Ночь над Ноттингемом

      Выбираясь с ярмарки, Робин периодически осматривался по сторонам. Кто знает, Гисборн мог дать приказ схватить его и за пределами торговых рядов, что гораздо удобнее. Да и ребят сегодня с ним нет. Но как ни странно, идущей по его следам стражи он не заметил. Более того, солдаты шерифа не обращали на Локсли никакого внимания - очевидно, приняв за одного из праздных посетителей ярмарки. В другое время эта ситуация его бы только позабавила. Но сегодня… Было во всем этом что-то неправильное, и это настораживало. Он так привык к тому, что приходится то и дело удирать от стражи или водить ее за нос, пуская в ход всю свою изобретательность. Во всяком случае, у него всегда имелся план. Или половина плана. Конечно, бывали случаи, когда проблему приходилось решать прямо на месте. Но обычно это удавалось - если хорошо знаешь врага, то и решение не заставляет себя ждать. Предсказать поведение ноттингемской стражи никогда не составляло большого труда. Что касается их капитана… - Робин невольно усмехнулся. За те годы, что они не виделись, в каких-то вещах Гисборн совершенно не изменился. Он был так же старателен и педантичен, болезненно честолюбив. А отдаваясь какой-то одной идее, мог не замечать, что происходило буквально у него под носом. Гай был чудовищно предсказуем - и доводить его до белого каления стало для Робина сродни запретному удовольствию. Где-то в самой глубине души опальный граф сознавал, что издевательства над бывшим другом все чаще превращались в самоцель. С каждым разом он заходил в своих выходках все дальше и дальше, и остановиться было все труднее и труднее. Рано или поздно, кто-то из них двоих должен был сломаться. Робин был уверен, что первым сломается Гисборн. Запросит пощады, признает, наконец, что сам виноват в собственной судьбе. В гибели своих родителей, в том, что сбежал из Локсли, заставив его отца оправдываться перед всем графством неизвестно за что. В том, что теперь выполняет самые гнусные приказы этого мерзавца Вейзи. Служба Гая у Вейзи до сих пор плохо укладывалась у молодого Хантингтона в голове. Предводитель шервудских разбойников слишком хорошо помнил, насколько щепетильным в детстве Гай был ко всему, что считал делом чести и совести. Пусть он, Робин, и не всегда находил общий язык с леди Гислейн, но невозможно было поверить, что доживи мать Гисборна до нынешних времен, она одобрила бы все те мучения, на которые ее сын обрекал окрестных крестьян. Как можно было докатиться до такого? А теперь ко всему прочему выясняется, что Гай изменник и несостоявшийся убийца короля Ричарда!       Голову словно сдавило железным обручем. Прислонившись к стене какой-то покосившейся хибары на окраине города, Локсли с трудом перевел дыхание. Какого черта! Что с ним творится последние дни? Еще мгновение, и он соскользнет куда-то за грань, туда, куда он уже однажды почти попал в Святой Земле… Он едва не убил Мэр… И сейчас он снова, от одних только мыслей о Гисборне, готов потерять себя. С трудом взяв себя в руки, Робин осмотрелся. "Вот будет номер, если стражники его накроют, пока он тут борется со своими демонами". Однако ни слежки, ни погони за ним не было. И все-таки, сочтя за лучшее перебдеть, чем недобдеть, предводитель шервудских разбойников решил вернуться в лагерь кружным путем и углубился в лес. Бесшумно скользя по едва приметной тропинке, народный герой продолжал размышлять о случившемся. При всей накопившейся ненависти к другу далекого, до-пожарного детства, приходилось признать - именно Гай спас Мэриан. Потом позволил Алану и другим ребятам, не привлекая внимания стражи, выбраться из замка, а сегодня по какой-то непонятной причине не пожелал заметить его, когда они едва не столкнулись нос к носу на рынке. А в том, что Гисборн узнал его - не было никаких сомнений. Конечно, он мог намеренно не пытаться задержать поставленного вне закона графа посреди такого скопления людей, а отдать приказ незаметно следить за Гудом в надежде выйти на разбойничий лагерь