Надежда королевства Мьюни

      Ночь… какое всепоглощающее явление… Всё окутывается чёрным одеялом и только звёзды, и взошедшая на небо луна, уравновешивают мрак. Ночные светила отражаются в глади прозрачной реки, делая красивые белые отблески, которые все время колышутся от вздрагивающих волн, идущих по всей окружности, доходя до самого берега; освещают макушки деревьев, а глубже свет не проникает — то мир тьмы, именно в это время суток, и лишь кое-где маленький белый лучик проскальзывает по толстому стволу дерева, по пушистым ветвям ели, прекрасным иголкам сосны. Но ему с лёгкостью удаётся пробраться сквозь окна каменных и деревянных домиков, замка рода Баттерфляев, попадая в объятия выстиранных и блестящих занавесок; падая на пол, стоящие шкафы, висящие гобелены; делая тени, исходящие от предметов, ещё мрачнее или создавая их. Даже начинает казаться, что свет от луны намного ярче того, который исходит от свечи, горящей сверху небольшим тёплым пламенем.       Королевский замок всё также величественен, всё такой же спящий в глубоком сне, ничто не тревожит это построение. Внутри же, атмосфера совсем другая: ощущается кипиш и напряг, тревога, незнание. Ужасное известие наконец добралось до верхов Мьюни: к стенам дворца, к сердцу землей, надвигается враг, о котором мало известий, знаний, наблюдений — никто не знает как начать действовать, а ведь время уже настало. Так чего же все ждут? Неужели, магия ночи накрыла всех присутствующих своей мягкой пеленой, в которую можно завернуться, как в одеяло, и находиться в небытие. Но такое заманчивое предложение отвергнула нынешняя королева Мьюни, или по своим словам утверждая, что является временной заместительницей трона, Стар Баттерфляй.       Только что выйдя из зала советов, Стар устало положила свою ладонь на лоб, раздраженно и отчаянно покачав при этом головой. Все ждут от неё действий — она единственная надежда. Только Её Величество способно дать отпор неприятелю. Девушка не может боязно скрутиться в комочек, спрятавшись в угле своей комнаты, и молить о пощаде или, шептать, что вот и пришёл конец всему. Всё это является ужасным поведением и примером королевы в такой экстренной ситуации, название которое имеет: бездействие. Была возможность находиться в небытие и забыть про эту катастрофу, если бы имелся притаеный план, который вносил один из таких пунктов как бездействие, а потом, рядом бы стоял пункт, где чётко было выписано «Дать неожиданный отпор, который содержит в себе такие подпункты, как…» и дальше все расписано и распределено по полочкам, и всё бы сошло с рук. Но Стар не имела никакого плана, все мысли были запутаны, единственный выход — найти потерянную маму, которая наверняка что-нибудь придумает, выйдя из сложной ситуации, и всё сойдёт с рук, и все будут жить счастливо. Хах, как наивно и глупо, пора прекращать верить в такие сказки.       Выжитая как лимон, Стар побрела в свою комнату. Может, в своей атмосфере ей придёт в голову какая-нибудь мысль или какое-нибудь решение, может, Глоссарик придёт в себя и подаст идею, которая сможет спасти Её королевство, а что, если попросить о помощи…       — Стар, постой!       Цепочка мыслей девушки прерывается от внезапного появления и отклика ею королём, оставшимся на посту без своей настоящей королевы.       — Что такое, отец? — Хочу помочь тебе с планом!       О, хвала небесам! Неужели, кто-то ещё сбросил ночное покрывало и теперь спешит помочь временной королеве прийти к одной мысли и воссоздать её в реальность, тем самым, не дав врагу заполучить столь завораживающий внимание трон.       — Ах, да, спасибо, пап. Как нам остановить Метеору? — в её голубых глазах засиял огонёк надежды, готовый в любую секунду вырваться наружу и заволочить всё и всех находящихся возле, распространяя свои искринки дальше, укутав уже весь народ, и создав большой костёр, способный выстоять под натиском и дать отпор трепещущей силе зла. — Нет, я говорю о меню к ужину! У меня есть предложения! — какой восторженный тон голоса, какая радость, приписанная еде, и совсем не дающее ничего для будущих действий предложение.       Всё канет в пропасти. Надежды нет. Нет толчка к ней. Нет её — значит, Стар ничего не сможет сделать. Лишь только можно сразу сдаться. Как стыдно, как ужасно и мерзко! А ведь таков конец уже близок…       — Ох, этим ты не поможешь, пап.       Всё пропало. Можно даже и не сомневаться. И кто вообще додумался наложить такую ответственность на неё — беззаботную и гиперактивную девушку? Ах да, это всё долг Её Величества. А если нет королевской особы Баттерфляй, которая всё должна решать и защищать свой народ, то можно смело брать факелы и поджигать всё вокруг. Такова тенденция народа. Они не будут чувствовать себя в безопасности, не будут чувствовать опору, не будут верить в светлое будущее — и всю эту ситуацию может попытаться исправить какой-нибудь смельчак, которого, наверняка постигнет плохая участь: подавление народом, сжиганием на костре, смертельная казнь — всё это будет совершаться оттого, что мьюманы не будут теперь видеть точную границу правды от вранья, ведь до этого умного парнишки или девчонки будут работать хитрецы, готовые в любой ситуации найти себе выгоду путём обмана, и разгневанный и раздосадованый народ уже не захочет наступать на те же грабли. Такие злоумышленники всегда найдутся в любое время.       — Прости, Стар, но ты теперь королева! — какая глупая отговорка, но тем не менее, она верна, ведь на Мьюни царит матриархат — на королевском троне женщина главнее, указания идут лишь от неё, только она может решить любую ситуацию, ведь всё это находится под её властью и долгом. Но всё же, Стар чувствует некую обиду, которая кольнула в сердце. Её отец является королём, так почему он не может помочь своей неопытной дочери решить проблему, которая стоит судьбой всего королевства?! Глупо-глупо-глупо, как же всё раздражает! — Я видел насколько же сильно ты выросла. Ты со всем справишься! И чтобы ты не решила — я тебя поддержу! Подумай насчёт кукурузного пупыре и кукурузном хлебе, и о кукурузных пирожках! Целый ужин из кукурузы! — Спасибо, пап, я люблю кукурузу.       Какая безысходность. Хочется окунуть своё лицо в ледяную воду и быстро вытащить его с осознанием того, что всё это был сон, нашёптанный Морфеем.       Баттерфляй вошла в свою комнату ещё сильнее раздражённее и уставши. Как же всё муторно, серо и неинтересно, а ещё больше нагнетает факт того, что каждый ожидает её план и с нетерпением ждут любого момента, чтобы пощекотать ей нервишки, напоминая об этом, хотя подростку и так всё ясно и понятно. Глоссарик выкрикнул как всегда слово «Глобгор», но этого она даже и не заметила, данное поведение наставника уже было привычным для временной Её Величества.       Стар повалилась на кровать и в порыве отчаяния взяла с тумбочки фотографию-портрет матери.       — Мааам, как ты со всем этим справляешься?.. Мне нужна твоя помощь! Я не справлюсь с этим в одиночку.       Она устало раскидывает свои руки на перине кровати. Слишком сложно, слишком тяжело. А кто говорил, что будет легко?..

