Часть 1
13 сентября 2018 г. в 15:00
Внимательные глаза со светло-голубой, будто выцветшей от времени радужкой, смотрели куда-то сквозь меня. Странный он был, этот парень, со странным для современного мира именем — Мелиатар. Может, и не имя, конечно, это было, а модный в те времена никнейм, но он представился именно так, а я склонен был ему верить.
Наступили двухтысячные, мне тогда было тринадцать, а ему лет восемнадцать или около того. Не знаю, что его привлекло во мне — маленьком, щуплом тинейджере, но мы стали общаться довольно часто, как бы невзначай встречаясь во дворе, без всяких там договоренностей и обмена адресами. Мелиатар обычно появлялся поздними вечерами, как будто из ниоткуда, я кивал ему, и мы молча шли куда-нибудь шататься.
В свете луны его бледное лицо в обрамлении длинных черных волос смотрелось неестественно и немного пугающе. Если бы не борода, можно было бы представить, что этот парень древний вампир, который из вековой скуки соблазняет юных девственниц, а после умерщвляет, утоляя голод их кровью. Но нет. Несмотря на свою неестественную бледность, правильность черт лица и бездонную харизму, которая завоевывала все, что движется, Меалитар был вполне себе обычным парнем. Носил он толстовки, кеды и джинсы, как все подростки тех времен, а на лице его бушевала растительность. Это-то и было для меня главным аргументом — такого ни один уважающий себя вампир не позволит. Да и я не был юной девственницей.
— Никогда не поворачивайся к темноте спиной, слышишь? Никогда. Запомни и сделай это главным правилом своей жизни, — он умел говорить. Каждое его слово казалось самой истиной, даже без всяких аргументов.
— Почему? — я всегда был любознательным ребёнком и каждый раз, задавая очередной вопрос, пялился на Мелиатара, словно пытаясь впитать в себя этот его загадочный образ.
— Потому что никогда не знаешь, что тебя поджидает в темноте. И лучше столкнуться с этим лицом к лицу, чем не знать, что оно вообще есть, — получалось немного таинственно и страшновато, учитывая полную безлюдность улиц и ночной полумрак.
— К чему ты это? — мои вопросы никогда не кончались, а он без устали отвечал на них.
— К тому, чтобы к темноте спиной не поворачивался, — он хлопал меня рукой по плечу и смеялся, а мне сразу становилось так спокойно и легко, что любая темнота вместе с таящимися в ней монстрами переставала страшить.
Как-то раз он исчез на пару месяцев. Я загрустил, думал, что наши ночные вылазки ему надоели, но потом он как и прежде появился во дворе, и мы продолжили бродить по ночам.
Однажды мы брели по пустырю, километрах в трех от моего двора. Времени было чуть более полуночи. Мать не одобряла мои ночные шатания, но телефонов мобильных в семье не водилось, а где меня искать, она не знала, так что я был предоставлен сам себе, разумеется, с гарантией получить пилюлей по приходу домой.
Мелиатар молчал, наверное, думал о чем-то, я пинал ржавую консервную банку. Банка грохотала о камни, бульканье моего пустого желудка разбавляло железорожденную какофонию.
— Ты знаешь, что они любят тишину? — внезапно заговорил мой спутник.
— Кто «они»? — я не понял вопроса.
— Те, кто живут в темноте.
— Совы, что ли? — я был далек от темы разговора, меня больше занимала банка, скачущая по камням.
— Да нет же, — впервые за историю нашего общения в голосе Мелиатара появилось раздражение. — Прекрати шуметь!
Я замер, занеся ногу над банкой.
— Прислушайся. Ты услышишь их, — прошептал парень. Я честно напряг слух. Где-то стрекотал сверчок, изредка округу оглашала призывным криком летучая мышь, под легкими порывами ветра шумела трава. Больше я ничего не слышал.
— Ты про летучих мышей, что ли? — наивно спросил я, но парень говорил о чем-то другом. Он отрицательно покачал головой и на пару минут о чем-то задумался.
— Не темни, что за загадки? — я разозлился не на шутку. Мне показалось, что Мелиатар прикалывается, пугая меня.
— Ладно, — наконец выдохнул он. — Все равно я скоро уйду.