и накрыть весь их отряд. Однако теперь приходилось признать — «хвоста» за ним не было. Всё это не успокаивало, а наоборот, выводило из себя. Ни рыскающей по лесу стражи, ни угроз крестьянам, ни объявлений о награде за поимку мятежного графа. Ни-че-го. Полное затишье, как перед надвигающейся грозой. Ладно, шериф с его неуклюжим воинством, но Гисборн? Робин с досадой спихнул с тропинки камушек. Непонятное поведение бывшего приятеля злило и ставило в тупик. Будь он, Робин, на его месте - то расправился бы со своим врагом, не раздумывая. А Гисборн прошел мимо него, словно он - пустое место. А ведь после всего случившегося - особенно после событий последних дней, у Гая не было никаких причин щадить его… "Нужно найти решение, - Локсли пересек старую прогалину и вышел на тайную тропку, ведущую к лагерю. - И чем раньше, тем лучше". Локсли не мог понять, почему сегодняшняя случайная встреча с Гисборном так его тревожит. Было в ней что-то… смутно знакомое, что-то такое, что он никак не мог вспомнить. И мысль, что сегодня он упустил нечто очень важное, не давала ему покоя. Приходилось признать, Робин перестал понимать своего врага, о котором, как он думал, знал всё. Или не знал ничего, если так и не понял самого главного — каким образом застенчивый, добросердечный подросток, с которым молодой Хантингтон дружил в детстве, превратился в наемного убийцу на службе у свихнувшегося изувера? Стиснув скулы, Локсли резко оборвал свой внутренний монолог. Сочувствовать предателю? Так можно далеко зайти. Можно, к примеру, попытаться найти и в Вейзи что-то хорошее… Просто Гисборн оказался намного крепче, чем он думал о нем. Гай и не собирается ломаться. Ошибки, одну за другой, совершает он, Робин… "…— Не зевай, Локсли, — одним ловким ударом Шеридан не только вышиб меч из рук Робина, но и сбил его с ног. Они были тогда на Сицилии, по пути в Святую землю. И что зря время терять, когда можно немного размяться? — А теперь, — старый воин подождал, пока его ученик поднимется на ноги, и вновь занял боевую позицию, — назови мне две свои основные ошибки. — Я подпустил противника слишком близко? — Локсли сделал выпад, который Шеридан с легкостью отразил. Кто не был знаком с человеком, отвечающим за тренировку воинов короля Ричарда, никогда бы не признал его в этом грузном и пожилом рыцаре. Между тем в мастерстве боя он превосходил молодых, и подчас являлся смертельно опасным противником. — Нет, Робин, — наставник рыцарей отрицательно покачал головой. — Ты его недооценил. — А моя вторая ошибка? — молодой человек едва успел уклониться от встречного удара и выставить перед собой щит. — Ты раз за разом совершаешь первую…" **       Робин подошел к лагерю и коротко свистнул. Маскировочный щит из жердей и переплетенных облиственных веток поднялся, впуская внутрь командира разбойников. — Мастер Робин, — сияющий Мач отсалютовал хозяину кожаной фляжкой. — Мы тебя ждем! — Где вы были? — Локсли оглядел довольных друзей. — На пристани, — ответил за всех оруженосец. — Ты же видел, там сейчас стоят баржи. Ну и мы помогли разгрузить одну из них. Почему нет, если за работу честно платят? Мы ведь сейчас не грабим, а припасы кончаются… — И сколько же вам заплатили? — Целых двенадцать пенсов. — Сколько? — Двенадцать. И еще вот это, — Мач потряс фляжкой. — Мастер Родерик сказал, что привез на продажу вино, пряности, засахаренные фрукты и сладости. И знаешь, откуда? — шервудский повар просто светился от радости. — С Кипра! — С Кипра? — Локсли, усевшийся было на бревно, временно заменявшее им скамью, аж привстал. — Ну да, — Мач довольно кивнул, разливая по кружкам янтарную жидкость. — Я спросил, знает ли он что-нибудь о короле Ричарде. И, когда я рассказал ему, что мой хозяин сражался за Святую Землю вместе с королем, и я тоже был там, он дал нам еще и немного этого вина! — Я должен с ним увидеться. Откуда он сам? — Из Бостона, — подал голос Уилл. — Он доставил свой груз вверх по Уитему, а оттуда через Фосс-Дайк добрался сюда по Тренту. Хлопотно, но