Я не могу просто повернуть время вспять? Прости мне мои грехи. Я просто хочу засучить рукава И начать всё заново. Я знаю, что я всё испортил, Я делал это снова и снова. Я просто хочу засучить рукава И начать всё заново.

***

      — Но мне нужна твоя помощь. — её некогда неуверенный голос переменился и теперь отдавал лишь настойчивость. Она поставила себе задачу: вытянуть из своего собеседника хоть какую-нибудь идею.       Юная Мун Баттерфляй, всё ещё находившаяся в трауре от случившегося, просила совета у своего единственного наставника — другого больше нет и вряд ли найдётся хоть кто-то, понимающий и деливший тоску и мучения новой правительницы, надолго засевшие в душе и никогда не смогут забыться, только лишь спустя большого промежутка времени. Ей дали много времени для того, чтобы молодое сердце оправилось, но больше нельзя выделять ни минуты для оплакивания, всё же, враг за воротами не будет вежливо дожидаться.       Королева хочет принять верное решение, чтобы её народ возгордился своею правительницей, не стал считать, что юная особа является нюней и слабачкой недостойной трона. Что ж, они получат своё и будут долго воспевать Королеву Мун Баттерфляй, вошедшую на трон самой молодой, и не опозорив своего имени. Звучит забавно. Девушке хотелось в это верить, и она может уже доказать свою силу и достойность королевского трона следующим утром, когда вынесет решение. Но… какую меру принять для его материализации?.. Этим вопросом теперь была забита её голова. В уединении она мечтала найти ответ или спросить его у опытного мага. Но тот явно был не в состоянии направлять Баттерфляй по верному пути.       — Наши дела плохи. Я должна решить: вести ли мне войну или заключить мир. — в глазах блёклым светом светилась надежда, возлагающаяся на косвенные и запутанные ответы Глоссарика, которые он всегда давал. Хоть это как-нибудь ей да и поможет. — Ох, да, насчёт этого. — синий человечек вобрал воздух в свои наполненные соплями ноздри, слегка успокаиваясь. Уже верный признак. — Даже не знаю. Выбери что-нибудь наугад, что-то да и случится.       Очень «дельный» совет. Волшебник даже не заинтересован во всей напряжённой ситуации, творившейся во всём королевстве, ему было не до этого. В отличии от королевы он мог спокойно продолжать вспоминать своего старого друга, и плакать рекой слёз, ведь этот человек был к нему так близок. Но не настолько, как к Мун. Из моря слёз её только вытащил долг правительницы престола, который в должной мере исполняется в любой ситуации. Её Величество не должно показывать признаки слабости. Правительница не должна возвращаться к прошлому и только идти по светлому будущему, к которому ведут её же приказания в разных сферах общества, указывая дорогу и своему народу. Такой устав должна выполнять любая девушка, севшая на престол. Так Мун и перестала оплакивать свою мать, понимая, что теперь всё водрузилось на её хрупкие плечи. Настало время её правления. Хах, интересно, а на сколько долго оно продлится?       — Это было не так уж и полезно. — подметила та и снова ушла в свои мысли. От наставника хотелось услышать совсем иную речь: вдохновляющую, подающую надежду. Но не он же является «звездой излучающей всё это», она таковой должна быть. И к этому даже нет претензий — всё и так понятно, понятно почему. А ведь девушка чувствует тёплый комочек возле сердца, который уже начинает биться об стенки лёгких от безысходности и желанием уже идти на риск, чего бы тот не значил.       Мун придётся самой справляться с этой наинеприятнейшей ситуации. Это было уже и так понятно в зале советов. Глупая, почему она не может никак принять этот факт; всё ждёт волшебного гномика, который щёлкнет палец о палец и все будут жить припеваючи. Слишком по-детски. И это она — единственная надежда Мьюни . Желательно, чтобы королевство при ней не развалилось.       — Да, наверное ты права. Но я не в состоянии раздавать советы. — сомнений к такому оправданию уже и не было. Всё лежит на тебе, малышка Баттерфляй. — С твоего позволения, я вернусь к оплакиванию твоей матери. — и он, снова заплакав, скрылся под толщей страниц.       А лицо Мун вдруг озарило голубое сияние, идущее от одной из остановившихся страниц. Кажется, она нашла себе нового помощника.       Ещё не готова ко всем обязанностям королевы.

Я менял направления, Выходя за рамки, в которых я находился. Я натягивал поводья, Мне надоело, что происходит одно и тоже. Клянусь, я сам искал несчастье, Что связано с бутылкой джина. И то, что я пришёл домой после этого, Не значит, что ты впустишь меня.

