Не всё то золото, что блестит

— Нет, я просто умру, если не поеду!       Алиса Элвис обвела сидящих за столом несчастными, полными слез глазами. Ее нижняя губа подрагивала. Выдержав драматическую паузу, она добавила: — Я всю жизнь мечтала побывать в Нью-Йорке, а такого случая у меня больше никогда не будет! — Очень странно, — заметила ее сестра-близняшка Маша, – но я только недавно услышала об этой мечте. А может, внезапная страсть к Нью-Йорку возникла, когда папа рассказал нам о звонке его знакомого?       Телефонный звонок давнего приятеля отца по колледжу наделал в семействе Элвисов больше шуму, чем если бы это было оповещение о землетрясении.       Максим Миллер – дипломат и по долгу службы живет то в Нью-Йорке, то в Париже, то в Лондоне. Недавно семья Миллер осела в Нью-Йорке.       Его дочь, шестнадцатилетняя Ева, – ровесница близняшек Элвис. Ей давно хотелось побывать в Москве, и мистер Миллер предложил папе Маши и Алисы обмен: Ева приедет в Москву, а кто-то из близняшек погостит в это время у Миллер. Проблема теперь в том, кто именно полетит в Нью-Йорк – Алиса или Маша.       Поначалу обе сестры колебались: что выбрать – поездку в Нью-Йорк или удовольствие принимать у себя блистательную и изысканную Еву, жительницу нескольких столиц. Но соблазн побывать в огромном, городе все же оказался сильнее. По крайней мере, для Алисы. Мистер Элвис покачал головой: — Да, проблема не из легких, как я погляжу. — Он взял вилку. — Я бы рад отправить вас обеих, девочки, но ведь через год вам поступать в колледж, и надо бы поберечь деньги. — Мне совсем не обязательно кончать колледж. Я могу стать гадалкой, как цыганка, и заработаю кучу денег, — с отчаянием в голосе предложила Алиса. Маша захихикала: — Могу вообразить, что из этого выйдет. Каждый раз, когда ты будешь видеть в своем хрустальном шаре высокого красивого брюнета, тебе захочется приберечь его для себя. — Вы обе могли бы неплохо заработать, разыгрывая комедии на улицах, – заметил Тимоха, девятнадцатилетний брат девушек, приехавший сегодня из колледжа иа выходные. — Во всяком случае, — продолжила Алиса, — если я не побываю в Нью-Йорке, моё сердце будет разбито, и мне уж точно будет не до колледжа. Я смогу только сидеть дома, печально приближаясь к смерти. — И она завершила свою речь, отправив в рот огромную порцию картофельного пюре. Маша предложила отцу более разумное решение вопроса: — Можно бросить монету – орел или решка. Когда мы были маленькими, ты всегда так делал, если какая-нибудь вещь была только одна, а получить ее хотели мы обе. Помнишь, после того случая, когда ты выиграл на ярмарке куклу, а Али… — А, да! Папа отдал ее мне, но ему стало так жаль тебя, что он пошел и купил другую, гораздо лучше! — закончила Алиса, нахмурившись при этом воспоминании.       Но теперь речь шла не о какой-то там глупой кукле. Решался вопрос о поездке в самый потрясающий город в мире. И Алиса должна непременно добиться своего, во что бы то ни стало! Если судьба отвернется от нее, она все равно найдет возможность поехать. А уж когда она чего-то захочет, мало что может ей помешать.       Воображение уже уносило ее в немыслимые дали. Она видела себя танцующей под ослепительными огнями прожекторов в какой-нибудь умопомрачительно шикарной манхэттенской дискотеке. — А почему бы и впрямь не бросить монету, па? — спросил Тимоха. — Смерть, как говорится, наступает мгновенно, и, по крайней мере на ближайшую сотню лет, мы избавимся от необходимости слушать грызню этих двух сумасшедших. — Ну что ты, Тим! Я даже не очень поняла, на что ты намекаешь, — замурлыкала Алиса. — Мы с Машей вообще никогда не ссоримся. Ни один человек в мире не может похвастаться такой заботливой, такой щедрой сестрой, как у меня. — Забудь об этом, Алис, — отрезала Маша. — Я не настолько щедра, и ты прекрасно это понимаешь. И самым лучшим решением вопроса я считаю бросить монету. По крайней мере, тогда никто не скажет, что решение несправедливо. — Я поддерживаю предложение, – сказала миссис Элвис. — И надо сделать это поскорее, пока разногласия не зашли слишком далеко.       