Травмы

Не важно точно знать, куда ты держишь путь, но очень важно знать, куда вернешься

— Бухарь, очнись, брат.

*n-лет назад*

— Дикон Сент-Джонс, — молодой парень, горделиво ухмыльнувшись, подает руку злобно сверкнувшему на него взглядом мужчине. — Уильям — да пошел ты, Секонд Джей-Джон — Грэй. В полутьме бара Уильям боковым зрением выхватывает легкие очертания своего нового знакомого: неприглаженные волосы и немного хитрая полуулыбка никак не сочетаются с почти модельной выдержкой и, кажется, только глаженой рубашкой. Не теряя времени тот грациозным движением руки заказывает выпивку и чуть наклоняется к Уиллу. — Я хочу присоединиться к вам.

***

Уильям ловко спускает последнего стража заведения с лестницы и оборачивается на тяжелое дыхание. Разодранная в пылу битвы рубашка блестела темно-бурыми оттенками, а ее хозяин недоуменно смотрел на сбитые костяшки и тихо, словно украдкой, подходил к Грэю. — Все еще хочешь присоединиться к нам? Дикон встречается взглядом с новоприобретенным товарищем и неуверенно улыбается. — Теперь точно. Уилл физически чувствует его распаленное дыхание, и, видя восхищение и почти детское счастье в светлых глазах, в первый раз думает, что эта жизнь не для таких живых людей, как он. Но теперь это значит лишь то, что байкер не позволит никому забрать эту жизнь.

***

— Татуировщик! Ну, а что звучит зловеще, ты так не думаешь? Лысый из браззерс, а? Или Самый Угрюмый Байкер В Мире. Да ладно тебе, бро! — Я тебе уже в шестой раз объясняю, мне не нужна ни кличка, ни никнейм, ни как ты там это называл. — Ты серьезно? Дикон и Уильям, так скучно звучит, ну правда же!.. Грэй не отрываясь следил за активными жестикуляциями Дикона и думал, за что в его жизнь было прислано такое сумасшествие. -…Вот доиграешься, назову тебя Пьянчугой! Или Алкоголиком! Или Бухарем! Все, будешь Бухарем. — Дикон и Бухарь звучит не лучше, чем Дикон и Уильям. Но парень его уже не слушал, размышляя о планах на новый байк. Его мечтательные глаза блестели в свете фонарей из-за окна, и хотелось закутать его в плед и никогда не отпускать. И неважно, что будет завтра, лишь бы он в безопасности от приключений, для которых он словно магнит. Бухарь чуть улыбнулся своим мыслям и совсем потерял ход планов друга.

***

— Знаешь, от нас все отвернулись. И с ее стороны, и с моей…я пойму, если ты не придешь. — Слышь, Дикон, не придуривайся. Я никогда не упущу шанса быть на свадьбе лучшего друга, а уж тем более если буду единственным гостем. Ты сделал отличный выбор, брат, Сара — лучшая девушка для тебя, а пройти этот путь с тобой — честь для меня. — Спасибо, Бухарь, просто… спасибо.

*ближе к нашим дням*

В новом мире, кишащем монстрами, раньше бывшими людьми, никому не живется просто. И Бухарь благодарил всех богов, в которых не верил, за то, что ношу всего мира ему не приходилось нести одному. Два маленьких человека против всей вселенной, чем не прекрасная история с счастливым концом? — Прием, братан, как слышно. — Да, Дик, я здесь. Что на фронте, упокоителей не видать? — Сплюнь, не видно, скоро буду у тебя, отбой. Уилл запихнул рацию за ремень, тихо прошептав куда-то себе под нос: — Если они хотят убить тебя, им сначала придется иметь дело со мной.

***

Есть грани, которые нельзя перейти даже на войне. Даже на войне против чудовищ, когда честь стоит между тобой и Адищем, ты держишься за последние кусочки разума и чувств. Но в какой-то момент Бухарь смотрит на единственную дрожащую руку и открывает последнюю бутылку. За спиной размытая дорога, впереди море фриков. — Бухарь, жди меня там, прошу тебя! — Дик… братан, я… я иду домой. — Просто остановись, пожалуйста, я уже рядом! — Я… — Стой. На. Месте! Уилл, чуть шатаясь, продолжал идти. Спустя пару минут за спиной тормознул байк. — Бухарь, я… пошел по твоим следам. Как ты меня и учил. — Братан, уходи. Оставь меня, я хочу домой, в Фаревелл. Рычание фриков нарастало, навал машин уже не сдерживал мощь этой оравы голодных монстров. Впереди только расстерзанные души и смерть. — Дома уже давно нет, бро. — Но и здесь его нет. Выживать — не значит жить. Отпусти меня, я…я давно смирился сдохнуть так и… Дикон резко взвел курок и приблизился к Грэю. Бухарь почувствовал грубые пальцы на своей ладони. — Значит все? Мы сдохнем вот так? — Дик… — МЫ сдохнем вот так? Уилл смотрел в родные глаза и все стены внутри головы рушились. — Увози нас отсюда, Дик.

