С приветом

Пожалуй, это поистине фееричная история об увольнении на полтора дня. А вот о Катиных метаниях уже скорее высшей степени драматичная. Разговор с Тропинкиной закончился словами «ладно, ждём тебя завтра как всегда», после чего на другом конце линии повесили трубку, не дав девушке даже возможости сформировать какой-то внятный ответ. Подруга, видимо, пребывала в полной уверенности в том, что Пушкарёва захочет вернуться обратно. В этом, собственно, и заключалась суть метаний. Конечно, Катя помнила, хорошо помнила про свои обиды, и про то, что совсем не собиралась больше возвращаться в Зималетто. Но с другой стороны, соблазнительная возможность снова посидеть в кладовке, мечтательно вздыхая, брала своё, и теперь в ней боролись влюбленная девочка-подросток-идеалистка и рационалистка. Нет, ну это же какая-то бессмыслица. Зачем сначала увольнять по вполне логичной причине, а потом за короткий срок решать отменить решение? Не то, чтобы это было как-то непрофессионально, хотя, это тоже... Просто даже если представить себе, что она очень ценный сотрудник, за такой короткий срок полностью потерю не прочувствуешь. Это же невозможно. А значит, здесь крылась какая-то ещё причина, может, скрытый мотив... Нельзя просто так брать, и слепо возвращаться туда, бежать, сломя голову. Нужно взвесить все "за" и "против" и наверное всё же искать какое-то более престижное и перспективное место работы. Здесь должна была быть какая-нибудь причина. Но как же хорошо было в Зималетто до того, как это всё произошло! Там же её друзья, интересная работа, Жданов там, в конце концов. То, что ей предложили вернуться, означает лишь то, что, возможно, всё будет как раньше. Нет, нет, это было слишком заманчиво, чтобы так просто отказаться! Может, и не так просто, в любом случае, это же то, о чем она мечтала, чтобы всё было как раньше. И одного дня было слегка недостаточно, чтобы кардинально изменить свою точку зрения. Сомнения были, что её используют, что она неправильно смотрела на всю ситуацию в принципе, но как только снова подвернулась возможность, это всё как-то отлетело на второй план. Да и рационалистка в её голове постепенно склонилась к тому, что деньги-то нужны, и уволиться она всегда успеет, а пока предложений получше не поступило, можно и обойтись тем, что есть. Тем более, что в любом случае хотелось бы получить расчет за неполный проработанный месяц. А на это можно и новые очки купить, и коммуналку оплатить, и кредит... В общем, мысленно она уже подсчитывала, сколько получит, если уволится прямо сегодня же, и пришла к выводу, что пока причин кроме базовых обиды и нежелания не было. Она взяла свой дневник, чтобы получше собраться с мыслями, и ещё раз перечислила уже на бумаге сформулированные в голове тезисы. К счастью, дома она достаточно хорошо ориентировалась, чтобы без проблем всё найти и без очков. Логически выходило, что надо соглашаться, даже если не хочется (или всё-таки хочется) видеть Жданова. На самом деле, она была в замешательстве: её чувства притупились на время, но всё ещё имели место быть, обида тоже осталась, а что делать - непонятно. — Я никуда завтра не пойду. – сказала Катя сама себе. – Точно не пойду.

***

Ещё до девяти она уже была у дверей Зималетто. Потапкин приветливо с ней поздоровался (насколько он умел это делать), и это внушило девушке уверенность в сегодняшнем дне. Ничего не предвещало беды, хоть и настроение до этого было прескверное, а нервы на пределе. Но все опасения постепенно развеивались, ведь всё было как обычно, и даже лучше. По дороге встретился также ранняя пташка Фёдор, видимо, специально прикрывающий досыпающую свои часы Машу. Затем на пути встретилась Пончева, тоже явившаяся сегодня пораньше. Все встречали её, как героически вернувшегося из смертельной битвы бойца и это весьма подбадривало. Это как раз то, что ей сейчас нужно было, такая спокойная и расслабляющая обстановка. В основном, конечно, мало кто уже был на рабочем месте, и Катя по привычке направилась в свою кладовку, минуя пустое рабочее место Вики. Отчасти, именно это