Идиот

— Я думал, у вас все кончено, но я вижу, что ты определенно не изменилась, — со злостью и презрением в голосе произнес Нат, оглядывая девушку сверху вниз, корча лицо в отвращении. Она молчала. Молчала все то время, как он и Кастиэль кидались в друг друга словестным ядом, молчала, когда Натаниэль назвал ее место работы тухлой кафешкой для школьников, хоть ей и до безумия нравилось здесь. Но больше она не собирается стискивать зубы, сдерживая злость. — Закрой свой рот, Натаниэль. Не смотря на твой внешний вид, твои попытки доказать всем, что ты повзрослел, изменился, стал другим, ты остался тем же. Прошло четыре года, Нат. И что изменилось в тебе? Одежда? Интересы? И это ты называешь изменениями? — Лилит смотрела на него так, словно они всегда были злейшими врагами. «Когда-то она была моей лучшей подругой» — подумал Натаниэль и нахмурился сильнее. — Ты знаешь, что значит «повзрослеть»? Что значит «стать другим»? Отбросить свое эго и посмотреть на всех не с большой колокольни? Я знаю, что тебе пришлось тяжело. Представь себе, три года я плакала в подушку. Но я сейчас стою перед тобой в гребанном фартуке официантки, а не гуляю черт знает где, не прогуливаю занятия и не ошиваюсь с разными парнями в спортивках! И знаешь что из этого? Пошел ты в задницу, Натаниэль. И если я правильно поняла по твоему «Ты совсем не изменилась», то раньше я была для тебя совсем не другом, а как раз наоборот. Так что засунь-ка свои недовольства в свою напыщенную жопу и вали из этого «тухлого места»! — последнее она буквально прошипела ему в лицо, сжимая кулаки от злости. «Моя девочка» — подумал теперь уже Кастиэль, совершенно не осознавая этого и улыбаясь до ушей. Натаниэль, не найдя слов для ответа, предпочел уйти отсюда, что-то злостно шептая себе под нос. — Признаюсь, это было великолепно, — ухмыльнувшись, произнес Кастиэль, оглядывая Лилит со спины. Она была все также красива, как и раньше. Только кончики рыжих волос чуть отрасли. Она стояла, опустив голову в пол и все еще сжимая кулаки до побеления костяшек. — Лилит, все в порядке? Лилит? — обеспокоенно произнес певец, кладя руку ей на плечо и услышав совсем тихий, еле уловимый всхлип. Медленно встав перед ней, Кастиэль впервые увидел ее плачущей. Девушка отошла на два шага назад и села на ближайший стул, начиная всхлипывать громче, а утреннее солнце ясно освещало катившиеся по ее щекам слезинки. Кастиэль опаздывал на запись новой песни, но совсем забыл об этом. — Прости, Кас, я… Пожалуйста, ты можешь уйти? Я правда скучала по тебе все это время, что мы не виделись, и с радостью провела бы с тобой хоть еще целый день, но я сейчас не в том состоянии. Спасибо тебе за помощь во всем, это было очень мило с твоей стороны, но ваши ссоры всегда выбивали меня из колеи. Натаниэль полный идиот, — активно вытирая стремительно идущие по щекам слезы рукой, Лилит постаралась улыбнуться, но когда Кастиэль аккуратно взял ее руки в свои, переплетая пальцы, она тут же прекратила эти попытки. «Идиот — это я» — подумал вновь Кас, ведь понял, сколько времени было потраченно зря. Как-то раз Пегги выпустила очередную статью, но только вот ее загаловком было «Популярный рокер школы влюблен в бунтарку Лилит? Правда или всего лишь слухи?» . Это было странно, но с тех пор все стали считать, что они идеальная пара, и длилось это до самого выпускного. Кастиэль был влюблен в нее со школы, влюблен безумно и чересчур сильно, чтобы признаться ей в этом. Ревновал ее ко всем, даже один раз разбил свой мобильник, когда увидел, как она гуляет в парке с Лизандром, мило улыбаясь ему. Но позже понял, что зря это сделал, ведь в конечном итоге Лилит танцевала на выпускном с Розалией в шикарном, темно-синем платье, а он, словно мальчишка, так и не смог подойти к ней и пригласить на танец, вынужденный лишь наблюдать за ней, стоя рядом со столиком с пуншем. Лилит уехала из города так стремительно, что он даже не успел пригласить ее на свидание в кафе. Кас писал ей, и первое время они очень даже активно переписывались, но потом… Группа, слава, гастроли и концерты, и все это было так быстро, что вскоре их общение сошло на нет. Но иногда, видя в толпе какую-нибудь девушку с зелеными глазами и рыжими волосами до плеч, а также милыми, еле заметными веснушками, Кастиэль начинал петь громче и старательнее, так, будто слушала лишь она, даже если ее и не было в зале. Когда он впервые увидел Лилит в толпе, ее настоящую, живую и лучезарно улыбающуюся, его сердце забилось быстрее, словно перед его самым первым выступлением. Он пел так, словно от этого зависела его жизнь, и крик фанаток был громче, и глаза ее были ярче. Кастиэль не привязывался к людям, но к ней его сердце питало особенную любовь, ту, которую он хранил много лет, которая принадлежала только рыжеволосой девушке с глазами цвета молодой листвы и милой родинкой на руке в форме цветка. — Было так паршиво, когда ты уехала, никому ничего не сказав. Но я рад, что ты хотя бы иногда писала мне. По правде, я тоже скучал, Лил, — тепло улыбнувшись, произнес Кас, сильнее сжимая ее холодные от прохладных напитков руки. Кастиэлю нравились ее длинные пальцы. — Ты ведь знаешь, я не хотела уезжать. И прощаться мне тоже не хотелось, иначе разрыдалась бы. Ужасней всего было бы прощаться с тобой, — Лилит произнесла это не подумав, не осознавая, как много значит эта фраза для парня, сидящего перед ней и чье сердце в этот миг забилось быстрее и громче, и он боялся, что рыжеволосая может это услышать. Кастиэль наклонился к ней, аккуратно накрыл ее губы своими, чувствуя соленый привкус от слез и постарался задержаться вот так как можно дольше. Лилит улыбнулась. Ей стало спокойно. Следующая песня Crowstorm называлась просто — «Соленый поцелуй».