О мостах и цикличности

На Бруклиском мосту даже ночью не бывает совершенно пусто, но высокую фигуру в темном балахоне никто не видит. Вот уже который раз брат Захария пытается выкашлять гарь погребальных костров. Их слишком много в последнее время. Он вдыхает глубже и наполняет легкие влажным, немного затхлым (почти родным) воздухом, так не похожим на пыльность города Праха. И можно больше не думать. Длинные пальцы, уже позабывшие гриф скрипки и вес смычка, крепко вцепились в железные перила. Ему все кажется прежним. В такие ночи он забывает о своем безмолвии. А сердце стучит слишком ровно, словно его живое и настоящее ещё в прошлой жизни Мортмейн заменил механическим. Промозглый ветер подталкивает в реку. Ладони уже должны были примерзнуть к металлу. Только холод не ощущается вовсе. Голос брата Еноха звучат гораздо тише всплесков воды. В эти минуты полного отстранения его не зовут. Тепло накрывает костяшки пальцев совершенно ожидаемо. Брат Захария не вдрагивает и не одерживает руку. Даже головы не поворачивает. - Доброй ночи. Голос странно мягкий, но привычный до ломоты в ребрах. - Доброй, Клэри. Даже мысленно в словах ощущается вибрация. Она подныривает ему под руку, утыкается поясницей в перила и одним движением скидывает капюшон с его головы. Всматривается в лицо, словно выискивая что-то новое, хотя смогла бы нарисовать его с закрытыми глазами. Прижимает обе ладони к испещренным шрамами щекам. Накручивает на палец серебристую прожилку волос и тянет губы в улыбке, которая каждый раз дробит его механическое сердце на мелкие куски шестерёнок и винтиков. Он снова становится Джемом. Улыбается не размыкая губ. Размазывает кляксу краски по ее запястью с тем же трепетом, с которым когда-то признавал свою первую влюбленность. Вдыхает запах кофе и чистых альбомных листов, так хлестко врезающийся в кожу. Джем почти с дрожью разглядывает медные завитки, напоминающие редкие яркие закаты в Лондонском институте. Звёздные точки веснушек на практически обескровленной лице. Слегка заострившиеся за последние два года скулы. И так боится увидеть седые полосы, которые обязательно расчеркнут рыжее марево. Захлёбывается мыслью, что демоны доберутся до нее раньше старости. И всё ещё не понимает, что заставило её придти на мост и вытащить его из какафонии чужих мыслей. Джем Карстаирс тянет руки Клэри вверх и смыкает их за своей шеей. Она будто только этого и ждёт. Жмется изо всех сил. Упирается подбородком в худое плечо. Чувствует стальные объятия, успокаивающие каждый нерв. - Безмолвные братья не обнимаются, - напоминает ему чуть дразнящие. - А мы никому не скажем. Клэри Фрэй скользит кончиками пальцев по выступающим позвонками и болтает без умолку. О новом безумном наряде Изабель. Очередном совершенно идиотском названии группы Саймона. Поездке Алека и Магнуса в Индонезию. А Джейса будто бы и нет. Возможно, это его личная карма - делить женщин с Эрондейлами. Но Джем, наверное, смирился. Сейчас он просто до ненормального целый. Занимается рассвет. Клэри спешит в институт встречать жениха с патрулирования. Брат Захария набрасывает капюшон и возвращается в город молчания. Джем остаётся на мосту под шквальм ветром до следующего раза.