утреннее отсутствие суматохи и создавало подобную атмосферу. Кабинет Андрея Павловича ничуть не изменился, за исключением, пожалуй, огромного количества произвольно разбросанных по столу бумаг, которые, как она понимала, он безуспешно пытался разобрать целые сутки, если не больше. Небось, упрямец не хотел посвящать в дела Ветрова, а самому критически не хватало экономического образования, чтобы отсортировать информацию важную, которую лучше сохранить приватной, от той, которую и финансовому директору их доверить можно. На диване виднелись следы Малиновского: пустая коробка от пиццы и маленькие пустые пакеты от чипсов, и ещё каких-то закусок. Уборщица ещё не заходила. Катя, вздохнув, подобрала несколько из них с пола, чтобы хоть как-то исправить этот неэстетичный бардак. Кажется, мозговой штурм длился до поздней ночи. Мельком взглянув на бумаги на столе, она направилась к своему "кабинету". И каково же было её удивление, когда, дернув ручку двери, она обнаружила, что там закрыто. Либо дверь захлопнулась, либо её нарочно закрыли на ключ, хотя обычно не закрывали. Это было странно, и Катя даже сперва не знала, что делать. Искать ли ключи, или найти себе другое занятие? В конце концов, решила не рисковать, ошиваясь по зданию, и начала наводить порядок в офисе президента. Сперва полетели в мусор пакеты и коробки, затем салфетки, далее пальма вернулась на своё законное место, а потом дело дошло и до бумаг на столе. Быстро пробежавшись по ним глазами, она начала для начала их упорядочивать, а то эта куча не походила на что-либо цельное и читабельное. То, что затесалось туда случайно, сразу пошло в отдельную стопку на край стола, а ручки вернулись обратно в подставку. И только потом, закончив все, так сказать, организационные моменты, она с неловким ощущением присела на край президентского кресла и начала читать отчеты. Девушка была почти уверена, что если унесет бумаги далеко от стола, то, войдя в кабинет, Жданов тут же запаникует по поводу их отсутствия, а лишний раз трепать его нервы ей не хотелось. Кате так сразу даже не пришло в голову, что то, что она смотрит в эти бумаги, может быть ему неугодно, ведь привыкла к тому, что ей доверяют. Так прошло какое-то время за чтением. Зималетто уже за такой короткий срок получила немыслимое количество прибыли. Новая коллекция выстрелила, и даже учитывая то, что они этого ожидали, успех был немыслимым. Уже по имеющимся цифрам она понимала, что они смогут закрыть все кредиты и ещё и хорошенько нажиться на этом. Дверь хлопнула, и, подняв глаза, она увидела перед собой начальника. Тот выглядел ошеломленным. Первое, что пронеслось у Андрея в голове: «Мне кажется, или она стала ещё некрасивее?»... Что немудрено, ведь Катины старые очки обладали ещё более нелицеприятным видом, чем обычные. По удобству они тоже уступали: были слегка маловаты и сдавливали голову по бокам. А ещё более широкая оправа резко бросалась в глаза и ухудшала положение дел. Но по-настоящему ужаснулся-то президент компании вовсе не из-за этого. — Вы прочитали эти бумаги? – нервно спросил он. Пушкарёва же всё разболтает Александру, это понятно, как дважды два! — Да. – растерянно кивнула девушка, которую застали врасплох. Ей оставалась буквально пара страниц, так что можно считать, что она имеет общее представление. Жданов глубоко вздохнул и задумчиво потер переносицу. Заставить её забыть прочитанное не получится, поэтому что-либо предпринимать было уже поздно. Не стереть же ей, в конце концов, память. Но с другой стороны, у него в любом случае были к ней вопросы. Она могла подать какую-нибудь дельную мысль, потому что, в отличии от него, была подкована в этом деле. Что ж, горит сарай, гори и хата. — И что вы думаете по этому поводу? – спросил он, подойдя к столу. Катя моментально подскочила и освободила его кресло, куда он тут же сел. — Коллекция возымела успех, это видно уже на ранних этапах. – начала она рассуждать. – Я думаю, есть смысл вначале не погашать все кредиты, а вложиться в ещё одну крупную партию, она сможет быть готова как раз к пику