Души в крови

Ковчег Сириусов был когда-то мечтой. Целью, к которой Евграф стремился столько лет. И все ради своего клана. Ради его благополучия и выживания в этом мире. Аристократ был готов на любые жертвы. Даже собственную смерть включал в свой план. Находил другие пути решения проблемы с заражением, не включающие его непосредственного участия. Немного эгоистично, не правда ли? Ведь ответственность тогда перекладывалась на плечи совершенно других личностей. На тех, кто поддерживал идеи вампира, но не признавал мнения высших. Мнения глав рода. Таких было не так уж и много. К тому же, все они последовали за Евграфом. Ведомые чужими амбициями, поглощенные величием и несгибаемой волей своего лидера, низшие верили в будущее, которое он пророчил. Умирая, рассыпаясь пеплом под лучами восходящего солнца или становясь жертвами холодного клинка, никто не сомневался в том, что их жертва не напрасна. Что она, пускай и ненамного, но приблизит клан к избавлению от проклятья. Сам мужчина давно потерял счет жертвам. Он просто смирился. Ведь игра стоит свеч. Это все не бесполезно, оно имеет смысл. В особенности сейчас, когда Ковчег был получен и до осуществления изначальных планов осталось совсем немного. Только руку протяни. И все же, откуда эта тупая боль в груди? Почему она мешает дышать? Почему заставляет выть от отчаянья? Это странно. Необъяснимо. Непонятно. Голоса в голове твердят лишь о расплате за грехи, за чужие смерти, за кровь на собственных руках. Они не замолкают ни на секунду. Вампир не может с этим свыкнуться. Принять то, что теперь собственное сознание, мысли больше не принадлежат только ему одному. Он пытается абстрагироваться от них, загнать вглубь подсознания, но все бестолку. Тишина не настаёт. Только противный гул все больше нарастает. Возникает позорное желание закрыть руками уши. Закричать, в попытке заглушить это безумие. Но Евграф сильный. Он не может может позволить себе ни малейшей слабости. Потому терпит, игнорирует. Ведь такова цена, которую он заплатил за осуществление своего плана. Его собственная цена. И больше не имеет значение то, что правый глаз постепенно перестаёт различать окружающее пространство, а спокойный сон превратился в кошмар. Нарастает напряжение. Усталость наваливается все с большей силой. Голова, с каждой секундой, становится все тяжелее. Это похоже на приступ. В особенности, когда боль начинает разливается по всему телу, заполняя каждую его клеточку. Тогда голоса начинают смеяться. Все разом. Вызывая тошноту. "Так и должно быть", - твердит себе вампир раз за разом, всеми силами пытаясь удержать себя в вертикальном положении. Не согнуться где-нибудь в коридоре, не прижаться к стене, дрожащими руками схватившись за собственное горло. Он должен выдержать это испытание. Он обязан. Никто не знал заранее, как поведет себя Ковчег внутри носителя, что будет с ним, какую реакцию стоило бы ожидать. Тысячи не упокоенных душ Сириусов, сотню из которых, мужчина убил собственными руками, желали мести. Отмщения своему кровному врагу. Его смерти. Они твердили эту истину раз за разом, заглушая чужие мысли, заполняя собой все пространство разума. Высший даже перестал слышать самого себя, собственные слова, произнесенные в окружающее пространство. Но подобное никого не волновало. Даже прижавшуюся к нему Тамару, по щекам которой, градом скатывались слезы. Она тихо шептала что-то, комкая одежду дяди под своими руками. Всего пару часов назад её сестру убили. И не важно, мертв убийца или нет, тоску и разъедающую на части скорбь это не отменит. Не заставит её пропасть бесследно. Евграф кладет руку на белесую голову своей подопечной. Некая попытка поддержать. Сказать, - она не одна. Девочка, не поднимая взгляда, начинает смеяться. Похоже на истерику. Это можно понять. Не осудить, за проявленную слабость. Все равно рядом никого нет. Лишь только они вдвоем. Родственники, пропитанные багровой кровью до самых костей. Тамара снова что-то шепчет. Мужчина пробует прочесть по губам. Бесполезно. Чужие уста дрожат, мешают понять смысл слов. Пытается ободряюще улыбнуться. Совсем чуть-чуть, самыми кончиками губ. Выходит нелепо. Излишне наиграно. Начинает говорить. Старается не думать. Проблематично. Но, в противном случае, смысл слов извратится под влиянием озлобленных голосов. Вампирша поднимает свои заплаканные глаза. В них читается искреннее недоумение. Оно постепенно, с каждым сказанным