Чувство собственности

Если бы лет пять назад кто — нибудь сказал Спенсер, что её жизнь сложится так, она бы рассмеялась этому человеку в лицо. Серьёзно, ещё пять лет назад, она жила в Италии, работала в крупной юридической фирме, и надеялась никогда в жизни не возвращаться в Роузвуд. Она тогда понятия не имела о родной матери, злобной сестре — близняшке, пытавшейся её убить, а также о том, что она, чёрт бы побрал шутницу — судьбу, вновь окажется в родном городе. Ну, что тут можно сказать? Жизнь, штука непредсказуемая. Но ведь на этом сюрпризы не закончились! Вернувшись в Роузвуд три года назад, жизнь не только Спенсер, но и всей легендарной пятёрки, вновь перевернулась с ног на голову. И обратно. Раз, эдак, пять. Всё, что они бережно строили на протяжении нескольких лет, всё с оглушительным звоном разлетелось на мелкие кусочки, после пары месяцев, проведённых в Роузвуде. Этот город, как магнит, никак не может отпустить их от себя. Держит, так крепко, что и захочешь — не уйдёшь. Прошёл год после свадьбы Арии и Эзры. Вернувшись из свадебного путешествия, они, как планировали, взяли ребенка на усыновление. Хотя, в их случае, на удочерение. Малышка Морриган, маленький ангелочек, живущий на свете всего несколько месяцев, но уже успевший повидать многое. Её оставили возле дверей приюта, младенца, завёрнутого в шерстяное одеяло. Ни имени, ни письма. Ничего. Но, всё — таки этой малышке повезло. Вот так это чудо с большими, светло — зелёными глазами попало в семью Фитц. Грейс и Лили исполнилось по два года. Их матери, поженившиеся сразу после медового месяца Арии, души не чаяли как в детях, так и друг в друге. В общем, все счастливые семьи похожи друг на друга. Ещё одно маленькое солнышко родилось в семье Риверсов. Ханна и Калеб, таки оставшиеся в Роузвуде, почти всё свободное время посвящали сыну. Тайлер Джонатан Риверс, был одним из самых очаровательных детей, каких ещё поискать. Смотря на мир большими, небесно — голубыми глазами, доставшимися ему от матери, мальчик был всеобщим любимцем, на уровне с близняшками и красавицы Морри. Ну, на этом истории о счастливых браках и детях заканчиваются. Дальше идёт удивительная история о счастливой, но пока неженатой паре. Спенсер и Тоби в своих отношениях пережили больше, чем нормальная, среднестатистическая пара, раз так в пять точно. Но, в конечном итоге, они всё равно остались вместе. После того, как родители Спенсер продали дом, встал вопрос о дальнейшем проживании. Ну, в общем так получилось, что идея съехаться показалась отчего — то гениальной. Вот так вот, вернувшийся в полицию, но всё также продолжающий помогать Джейсону, Тоби Кавано и помогающая в штабе своей матери Спенсер Хастингс, начали жить вместе. Пару раз, у Тоби возникала идея написать роман в трёх томах о том, какого это — жить вместе со Спенсер. И в конце этого романа, всё наверняка закончилось бы самоубийством, но руки у Кавано как — то не дошли, да и гениальным писателем он не был. А вот Спенсер любил. Так что приходилось мириться с литрами кофе, подъёмами в шесть утра, ибо Хастингс не умеет ходить, не споткнувшись об очередную тумбочку, а просыпаться позже шести она физически не способна, и ах, да. Порой ей приходится чуть ли не силком укладывать спать. В первые месяцы их совместной жизни каждый вечер мог закончиться скандалом, потому что стук клавиатуры до двух часов ночи не давал Тоби уснуть, как и мысль о том, что такими темпами Спенс однажды просто свалится в обморок от недосыпа. Но Тоби научился. Теперь, каждый раз когда у девушки возникало желание поработать на ночь глядя, Кавано просто сгребал её в охапку, и укладывал спать. Просто. Быстро. Экономно. Первое время оставались синяки, ведь Хастингсы без боя не сдаются! Но годы, проведённые рядом со Спенсер, научили парня терпению. И Тоби бы откровенно соврал бы, сказав, что ему не нравится жить вместе с девушкой. Ему ещё как нравилось! Просыпаться