популярности и определённо разойдется. Так мы сможем заработать ещё больше. — Чертовски хорошая идея! – согласился мужчина, просияв. Их с Малиновским мозговой штурм так и не дал никаких плодов, а тут — как на блюдечке. В этом вся... Не Клава, а Катя. – Но впредь, прошу вас не рыться в бумагах на моем столе! — Извините, Андрей Павлович. – удивилась девушка и понурилась. – Но мой кабинет был закрыт, и я не хотела зря тратить время... — Да, точно! – Жданов в свойственной ему манере ударил себя по лбу, понимая, что, видимо, забыл довольно важную деталь. – Ваш кабинет... Теперь не здесь. – и на немой вопрос Пушкаревой ответил. – Он рядом с рабочим местом Амуры и Шуры. Ну, стол. И вы... Там будете сидеть, наверное логично... Не на столе, в смысле, за столом. И нет, это не только звучало и представлялось себе довольно непривычно. Даже Жданову было немного не по себе говорить так. Потому что роль Катерины была уже довольно конкретное количество времени четко определена как второй, разумной секретарши, которая по совместительству и проверяющая над финансовым директором. Пускай и на такой, не слишком престижной на тот момент должности, она уже стала ценным сотрудником. Другое дело, что теперь, когда президент компании уже не мог ей доверять, она приравнивалось к Ветрову: вроде как, профессионал, вроде как, полезный сотрудник, но лучше бы конечно кого-то другого. А то, что изначально она как раз-таки ему противопоставлялась, только вызывало ещё больше замешательства. — Я... не понимаю. – пробормотала Пушкарева, старательно пряча взгляд. Причем, во всех смыслах не понимала, и довольно искренне. — Ну что тут непонятного, Катя? Я вам всё объяснять должен? – беззлобно возмутился Андрей, слегка нервозно перебирая бумаги. «Не доверяет. – поняла Катя. – Тогда зачем звал? Помучить?» — Я поняла, Андрей Павлович, спасибо. – пробормотала она и неловко развернулась, намереваясь уйти. — Стойте, стойте... – остановил её начальник. – Вы, раз уж читали, не могли бы... — Те, которые можно показывать Ветрову, в стопке под черной ручкой. – сказала она через плечо, поймав в ответ довольное «Катя, вы чудо», и, добавив про себя «в перьях», она всё-таки ушла. Работать на новом месте, значит. Хорошо, это не впервой. Ей уже приходилось пытаться влиться в не слишком дружелюбный коллектив и удержаться на месте, но тогда во всех несправедливых ситуациях за неё стеной стоял Жданов, а теперь, когда они очутились по разные стороны баррикад, появились опасения, что её быстренько слопают, и не подавятся. Особенно Кира, ведь теперь Пушкарёва не только та уродливая секретарша, которая выгораживает Андрея в его любовных похождениях, но и та уродливая секретарша, которая сломала жизнь её любимому брату. Да, пожалуй, Киры девушка опасалась больше всех. С другой стороны, теперь под боком будут подруги, которые в беде не бросят. Это несколько успокаивало, и она наконец пришла к своему новому рабочему месту. Кулер и шкафы отодвинули ближе к двери, чтобы вместить стол для Кати. Расположен он был перпендикулярно к столу Шуры, у стены, там же компьютер и все те же атрибуты, что были на её старом столе, хотя стол был другим. Девушку вдруг затрясло: все её вещи перенесли, а значит, кто-то мог найти и фотографию Андрея у неё в столе. То, что она потеряется, не было настолько большой потерей по сравнению с тем, что кто-то может в таком случае догадаться о её влюбленности. Хотя с другой стороны, это же просто фотография на паспорт, а она - его секретарша. Кто вообще может заподозрить что-то неладное? И тем не менее, она подбежала к столу и начала судорожно искать этот клочок бумаги, который ей довелось разглядывать часами ежедневно, мечтая. — Катя! – окликнул её женский голос и от неожиданности Катя испуганно дернулась и больно ударилась рукой по столу. – Ой, прости... – виновато прощебетала Амура. – Ты просто пришла так, даже не поздоровалась... — А, – выдохнула девушка. Здороваться. Об этом так легко можно забыть. – Да, привет. — Ты теперь с нами будешь работать? – полюбопытствовала она, слегка вытянувшись, чтобы