Моложавая, всегда подтянутая и приветливая, мама девочек вполне могла сойти за старшую сестру близняшек. Маша и Алиса унаследовали ее волосы и глаза. Девочки поразительно внешне похожи и друг на друга. Но на этом сходство заканчивается. Если Маша – сама справедливость, то Алиса может гордиться своей ловкостью и изобретательностью. Тимоха по характеру напоминает Машу, а по внешности – точная копия своего темноволосого, атлетически сложенного отца.       Мистер Элвис порылся в карманах в поисках монеты. — Что ж, неплохая идея, — произнес он. — К тому же ничего лучшего никто не предложил.       Алиса считала отца неподкупно справедливым. Ей казалось, это из-за того, что он юрист. Ясно, что и сейчас он не отступит от своих правил. В ущерб Маше, например. — По-моему, лучше установить очередность, — предложила с надеждой в голосе Алиса. — В этот раз пускай поеду я, а в следующий – Маша.       Приподнявшись со стула, Маша шутливо шлепнула ее по плечу.       Мистер Элвис уложил монету на большой палец правой руки: — Ну, чей орел? — Решка! — крикнула Алиса.       Она держала свою марку – всегда выбирала противоположное. — Значит, мне остается орел, — сказала Маша.       Она почти совсем не испытывала того волнения, которым пылала сестра. Алиса зажмурилась: — Господи, скорее, я же не выдержу! Только бы не видеть! Должна выпасть решка, и ничто иное!       Алиса уже упивалась завистью подруг, когда они узнают. Она будет обедать в самых шикарных ресторанах, ездить в лимузинах, знакомиться со сказочно богатыми мужчинами. — Орел, — объявил мистер Элвис.       Алиса вытаращила глаза. Этого не может быть! Или она не расслышала? Но стоило взглянуть на счастливое лицо сестры, чтобы уже не сомневаться в горькой правде. И Алиса разразилась слезами. Маша ласково положила руку на ее вздрагивающие плечи. — Мне очень жаль, Лис. По-настоящему жаль. Я была бы ужасно рада, если б мы могли поехать вместе. Но я уверена, у тебя еще будет много-много возможностей съездить в Нью-Йорк. — Никогда! — рыдала Алиса. — Я теперь буду сидеть в нашем занюханном городишке целый век и еще тридцать семь лет! — Брось, Лис! Сама знаешь, что преувеличиваешь.       Все слова утешения Маши утонули в новом приступе рыданий. Алиса явно не собиралась успокаиваться. Вечером, готовясь ко сну, Маша предложила: — Если захочешь, можешь надевать мои новые шорты, пока меня не будет. Тебе они как-то больше идут, чем мне.       Алиса лежала на постели сестры, уткнувшись носом в подушку. Приподняв свое страдающее, покрасневшее от слез лицо, она выдавила: — Нечего ко мне подлизываться! Маша вздохнула: — Ну что ты обижаешься? Разве это зависело от меня? Жребий вполне мог выпасть и в твою пользу. — Но в том-то и дело, — огрызнулась Алиса, — что он не выпал в мою пользу. — Не выпал. Вот я и хочу хоть чуть-чуть утешить тебя. — Разве пара штанов идет хоть в какое-нибудь сравнение с поездкой в Нью-Йорк? — С чего ты взяла, что здесь тебе будет плохо? Во-первых, не забывай, что скоро школьный пикник. Потом – день рождения Марьяны в загородном клубе. Будет чуть ли не вся школа. В общем, забот тебе хватит.       Сама Маша нисколько не сожалела о том, что пропустит празднество у Марьяны Рожковой. Она считала Марьяну, да и всю семью Рожковых, снобами, хотя на сей раз они впервые поступили по справедливости – пригласили даже младших, а не только избранную верхушку, как прежде. О чем она действительно сожалела, так это о пикнике. Ведь так мечтала о нем! Хотела написать статью в «Оракул» – школьную газету.       