***

      «Я — единственная надежда Мьюни». — послышался лязг мечей, сопровождающийся цепочкой мыслей в голове. Два воина стояли друг против друга, их мечи сошлись вместе и не хотели отцепляться друг от друга. Руки героев были напряжены, ладони усиленно держали рукоять оружия; ноги стояли неподвижно и как будто срослись с землёй. Броня кидала отблески от ярко стоящего в небе солнца. Из-за жары всё было ещё более напряженно; под шлемом со лба текли маленькие капли пота; в глазах пылала решимость, брови направлены вниз, на губах ничего не выражалось. И только мысли в голове разрушали мнимую тишину.       «Если сделаю хоть один неверный шаг — всё королевство падёт…». Один из воинов резким взмахом рук, пальцы которых стискивают меч ещё крепче, отцепил холодное оружие от «объятий» с другим, и уже был нанесён следующий удар, но противник уклонился. «… И в этом будет лишь моя вина».       Несколько незамысловатых комбинаций и один из воинов уже лежал на земле. Грудь часто поднималась, он был измотан. К его шлему преставился меч. За шлемом выигравшего проскальзывала эмоция незначительной презренности.       — Вы как всегда на высоте. — подал голос проигравший, давая понять о конце боя и того, что его противник может расслабиться и убрать меч подальше.       Выигравший ничего не ответил. Королева не была удовлетворена победой и этим боем. Это был какой-то детский лепет, по её мнению.       Быстрым рывком она подцепила кончиком лезвия шлем, открыв лицо рыцаря, и возле его головы грозно воткнула смертоносное оружие боя в землю. Тот же не хило был удивлён и испуган, сердце стало биться чаще, но ни одна эмоция не проскочила на его лице, лишь небольшое вздрагивание всего тела, скрывшееся под тяжелой бронёй, во время втыкания меча рядом с его курчавыми волосами и ухом. Воин не сомневался в своей королеве, но страх смерти намного сильнее преданности в его душе.       Баттерфляй же уже сняла свой шлем и зорко, своим ястребиным зрачком, смотрела на своего служащего верой и правдой рыцаря. В зелёных глазах, цвет напоминающий зелень, играло пламя, которое никогда не будет совместимо с травой, выражающее разочарованность. Лучи яркого светила озарили её бритую голову. Вся фигура стояла против солнца, что придавало грозный и воодушевляющий, в некоторой степени, эффект, наводящий на ужас и восторг.       — Тебе нужно больше тренироваться, мой воин. — холодно произнесённые слова, произвели ещё больше эмоций на проигравшего.       О, как она его воодушевляла, добавляла уверенности и силу духа — ни один человек никогда не сможет добиться такого успеха для его глаз. В голове только и проносится мысль: «Вот она — моя королева», и больше ни о чём другом не хочется думать, лишь достаточно хорошо запечатлить такой момент и в ситуациях, непредвещающих ничего хорошего, вспоминать её образ, вздохнуть от совершенства, и с поднятым настроением рваться в бой до конца, идти на саму смерть, главное — сделать это ради неё и воспеть её честь.

***

      «Все эти письма, договора, бумаги — зачем мне всё это?! Для чего! Разве это поможет, когда враг будет стоять у ворот моего королевства?». Солярия всегда задавалась такими рода вопросами, когда наступало время принятия писем и разных официальных бумаг. Неаккуратно съезжающие горки листов по её столу были одарены презренным взглядом. Всё это будет гореть у неё в камине сегодня вечером. Кабинет для специального занятиями такими делами Её Величество отказалось иметь. Зачем, если всё равно на это не уйдёт должного внимания и будет иметь не самый приятный конец: рвание, сжигание, истоптанье по полу, рассечение мечом и ещё много других умыслов, принадлежащих королеве над этими ненавистными листками, ни в чём не повинных бумаг. Всё это являлось хламом. Ненужным никому и ничем не примечательным хламом. Но среди всего этого кипиша находились и важные письма, которые отдельным вниманием одаривались Солярией, но в большинстве случаев, имели такую же участь как и простые бумаги.       Баттерфляй нашла письмо, принесённое совсем недавно слугой, во время её тренировки, и принадлежащего как раз именно к такому роду «нужных бумаг», и принялась его быстро читать, оперевшись руками о стол. Чёрные зрачки быстро пробегали по строкам, выражение лица изменялось, всё больше становясь злым и презрительным оскалом. Она многих презирала: от хлама на столе, неумёх в бою до высоких чином людей. Они были одарены таким мнением королевы и чтобы его переменить, приходилось многое совершать для уважения со стороны Её Величества, а это — уже являлось большим прорывом во взгляде и других людей на такого счастливца. Но всё это предписано людям, никак не бумагам. Они будут всегда ей ненавистны.       Прочтя всё до конца, её выражение лица осталось таким же неприятным и заставляющий невольно ступить на шаг назад, и отвести взгляд, лишь бы не встретиться с гневом девушки рода Баттерфляй.       — Они хотят войны?! Она им и будет! — проскрежетала зубами воительница, к концу перейдя на злое шептание, что заставляло пробежаться мурашкам по коже.       После этих слов она стала расправляться с письмом, взяв его в руки и встав подальше от прямоугольного стола: рвя на сотни маленьких кусочков, с каждым движением руки ускоряясь, и так, пока ничего не осталось, лишь изодранные белые частички бумаги валяющиеся на деревянном полу её комнаты. Хоть как-то успокоило нервы.       — Глоссарик! Созывай всех. Пора показать, какой отпор может сделать мьюнианская армия. — выкрикнула та, переходя с каждым словом на шипение.       Маг лениво приоткрыл книгу и со словами: «Слушаюсь, Миледи», — отправился в транс, переключаясь уже по своим каналам.       Солярия продолжала стоять, снова оперевшись о стол. В голове стали проноситься многозначительные мысли и все они скреплялись в одну единственную: «Мой народ верит и надеется на меня, а моя сила — его вера       — За Мьюни! — вырвалось у неё в голос, а в глазах заиграло пламя.

Ты видишь, что мой мир вращается так, словно здесь нечего познавать. Ты видишь, что мой мир в таком состоянии, будто он может скоро взорваться. И, да, я знаю, тяжело выкинуть то, что в моей голове, Мне нужно прокатиться, нужно увидеть пробивающийся свет.