заглянуть на стол Кате. — Да, похоже на то. – в своей привычной скованной манере ответила девушка и с опаской покосилась на кабинет Киры. Теперь она находится прямо рядом с логовом дракона, и каждый день для неё будет кошмаром — в этом она была почти уверена. — Кира Юрьевна на деловой встрече, – без слов поняла её подруга. – Будет только после обеда. Только тогда девушка облегченно выдохнула. Кто в компании не помнит того, как хотела невеста Жданова выдворить Пушкареву из компании. В основном за дело, конечно, но в такой ситуации невозможно не выбрать сторону. Андрей был безумно благодарен Кате за то, что она его выгораживала, и то, что сделала для компании. Она была его доверенным лицом и правой рукой, а повышение до личного помощника было только вопросом времени — но вопросом далеко не одной недели. С другой стороны, Ветров до сих пор оставался в компании. В основном потому, что явных доказательств «шпионажа» против него не было, а Павел Олегович был категорически против того, чтобы увольнять сотрудников, которые так усердно трудились при нём. Нужна была либо серьезная причина, либо увольнение по собственному желанию, и ни того, ни другого, на руках не было. Воропаев, очевидно, не собирался выкидывать такую фигуру в начале игры и припасал на черный день. Катя опасалась этих таинственных планов, помня о попытке порчи её компьютера и срыве презентации. Их маленькое расследование не принесло никакой важной информации, но всем было понятно, кто за этим стоит, и от безнаказанности становилось еще жутче. Безнадега какая-то, что ли. Вчера Александр предложил ей руку, чтобы она не падала. Сегодня, она между его сестрой и её женихом, в центре хитросплетенных интриг, завязанных на том, чтобы скинуть Жданова с президентского кресла. Какой же этот мир всё-таки сумасшедший. — О чем задумалась, Кать? – непринужденно спросила пришедшая Шура с кучей папок на руках, часть из которых положила подруге на стол. — Да так. Много работы, – неуверенно отмазалась Пушкарева, выныривая из своих размышлений. Теперь она работает не в уединённом месте, а в коридоре. Это было довольно неуютно, все друг у друга на головах, даже возможности побыть одной не было и, возможно, это к лучшему. Не будет времени мечтать, философствовать, надумывать себе лишнего. Работа и только работа, как и планировалось изначально. Но иногда, конечно, хотелось бы всё же посидеть и собраться с мыслями, чтобы никто не отвлекал. Работа закипела. В конце концов, у Кати её все равно было больше: Жданов пришел и попросил пересмотреть информацию по кредитам и подготовить порядки выплат не только по официальным конечным срокам, но и с учетом их связей. Все-таки, это небольшой риск, на который они пойдут, не выплачивая некоторым из кредиторов в срок, чтобы в конечном итоге выйти с ещё большей прибылью. Не у всех сроки уже на носу, но многие ожидали своих денег уже совсем скоро. Подруги время от времени смотрели на то, как она работает и мысленно пожимали плечами в непонимании. Но смотрели с каким-то уважением, что ли. Кира действительно пришла только после обеда. Весь обед Катя работала, но не столько потому, что была настолько загружена, сколько затем, чтобы избежать расспросов. Не готова еще раскрывать всю правду, не готова. Начальница, в свою очередь, по прибытии на девушку никак не отреагировала, лишь изредка искоса поглядывая, при этом занимаясь своими делами. Кате этот взгляд поймать не удалось, так что она не могла даже предположить, что он означает. Но учитывая рассказ Маши, скорее всего, она злилась, но старательно это скрывала. Хотя нелогично это всё выходит. Свою злость Воропаевой скрывать не свойственно, да и Андрей Павлович, как выяснилось, не доверяет своей в прошлом почти личной помощнице. Получается, что у них обоих желания восстанавливать её на работе не было, а в то, чтобы кто-то другой повлиял, верилось настолько слабо, что не слишком. Жданов вообще из тех людей, на которых мало кто может повлиять, если он уже принял решение. Однако времени задумываться об этом не было, и девушка с облегчением