Маша – одна из лучших школьных журналисток. И теперь кто-то другой получит задание написать статью о пикнике. Она нахмурилась. Но это же всего только одно из удовольствий, которые придется пропустить, пока она будет в Нью-Йорке.       Алиса тут же заметила, что сестра задумалась, и ее надежды вмиг ожили. Может, еще не все потеряно. — Ты права, Маш, — сказала она. — Наверное, я веду себя как ребенок. Мне действительно очень жаль пропустить вечеринку у Марьяны. — глаза Алисы коварно блеснули. — Я так сочувствую тебе, ведь ты в это время будешь там. Бедный Марк! Неужели ему придется танцевать одному?       Маша подумала о том, как сильно она будет скучать по своему другу. Две недели разлуки могут показаться вечностью. — Надеюсь, он не будет слишком одинок, — сказала она, закусив губу. — О, можешь не сомневаться, долго он в одиночестве не останется, — с готовностью заверила Алиса загрустившую сестру. — Марк для этого слишком симпатичный. Маша нахмурилась: — Что ты имеешь в виду? — Да ничего страшного. Просто… — Она запнулась. — Наверное, я не должна говорить тебе. Потому что это было сказано по секрету, и вообще… — Говори! — чуть не закричала Маша. — Ну, дело в том, что Марьяна давно положила глаз на твоего Марка. — Ты уверена? — Абсолютно. Она сама говорила, что как только видит Марка, совсем теряет голову. Только твое присутствие и сдерживает. Но ничего у нее не выйдет, это ясно, несмотря на все ее способности. Марк любит тебя.       Маше стало не по себе. Марьяна очень хорошенькая. Ей ничего не стоит соблазнить даже самого стойкого парня. К тому же она так богата! Хотя Марк, конечно, никогда не станет… Или станет? — Мне не о чем беспокоиться, — солгала Маша. — Ну и правильно. Я же говорю — ничего у нее не получится. — Алиса подошла к зеркалу и занялась изучением своего отражения. — Я просто хорошо знаю, что Марьяна ни перед чем не остановится, когда чего-нибудь очень захочет. — Точно так же, как кое-кто еще, кого хорошо знаю я, — сухо заметила Маша. Лиса сделала вид, что замечание к ней не относится. — Она жуткая кокетка. И всегда хвалится, что еще не встречала парня, который бы устоял против ее чар. — Да уж, от скромности Марьяна не умрет, это точно.       Алиса взяла расчёску сестры и провела ею по своим волосам. Лицо ее при этом сохраняло выражение полного безразличия. — Кроме того, если даже ей и удастся завлечь Марка, у них это долго не протянется, я просто уверена в этом. Он не в ее вкусе. — Да, Лис, ты замечательно умеешь успокаивать, — саркастически сказала Маша. — И что я, по-твоему, должна теперь делать? — Тебе лучше всего не оставлять его одного. Чтобы у Марьяны не было ни малейшей возможности, — с заботой в голосе отвечала Алиса. — Да, теперь я начинаю понимать. Алиса стремительно обернулась: — Ну! Ты же видишь, Маш! У тебя только один выход – позволить мне съездить в Нью-Йорк вместо тебя. — А ты не врешь? — Не веришь – спроси Бинет или Карину. Они тоже слышали, как Марьяна все это говорила. Маша опустилась на кровать и растерянно сказала: — У меня такое чувство, что я напрасно уезжаю.       Алиса одним прыжком подскочила к сестре и обхватила ее обеими руками. — Ой, Маш, я никогда в жизни этого не забуду! Ты самая лучшая, самая любимая, обожаемая сестренка во всей Вселенной! — Постой-постой, Лис! Я же не сказала, что…       Но Алиса уже ничего не слышала. Она неслась сломя голову вниз по лестнице, крича во всё горло: — Эй, слушайте все! Маша решила, что вместо нее в Нью-Йорк поеду я! Разве это не самый благородный поступок в мире?