Шафер

Его руки притягивают к себе, срывают одежду, неспешно обнажая ее тело. Его правая рука поглаживает ее щеку прямо под скулой, ставшей более выразительной из-за того, что чем больше она думала о нем, тем меньше ела. — Что ты делаешь? — каждую ночь задавала она один и тот же вопрос. Иногда он отвечал: — Снимаю с тебя маску. А бывало она слышала: — То, что хочу. Она всегда спрашивала его: «Зачем?». Но время от времени добавляла: — У меня нет маски. И каждый раз он отвечал: — Зато у меня есть. Каждую ночь она просыпалась со смутной памятью об обмане, детали были нечеткими, но все равно сон вызывал дрожь. Ей приходилось использовать согревающее заклинание, чтобы снова уснуть. Но были и ночи, когда приходилось принимать сонное зелье. Последний раз они встречались на свадьбе больше года назад. Она старательно избегала его. Но даже при дневном свете он словно был ее тенью. Каждый темный угол, в который она проходила (а в отделе тайн их много), заставлял ее оглядываться, немного улавливая тот знакомый запах корицы и тимьяна, плотно засевший в ее памяти после двух встреч. Но за спиной никого не было. Вопрос о внезапном изменении в выборе ароматических свеч чуть не застал ее врасплох, но она ответила, что виной всему просто осень. К счастью, никто не вспомнил ее слов, когда пришла весна, а та же самая красная свеча с ароматом корицы продолжала гореть в гостиной. Трех фитилей было достаточно, чтобы запах сохранился, даже когда она возвращалась с работы на следующий день. Пахло Димитри, но почему ей хотелось, чтобы что-то напоминало о нем? Когда мысли о нем сделали ее такой слабой? Ей неплохо удавалось выбрасывать эти вопросы из головы, отложив их решение на потом (что маловероятно, потому что она никогда не вернется к ним по собственной воле). Но по-прежнему она не могла избавиться от присущей ей настойчивости. Не в состоянии выкинуть его из головы, постепенно она сделала из него предмет изучения. Начала издалека. Она расспросила библиотекаря в Министерстве. Тот ничего не знал. Да и книги не сказали ей ничего особенного. Она обратилась к Драко и некоторым друзьям. Но все, что смогла узнать, что Димитри не играет в квиддич, хоть для всех это было странно. Ее прежний враг вспомнил подозрительно мало о своем же шафере, на что Гермиона не смогла не отметить, как это безответственно. Чем дальше, тем ее одержимость становилась сильнее, а излишнее внимание только утомляло. Джинни даже обозвала ее глупой, но Гермиона проигнорировала подругу. Она допрашивала всех, даже незнакомцев. Никто ничего не знал. Один год два месяца три недели и шесть дней как состоялась свадьба. Может, он ей вообще привиделся? Что если он был общей галлюцинацией? — Слышал, ты спрашивала обо мне, — его ровный голос, узнаваемый где угодно, отразился от стен пустого коридора. Это был один из тех бесконечных коридоров в Департаменте тайн. Только вот тени не умеют говорить. —И кто же ты? — спросила она, не поворачиваясь, потому что он не мог быть там, в самом деле. — Давай не будем играть в игры, Гермиона. — его рука опустилась на ее плечо и провела до ключицы. — Ты похудела, — прокомментировал он, вернув руку к плечу. — Интересно почему? — Это намеренно, — сглотнув, ответила она, все еще не поворачиваясь. И его рука оставалась там, на ее тонком свитере, на ее чрезмерно костлявом плече. — Для чего? Его вопрос напомнил о ее снах, в которых постоянно был он, слишком реальный и слишком живой. Гермиона замерла. Ее затрясло. Движение отражалось через все ее тело, а его рука все еще была там, словно мертвый груз. — Не нужно бояться. — А я и не боюсь. Он прижался к ее спине, оказавшись слишком близко. — Тогда почему ты трясешься, как лист на