погружалась в работу, где цифры и информация были однозначные и понятные. — Кать, ты идешь? – она очнулась от работы и посмотрела на стоящую над её столом Шуру. На улице было уже темно, в коридоре горел желтоватый свет ламп, а бумаги Ярослава почти закончились. — Куда иду? – удивленно спросила девушка, отодвинув бумаги. — Ну здрасьте вам пожалуйста, – вскинула руками Шура. – Мы ж тебе говорили, что хотим отпраздновать твое возвращение. Ты согласилась. – на ещё более удивленный взгляд, решила уточнить. – Ты сказала «угу, угу» и махнула рукой. Совсем заработалась, бедная... И то правда, с момента прихода Киры девушка максимально абстрагировалась от окружающего мира. А теперь, что, получается, по невнимательности подписала себе приговор? Приговор на тщательные допросы с особой жестокостью. И отказывать, наверное, как-то неудобно... — Я не могу, – активно замахала головой Катя. – У меня дела. — М-м-м, планы на вечер? – с многозначительным взглядом улыбнулась подруга и подмигнула. – Тогда понятно. — Что? – от того, что могла там себе напридумывать Шура, девушка еще больше взбудоражилась и на этот раз уже взмахнула руками. – Нет-нет! Никаких планов! Никаких таких планов... – где-то со стола от её излишней активности упала одинокая папка. — Тогда почему с нами не пойдешь? – приподняла бровь собеседница, и тогда-то Катя поняла, что попалась. «Почему я такая бестолочь, особенно когда очень не надо?!» – укорила она себя, натягивая максимально неловкую улыбку, чтобы не смущать подругу, и мысленно придумывая себе оправдания. Как же глупо получилось-то! Теперь придумывать еще больше лжи, погрязать в этом всё сильнее, а потом попасть в ад и вариться в кипящем котле за всю свою ложь. Возможно, она совсем немного преувеличивала, но только совсем немного. Уже самой себе сколько раз пообещала больше не лгать, и вот, пожалуйста. — Я перепутала, – выкрутилась она. – Сегодня я свободна, да. Только не допоздна, чтобы родители не волновались. — Конечно, Кать, ты же нас знаешь. – заверила её Шура. – Совсем чуть-чуть культурно поболтаем, попьем чайку, и разойдемся. – Пушкарева вопросительно обернулась, искренне не понимая, шутит та, или нет. Выбора больше не оставалось, и она поехала с Женсоветом в кафе. Девушка без особых размышлений села с ними в такси и вступила в их беседу, если так можно сказать о её весьма пассивном вкладе в это обсуждение. Уже сев в машину, она вспомнила, что забыла позвонить и предупредить родителей, но было уже поздно и решила это сделать уже по прибытии. С её появлением подруги менять темы не стали и продолжили как ни в чем не бывало расспрашивать Машу про Федю. Это очень успокоило Катю, она расслабилась, теперь не опасаясь самого худшего, заместо этого слушая радостный щебет Маши, из которой клещами вытягивать информацию не приходилось. Но и это, как оказалось, тоже не стало оптимальным для неё вариантом. — Ой, девочки, у нас с ним такая любовь! Я раньше и подумать не могла, что такое бывает! Сердце так выскакивает все время, и будто улетает куда-то, и всю вообще всё время трясет, но в хорошем смысле. А Федька ни на секунду меня оставлять не хочет, еле отговорила за нами тащиться, это же только наши посиделки. – как будто в подтверждение Машиных слов, у неё вдруг зазвонил телефон. – О, помяни черта! Я сейчас. Да, милый? Кате не очень хотелось слушать их разговор. Да и вообще, ей становилось слегка не по себе, слушая Машу, и она чувствовала себя ужасно из-за того, что не может порадоваться за подругу. Света во время таких разговоров тоже ощутимо чувствовала себя некомфортно и отмалчивалась. Остальные же не только поддерживали подругу, но и хотели узнать побольше подробностей, — многие из них уже нашли своих соулмейтов довольно давно, и слушая рассказы новоприобретенных возлюбленных, они вспоминали времена, когда и сами были такими, а те, кто еще были в поисках, мечтательно вздыхали. А Пушкарёва смотрела на их радостные лица, и ей становилось завидно. Да, стыдно признать, но по-настоящему завидно, ведь та получила столько положительных эмоций всего лишь найдя