Слепые слышат

— Я помню, — бессильно признавалась Джису. — Помню. — Я всегда знал это… — счастливый донельзя Чонгук возбужденно хватал ее за руки, исступленно целовал ладони, прижимая их к груди. — Черт, этот день все-таки настал. Я ждал тебя, ждал, Джи… — Но я… — Джису стиснула виски. — Я все еще не понимаю… Почему я была такой дрянью?.. Как я могла обманывать такого мужа, как Намджун?! Он же спас меня, с того света вернул… — Ты просто не любишь его, — Чонгук слегка отстранился, мотнул головой — и холодный взгляд скользнул по Джису. — Ты никогда никого не любила кроме меня. Прими это как данность. Я был твоим открытием, а ты — моим. Мы мечтали убежать отсюда. Я собирался помочь тебе стать профессиональной актрисой. Я даже устроил тебя на курсы и собирался снять в фильме о галерее. Мой друг снимал неплохие короткометражки, он обещал продвинуть тебя. — Сон Мино? — спросила она машинально. — Ты о чем говоришь? — Ты вспомнила Мино? — ахнул Чонгук. Он внезапно переменился в лице, изучая смотрел на лицо Джису, стараясь понять, о чем она теперь думает. Его рука, сжимающая ее руку, показалась ей свинцовой. Инстинктивно девушка отстранилась от него, не понимая, чем вызвана такая перемена — однако отпираться было поздно. — Ты сердишься? — спросила она. — Он сам подошел ко мне в галерее… Я приходила туда поговорить с тобой. — Чертов мерзавец… — хмыкнул Чонгук, — Я ведь предупреждал его не подходить к тебе. Но он живет своими фильмами, он не мог просто так взять и удержаться. — Не понимаю… — Джису покачала головой. — Правда, не понимаю тебя. — Не бери в голову… — Чонгук снова изменился в лице, руки его вцепились в ее плечи. — Самое главное — ты помнишь, что любила меня. Значит мы сможем снова быть вместе. Все остальное меня не волнует. — Я не помню, что любила тебя… — Джису было страшно и неловко, но она хотела сразу прояснить все неточности. К тому же ее пугала та скорость, с которой Чон Чонгук менял ее мир. Да, конечно, она была благодарна, что он признался ей, избавив ее от унизительных расспросов, но просто взять и принять это она пока не могла. — Не помнишь?.. — разочарованно протянул он. — Но это правда, Джи. Ты должна поверить мне. Ты любила только меня, ты мечтала о нашем будущем. — Я помню, что была близка с тобой… — протянула Джису. — Я помню, что ты касался меня… Целовал меня — это я помню. Но я не помню общих планов, нового дома, того, что я сбегала от мужа… Это все осталось без моего участия. Пожалуйста, пойми меня. Я многое еще не могу вспомнить. Но я знаю, что Намджун спас меня, и то, что я поступала с ним как последняя дрянь, причиняет мне боль. — Ты должна рассказать ему правду, — без тени сомнения сказал Чонгук. — Немедленно. Я поеду с тобой и все сам ему объясню. Я не позволю, чтобы ты и дня провела не со мной. Я увезу тебя, Джи. Увезу далеко отсюда. Дай мне шанс — и я снова стану для тебя тем самым. — Но я не помню этого, — отчаянно сказала она. — Как и что ты скажешь моему мужу? Что его жена изменяла ему? Ты причинишь ему боль! Этого я позволить не могу. Возможно, та я в прошлом любила тебя… Но новая я не помнит этого. Я расскажу ему правду, но только потому, что я не хочу больше врать. — То есть… — Чонгук вернулся на свое место. — То есть… Ты не вернешься ко мне? Он смотрел разочарованно и холодно, пальцы его сжали салфетку и бросили в сторону. Джису сковали страх и боль — но что она могла в этой ситуации? Все открылось слишком быстро, она не была готова к такой правде. Как она могла пообещать этому чужому человеку снова отдать ему сердце? Она не помнила любви к нему — только страсть. — Хорошо, — сказал он, помолчав немного. — Пусть будет так. Это твое право, Джи. Я его принимаю. — Прости меня… — выдавила она из себя. — Я не хочу поступать с тобой плохо, я… — Но у меня тоже есть право, — добавил он. — И это право