— Куда уйдешь? Домой? — я вновь его не понял.
— Помнишь, я говорил тебе, что к темноте нельзя поворачиваться спиной? Знаешь, я никогда не поворачивался. Я знал, что есть там что-то, что следит за мной, но я не знал, чего от него ожидать. И вот как-то раз я ложился спать. Это было под утро, но было ещё темно. В углу моей комнаты я увидел… Представь, тень в темной комнате. Силуэт из тьмы гораздо более концентрированной, чем тьма окружающая…
Я представил — с фантазией у меня было все в порядке. По коже пробежал холодок, стало страшно.
— Я испугался, — продолжал Мелиатар. — Но тень не тронула меня, она просто проплыла мимо, в сторону окна, и исчезла за стеклом. Я не мог уснуть до утра, потом меня вырубило. На следующую ночь я внимательно вглядывался в темноту комнаты, но тени не было. Не было даже намека на нее. И я стал ждать. Каждую ночь наблюдал за темнотой не двигаясь, но тень все не приходила. Моя идея стала казаться мне безумной, уставший мозг твердил, что тогда мне просто показалось и стоит просто выспаться, но я не сдавался.
— Ты поймал ее? — выдвинул я предположение, когда Мелиатар замолчал, чтобы перевести дух.
— Скорее наоборот, она поймала меня. В одну из ночей я, как обычно, разглядывал темноту, зная, что темнота в ответ разглядывает меня. Я чувствовал ее взгляд, и она это поняла. Тень выплыла из темного коридора и остановилась напротив меня. Это был просто сгусток темноты с очертаниями человеческой фигуры. Я испугался и хотел вскочить, но не смог пошевелиться, а тень вытянула вперёд руки и начала меня душить. Я потерял сознание, очнулся утром разбитый и с температурой.
Я сел на корточки рядом с Мелиатаром. От его рассказа было по-настоящему страшно, я даже пожалел, что не взял из дома отцовский армейский фонарик.
— Когда поправился, я сразу же пошел в библиотеку искать информацию, но по моей теме книг не было. Как не было в любой другой библиотеке нашего города. Сложно поверить, но я обошел их все. По ночам тень ко мне больше не приходила, и я немного успокоился.
— Я бы обделался, — честно признался я. С Мелиатаром я всегда старался говорить честно, не бахвалиться и не кичиться зря, как с дворовыми пацанами.
Мелиатар будто не заметил моей реплики:
— На носу были выпускные экзамены, весна, и за всеми заботами я успешно забыл про свои злоключения, пока в каком-то журнале не наткнулся на заметку про сны наяву. Там было сказано, что есть такое состояние, когда тело спит, а сознание — нет, тогда-то и мерещится всякая дрянь. Информация меня заинтересовала, но ее было мало. Я начал искать еще. Вновь ходил по библиотекам, даже ездил к дядьке в гости, чтобы выйти в интернет. Про сны наяву я ничего не нашел, зато нашел много про осознанные сновидения…
— Но это же одно и то же?! — воскликнул я.
— Нет. Осознанные сновидения — это когда ты полностью спишь, но осознаешь себя во сне, — объяснил разницу Мелиатар. — Я нашел несколько способов попасть в это состояние и начал практиковаться. Получилось далеко не сразу, но получилось… И знаешь, это не единственный мир, который есть здесь. Миров на самом деле великое множество…
— Но это же только во сне! — перебил я Мелиатара. Я не понимал, о чем он говорит, не видел разницы между терминами, которыми он оперировал, но всей душой желал понять. Но несмотря на это, я все же верил ему, потому что говорил он очень убедительно.
— Да, во сне. Или в трансе. Наше тело материально, понимаешь? Мы не можем переместить его по щелчку пальцев. А вот наше сознание можем. В наших снах мы видим кусочки миров, которые нас окружают. Только мы не понимаем этого и не задумываемся. Все, что там происходит, выглядит для нас слишком иррационально, то есть неправильно в нашем понимании. Но у них ведь там свои законы, а у нас свои, понимаешь?
Я наконец уловил связь и кивнул. За разговором время летело незаметно, начинало светать: середина лета всегда славилась теплыми короткими ночами.