человека с таким же символом на руке. И в то же самое время те же самые события по отношению к Кате принесли ей только проблемы и слезы. Девушке сильно хотелось стукнуть себя за такие мысли, ведь умом она понимала, что не должна как ворона смотреть на Машино счастье, а тем более, раз они весьма близкие подруги, но ничего не могла с собой поделать, как и любой на её месте не смог бы. Эти ростки зависти она старалась в себе придушить, но чем больше сладких фразочек она мимолетом слышала из телефонного разговора влюбленных, тем больше так называемая темная сторона души давала о себе знать. Ну что они, не могут обойтись разговором по сути? Или если прозвучит меньше двух "целую", то айсберг с маленьким котенком врежется в Атлантиду? Казалось, что они специально выставляют это напоказ, издеваются. Нет, конечно же они не нарочно, но от этого слова ранят не меньше. Кафе было весьма шумным и беспорядочные фразы посетителей стали отдушиной, отвлекая и не давая услышать, о чем разговаривают подруги. Простенькая обстановка с деревянной мебелью и седушками бежевых тонов, вкупе с поп-музыкой на фоне, делали атмосферу более умиротворенной. А когда Маша, только недавно оторвавшаяся от телефона, снова получила звонок от уже соскучившегося и побежала на улицу, чтобы там поговорить без лишних шумов, Катя уже было выдохнула с облегчением. Вот только она забыла, что эта рыжая сплетница была единственной, кто стоял между Женсоветом и обсуждением самой Кати. — Ну что, Катюш, когда свадьба? – нетерпеливо спросила Шура и получила пинок локтем от Амуры. – Что? По моему нормальный вопрос. — Мой тебе совет, – вмешалась Светлана, с беспокойством. – Не спешите вы с этим. Присмотрись к нему получше, все равно. То, что у вас на руках одинаковые символы, еще не значит, что он хороший человек. – ей же, в свою очередь, стала противостоять Пончева. — Свет, не нагнетай, только хуже сделаешь. – на что та воскликнула "я как лучше хочу", а Таня продолжила. – Раз уж нашла и всё идёт хорошо — хватай, пока не убежал. Но нежно. — Дайте человеку хоть слово вставить, – угомонила их Ольга Вячеславовна. – Сама решит, что делать, не маленькая, вы её своими советами только смущаете. – после этого все с застывшим вопросом на лицах посмотрели на виновницу торжества. — С чего вы решили, что все хорошо?.. – ошарашенно пробормотала Катя. – Не будет никакой свадьбы, и хватать, – она растерянно сжала в кулак руку, перевела взгляд, и смущенно опустила руки. – Хватать тоже никого не буду. Я против всякого насилия. — Да ну, не скромничай. – махнула рукой Пончева, многозначительно улыбаясь. – Мы видели вчерашний выпуск "Сплетника", и кажется... — А что там, в этом "Сплетнике", могут написать? Опять бред какой-то, да сплетни! – на нервной почве девушка даже перешла на повышенные тона, настолько её доконали эти пройдохи-журналисты. — Да мы и не верим всему попало, – тут же начала объясняться Таня, под слегка растерянными взглядами остальных подруг. – Но своим-то глазам верить можем. Там фотографию опубликовали, вашу с Александром. — Подделка. – тут же нашлась Катя. – Подставные люди, силы продвинутых редакторов фотографий. В наше время... всякое может быть, я бы не хотела, чтобы вы в это всё верили. – она даже понятия не имела, что это за фотография, о которой шла речь, но слова так естественно накладывались на ситуацию, что, кажется, члены Женсовета и сами засомневались. Лгать это плохо, нужно отучить себя лгать, да, конечно, как же стыдно... — А что у вас, значит, с Александром? – спросила Амура, чтобы хоть как-то подитожить. — Ничего у нас нет. Совсем ничего. Со мной все так же, как и было прежде. – сейчас эти очевидно неправдивые слова не вызывали в её голове диссонанса, хотя бы потому, что девушке и самой хотелось бы в это верить. По крайней мере, ей так казалось. И прежде чем её опять закидают вопросами, решила ретироваться. – Мне нужно родителям позвонить, я сейчас вернусь. — Да, ты давай. Дело-то нешуточное. – понимающе кивнула Амура, то ли серьёзно, то ли шутя и понимая, что это лишь предлог для скоропостижного