снова добиваться тебя. Теперь, когда я уверен, что правда не навредит тебе, я собираюсь завоевывать тебя и дальше. Ты принадлежишь мне, Джи, и я добьюсь тебя. Я никому не позволю снова отнять тебя. — Чонгук, я… — Джису отвернулась. — Мой муж и мой брат — они спасли меня. Я не могу причинить им боль. — Жизнь полна боли, — холодно отозвался он. — Меня это не волнует. Я знаю, что ты любишь только меня, и я заставлю тебя вспомнить. — Я, возможно, никогда ничего не вспомню, — сказала Джису. — Прошло уже больше года, оставь эти мысли. Спасибо за то, что хочешь помочь мне все вспомнить, но я не уверена, что я должна… — Ты должна, — перебил он ее. — И это мое последнее слово. Ты не переубедишь меня, Джи. Я буду добиваться тебя. Ты все равно станешь моей. Такова жизнь. Я уже потерял тебя однажды, и во второй раз терять тебя не буду. — Но… — Джису стало неловко — и она с трудом подбирала слова. Однако тяжелая для нее беседа все же была прервана — они с Чонгуком услышали чьи-то голоса и обернулись. В небольшом проходе, отделявшем зал от общего помещения кто-то отчаянно звал Чонгука по имени, а второй голос тщетно взывал к первому. Вторым, без сомнений, был метрдотель, который громко убеждал кого-то не входить, первый же голос показался Джису очень знакомым — словно она уже слышала его раньше. — Черт, я сказал, он будет рад меня видеть… — услышала она — и в зал ворвался, буквально влетел взъерошенный Ким Тэхен, в огромном не по размеру пальто, берете и широком шарфе. Удивленная Джису почувствовала, что сердце ее наполняется радостью, что само по себе тоже было удивительно для нее. — Господин Ким, — метрдотель развел руками, виновато глядя на Чонгука. — Господин Ким сказал, что вы тоже ждали его, господин Чон. Прошу прощения. — Все в порядке… — Чонгук выпрямил спину и кивнул ему. — Оставьте его. — Хорошего вечера, — сказал Тэхен злыми глазами пожирая Чонгука. — Как было мило с твоей стороны не сообщить мне о том, что Джису… Внезапно его взгляд встретился с удивленным взглядом Джису, и Тэхен тут же отвернулся. Не было и следа от его прежней вежливости, Джису тут же поймала себя на мысли, что он необыкновенно сильно злится на нее и Чонгука. — Здравствуйте, — сказала она. — Как приятно видеть вас, мастер Тэхен. — Правда? — отозвался тот. — Я, правда, без приглашения. Наверное, меня тут никто не ждет… — Ты сам сказал, что будешь рисовать весь вечер, — отозвался Чонгук. — Не веди себя как ребенок. Прошу прощения, Джису-ши, он не хотел обидеть вас. — Я на самом деле рада, что вы уделили мне время, — искренне сказала Джису. — Простите. Мне, вероятно, лучше будет уйти. — Нет! — Тэхен исступленно крикнул, развернувшись к ней — Чонгук сорвался с места, но не успел, тот уже стоял на коленях перед Джису, как пару минут назад стоял Чонгук, и его большая рука сжимала ее ладонь. — Простите… Не стоит уходить, Джису-ши. Я… Я неверно выразился. Я не хотел вас обидеть. — Вы меня не обидели… — покачала она головой. Усталость и пережитое нервное потрясение взяли вверх. — Господин Чонгук сказал, что вы заняты, и мы не стали беспокоить вас. Я ваш поклонник, и если дело касается ваших картин, я не смею вам мешать. — Но я тоже хотел встретиться с вами, — сказал тот, сильная рука Чонгука оттащила его от Джису. — Простите. Я напугал вас? — Вовсе нет, — пожала плечами Джису — перед ней словно бесновался и сердился большой ребенок, и она уже точно знала, что Ким Тэхен совсем не пугает ее. — Я рада, что вы пришли. — А я нет, — сердито сказал Чонгук. — Тэ, я много раз объяснял тебе, что не все в мире поймут и примут твои манеры. Нельзя просто так врываться на чужой ужин. — Я знаю! — возбужденно сказал тот. — Но я просто впал в бешенство, когда узнал, что ты ужинаешь с Джису-ши. — И нельзя кричать на персонал, — продолжил Чонгук. — Ты доставил им много проблем. Ты не