***

      — Моя сила — это вера моего народа в меня. — ангельский голос проговорил эти слова и ко рту, к этим пухлым розовым губам, напоминающие лепесток розы, была прислонена чашка, и неторопливо отпился тёплый чай вкуса карамели. Щёки уже порозовели от тепла напитка, вся внутренняя часть тела была наполнена ею, придавая расслабление и некую боль от высокой температуры, заполнявшей стенки горла и полости рта, оставляя неприятное чувство, но делать новый глоток всё равно хотелось. — Хочешь ещё печенье? Бери, не стесняйся. — радостно проговорила девушка и пододвинула к своему наставнику миску с десертом. — Премного благодарен. — Глоссарик взял охапку лакомств, подняв с помощью кристалла на лбу, и положив возле себя, стал окунать мучное изделие в чай, чтобы оно стало слаще и вкуснее.       Королева захихикала, и чтобы маг не видел этого, приставила ладно ко рту. Её руки были в белоснежных перчатках, скрывавшихся в глубоком и длинном проёме рукава мантии пурпурного цвета. Одежда была тёплой, в ней было приятно находиться и комфортно. Прекрасные локоны отливали светлыми цветами розового. Некоторые непослушные волосинки выходили из цельной причёски и обнимали чашку, так и норовя испробовать вкусный чай. За декоративную ручку она держала чашку, при этом, отставив мизинчик, как по правилам этикета.       Чаепитие продолжалось ещё некоторое время, а потом Селена наконец смогла выбраться из оков уюта и стала предлагать магу отправиться в сад — почувствовать атмосферу намного лучше прежней, к примеру: на улице ветерок раздувает твои волосы, красивые бутоны роз наконец расцвели и могли радовать глаз каждого проходившего возле кустов, Баттерфляй и волшебник могли отправится в тайное место и с успокоением, и наслаждением радоваться тишине, находясь ещё в большем одиночестве, ведь никто не мог их найти. Доводы могли продолжаться ещё долгое время, но внезапный стук в дверь заставил девушку замолчать и прислушаться. Она тут же встрепенулась и с удивлением уставилась на вход в её покои. Соприкосновение руки человека с дверью и отдающийся звук тоже может заворожить. Звуки гулко отдавались по её деревянной двери в комнату. Можно услышать даже не мнимые ноты, которые будут понятны лишь Её Величеству и никому больше. Данный звук нельзя было объяснить простому: «Тук-тук», — как обычно пишется в детских книжках, нет, для неё это был своеобразный иной мир, в котором она жила в одиночестве. Это завлекало и настораживало в одно и то же время. Королева была похожа на ребёнка, который всегда находился в мире фантазии, но это лишь со стороны — внутри творилось чёрти что. Не каждый сможет такое выдержать.       — Войдите. — не зная почему, но слова вылетели с её губ полушёпотом. Возможно, это всё из-за того, что только что она рассказывала во весь голос «план побега» из уже наскучившей ей порядком комнаты и теперь, как маленький ребёнок, боясь о прознании своей тайны, тихо хочет замести все следы и удовлетворённо вздохнуть всей грудью; или же, сделать совсем не значимый вид, будто ничего до этого не проговаривалось, и вообще, не ваше дело нос в чужие дела совать. В любом случае, дверь лишь слегка приоткрылась и никакое человеческое лицо не выглянуло. Лишь скрипнули деревянные доски паркета, дающие знать, что нарушитель предложения Баттерфляй подошёл ближе к проёму, всё также прячась, и наконец произнёс:       — Королева, Вас желает видеть Высшая Магическая Комиссия в зале Советов. — и после этих слов дверь закрылась.       Выслушав объявление слуги, Селена вздохнула и взяла веер в руки, лежавший всё время возле неё. Она никогда с ним не расставалась, не клала на далёкое расстояние, ведь всегда может произойти неожиданная ситуация, а лицо-то надо закрыть — такое у неё было правило. Быть красивой и жить с красотой всю жизнь — мучение, которое приходилось скрывать под фиолетовой тканью.       Девушка раскрыла свой волшебный предмет и направилась к двери, хорошенько пряча свои щёки с губами. Всё же, один плюс был — она выберет себе молодого человека, который полюбит её не по внешнему виду, и это будет довольно легко проверить. С такой пробежавшей мыслью Баттерфляй добралась до двери и поднесла руку к ручке. Повернуть её она не решалась. Неведомая сила сдерживала её. Было не ясно, почему последующие действия начинали даваться ей с трудом. Открытие двери является пустяковым делом, но живот скручивало от одних лишь мыслей, что сейчас она возьмёт и откроет дверь. Зрачки её фиолетовых глаз стали сужаться, чувствуя и будто видя что-то странное и необъятное. Весь мир для королевы исчез, пропал в бездну, все кругом стало мрачным и только лишь дверь осталась такой же. С тяжёлым и уже начинавшимся частым дыханием, она наконец положила ладонь на злосчастный предмет. Непонятно откуда взявшиеся стебли начали её окутывать с шипами и розами. Нехорошо. Неприятно. Страшно. Отдёрнуть руку уже невозможно, теперь это стебель, ставший одним целым с ручкой двери. Как-то глупо и… пугающе?..       — Селена? Мы идём… или нет? — Глоссарик парил возле неё и не выражал никаких эмоций. Всё опять стало прежних цветов, всё опять как раньше.       Баттерфляй смотрела сквозь злосчастную ручку и наконец повернула её.       — Прогуляемся?.. — спросила она, уже начав идти небольшими и неторопливыми шажками. — в саду.       Непредвиденного совета явно не было в её расписании на сегодняшний день. Тихими шагами они свернули в коридор, ведущий явно не в комнату для официальных случаев.

***

      Королева заливисто смеялась, пробегая возле кустов недавно распустившихся роз, проводя пальцами одной руки по лепесткам цветов. Она уже не скрывалась за веером, он весел на веревочке, на запястье её руки, державшей подол мантии. Глоссарик еле как поспевал за Её Величеством, но это никак его не огорчало, наоборот, на его лице распласталась блаженная улыбка: ему не придётся видеться со своими сотрудниками по работе, что очень радовало.       Селена добежала до входа в тайное место и поторопила своего наставника, чтобы тот поскорее летел за ней. Она раздвинула кусты сиреневых цветов и запустила в начале синего человечка, а уже потом забралась сама. Ей пришлось немного пригнуться, чтобы ветки зарослей не до конца растрепали её причёску, которую явно уже пора было подправить. Наконец, они вышли на небольшую полянку, над которой возвышались деревья не высокой длины, но с лёгкостью скрывавшие её, заросли тоже помогали скрытию, на некоторых из которых росли белые цветы; сама поляна была усеяна зеленистой травой, лишь кое-где встречались цветочки. Просто, но комфортно, а главное — тишина и ничто, не могло отвлечь здесь от мыслей.       Девушка с радостью плюхнулась на середину местности и сразу легла на спину. Всё кругом успокаивало. Глоссарик витал возле и тоже расслабился. Глаза начинали слипаться. Кругом стало темно.

