Миднайт. Сказание о ветрах Полуночи.

Тот, кто всегда весел. Тот, кто является загадкой. Тот, кого боготворят спиридуши. Тот, кто проводит Макабр. *** Темное небо, с которого не уходит полная, жёлтая луна, сегодня было особенно ярким. Небо было необычайно чистым и звездным. Маленькие небесные искры сияли в такт мелодии Полночи. Будто кто-то их дёргал за нити. Дернет - звезда на мгновение погаснет, а после вернётся, как будто ничего не было. Они всегда возвращались. Бывало, что просто надолго уходили, но, с чем Балаур не шутит, в Полуночи живут даже бездушные звёзды, обречённые видеть гниль мира и не мочь ничего сделать. В траве прополз, ослепив золотистым блеском, лидерц. Он угрожающе что-то прошипел неизвестно кому и скрылся в кустах. Пауки-крестовики наяривал свои ноты, ожидая жертв. Где-то вдали послышался крик майастры. Легко стуча маленькими каблучками изящных парадных туфель, Волшебный Кобзарь обходил свои владения. Он поговорил с Балауром и встретил даже Кика. Кобзарь стянул с цветных волос свою шляпу и с теплотой глянул на этот черный бубенчик - подарок Кика. Вообще на его шляпе было абсолютно все, что он только видел. Начиная от машин косточек и заканчивая игральными картами. Перья раскачивались туда-сюда в такт его лёгких движений. Кобзарь будто летел, а не шагал, вдыхая приятный запах Полуночи. - Omnia... omnia... ignis... - Бормотал себе под нос Кобзарь, не смотря вперёд, как неожиданно он налетает на огромный камень. С небольшим звоном, будто камень был немного полый внутри, Кобзарь осмотрел его. - Ауч... - Тихо вырвалось из его уст при встрече лица и твердого камня. - Больно! Камень сиял. Кобзарь сначала этого не заметил, но позже узрел тусклое свечение камня. - Что-то я не припомню... - Задумчиво почесав острый подбородок, Кобзаряь приложил бледную руку к камню и отшатнулся от исходящей от него энергии. Злость, обида, соперничество... - Они точно братья? Не мог же я ошибиться! - Он повторил свою попытку понять, что это за камень. Догадка пронзила его голову, как свет в ночи. Он неизвесьног откуда достал свою кобзу и сыграл несколько нот. По камню прошла рябь. Тогда, уже более уверенно, Глашатай решил сыграть мелодию семьи. Ее грусть, ее радость, попытался передать все эти эмоции... Одно не смог он сделать - сыграть мелодию этой любви. Эта ему не подвластна. Ибо он, не может любить, как и его - не могут любить. Как свет угасающей свечи, что ты трепетно стараешься уловить, сохранить, сделать все, чтобы оно не погасло. Ведь кажется, что если фитиль потухнет - потухнет и жизнь. Потухнет разум. Умрет тело. И тут по камню пошли трещенны. Он. Разрастались с громким треском. Несколько осколков едва не попали в Кобзаря, и когда он отпрыгнул, КОБЗА издала грустный "БЗЫНЬК!". Поднялась пыль, отчего Глашатаю пришлось прикрыть глаза и нос с лёгкой горбинкой. Постепенно пыль опустилась и Кобзарь улыбнулся.