы меня припоминаете. Правда немного обидно, что через год после бурной ночи, но и на том спасибо, — она звонко рассмеялась, а потом уже серьезно обратилась к «своему» генералу. — Сергей Николаевич, я знаю Булатова лично, видела его в деле, думаю его в известность мы поставить можем, а то первоначальный план ему явно не нравится, и он, похоже, намерен сделать все, только чтобы сорвать операцию. А нам такие сложности ни к чему.       — Учтите, Иван Михайлович, — обратилась Евгения Валерьевна теперь уже к Бате, — все что вы сейчас услышите должно остаться в этой комнате. Не известно где и когда мы можем нарваться на «крота», а мне моя жизнь пока еще очень дорога.       Девушка умолкла, а Батя понял, что ему лучше присесть. Слишком, однако, много загадок для одного разговора.