побега. Дело действительно нешуточное, но на фоне всех событий последних дней всё же уже не было самым большим поводом для волнения Кати, и даже не входило в первую тройку. Её любезно провели до трубки, и, набрав заветный номер, она надеялась, что хоть её родители будут сегодня в хорошем настроении и не будут делать ей нервы. О чудо, словно безымянное божество откликнулось на её "пожалуйста": голос мамы был совершенно спокоен, а отец не норовил сразу же вырвать у неё из рук телефон и высказать непутевой дочери всё, что думает о её загулах. — Мам, ты только не волнуйся, – всё же не теряла бдительностьи наученная жизни в семье Пушкарёвых девушка, и не зря. – Я после работы с коллегами поехала в кафе, совсем ненадолго... — Где это видано! – послышался голос Валерия Пушкарёва. – Она где-то шляется, а мы сидим, краснеем за неё. — Тебе Саша звонил, – более спокойно объяснила всё мать. – А мы то думали, что ты с ним, не знали, что и ответить. — Какой ещё Саша? – удивилась было Катя, но быстро опомнилась. А, Воропаев. Как-то слишком уж непривычно слышать его имя звучащим иначе, чем Александр. Совсем не вяжется с его образом. Черт, она же совсем забыла, что они вчера не успели договориться, когда в следующий раз пойдут к психологу. Может, он планировал сегодня, или она забыла... – Скажите ему, что я сегодня занята, если еще позвонит, ладно? — На гулянки у неё, значит, время есть, а на собственного суженого времени нет! – послышались возмущения главы семейства, а Елена Пушкарёва спешно попрощалась и положила трубку, понимая ситуацию дочери. Как же всё неловко получается сегодня. Только без инцидентов с Кирой обошлось, а в остальном, почти по всем параметрам. Ещё бы узнать, что в этом "Сплетнике" напечатали. Может, это и была та статья, из-за которой так разнервничался Воропаев? Хотя, нет, не сходится, ведь он объелся таблетками позавчера, а статья вышла вчера. Видимо, с тех пор успели выпустить какую-то ещё безумную статью. Им что, не о чем больше писать, только слухи о личной жизни людей, причем, даже не должностей первой важности? После их вчерашнего разговора ей стало стыдно вдвойне, что, получается, подвела сегодня. Но уже ничего не изменить, оставалось только как-то пережить этот вечер и извиниться позже. Повезло, что Маша успела к тому моменту вернуться и вовсю вела беседу в сторону того, какой у неё принц на черном мотоцикле. И успел соскучиться, и забрать обещал. После этого вечер пошёл как по маслу, за Катю подняли несколько тостов, но допрашивать больше не стали, что безусловно радовало. Ограничились вопросом «а что с Колей решили?» — на что честно ответила «остались друзьями». Она также не стала пить ничего залпом, только маленькими глотками пила один несчастный слабоалкогольный коктейль во время тостов, чтобы не отрываться от коллектива. Ей хотелось бы сохранить трезвый рассудок, насколько это возможно, ведь предстоит ещё много дел, как сегодня, так и завтра. Подруги её хитростей не заметили, и все, в том числе сама девушка, в конечном итоге неплохо провели время. К слову, Фёдор не солгал и на выходе из кафе уже дожидался их, причем, сколько именно и с какого момента он там стоял, история умалчивает. — Давайте обратно тоже вместе, на такси, – предложила Амура, и все (кроме Маши, которая к тому моменту уже успела замерзнуть, наглотавшись холодного воздуха на большой скорости) её поддержали. — Только подождите меня, не уезжайте, – неуверенно попросила Пушкарёва. – Мне нужно ещё кое-куда отойти. Все кивнули, а она быстро направилась к ближайшему ларьку. На счастье, там продавали сигареты, а значит он автоматически становился круглосуточным. Шла она, конечно, не за ними, а чтобы приобрести тот самый выпуск “Сплетника”, которым её упрекнули. К её облегчению, на обложке была фотография какой-то модели, что уже несказанно радовало. Решив посмотреть содержимое, когда вернется домой, она спрятала его в портфель и направилась обратно к подругам. Вскоре подъехало авто и их потихоньку начали развозить по домам. Несмотря на то, что Маши с ними уже не было, продолжать