***

      — И где её носит? Вечно она опаздывает!       Королева распахнула глаза и увидела невдалеке от себя Верховную Магическую Комиссию в зале Советов, сидящую за столом. Немного испуганно она сделала несколько шагов вперёд и услышала хруст под ногой. Остановившись, девушка отодвинула ногу назад и слегка нагнулась вперед. Она сломала пополам длинный шип розы тёмно-зеленого цвета. Селена с удивлением взяла одну его часть в пальцы и стала с интересом разглядывать, как малый ребёнок, увидевший блестящую вещицу. Понемногу она уже уходила из реальности: всё внимание уделялось этому простому на один взгляд шип, но его длина, которую можно проверить, приставив к другой половине, удивляла, не каждый день увидишь колющую защиту розы, примерно 10 см, если не считать с плюсом, минуса точно не было. Но из небытия всегда приходится возвращаться, что и произошло в этот раз. Её Величество пришла в себя, от голоса принадлежавшему Ромбулусу, от чего пришлось вздрогнуть и точно оказаться в реальности.       — Она как малый ребёнок — никогда не слушается! — Кто бы говорил. — язвительно произнесла Гекапу, закатив глаза.       Откуда ни возьмись, из-под стола стали извиваться стебли с огромными шипами, обволакивая низ и бок мебели. Шипы были как тот, который случайно сломала Баттерфляй. Королева, увидя такое явление, стала приближаться к товарищам, направя взор на удивительное растение.       — Ну наконец-то Её персона изволила прийти. — зашипела демонесса, увидя девушку, уже приблизившуюся к Магической Комиссии.       Селена была уже больше удивлена поведению создательницы ножниц; обычно Гекапу никогда брезгливо не относилась к ней, а учтиво слушала её и вела себя адекватно, а теперь же, она вдруг стала ядовитой змеёй, выплевавшей пламенный яд. Но не она одна себя так странно вела. Объявив о Её приходе, все уставились на неё леденящими и гневными глазами: Ромбулус нахмурился, а змеи на его руках тихонько зашипели, Омнитраксус высокомерно посмотрел своими бездонными очами, веющие холодом, Лекмет лишь нахмурился и неприязнь чувствовалась в его некогда добрых жёлтых глазах. Королева решила не поддаваться нагнетающему вниманию и задала простой и понятный вопрос: «Что здесь происходит?», — который распустил ещё большее напряжение, заставив повелителя пространства и демонессу взглянуть на девушку брезгливым взглядом.       — Ваше приказание по поводу построение академии и усовершенствования города оказалось никчёмным. — Омнитраксус первый подал голос, и его предложение уже не предвещало ничего хорошего. — Никто даже в ус не дул, лишь распустил смешки на подобии: «Наша королева просто не хочет испачкать свои белые перчатки, проезжая по городу». — последние слова были произнесены с издёвкой и переменившимся голосом на девчачий. Глупо вышло и стало как-то не по себе.       Такого момента не хотелось больше вспоминать, а лишь с ужасом позабыть и не ворошить в уголках памяти, чтобы не покраснеть и не произнести: «Как же глупо я себя повёл». Так считала Баттерфляй. Что же думает на этот счёт сотрудник по работе, она не знала и не хотела. Из всей этой ситуации явно ничего хорошего не выйдет.       — А что насчёт самого мьюнианского народа — так вы его уже совсем распустили! — укоризненно подметила рыжеволосая создательница ножниц.       А стебли начали утолщаться. Они начали расти выше и уже заволокли всю поверхность стола, кое-где раскрылись бутоны алых роз, напоминающие капли крови. Неприятно глазам, это раздражает. Сильный контраст между темно-зелёным и ярко-красным. Хочется чаще заморгать, но Селена лишь отошла на несколько шагов назад, в ужасе смотря на всю эту картину. Она слышала слова Высшей Магической Комиссии, но они её не сильно тревожили. Весь ужас происходил в самой обстановке: стены тоже начали обрастать растениями, шипы стали длиннее, стебли вырисовывали какие-то узоры, но те тут же скрывались под толщей другого стебля, бутоны появлялись и заволакивали вечно смотреть на свои лепестки. Всё становилось хуже и хуже. «Как в моё правление» — пронеслась эта мысль в голове и теперь засела надолго. Если верить в припоминающиеся слова своих товарищей — то всё перевернулось вверх дном и никто не благовеет Её Величество, лишь шутят едкими анекдотами с её участием и вовсе не подчиняются ей. А она-то думала, что в своё правление в сотни раз улучшит Мьюни, создаст новые здания учебного и достопримечательного характера, чтобы её народ был умным и культурноразвитым, чтобы о ней вспоминали, как о королеве, подарившей новые пути развития. Но всё это было лишь дымкой мечтаний. Мьюни при ней — заросший куст, который обвит лишь её красотой и лживым, ядовитым словам людей.       Лекмет что-то проблеял, но она уже не слушала, Ромбулус что-то сказал, но что — не разобрала. Она стояла вне пространства и времени, как ей казалось, с пустым взглядом, который всё-таки зацепился за красный бутон. Всё — ложь, ничего нет светлого. Высшая Магическая Комиссия стала заворачивать в кокон из стеблей, шипы так и повылезали из них, а розы не так красиво скрашивали ужас действия. Селена ничего не видела, лишь красный цветок, пока что-то не заволочило её глаза. Опять темнота. Ничего не таящая пустота. Слышно лишь дыхание, сердце продолжает стучать. На пустых и ничего выражающих глаз появились кристальные белые слёзы отчаяния, не верование во всю это белиберду и ужас. Но испуг не долго оставался течь на её щеках. Мысли стали соединяться и разум заволок гнев. Она всегда начинала плакать, если вдруг злоба закрадётся в её сердце. Ей не хотелось показывать такую негативную эмоцию, но в данный момент всё было исключением. Ладони сжались в кулак, брови спустились, а из глаз продолжали литься слёзы — их не остановить.       Из кокона, созданный растениями, стали появляться лучи света и наконец, они разрушили это чёртово создание природы. Королева была вне себе, глаза были заслонены сверкающей белизной. С тяжёлым дыханием от злобы громко начала кричать, уничтожая шипы, стебли, розы — всё сгорало от белых лучей света. Произошла вспышка и ничего не оказалось.