снял пальто, оделся абы как… Господи, а если бы тебя сфотографировали журналисты? Ты же понимаешь, что ты публичная персона? — Но мне плевать, — искренне воскликнул тот, обернувшись на Джису, извинился. — То есть я хотел сказать, что мне все равно. Я такой, какой есть. Ты же сам говорил, что моя победа — моя непосредственность. — Так и есть, — устало сказал Чонгук. — Но ты только что кричал на Джису-ши, был с ней непозволительно резок, к тому же находился слишком близко к ней. Это вполне могло не понравиться ей, ты не должен так поступать. Она девушка и… — Я знаю, — виновато пробормотал тот. — Простите, Джису-ши. Если вдруг я напугал вас, я… — Вовсе нет, — Джису внезапно словно очнулась от огромного желания успокоить этого человека и защитить его от нападок Чонгука. — Я рада, что вы тут. Хотела бы задать вам множество вопросов о тех временах, когда я была вашей фанаткой. Вас не затруднит рассказать мне что-нибудь? — Я буду рад, — отчаянно сказал тот, садясь между ней и Чонгуком. — Налить вам вина? А вы вернулись к диссертации? У вас была интересная тема, я помню… Черт, я кажется, слишком много болтаю. — Нет, нет, — Джису старательно избегала настойчивого взгляда Чонгука, счастливая, что Тэхен спас ее от тягостных разговоров. — Продолжайте, пожалуйста. Вы помните мою тему? А я вот ее еле-еле вспомнила… Я видела вашу новую картину снова. Но там не было старых картин. Где бы я могла посмотреть на то ваше творчество? — У меня дома! — оживился Тэхен. — Я там много храню. Там много картин, Джису-ши! Они помогут вам вспомнить, помогут! Черт, я снова много болтаю… Но я так счастлив! Чон, ты слышал? Она хочет увидеть мои картины! Он счастливо засмеялся, как ребенок — и Джису не смогла удержаться от улыбки в тон ему. Однако от нее не ускользнул холодный взгляд Чонгука, который медленно изучал их обоих — и сердце ее сжала ледяная рука. Она вдруг почувствовала, что во всей этой истории ей еще только предстоит разобраться. *** Тэхен счастливо ушел выгонять машину Чонгука — тот обещал дать ему возможность сесть за руль. Чонгук и Джису стояли у ресторана — она куталась в пальто, он незаметно накинул на нее свой шарф. — Не стоит, — тихо выдавила она из себя. — Муж спросит, чей он. — Какая разница… — пожал плечами Чонгук. — Меня меньше всего волнует твой муж, Джи. — Не надо, — повторила она. На улице никого не было — только швейцар улыбался очередным посетителям, не обращая внимания на парочку, стоящую неподалеку. — Джи, — позвал ее Чонгук. — Мы не договорили, Джи. — Я ничего не помню, — еще раз сказала Джису. — Дай мне время. Я расскажу мужу правду, но я не уверена, стоит ли мне возвращаться к прошлому… Я не уверена, мое ли это прошлое. — Я не сдамся так просто, — сказал он. Свет уличного фонаря замигал — воспользовавшись этим, Чонгук прижался ледяными губами к щеке Джису — а та не успела увернуться. Она остановилась, словно ужаленная этим поцелуем, он довольный чуть отстранился от нее. — Я все еще люблю тебя, — сказал он спокойно. — А ты все еще любишь меня. Если ты примешь наши отношения, тебе станет легче. Твой брат и твой муж навязали тебе чужую жизнь. Но пора открыть глаза и начать жить заново. От самой себя не убежишь, Джи. Ты должна понять это. — Я никогда не пыталась убежать от самой себя, — внезапно девушку охватил резкий приступ злости. — Я, черт меня дери, пытаюсь вспомнить все. И благодаря этому желанию я влезла в такие проблемы, что мне самой страшно. Но никто не может упрекнуть меня в том, что я прячусь от правды. В конце концов, это я пригласила тебя на этот разговор. И если бы не я, ты бы ничего не рассказал мне сам! — Я дал слово твоему брату, — Чонгука словно развеселила ее ярость. — Я обещал ему не портить тебе жизнь. Но узнаю прежнюю Джису! Ты всегда была яркой и смелой, тебе чужды были сомнения. Хочешь ты или нет — ты все