— Я стал путешествовать по этим мирам, очень много времени проводил во сне, хотя течение времени во всех мирах разное. Иной раз у нас проходило всего пару часов, а там целых два дня. Слишком долго рассказывать, я очень многое узнал там. Как узнал и то, что многие миры соприкасаются, в том числе и с нашим миром. А ещё — что я не единственный такой путешественник. Нас очень много, многие приходят и в наш мир.
— То есть ты хочешь сказать, что газеты не врут и пришельцы существуют? — я пожал плечами. В газетные сплетни верить не хотелось.
— Не совсем. Они существуют, конечно, но мы их не видим. Увидеть их можно только в состоянии сна наяву, когда находишься между сном и явью в нашем мире, как видел я тогда.
— Классно! Расскажешь мне, как попасть в осознанное сновидение? — попросил я. Хотелось тоже почувствовать себя первооткрывателем.
— Понимаешь, не все так просто, — Мелиатар загрустил, а я вдруг вспомнил, с чего наш разговор начинался, и тоже помрачнел. — В наш мир попасть сложно, потому что он техногенный, то есть в нем нет ни капли магии. Сюда могут прийти только те, чьи миры находятся в контакте с нашим и образуют порталы прохода. И никого, похожего на людей, в тех мирах я не встречал, никого, настроенного ко мне доброжелательно, — тоже. Та тень, была самым безобидным существом, которое я видел. Она просто попыталась меня придушить за то, что я ее заметил. А вот остальные… Хорошо, что в их мирах не все законы физики действуют, а то я был бы уже мертв.
Я живо представил, как Мелиатар в воздухе уворачивается от летящих в него пуль, и улыбнулся. В осознанный сон захотелось с двойной силой.
— Мне страшно жить, зная, что рядом со мной бродят те существа, пусть и невидимые глазу. Я нашел пару миров, похожих на наш, в которые нет ходу тем существам. Я хочу переселиться туда жить, только я не совсем понял, как это работает. Но точно знаю, что если умру там, то умру и здесь, — Мелиатар замолчал.
— Возьми меня с собой! — попросил я.
— Как только разберусь со всеми тонкостями, обязательно…
Мы ещё долго разговаривали на эту тему. Домой я пришел поздним утром, отхватил от матери люлей и на неделю сел под домашний арест. Отбыв наказание в грезах и фантазиях, я с нетерпением вышел во двор, но Мелиатара в тот вечер не встретил. Как не встретил и через неделю, и через две тоже. Я сидел на детской площадке, как преданная собачка, ожидая друга, если наши ночные гулянки можно было назвать дружбой. Но Мелиатар все не появлялся, а я все надеялся и ждал, фантазируя, что он изучает новый мир, чтобы позвать меня в гости.
Незаметно пролетела осень, настала зима. Просто сидеть на скамейке по ночам стало холодно и скучно, и постепенно все мои фантазии сошли на нет. Я чувствовал обиду и боль за то, что меня вот так просто развели и кинули, насочиняв сказок. А я поверил во все это.
Не так давно я вспомнил эту историю и решил поинтересоваться у мамы, помнит ли она Мелиатара. Конечно, этого имени она не знала, но по описанию его внешности узнала в нем сына знакомой из соседнего дома. Я хотел спросить у неё, как сложилась его жизнь, но она опередила меня, рассказав, что несколько лет назад, примерно в то время, когда мы общались, бедный мальчик без всякой причины во сне впал в кому, из которой не вышел. Хоронили всем двором, я по причине своего отсутствия не застал сию процессию. Уезжал к бабке в деревню.
Вопросы роились в моей голове, но с матерью я делиться ими не стал. Вместо этого ушёл в другую комнату, чтобы поразмышлять в одиночестве.
Мог ли восемнадцатилетний подросток соврать мне, чтобы потешить свое самолюбие или богатую фантазию? Конечно, мог. Но с чего бы здоровому человеку впадать в кому с летальным исходом? Может быть, была какая-то болезнь, которую медики проглядели? Или все-таки все, что он рассказывал, — правда? Тогда выжил ли он в другом мире?
Чтобы достоверно это узнать, нужно попробовать, ведь так? Только вот получится ли у меня? В любом случае, я обязательно сделаю все, что в моих силах, потому что не смогу спокойно жить, не зная всей правды.