***

      Селена ровным шагом зашла в зал, пряча лицо за веером, рядом летел Глоссарик. Магическая Комиссия, услышав скрип двери тут же зашевелилась и встала. Небольшим кивком головы, королева разрешила им сесть, сама же, осталась стоять посередине зала. Ромбулус уже хотел подбежать к ней и взять её за руку, чтобы провести до стула, и вежливо отодвинуть его, чтобы та села, но Её Величество остановила его несильным мотком головы в сторону. Все с интересом уставились на неё и стали ожидать того, что может преподнести им королева.       — Прошу меня извинить за задержку, я просто углубилась в мысли по поводу улучшения жизни на Мьюни. Ведь только я могу позаботиться о своём народе и стране. И потому, я пришла с новыми идеями, надеюсь, вам будет интересно их выслушать. — её голос звучал добрыми и приятными нотками, глаза излучали свет, как будто она только что не видела ужасный сон, который снится ей уже в десятый раз. Она же не испепелила всё вокруг своим ярким светом. Это было лишь небольшим развеиванием гнева королевы.       Все с энтузиазмом посмотрели на неё и приготовились внимать полезные и хорошие идеи. Никто даже и не хотел обижать её — все были заворожёнными речами о прекрасном будущем.

Я не могу просто повернуть время вспять? Прости мне мои грехи. Я просто хочу засучить рукава И начать всё заново. Я знаю, что я всё испортил, Я делал это снова и снова. Я просто хочу засучить рукава И начать всё заново.

***

      » У нас нет времени на веселье. Надо покончить с этим раз и навсегда, больше не возвращаясь на эту тему». — думала про себя королева, тщательно пристёгивая седло к спине военорога. Все действия были быстрыми и хорошо проделываемыми, она хотела, чтобы никто её не видел, но пара нескольких глаз всё равно следили за ней с интересом, тщательно скрывшись, по их мнению; им хотелось последовать за ней и посмотреть, чем же всё закончится и как всё пройдёт, а особенно это желание обострилось, когда Её Величество села на своего скакуна, отправляясь в недолгий путь. Круглая светящаяся луна тоже наблюдала за ней, но в отличии от мьюманов могла себе позволить слежку за Баттерфляй.       Выехав на каменную дорогу улицы, та взмахнула уздечкой, уже не боясь пуститься вскачь. В некоторых домах ещё лился свет из окон, некоторые мьюманы с интересом провожались фигуру в фиолетовом плаще, многие догадывались, кто только что проскакал возле их окон, и старались поскорее выглянуть в окно и широко заулыбаться от восторга, завидев Её спину, или затушить свечку. Большинство людей лелеяло нынешнюю правительницу королевства, и говорили, что никогда за троном не сидела такая сильная женская особа, но меньшинство с ужасом озирались на неё, боясь её умений и магической силы, то были обычно бедняги, которые были слишком неразумны, чтобы осознать, что с такой королевой все находятся под защитой, и она не будет пытаться применить свою силу на них, что в тайне поговаривалось в незначительных кружках. Считавшие так, были очень суеверны, состояли в низшем сословии: простыми крестьянами, верящими во всякую чепуху, основанную на древней народной мудрости, на которую многие уже не обращали внимания и благополучно забыли. Такие люди просто боялись чего-то нового, но имя Скайвин Баттерфляй ещё долго будет кружиться на их устах, выражая собственный взгляд на такую женщину рода Баттерфляй, ведь она была неоднозначной особой. Хитрый и острый ум, желание познавать всё новое, исследовать, показывать мьюманам что-то новое и подавать им пример — всё это характеризовало повелительницу времени. О её связи с таким необъятным явлением тоже была всем знакома, и многие хотели, чтобы Её Величество как-нибудь да и испробовала что-то на такую тему, находившееся в её арсенале.       Королева уже выехала из города и скакала по полю, усеянному тёмными тенями. Луна хорошо светила ей дорогу и никогда не скрывалась за облаками, чтобы не потерять свою спутницу из виду. Наконец, Её Величество доскакала до берега реки и натянула на себя поводья. Военорог остановился и стал медленно идти. Здесь кончались её земли, здесь и надо было поставить барьер, который хорошо прослужит многие годы, и ни один из монстров не пройдёт эту границу. Здесь было поле, а на другой стороне, в кромешной темноте, лес, в котором и скрывались нарушители покоя.        В последнее время, отношение с данной расой обострилось: те уже не первый раз набегали на посевы кукурузы мьюманов, на стада рогатого скота, небольшие повозки с другим продовольствием, тканями, и всё это вело к грабежу средь белого дня. Развязывать войну из-за такой глупой причины не хотелось, это были детские шалости, ещё ни один мьюман не пострадал, но их имущество — да. Скайвин решила покончить с этим, поставив защитный барьер, которые простоит долгое время. Заклинание не должно подвести, она же старалась и испробывала его с каждым разом создавая лучше и лучше, и наконец, потраченное время не прошло зазря: она создала то, что хотела — совершенство. Теперь, народ будет в безопасности и после, можно будет возместить ущерб.       Баттерфляй спрыгнула со своего скакуна и достала палочку с пояса. Слегка отойдя от животного, та прижала семейную реликвию к сердцу и закрыла глаза. Надо сконцентрироваться. Ничего не слышать, кроме биения сердца и чувствовать магию во всем теле, проходящую по клеточкам организма.       Правая рука, держа палочку, медленно начала отодвигаться, левая ушла в сторону, ровно держась. Палочкой взмахнули, сделав круговое движение, и вместе с другой рукой, проведя по оси возле тела, взметнули вверх, и королева распахнула глаза, а волшебный предмет крутился в воздухе, делая сальто, и поймав ее, та протянула руку вперёд. В это время из рта вышло заклинание на мьюнианском языке, голубые глаза были сосредоточенны и выражали строгость; из лицевой стороны палочки начал выходить барьер, продолжаясь вспышкой, а после становясь невидимой стеной. И такой купол окружил всю землю королевства.       Скайвин опустила семейную реликвию и положила ладонь на защиту. Та встретила соприкосновение волнами — барьер существовал, но держался ли он?       Отойдя спиной назад, Баттерфляй направила палочку на своё творение и выкрикнула боевое заклинание, являвшимся одним из самых сильных, но барьер встретил его лишь волнами, ничего не исчезло.       Удовлетворённо вздохнув, королева подошла к своему военорогу, мирно пасущимуся и прожовывая молодую траву. Садясь на него, она невольно остановила взгляд на чащу леса, находившимся на том берегу. На неё смотрели два жёлтых глаза. По спине пробежали мурашки. И долго они за ней следили? Но королева не хотела вдаваться в подробности. Барьер защитит её народ и её саму. Сомнений не было. Она никогда не падала лицом в грязь.       Повернув военорога, она галопом поскакала от своей границы, не хотелось больше думать и видеть эти устрашающие глаза. Она сделала своё дело. Беспокоится не о чём. Лишь королева должна заботиться о своём народе и своей стране.       Но лишь маленькая трещинка на защите на самом деле может повести за собой много проблем.