в её объятиях (хотя чаще, от звука очередного стука, скрипа, лязга, хлюпанья, громыхания и нет этому конца), видеть её заспанную, с волосами, находящимся ещё в большом «творческом беспорядке», чем у Ханны в приступы вдохновения, в одной его футболке, пьющую кофе на их кухне. Вместе завтракать и ужинать, что уже превратилось в некую нерушимую традицию. За ужином они обсуждали, как у каждого из них прошёл день, чем они хотят заняться завтра, и так далее и тому подобное. Совместные просмотры фильмов, чаще всего — французских комедий, которые так обожала Спенсер. Тоби, честно говоря, обычно засыпал на середине, но неизменно просыпался к концу, ибо знал, что если не проснётся — то так и останется спать на диване, а Спенс, что не удивительно, решит ещё немного поработать на ночь. Вот так и жили. Одна — с обострённым стремлением быть идеальной, и другой — с рефлекторным чувством собственности и прижившимся геном заботы о тех, кого любишь. Кстати, о чувстве собственности. Оно было абсолютно неделимым от парня качеством. Ну, а учитывая его отношения со Спенсер, Кавано знал, что будет нелегко. Серьёзно, он порой сам себе поражался! Когда его дежурство заканчивалось пораньше, он старался забрать Спенс с работы, и как же часто ему приходилось мысленно медитировать, наблюдая, как на его девушку смотрят эти придурки из штаба миссис Хастингс! И как же его бесило то, что он не мог просто взять Спенс, и спрятать её в недрах квартиры. Нет, он мог, конечно, но ей бы это явно не понравилось. Особенно ему хотелось сделать это в тот момент, когда он планировал провести потрясающий вечер в компании горячо любимой девушки, а эта самая горячо любимая девушка неожиданно вышла из спальни в коротком облегающем платье, с причёской, на ходу подкрашивая губы тёмно — вишнёвой помадой. У Тоби, до этого преспокойно читавшего газету, челюсть упала куда — то на уровень плинтуса.  — Мы должны были пойти куда — то, а я забыл? — шестерёнки в голове офицера Кавано завертелись быстрее обычного, судорожно пытаясь вспомнить, какой сегодня день, и какие у него на сегодня были планы. Вроде, не годовщина, и свидания быть не должно. Тогда, что? Парень вопросительно взглянул на стоящую в прихожей Спенсер, яростно перекладывающую вещи из одной сумки в другую. На секунду она обернулась и, изогнув губы в полуулыбке, продолжила перекладывать вещи.  — Не переживай, не должны были. Я разве тебе не говорила? У меня встреча с заместителем сенатора штата Нью — Джерси. Фред приехал в Роузвуд на пару дней, он хотел передать кое — какие бумаги.  — А почему он, скажем, не может передать их завтра, в офисе? Почему именно сейчас? И почему ты так одета? — с каждой секундой происходящее нравилось Тоби всё меньше и меньше. — Спенс?  — Ну, а как мне ещё быть одетой, если встреча в ресторане? Не в трениках же мне идти, правда? — она взглянула в зеркало и, поправив причёску, подошла к парню.  — Подожди, то есть он позвал тебя в ресторан просто, чтобы передать бумаги? Это шутка такая? Если да, то не смешно. А если бы я приглашал Таннер в ресторан каждый раз, когда мне нужно было передать ей отчёт? — Спенсер широко улыбнулась и, оставив мимолётный поцелуй на щеке Кавано, подошла к двери. Накинув свой любимый бежевый плащ, Хастингс схватила сумку и вышла за дверь, бросив что — то вроде:  — Люблю тебя. Тоби не слышал. Его чувство собственности било тревогу, а к нему ещё и присоединилось глубоко задетое эго парня, которого только что так по — глупому оставили проводить вечер в одиночестве. Он был на перепутье. Зная, что проследи он сейчас за Спенсер, девушка взбесится и всё это закончится крупной ссорой, парень не хотел ставить отношения на рожон. Но в то же время, сознание подкидывало ему живописные картинки того, что может произойти на этой встрече. Но всё же, как ни странно, благоразумие взяло верх. Тоби потёр пальцами переносицу и, надев очки, принялся почти судорожно вчитываться в роман Оскара Уайльда, дабы отвлечь себя от мыслей, так и норовящих пробить стену самообладания. Стена продержалась недолго. Спустя два часа безуспешных попыток угомонить ревность и беспокойство, Кавано отложил книгу и, встав с дивана, отправился готовить себе кофе, который сейчас ему был более, чем нужен. Не успел кофе свариться, как щёлкнул замок, и входная дверь, с характерным скрипом отворилась, пропуская в квартиру девушку. Тоби молниеносно вскочил со стула и подошёл к Спенсер, успевшей снять плащ. Хастингс, заметив его, обеспокоенно взглянула на часы.  — Ещё не спишь? Уже поздно… — что — то в ней напрягло Тоби. По истечению нескольких секунд, он даже понял что. Улыбка, якобы уставшая, была натянутой, а бегающий взгляд выдавал Спенс с головой.  — Что случилось? — Кавано скрестил руки на груди и в упор смотрел на девушку.  — С чего ты взял, что что — то случилось? Всё в порядке. — она пожала плечами и отвела глаза, не желая выдавать себя взглядом, но было поздно: Тоби знал её слишком хорошо.  — Спенсер. — ледяной тон и железные нотки, проскользнувшие в речи Кавано, были одной из самых больных тем для Хастингс, ибо девушка ненавидела, когда родной голос звучал так холодно. Она подняла глаза, и парень увидел, что уголки её губ слегка подрагивают, как бывало всегда, стоило Спенсер занервничать. Она подняла руку, чтобы поправить чёлку, и рукав платья слегка съехал, оголив участок кожи, который привёл парня в оцепенение: на белоснежно — молочной коже Спенс явственно выделялись крупные тёмно — красные пятна, кое — где уже начавшие синеть. Заметив взгляд парня, Хастингс поспешила натянуть рукав, но не успела — Тоби взял обе её руки в свои, судорожно начиная разглядывать. — Что это? — он поднял взгляд на девушку и, заметив в её глазах страх, у Кавано не осталось сомнений. — Это он сделал, да?  — Нет! Он…- девушку замялась, слегка забито смотря на парня. — возможно. Но он просто неправильно меня понял, он воспринял ужин не так, как надо бы… Но я всё решила, всё хорошо. Пойдём спать, я немного устала? — она попыталась вывернуться из стальной хватки парня, пока Тоби молча глядел на неё. Желваки на его скулах ходили ходуном, оттого, что Кавано слишком сильно сжал челюсть.  — Что конкретно он сделал? — Спенсер шумно сглотнула, чувствуя нарастающее напряжение. Она тоже знала Тоби полностью, и она определённо понимала, что когда у него такой взгляд — лучше говорить правду.  — Он попытался поцеловать меня, и даже поцеловал, а когда я попыталась вырваться — он просто слишком сильно сжал мне руки. Но мы всё решили, он всё понял! — Тоби отпустил руки девушки и, отойдя к столу, достал из ящика пистолет и полицейский значок.  — И где он сейчас? — Спенсер судорожно вздохнула и подошла к парню вплотную, обхватив его лицо своими ладонями.  — Тоби…не нужно. Он просто всё не так понял! Умоляю тебя, оставь пистолет! Это сейчас никому не нужно, так ведь? Со мной всё хорошо, я здесь, с тобой, не нужно никого трогать! — Тоби нехотя отложил пушку и, обхватив талию Спенсер, заглянул в её поблёскивающие от слёз глаза. Девушка зарылась пальцами в его волосы, перебирая пряди, а Кавано не находил слов. Сейчас ему хотелось просто целовать её. До умопомрачения, доказывая себе, Спенсер, тому парню и всему миру, что девушка в его руках — его собственность. У него, и только у него есть право целовать её, прикасаться к ней, обнимать её и любить. Только у него, и ни у кого больше! Это он, в принципе, и сделал. Горячие губы Спенсер сейчас были для парня самым важным. Он одной рукой прижимал её к себе так, что между их телами не осталось и миллиметра, а другой рукой перебирал её волосы, которые он так сильно любил.  — Я тебя больше ни на одну такую встречу не отпущу. — ей даже не нужно было отвечать. Хотя Тоби и не спрашивал. Он просто подтверждал всем известный факт: Спенсер Хастингс его собственность, и ничто, и никто не сможет этого изменить.