Кровавое солнце

Похороны мамы Василисы проходили торжественно. Куча народа, и все ведут себя по разному: какие то женщины уже в зрелом возрасте плакали навзрыд, но как то неестественно. Как марионетки - их привели на похороны, они плачут. Правда Василиса сомневалась, что Лисса их вообще знала. Норт и Дейла, сводные брат и сестра девушки, просто тупо пялились на могилу. Не плакали, не хотелось. Просто, где то глубоко в душе, они знали, что хотели не этого. И пусть они клялись убить её и ненавидели, но... Вот Лисса мертва, а легче на душе не стало. Даже тяжелее. Нортон смотрел через чуть приоткрытые веки, но не на гроб, а на маленькую Николь. Девчонке всего несколько месяцев отроду, да и чего ей? Даже если бы Лисса была её матерью, то она всё равно ничего бы не вспомнила. Нира смотрела на могилу с жалостью. Она, как натура мягкосердечная, конкурентке зла никогда не желала. Хоть они с Лиссой немного общались, их и подругами назвать было нельзя. И Нира просто сочувствовала ей, как простой женщине. Труднее всего было Василисе: в голове полный разгром, сердце то стучит как бешеное, то вообще останавливается, что девушка думает: " Символично, умереть на могиле своей матери ". И ужасаться своим мыслям ей не приходится - может она чёртова сумасшедшая, но это была чистая правда. Будто даже не мигая она смотрела на могилу матери. Плакать не хотелось, осталась только тяжёлая горечь, которая клонила к земле и затмевала всё сознание. Но на миг она оторвала взгляд от портрета матери и обвела глазами кладбище: казалось, надгробия и кресты здесь тянутся до горизонта. От такой близости хотелось выть, кричать, было жутко, и объяснить это Василиса не могла. Девушка пробивалась через гостей, вглубь кладбища, смотря по сторонам и шепча имена, которые видела на памятниках: Мария, Валерия, Сергей... Кажется, она медленно сходит с ума, погружается во мрак... Девушка начала плакать навзрыд: воздуха не хватало, она задыхалась, а уткнуться в мамино плечо нельзя. Её нет. Мамы больше нет. Она лишь помнила крепкие руки отца у себя на талии, помнила белые стены больницы. Кажется, сильная истерика. Но ей всё равно. Будь хоть это смерть, так даже лучше.

***

При входе в класс сил хватило только на то, чтобы вяло отбиться от настойчивых одноклассников. Каждый хотел высказаться, приободрить, помочь. Но кто бы хоть предположил, что словами тут не поможет. Из Василисы будто вызвали душу: мама была единственным человеком, с которым ей было хорошо, она могла доверить ей все тайны. А сейчас? Василиса в глубокой задумчивости проходила между рядами к своей законной четвёртой парте. Девушка постепенно переставала реагировать на все вопросы по поводу матери, молясь, чтобы звонок поскорее прозвенел. Наверное, только он мог помочь ей избавиться от всей этой кутерьмы. Один из немногих, кто оставался безучастным - это Фэш. С того случая на крыше они почти не общались, да и прошло всего несколько дней. Он, заметив, что на него смотрит Василиса, кинул ей многозначительный взгляд, в котором читалось сочувствие, поддержка и понимание. И этот взгляд помогал получше всех слов. Василисе хотелось верить, что всё будет хорошо. Хотя, ей наверное уже не что не поможет. Никто не сможет заменить ей того, кем была Лисса. Матерью, подругой, опорой... Уроки будто пролетели мимо неё: возможно её вызывали, спрашивали, она не слышала. Все мысли заняты матерью. Василиса откровенно не понимала, зачем она должна жить, если единственный источник света в этом мире для неё погас. И тут же она вспоминала школу, крышу, Фэша... Она ведь тогда думала о том, что никогда этого не сделает. Она исподлобья глянула на Фэша - он что то усердно записывал. Наверное, домашку. Когда прозвенел звонок, девушка буквально сорвалась с места и побежала в парк. Почему то именно это место сейчас занимало все её мысли: всё равно, что будет волноваться отец и Нира, они для неё сейчас по сути никто. Мама говорила, что нужно слушать лишь саму себя, свой внутренний голос. Ведь чаще всего именно он определяет нашу дальнейшую судьбу... Кажется, она ещё никогда так быстро не бегала: за несколько минут она добежала до парка. Парк около Грачевских прудов - совершенно новый проект мэра их городка: фонари, дорожки около кромки воды и деревянные плотики, мирно качающиеся на небольших волнах озера. Соединённые с землёй лишь тоненькой деревянной балкой, они придавали впечатление необитаемого острова, на котором так хотелось сейчас оказаться Василисе. Девушка аккуратно прошла по балке и присела на самый краешек настила, так, что кончиками пальцев она касалась воды. Василиса как завороженная смотрела на пейзаж, открывающийся перед ней, углубившись в свои мысли. - Эй, я тут попить принёс, хочешь? - рядом с ней на плот опустился никто иной, как Фэш. Он заботливо протягивал ей кружку - термос с чаем. - Он горячий, согреешься. Василиса с отрешённым лицом взяла в руки термос и отпила чая. Горячий. Она обожгла язык, но боли практически не чувствовала. Слишком далека от реальности она была. - Василис, ну скажи хоть что то? Я не претендую на то, чтобы понять тебя. Серьёзно. Я правда не знаю что говорят в таких случаях... Но знаешь, хочется сказать хоть что то, чтобы ты хотя бы поговорила со мной. Василиса отреагировала на это заявление лишь слабым кивком. Но затем, выдержав паузу в несколько минут, ответила. - Мне трудно. И даже наверное словом " трудно " не выразить как мне... Я даже не знаю как сказать. - Василиса опять замолкла - Слушай, расскажи мне что нибудь. Просто так. И Фэш покорно начинал говорить о всякой ерунде, об оценках, об учителях, обо всём на свете, а Василиса постепенно втягивалась в разговор и отвечала. Они чувствовали, что им это нужно. Просто поговорить о ерунде, отвлечься. Вот так. Не думая ни о чём. Их жизни сейчас - это чёрные полосы.