Чувствую себя так, словно я был недооценён, Словно моё присутствие в твоей жизни было малозначительным. Я чувствую, будто всё, что я делал раньше, сейчас имеет другой оттенок, Но теперь издалека я вижу всё чётче, чем когда-либо. Я делаю это каждый день, я проходил через это. Но ты этого не знала, ведь я никогда тебе этого не показывал, Ты подарила мне целый мир, поэтому я чувствую, что я у тебя в долгу. Я смотрел в зеркало и видел там прежнюю тебя. Теперь я хочу привести всё в порядок, но не знаю, как это сделать. Но я обещаю, что как-нибудь мы этого добьёмся. Я измучен, на этот раз это от всего сердца. Открой свой разум, и, может быть, у нас получится начать всё сначала.

***

— У нас есть время на веселье! Не беспокойтесь, всё хорошо, вы же меня знаете! — с улыбкой на лице говорила курчавая темноволосая королева. Она выглядела не озабоченной, будто у неё есть план в глубинах разума, который никому не рассказывался. Так хотелось верить членам совета.       Все переглянулись, и только Баттерфляй излучала радость, на других не было лица, выражалось недопонимание и капелька грусти. Нынешнюю правительницу часто не принимали всерьёз, но здесь, в зале Советов, где надо убирать летящий в облаках характер, и становиться серьёзными, именно в этой комнате Её Величество выглядела ещё непринужденнее и расслабленныее, всё также искрясь улыбкой на всём лице.       — Хорошо, Ваше Сиятельство, как пожелаете. — проговорил Омнитраксус, решив взять контроль над неловкой ситуацией.       — Тогда, я объявляю наш совет закрытым. Можете отправиться к себе или в главный зал — там проходит праздник и как всегда весело. — проговорила Баттерфляй и встала со своего насиженного места.       Все последовали её примеру и направились к двери, также кучкой выходя из зала. Девушка следила за всем этим шествием и немного захихикала, видя, что Ромбулус и Лекмет ели как протиснулись во входной проём двери.       — Ваше Величество, — голос Мины Лавбери отвлёк её наюблюдение и даже нервы слегка вздрогнули от неожиданности. — если всё же решите дать отпор монстрам — лишь свисните, я буду тут как тут! — торжественно проговорила воительница и, не дожидаясь ответа, выбежала в закрывавшуюся дверь.       Настало одиночество. Фестивия ненавидела этот промежуток времени, который всегда тянулся по-разному. Уже с детства оно сделалось ей нелюбимым. Но в это время она могла расслабиться и предаться миру мыслей, которые нахлынывают на неё большой волной. Её считают неряхой, не до конца понимающей свою обязанность, не стандартной королевой, и если бы был выбор, то могли бы избрать и другую девушку на престол…       Баттерфляй села на своё прежнее место и подперла одной рукой голову, другой начала катать кубок по столу — её волшебную палочку. И тут не стандарт. Какая неординарная личность — новая правительница престола, дочь Шастакана и Эклипсы Баттерфляев. От этой официальности хотелось тошнить, но также и чувствовать возвышенность над всеми другими людьми. Она же Баттерфляй — королева, защитница Мьюни и все ждут от неё действий при нынешней ситуации, даже не видя, как она справляется, пряча достоинства под широкой улыбкой и кучей веселья, в котором даётся отпор противнику. Людям надо научиться смотреть на мир с совсем иной стороны.       В её голове зараждалось что-то новое и грандиозное, взгляд стал излучать ещё больший энтузиазм. К ней незаметно подлетел Глоссарик и стал парить возле её правого плеча. Она, конечно же, почувствовала движение и искоса посмотрела на наставника, ещё лучезарнее улыбнувшись, на что тот тоже ответил небольшой улыбкой. Но это длилось недолго, через несколько секунд, она снова уставилась на бокал и своё отражение в нём.       — Как прошёл совет? — наконец маг разрушил тишину. Баттерфляй не чувствовала себя одинокой, уже при его появлении, и потому, все дурные мысли улетучились. — Неплохо, но тебя снова не было. — поёжила плечами та и теперь внимание было полностью уделено на него. — Не вижу смысла быть на подобных рода совещаниях. Тем более, Ваши вердикты всегда одни и те же, а действия совсем иные, поэтому, легче просто посмотреть, что из всего этого вышло. — О, понятно. — кротко ответила та и слегка опечалилась. Наступило молчание и девушка закусила щёку с внутренней стороны. Ей не хотелось об этом говорить, но так же и хотелось произнести эти слова. — Они считают, что мне не интересен исход Мьюни. — всё же решилась начать эту тему. Ей давно хотелось кому-нибудь излить душу, а синий человечек всегда был рядом и понимал её лучше остальных, поэтому, бояться было нечего, ведь сказанные ею слова никогда не проговаривались никому, лишь иногда выражались в действиях, полных уверенности. Вздохнув, королева наконец решилась начать монолог: — За стенами и воротами королевства находятся полчища монстров, которые хотят ворваться влюблю минуту. Я не понимаю, почему они так разгневанны, что послужило им сделать такой шаг, разоряющий не только мой народ, но и самих же монстров. Ведь набеги им даются не с проста, многие погибают. — в глазах читалось чистое непонимание и даже лёгкое пренебрежение. — Я пытаюсь показать народу, что не стоит этого бояться, есть светлая сторона жизни, которую не могут постигнуть наши нагнитатели. Так я устраиваю каждый день праздники и веселю людей. С каждым разом в них сохраняется новая душевная сила, которая переходит в физическую, и они с лёгкостью могут дать отпор. Я же вижу их успехи и лишь больше радуюсь за своих людей. Я лишь хочу, чтобы такую тяжёлую минуту жизни, им не приходилось чувствовать себя одинокими. — на последнем слове голос невольно задрожал. Да, именно такой чувствовала она себя постоянно, но хорошо скрывала под жизневесёлым взглядом на жизнь, и никто не замечал этого, лишь радостно веселились вместе с ней. Фестивия для всех стала хорошим другом, но нашла ли она кого-нибудь для своей души?.. Этим вопросом не задавались. Долг королевы тоже запрещал перекладывать свои проблемы на плечи ни в чём не причастного бедного народа, и лишь показывать им пример поведения, столкнувшись с любой ситуацией. А не то, как же они будут восторгаться Её Величеством, если какая-то хлипкая персона займёт трон? Её правление будет самым худшим и поскорее забудется, а вот время правительницы, отличающейся своей силой духа, уму, богатому душевному миру будет вспоминаем с улыбкой на лице и желанием прожить с ней ещё один век.       Баттерфляй взглянула на наставника. Она не хотела показывать своё печальное лицо хоть какому-либо человеку, и потому тут же улыбнулась небольшой улыбкой. Королева должна быть сильной, хоть жизнь поступила с ней не до конца справедливо.       — Вот, чтобы на моём месте сделала мама? — голубизна глаз укутывала и не хотела отпускать, девушка готова была слушать часами о своей матери, о которой говорил лишь Глоссарик; во время рассказа или упоминания о ней становилось тепло на душе, счастье разливалось внутри, тем более, слушать всё от существа, который лично был с ней знаком, уважал её и даже лелеял. — Она бы вынесла решение, которое на её взгляд был самым правильным, поступала так, как считала нужным. Ведь Её Величество слушала сердце, и никто не мог её отговорить от принятого решения или действия. — через некоторое время всё же произнёс маг.       Фестивия лучезарно улыбнулась, а потом в блаженстве от услышанного произнесла:       — Хотела бы я её хоть раз увидеть вживую.       Баттерфляй поднялась со своего места и весело шагнула в сторону двери, вертя кубок в руках, а после, пустилась в подскоки, что-то начав напевать себе под нос.       — Пойдём же, Глоссарик, надо веселить народ! — торжественно произнесла та, открывая дверь, ожидая наставника, и когда тот вылетел, тут же шмыгнула в коридор.       Всю дорогу она продолжала скакать и петь песенки, при этом, раскидывая наколдованные конфети, блёстки и ленточки разного цвета.       — Хм, почему бы сегодня не запустить в какую-нибудь бомбу, в лагерь монстров, составленную из кукурузы, фейерверка и конфети?.. — проговорила задумчиво девушка. — Должно быть весело! — не долго думая, ответила на свой же вопрос королева, и резко отворила двери главного зала.       «Этого бы Эклипса не до конца оценила…» — подумал Глоссарик, влетая в зал.