***

— Бухарь, если бы не ты, я бы… я бы давно уже загнулся. Или… того хуже… — Мы с тобой квиты, брат.

***

И вот сейчас Бухарь вновь чувствовал себя счастливым. Его ушастое дитя весело виляло хвостом и игриво кусало кофту. — Как мы его назовем? Уилл дернулся и с удивлением посмотрел на друга, расплывшегося в нежной улыбке. — Мы? — Да ладно, Бухарь, ты же не думал, что я оставлю тебя? Дикон легко опустился на пол рядом с парнем и почухал пса за ухом, чуть коснувшись пальцев Бухаря. — Надо научить тебя командам. И главное не разбаловать. Грэй с улыбкой смотрел на лицо друга, пока тот задумчиво перечислял идеи и планы. Щенок довольно резвился около их рук. Да, старого дома больше нет. Но теперь их дом — это не место.

*за день до*

— Бухарь, слушай, завтра мы… — Брат, не надо. — Нет, я должен договорить. Если кто-то из нас должен погибнуть этой ночью, умирая, знай, что твоя жизнь — лучшая часть моей жизни, и я… Уильям мгновенно сократил расстояние между ними и крепко прижал к себе друга. Гробовая атмосфера навевала смерть. Погибель в Адище — спасение, но сейчас единственное желание — утром посмотреть в блестящие глаза друга и улыбнуться.

*сейчас*

— Бухарь, очнись, брат! Дикон готов был отдать свою жизнь лишь бы застекленевшие глаза вновь засветились домом и беспросветной болью, но живой, живой болью. Он прижал к себе тяжелое недвижимое тело, над их головами шелестели пули, чьи-то крики сливались с грузным рычанием. Парень чувствовал, как его жилет пропитался чужой кровью, глаза застилала пелена соленой воды, в ушах свист и шорох. Он видел, что кто-то обращается к нему, словно в замедленной съемке, но двигаться он уже не мог. И не хотел. Вся его жизнь была завязана на одном человеке, словно его история всегда писалась от лица лучшего друга. Самого близкого человека. Дикон почувствовал резкую боль в затылке, за которой настала ночь.

***

Резкая боль пронзила все тело, и Дик со стоном приподнялся на койке. Промокшие кровью бинты неприятно саднили. События последнего дня туманом заполонили голову, тоска порезала сердце. — Бухарь… Буха…! Горло засоднило, парень со свистом прервал крик. Врача не было видно, на соседних койках корчились другие жертвы боя. Дикон привстал, опустил ноги на пол и подавил головокружение. Хватаясь руками за все, что попадалось, он медленно шел по лазарету с надеждой вглядываясь в мучающиеся лица. Уже без веры подходя к углу комнаты, парень почувствовал как по телу разлилось тепло. Бухарь лежал с прикрытыми глазами, но глубоко дыша. Дикон осторожно провел ладонью по щеке мужчины. От тела исходил жар и это успокаивало. Живой. Здесь, под рукой, такой прозрачный, кажется, одно неаккуратное движение — и он рассыплется прямо под пальцами. В голову дало кровью, парня шатнуло, и он медленно опустился на койку рядом с мужчиной. На бледной коже Уильяма резко выделялись черные синяки вокруг глаз и глубоких порезов, прикрытых бинтами. — Мужик, а ты неубиваемый. — Весь в тебя, Дик. Бухарь чуть приоткрыл глаза и слабо улыбнулся. Он вяло взял ладонь Дика в свою и крепко сжал. — Дик… — Да, брат? — Останься со мной. Дикон осторожно придвинулся к Бухарю, уткнулся носом в его шею и неуверенно положил руку на перебинтованную грудь. В ушах гремели удары сердца. Сознание покинуло уставшего парня, в последний момент позволив почувствовать легкое касание родными губами о висок. Дом.