С широко закрытыми глазами

      Осень напомнила о себе холодным бетоном стен, пронизывающими сквозняками и оглушительным кашлем всех марионеток. Джим выбивался из сил, безуспешно стараясь сбить температуру своих пациентов средствами, которые ему посчастливилось найти в доме. Однако отсутствие лекарств играло здесь решающую негативную роль. Доктор с утра до вечера бегал от одного больного к другому, а потом, когда весь особняк погружался в беспокойный сон, не раздеваясь засыпал то на диване в гостиной, то прямо за кухонным столом.       Кукловод смотрел на мониторы не отрываясь, стараясь оценить, насколько сильно болезнь ударила по его маленькому кукольному театру.       Осень всегда была для Джона знаковым временем. Всегда приносила с собой ворох событий, менявших его жизнь до неузнаваемости. И эта осень не стала исключением: она закружила особняк в вихре желтой листвы и поменяла в нем что-то едва уловимое, но такое важное… Кукловод не мог этого не заметить. Изменился он сам. И огромный пакет с антибиотиками, сиротливо стоявший возле его ног, был молчаливым подтверждением этих изменений.       «Будет справедливо, если я дам им возможность справиться с болезнью… Это не слабость, а честная игра. Они должны бороться за свободу, а не умирать из-за дурацкой случайности, — подумал Кукловод, не спеша потягивая горячий кофе, — Нужно отключить камеры на первом участке, убедиться, что Райан не устроил мне сюрприз в виде дополнительного наблюдения и ночью подкинуть пакет на кухню».       Тут он краем заметил движение на мониторе комнаты Дженни: его малышка сидела на кровати, укутавшись в плед и неторопливо переворачивала страницы книги. Внутри у него словно что-то перевернулось. Острое желание побыть с ней рядом, прижать ее к себе, ощутить горячее дыхание… Снова почувствовать себя живым, испытать то давнее, почти забытое чувство…       Идея, возникшая в его голове, поразила даже его самого. Дженни не может спокойно смотреть, как мучаются ее друзья. Что, если он сделает ей предложение, от которого она будет не в силах отказаться?       — Хочешь ли ты облегчить страдания больных, Дженни? Готова ты пройти испытание ради них? — его голос в динамике звучал отстраненно и безразлично, совершенно не выдавая болезненную дрожь, пробежавшую по всему телу электрическим разрядом.       Дженни вздрогнула и выронила книгу.       — Чего ты хочешь? — насторожено спросила она после недолгой паузы.       — Ты должна пройти испытание сегодня в полночь в кинотеатре. Ты будешь проходить его абсолютно лишившись возможности видеть. Для этого я приготовил специальную маску. Как только ты справишься с заданием, марионетки получат лекарство. И еще, если об этом узнает еще хоть одна живая душа, наша сделка отменяется.       Дженни что-то говорила в камеру, но он ее уже не слышал. Кукловод был готов ждать. Он не сомневался, что она придет. Двери кинотеатра с этого момента до полуночи будут закрыты для всех — ему много нужно успеть для того, чтобы все прошло по плану. Оставался только один вопрос, на который Кукловод никак не мог себе ответить: что он скажет ей? Ведь он давно уже не тот мальчик Джон, которым Дженни его знала. Кукловод посмотрел на себя в зеркало, словно видел свое отражение впервые: болезненно бледная кожа, темные круги под глазами, волосы, припорошенные сединой… А ему еще нет даже тридцати… ***       Будильник зазвенел, напоминая о том, что наступила полночь. Кукловод глубоко вздохнул и откинулся на спинку кресла. Раз, два, три… Дверь кинотеатра тихо открылась.       Дженни проходила испытания не так, как Перо или братья Файрвуд. Она словно парила над землей, легко касаясь нужных предметов. Кукловод с замиранием сердца смотрел, как Дженни берет в руки нужную маску, как неловко надевает ее, лишая себя возможности видеть.       — Пора, — прошептал Кукловод.       Электронные замки на двери в кинотеатр закрылись, отрезая обратный путь для Дженни…       — Дженни, — мягко произнес Джон, подходя к девушке почти вплотную.       Дженни вздрогнула и напряглась, не смея пошевелиться. Он осторожно, словно боясь причинить боль, прикоснулся к ее руке.       — Кажется, я знала тебя… — тихо произнесла Дженни. Она стояла так близко, не отстраняясь, не пытаясь уйти, не называя маньяком…       — Тише, тише… — произнес Джон почти неслышно.       На него обрушилась неудержимая волна счастья. Он снова видел ее вблизи, прикасался к мягкому бархату кожи… Повинуясь порыву, Джон нежно обнял Дженни, уткнувшись носом в золотистые волосы и вновь почувствовал запах весны и цветов…       Еще несколько минут Дженни стояла неподвижно, а потом Джон ощутил, как ее хрупкие руки легли на его спину. ***       … А в это время Джим Файрвуд с удивлением обнаружил странный коричневый пакет, стоящий на столе в кухне…