Я не могу просто повернуть время вспять? Прости мне мои грехи. Я просто хочу засучить рукава И начать всё заново. Я знаю, что я всё испортил, Я делал это снова и снова. Я просто хочу засучить рукава И начать всё заново.

***

      — Тебе не интересен исход Мьюни, бла-бла-бла… — скорчив голос и лицо проговорила Эклипса. — Они даже не понимают, что я наоборот — меняю Мьюни в лучшую сторону! — последние слова она выкрикнула и подняла руки ввысь, чтобы целый мир смог её услышать и прислушаться к словам. Но не до кого бы не дошла эта мысль, оставшись лишь криком души королевы.       Её Величество сидела на большой поляне, усеянной красными маками, которые, как ни странно, расцвели ночью, ели как светясь в темноте, основной свет исходил от звёзд и недалеко стоявшего факела большого размера. Всё было умировотворено, только внутри Баттерфляй сжималось сердце от несправедливости к отличающейся от мьюманов расе.       — Ох, Глобгор, почему они не могут принять что-то новое?       Большая фигура, всё время лежавшая позади девушки, стала сменять позу на сидящую, скрестив ноги по-турецки. Монстр тяжело вздохнул, цветы заколыхались.       — Ты же знаешь, мьюнианцы всегда плохо относились к нам — монстрам. — бас голоса охватил всю землю, из-за чего травинки задрожали. — Но ведь вы — совсем не такие как все думают. Вы тоже имеете хорошие стороны, вы же равны перед мьюнианцами, на самом-то деле! Вы имеете свою культуру, обычаи, взгляды на жизнь, собственное мнение и ещё много всего! Почему все имеют на вас такие стереотипы лишь из-за того, что вы отличаетесь от нас внешне?! Глупо это всё… — после всего сказанного, она придвинулась ближе к Глобгору и облокотилась об его колено.       Монстр стал водить когтями по её волосам, из-за чего возлюбленная всегда успокаивалась и чувствовала блаженство, а на его лице появлялась улыбка.       Она его любила всем своим сердцем. Он отвечал искренностью. Они являлись родственными душами. Об их запретной любви знала лишь луна, всегда светившая в небе на свиданиях мьюнианки и монстра, и Глоссарик, которому Эклипса доверилась, так как они находились в близких отношениях и ему можно было рассказать большой секрет, да и он, был не против тайной любви.       Луна томно поблёскивала на тёмном небе. Маки отливали своим красным цветом и качали бутонами от ветра, и дыхания монстра, создавая впечатление, что они всё понимали и сохранят небольшой секрет о любви королевы к монстру. Она тоже хорошо слышала его дыхание, уже обнимала его большую лапу, положила на ладонь голову и закрыла глаза, не хотев просыпаться от столь чудного сна, хотелось всегда чувствовать его рядом и только лишь его.       Запретная любовь. Как это сладко звучит.       Надежда королевства Мьюни повернула в иное направление, которое никто не понял. Никто уже не верил в неё.

И, да, я знаю, тяжело выкинуть то, что находится в моей голове, Мне нужно прокатиться, нужно увидеть пробивающийся свет. Я не могу просто повернуть время вспять? Прости мне мои грехи. Я просто хочу засучить рукава И начать всё заново.