расспросы Женсовет был не в настроении, и они болтали на отрешенные темы, по типу «а завтра-то на работу вставать, ой...» В общем счете, Катя осталась довольна их посиделками, да и дома много от отца выслушивать не пришлось: все самое наболевшее он уже успел излить жене, и теперь скорее ворчал, чем искренне возмущался. Первым же делом она решила проверить, не ответил ли кто ей на почту, а затем начала продолжать рассылку резюме по интересующим её вакансиям. Ответов не было, поскольку фотографию она всё-таки прикрепляла. В конце концов, на собеседовании не слушают, а только на лицо и смотрят. Правда, как ей всё-таки удалось урвать должность в Зималетто, оставалось загадкой. Раньше она всё списывала на сильное плечо Жданова, которое он подставил ей, понимая, что очутилась в трудной ситуации и разглядев скрытый потенциал. Но теперь в это верилось слабо, и хотелось всё-таки уйти с этой работы. Учитывая то, с какой скоростью отвечают на её запросы, она ещё успеет достаточно долго проработать в Зималетто, да и в обновленном резюме она указала, что готова приступить к работе только после двух недель, за которые должна предупредить о своем уходе нынешнее начальство, поэтому не считала дурным тоном то, что ищет работу, уже имея работу. Но долго ей заниматься мелким хулиганством по отношению к чужим электронным почтовым ящикам не дали — хотя, на самом деле, она потеряла счет во времени, — и в коридоре зазвонил телефон. Елена Пушкарева, подняв трубку, начала звать дочь, и Катя сразу поняла, кто звонит, а потому тут же сорвалась с места. В конце концов, она в данной ситуации виновата. — Прости...те...ти пожалуйста, – не дав и слова сказать, начала извиняться Катя, но её перебили. — Ничего страшного, я все равно ничего на сегодня не назначал. – послышался безэмоциональный голос Александра. Все ясно, он в плохом настроении. – Звонил сказать, что на следующий раз записал нас на воскресенье. «На воскресенье?» — удивилась Катя. Сегодня среда, и, к своему удивлению, девушка слегка расстроилась, что это довольно нескоро. Не то чтобы ей очень хотелось идти к психологу, скорее хотелось немного поболтать на отвлеченные темы с Воропаевым, и в этом нет ничего такого, раз они оба признали, что это занимательно, хоть и не прямым текстом. На её вопрос он огрызнулся, что у него много дел, и сухо попрощался. «Неужели обиделся? — снова удивилась Катя. — Из-за сегодня? Нет, маловероятно». Вдруг, в её голове всплыло предположение. Может, из-за той статьи в "Сплетнике"? Она побежала в свою комнату и быстро вытащила из своего портфеля журнал. Присев на кровать, она опасливо оглянулась и зависла, сомневаясь, стоит ли ей всё-таки смотреть, учитывая её впечатлительность. Но любопытство таки взяло верх, и вот она уже листает страницы. Реклама, скандал, скандал, реклама. Её взгляд задержался на одной из страниц, пришлось на какое-то время задуматься, прежде чем у неё вырвалось: — Это я? – неверящий взгляд застыл на цветной фотографии в журнале, где, кажется, были запечатлены они с Александром, сидящие в машине, в какой-то момент их разговора. По крайней мере, таково было её предположение. И одежда была её, и в принципе сходилось, что это настоящая фотография, но лицо... Она действительно себя не узнала. На этой фотографии она смеялась, смотря вбок, на Воропаева, который, в свою очередь, смотрел куда-то в сторону и улыбался, сдерживая смех. Не то чтобы у неё не было фотографий, где она смеётся, но если и были, то детские. А глядя в зеркало, такой она уж точно себя никогда не видела. Глядя на фотографию, создавалось правдивое ощущение, что они хорошо проводят время. Кате почему-то подумалось, что Александр, наверное, тоже не сразу узнал себя на фотографии. Он же обычно притворяется ехидной. Наверное, следовало сразу выбросить этот журнал от греха подальше, но Катя не смогла заставить себя это сделать, и вместо этого спрятала его в ящик, под дневником. В самом дневнике она сделала несколько кратких записей, подытожив события сегодняшнего дня и больше всего внимания уделив этой фотографии.