все же лучше, чем трястись по дорогам. Робин кивнул и сделал глоток из своей кружки. Вино и впрямь было отменным — сладкое, со вкусом меда, орехов и фруктов. Кажется, такое же подавали на свадьбе короля Ричарда, в Лимассоле… Неожиданно у Локсли зашумело в голове, и он словно перестал слышать, о чем говорили его друзья. Окружающий мир словно исчез, а он сам вновь очутился на неширокой улочке Акры, пропитанной запахом моря, фруктов и пряностей. Яркое южное солнце, легкая рябь на полотняных навесах, дарующих спасительную полутень, шум и гомон на улицах города, приходящего в себя после долгих месяцев осады. И мимолетный ледяной взгляд высокого, темноволосого незнакомца, скрывшегося в толпе слишком быстро, чтобы Локсли успел его разглядеть. «Ты словно привидение увидел», — насмешливый голос Тома Картера прозвучал, словно вживую. "Нет, не может быть, — от неожиданно нахлынувших воспоминаний Локсли потер лоб. — Я наверняка обознался в тот день. Как сказал Картер — мало ли рыцарей на улицах города? И не только из армии Ричарда. И все-таки… что, если Гай и впрямь сражался под стенами Акры? Возможно даже, он был совсем рядом, а я и не заметил…" "Не притворяйся, что не любишь войну, Локсли. Я же видел тебя в бою…" — теперь слова Гая принимали совсем иной смысл. Несмотря ни на что, граф Хантингтон до сих пор помнил то упоение боем в первый месяц войны. Тогда еще радость победы не была отравлена горечью утрат, и не имела тошнотворного привкуса гари, крови и пепла. А потом Акра пала. Поначалу, пока город восстанавливали от разрушений и приводили в порядок, командующим удавалось держать армию в узде. Но после… большая часть крестоносцев вела себя совсем не так, как подобает христову воинству, к недовольству их командиров и священников. Короля Ричарда эта эпидемия распутства и пьянства тоже не радовала, ведь войску предстояла тяжелая кампания. Им следовало выступить в поход вдоль побережья - на Яффу и Аскалон. И сделать это до того, как сезон дождей превратит дороги в болота. А тут еще и Саладин медлил выполнять условия договора и тянул время. Да, в тот день они с друзьями и правда, много выпили. Но надо сказать, в другие дни их поведение не вызывало нареканий. Все-таки они состояли в личной охране короля, что уже не располагало к нарушениям дисциплины. Он даже не заметил, как налетел на высокого рыцаря в черном сюрко. А тот, раздраженно рявкнув что-то неразборчивое, прошел мимо, даже не остановившись. Не узнал, или не пожелал узнать? Конечно, если на той узкой улочке действительно был Гисборн. Будь он в тот день без друзей, или не выпей так много, то возможно, попытался бы догнать того незнакомца… Хотя бы для того, чтобы убедиться в своей ошибке. Правда, он никогда не задумывался о том, что скажет другу детства, встретив его вновь. И уж тем более, столкнувшись с ним столь неожиданно. А даже и не найдя того рыцаря… можно было поспрашивать и у других воинов, не слышал ли кто о некоем Гае Гисборне. Но… он и этого не сделал. А ведь все могло сложиться по-другому. "Нет, — предводитель разбойников вздохнул. — Он совершенно не об этом думает. Нужно заниматься делами — служить королю и Англии, бороться с негодяями, прибравшими к рукам всю страну в отсутствии законного монарха, и не обращать внимания на разные глупости. Даже если Гай действительно был в Акре, то теперь обстоятельства изменились. Сейчас Гисборн враг, и не стоит забивать голову тем, что могло бы быть". И все-таки, на душе было неспокойно… ** Шум и суета на рыночной площади и за городской стеной не стихали до самого вечера. — Эта ярмарка как нельзя кстати, — отойдя от окна, шериф довольно потер руки. — Для визита наших новых союзников лучшего времени и выбрать нельзя. Никто и не подумает, что Черные Рыцари приедут сюда вовсе не за тем, чтобы прикупить себе безделушек. — Ладно, — Вейзи махнул рукой в сторону своего помощника и взялся за перо. — До завтрашнего утра можешь быть свободен. Кивнув, Гисборн вышел из приемной шерифа, прикрыв за собой дверь.