словом высшего, сменяется надеждой. Улыбка расцветает на её лице. Измученная улыбка. Девочка уходит, оставляя за собой неприятный привкус горечи во рту. На прощание она произносит пустые слова благодарности. Тот, кому они предназначались, ничего не услышал. Он лишь смотрел ей вслед, не силясь более превозмочь свои способности. Как только вихрь черной юбки исчезает из поля зрения, Евграф судорожно вздыхает. Это единственное, что он мог себе позволить. Но только сейчас, больше это не должно повторится. Даже оставаясь наедине с самим собой, старался не давать слабины. Держал себя в узде. Не позволял истинным эмоциям просочиться в окружающее пространство. Только многочисленные маски показывались окружающим, от которых уже не избавиться. Настолько они въелись в саму суть, в душу. Вампир уже и сам забыл, каким был раньше. Каким был человеком. Как беззаботно смеялся, думал о самом себе, а не других. Когда он, в последний, задумывался о собственном счастье? Давно. Слишком давно, чтобы помнить о подобной мелочи. Хотя стоило бы. Небольшая передышка никогда не бывает лишней. Но уже поздно. Нет пути назад. Мужчина сам не замечает, как проваливается в темноту, в беспокойный сон, главным героем которого становится он сам. Очередной кошмар. Снова провал всех планов. Смерть снова повсюду. Она сквозит из всех щелей. Евграф же, не привык сдаваться. Даже сломанный, разбитый, словно фарфоровая кукла, поднимается с земли. Сохраняет своё достоинство. Своё истинное "я". Не хочет отчаиваться. Не желает опускать руки. Он продолжает искать лекарство. Искать Ковчег. Обагряет свои руки чужой кровью. Пачкает их по самый локоть. Снова использует других. Снова пытается достигнуть цели. Но всё циклично в этом сне. Нет счастливого конца. И никогда не будет. Сириусы не допустят. Они смеются над бесполезными попытками своего врага. Смеются над его беспомощностью. Этот мир целиком в их власти. А потому, надежда всегда будет ускользать, рассыпаться в прах. Так и должно быть. Так правильно. Вы ведь согласны? "Злодей должен получать по заслугам!", - скажет вам любой ребенок. Но кто установил эти критерии оценки? С какой стороны стоит посмотреть на ситуацию, чтобы понять, кем же является злодей этой трагедии? Сам Евграф таковым себя не считал. Люди еще более жестокие создания, чем он сам. Готовые перегрызть друг другу глотки за маленький клочок земли, эти существа не видели никаких преград на своем пути. Убивали всех без разбора. Шли по головам своих собственных солдат, не чувствуя при этом ни малейшего чувства вины. Поистине ужасные создания. И видеть себя в подобной роли, мужчине казалось невыносимым. Но это вынужденная необходимость. Все ради долгожданного итога. Той самой желанной цели. Внезапно раздается протяжный вой. Высший стремительно оборачивается. Знаете, в чем плюс быть вампиром? Ты рассыпаешься пеплом. Нет никаких посмертных увечий. Нет самого тела. Нет смысла оплакивать обычную пыль. Но здесь, в этом сне, всё было по-другому. Все были равны. Горы трупов. Море крови. Тихие всхлипы в стороне. Их источником был Сириус. Последний, все еще живой, дикий волчонок. Он прижимал к себе холодное тело брата. Пытался поделиться теплом. Хотел оживить его. Но дыра в чужой груди обрекала все попытки на провал. Юлию, казалось, было на это наплевать. Он продолжал тормошить Михаила, звать его, обнимать со всей той нежностью, что еще осталась. Евграф не желал приближаться. Эта смерть вновь была необходима. Так нужно. Но снова противная горечь во рту. Боль в груди, раздирающая на части. Силился отвести взгляд от развернувшейся картины, отвернуться. Ровно до того момента, пока не осознал, что это он сам держит хладное тело. Не желает его отпускать. Это по щекам самого мужчины катились слезы. Такие непривычные и неправильные. И из горла рвался крик. Непозволительный. Непростительный. Осторожное прикосновение в реальности выводит из оцепенения, из кошмара. Тамара с беспокойством взирает на своего дядю. Не понимает. Однако, хочет помочь. Без слов, без лишних действий. Просто быть рядом, стать немой поддержкой. Высший позволяет. Не пытается оттолкнуть, когда та прижимается сбоку, берет его за руку. Евграф прикрывает глаза. Думает о том, что скоро все закончится, вернется на свои места. Поздновато примечает звенящую тишину в голове, практически на грани сна и реальности. И тихий шёпот в подсознании, - "Жизнь моих сыновей теперь в твоих руках".