ветру? — Хм. — Хм? — повторил он, наклонившись ближе к ее уху, но не прикасаясь. Достаточно близко, чтобы почувствовать его дыхание и запах — не такой, как она помнила. — Не хватает корицы, — пробормотала она себе под нос. — Что? — Ты сменил одеколон? — О, Гермиона, как хорошо ты меня помнишь. — в голосе послышался сарказм, но так же проскочила искренность, которая казалась неуместной. — Помню. — И я тебя не забыл. Так почему ты дрожишь? Это страх или возбуждение? И то, и другое. — Почему мне следует бояться вас, мистер Вол? —проигнорировала она вторую часть вопроса. — Мистер Вол? Я полагал, мы знакомы гораздо ближе, Гермиона. Как будто он пытался пошутить, но Гермиона не повелась на это. — Позволь мне повторить. Ты спрашиваешь обо мне, — длинные пальцы, которые скорее должны принадлежать профессиональному пианисту, схватили за талию, прижимались, сдавив ребра и очертив линию между ее свитером и бордовой юбкой-карандашом. — Как ты сам говорил — меня тянет к тебе, — про себя Гермиона добавила, что это ложь, ну или частично правда. Да, именно так. — И? — Ты не пытался связаться со мной после свадьбы. — Ты тоже. Бить было нечем. — Я ждала когда это сделаешь ты, — неуверенно ответила она. — Мне кажется, что это не так. Несмотря на это, ты спрашивала обо мне, и вот я здесь. Я могу тебе чем-нибудь помочь? — Так ты меня помнишь? — Что, прости? —повторил он; на этот раз, казалось, была какая-то настоящая путаница. Гермиона резко повернулась, вырвавшись из его рук, и столкнулась с ним в темноте. — Люмос, — прошептала она. — Не любишь темноту, Гермиона? — в голосе Димитри прозвучала издевка. — Темнота позволяет таким людям, как ты, прятаться за своей фальшивой вежливостью. Я не позволю тебе запугать меня, мистер Вол. А спросила, помнишь ли ты меня, потому, что ты говорил, как много прочитал обо мне в газетах. Тогда ты должен знать, что я помогла победить Волдеморта, и если я смогла сделать это, то, конечно, могу находиться в темном коридоре без страха. Твоя попытка напугать меня отмечена и отвергнута. Год, который я тебя не видела, был замечательным. — Я и не пытался напугать тебя, Гермиона, мне кажется, что ты дрожишь из-за меня, — его холодная рука снова коснулась ее, на этот раз очертив подбородок. — Я была бы признательна, если бы ты воздержался от прикосновений, — ухмыльнулся, но руку опустил. — Признаю, ты меня удивил. Это небольшой отдел, и ты в нем не состоишь. Могу я спросить, что ты здесь делаешь? — Чтобы увидеть тебя, дорогая. Как я уже дважды упомянул, до меня дошли слухи, что ты интересуешься моей персоной. Она держала палочку на уровне его глаз: таких же зеленых, как трава. — Ты пытаешься разузнать обо мне, — прошептал он, когда она подняла палочку. Это был настороженный тон. — Да, именно так, — ответила она с вызовом. — Поужинаешь со мной? — Что? — Видимо, пришло время ответить на некоторые вопросы, которые, как я вижу, крутятся в твоей голове, Грейнджер. — Где будет ужин? — У меня дома, — уверенно ответил Димитри. —Ты торопишь события. Он пожал плечами и сделал это так резко, как она никогда еще не видела. — Я ждал год. Она сильно прикусила губу, как делала обычно, когда задумывалась. Неожиданно его большой палец коснулся ее губы. — Не делай этого, дорогая. Приезжай. "Это второй раз, когда он называет меня дорогая." Его голос гипнотизировал, и она только и заметила, что кивает, уверенная, что даже не желает встречи с ним. — Хорошая девочка, — он поцеловал ее в лоб и заправил одну из выбившихся прядей за ухо. — Я пришлю сову с деталями. С нетерпением жду. — словно в трансе, она лишь слегка кивнула головой. И он просто ушел, шелестя мантией, пока от него не осталась только тень. Вот и всё.