равно становишься той, что ты была раньше. Природу не обманешь, Джи. Такова жизнь. — Я не пытаюсь никого обмануть, — Джису исступленно смотрела на него. — Я восемь месяцев жила как счастливая жена своего мужа, а теперь я должна принять тот факт, что я изменяла ему как последняя шлюха. Как ты предлагаешь мне жить с этим? Что я должна сделать? Черт, оставь меня в покое, пожалуйста… Она вырвала руку — и вовремя. Машина с Тэхеном за рулем остановилась прямо возле них. Счастливый ребенок, Ким Тэхен, сигналил им обоим и отчаянно махал рукой. — Чон дал мне сесть за руль! — сказал он Джису. — Я полгода не садился за руль, после разбитой машины! Я отвезу вас, Джису-ши. Отказы не принимаются! Это так редко для меня, что я не упущу свой шанс. — Садись, — подтолкнул ее в спину Чонгук. — Не отказывайся, Джи. Он тебя очень ждал все это время. И он рад, что вы снова друзья. Джису нелепо улыбнулась, повинуясь его слову. Уже садясь в машину, она поймала себя на отчетливой мысли — все это происходило с ней и раньше. Она уже шла к Ким Тэхену, подталкиваемая Чон Чонгуком — и это происходило не раз. Теперь она уже и не знала толком, кому ей верить и как часто. *** Намджун громко пел в ванной, радуясь, что жена вернулась домой без опоздания. Джису с мокрыми волосами сидела на кровати, пытаясь понять, что она пережила сегодня. — Я изменяла мужу, — сказала она грустно. — Никакой романтики или смысла. Ничего того, что могло бы меня оправдать. Я подлая женщина. Мне противно быть этим человеком… Одинокая слезинка поползла по щеке — Джису буквально сгорала от сдавленной боли, ее мутило от пережитых страданий, тоска по прошедшему времени становилась отвратительно сильной. — Они убеждали меня, что я хороший сильный человек, — плакала она. — А я оказалась обычной дрянью. Обычной шлюхой, которая повелась на красивое лицо Чон Чонгука, а возможно и на его деньги. — В таком случае я не хочу вспоминать то, что было, — отчаянно говорила она. — Зачем? Я не хочу возвращаться к самой себе. Я та из прошлого была недостойной… Я ненавижу ее. Зазвонил телефон — и она посмотрела на экран. Звонил Сокджин — после недавней ссоры они не говорили вовсе. Джису знала, не брать трубку было бы настоящим ребячеством, поэтому нажала на зеленую кнопку. — Джи, — позвал ее брат. — Ты еще сердишься, да? Прости, Джи. Я был не прав. Он беззаботно болтал что-то, а внутри Джису разгорелось нечаянное пламя, отвратительно сильное, отвратительно болезненное — презренное пламя, пламя ненависти и неприязни. Впервые за этот год она испытывала ненависть к Сокджину — наглому лгуну и интригану. Он совсем недавно отчитал ее за то, что она ищет непонятные воспоминания и не наслаждается жизнью, а ведь он знал, знал прекрасно, кто именно был корнем зла в ее истории. Знал и молчал — предавая в ней человека, нарочно молчал, потому что так было удобнее для его друга. — И для тебя самого было удобнее, оппа, — глотая слезы сказала Джису. — Тебе так было удобнее. — Что? — удивился Сокджин. — Ты что-то сказала? — Не звони сюда больше, — горячо сказала она. — Не звони! Ты мне больше не брат, Ким Сокджин, ты не брат мне. Ты предал меня дважды — когда принял за меня решение о моем прошлом и когда не рассказал мне о нем. Ты подлый и двуличный, мне противен и ты, и я сама, какой я была в прошлом. Я не хочу больше ничего о тебе слышать! — Джи… — пробормотал расстроенный Сокджин. — Ты серьезно? Ты настолько сильно обижена, что отказываешься от меня? — Я отказалась от тебя, когда впала в кому, — закричала она. — Не звони мне больше никогда! Я для тебя умерла еще год назад, ясно тебе? И ты, и твое прошлое для меня больше не существуют… Вне себя от злости она бросила телефон на кровать, и прежде чем встревоженный криком Намджун окликнул ее из ванной, она выбежала прочь из дома, таща за собой первую попавшуюся куртку.